Грубое вожделение

      Комната заполнялась тихими и приятными звуками причмокиваний и самих поцелуев, от которых уже крутило живот от бабочек и слегка сводило губы. Но они не прекращались до одного момента, пока Раф сам не отстранился от брата, уткнувшись ему с тяжелым дыханием в надплечье. Он сидел у последнего на коленях, пока тот, в свою очередь, сидел на кровати, оперевшись спиной на подушку.       — Уже устал целоваться? — улыбнулся старший, как-то приятно промурлыкав прямо под чужим ухом. Он гладит рукой по панцирю партнёра, а после снова скрепляет руки в замок в районе Рафовой поясницы, притираясь виском к чужой теплой макушке.       Раф не устал целоваться, его замучили собственные всплывающие картинки. Как его прямо сейчас могут приятно дёрнуть за маску, прижать к постели, грубо затыкать поцелуями, шлёпать за "разговорчики" и... И этих мыслей уже хватило, чтобы темперамент залился краской и ощутил покалывание в паху. Естественно они с Лео занимаются сексом, но это всё так... Нежно и аккуратно. Нет, это не плохо, это здорово, но... Да, Рафу хочется, чтобы всё было чуть иначе.       Старший брат слишком аккуратен в их отношениях, переживает за каждую мелочь, заботу слышишь в его вопросах, в голосе, в поглаживаниях и поцелуях, но больше этого ты не получаешь. Тебя гладят, целуют, лелеют, заботятся, как о хрусталике, хотя для Рафа это даже оскорбление в каком-то смысле. Тем не менее, он не злится на Лео за то, что он его любит вот так. Но как же ему хочется, чтобы его унизили в игровой пошлой форме. Это желание настолько его испепеляет изнутри, что, как только они уединяются, у Рафа какая-то непосильная тяга уже это всё восполнить. Но и сказать он этого не может. Либо стесняется, либо вообще не уверен, что Леонардо на подобное способен.       — Эй, всё хорошо? — вот, даже сейчас. Холерик просто не отвечал несколько секунд, а за него уже переживают.       — Ага, всё норм, — выдохнул он на слове и поднял голову с чужого плеча, чтобы посмотреть в глаза. Старший поглядел несколько секунд в ответ, а потом улыбнулся.       Ладно, стоит всё-таки упомянуть ещё момент: Рафаэль очень любит, когда Лео ему вот так улыбается. Он какой-то по-дурости счастливый... Да и, кажется, только ему такая улыбка и достаётся. Именно вот эта. Она беспричинная, но при этом понятно, почему его уголки губ вдруг поднялись, она ни о чём не говорит, но при этом понятно, что тебя любят, она просто счастливая, и, пожалуй, это сводит с ума по-своему.       — Чего ты опять лыбишься? — бесстрашный хмыкнул от усмешки и расслаблено склонился вперёд, уткнувшись ему в шею носом и притеревшись им.       — Просто так... — на влюблённом выдохе проговорил бесстрашный, пока его приобняли приятно за спину. — Ты очень милый, вот и улыбаться хочется... — голос стал снижаться в громкости, поэтому следующее было сказано уже шепотом: — Да и хорошо с тобой находиться, просто сидеть и обниматься... — бунтарь тяжело выдыхает, из-за чего вызывает у партнёра добрый смешок. Он притирается к чужой голове своей, обняв крепче.       Это всё мило, но его голова опять заполняется совсем не тем... Хочется, чтобы Лео делал с ним всё, что захочет, без спроса, кусался и оставлял засосы, утыкал лицом в постель, шлёпал, дразнил, заставлял, говорил грязные слова... Это заставило холерика снова покрыться мурашками и даже начать возбуждаться. Повезло ему с фантазией (до фантазии Майки не дотягивает безусловно), было достаточно ярко и разнообразно, чтобы начинать возбуждаться, сидя на чужих коленях. Не во время.       Рафаэль сглотнул тяжелую горячую слюну и отстранился от того, чем вызвал вопросительный взгляд. Подобрав нужные слова, он с выдохом начинает говорить:       — Я, наверное, к себе пойду... — отвёл глаза со смущением, облокотившись на чужие плечи.       — Что? Уже? — от удивления он даже не удержал брата за руку, и тот спокойно поднялся, поправив пояс от неловкости.       — Ну да, — задира похлопал вяло по бокам, слегка отвернул голову в сторону двери. — У меня там дел куча. Кое-каких...       — Ух... — явно расстроился старший, поджав колени и положив на них руки. — Ну ладно, хорошо, — кивнул он, улыбнувшись. — Ах, да, ты же говорил, что хотел немного прибраться и фигурки распределить на полке. Ты этим будешь заниматься?       — Да, — чуть ли не перебивает его холерик, скрестив руки на груди и сделав шаг к выходу спиной. — Именно это. Потом поговорим... — он шагнул два раза, прошмыгнув в дверь, и ушёл к себе сразу.       Он закрыл дверь и прижался к ней спиной, прикрыв рот ладонью и выдохнув носом тяжело. Как-то раньше это желание было не настолько ярким, а сейчас от одной мысли прорывает. Ему не хотелось заставлять своего парня переживать за то, что он не до конца даёт ему желанное. А зная загоняемость Лео, он может.       Оказавшись наедине с собой, смог разрядиться, хотя попредставлял лишь немного.       Самое странное произошло именно в тот момент, когда ему пришло первый раз это чувство удовлетворения от грубостей с чужой стороны. Это произошло, когда они уже были в отношениях не первый месяц. Причиной стал сам Лео во время их ссоры. Они какое-то время, как всегда, кричали друг на друга на крыше, ярко жестикулировали, бесили друг друга наиболее грубыми высказываниями, пока это просто не переросло в драку. В один момент, от злости, Лео пересилил Рафа, толкнул, а после хорошенько вмазал по стене, но умышленно правее чужой головы, потому прижатый услышал, как стенка треснула и посыпалась. На него так смотрели горячо и раздражённо, ещё и так близко, что даже бежать было страшно. Их носы почти соприкоснулись, Раф мог видеть, как он супился, каждую морщинку на коже.       — Ещё раз... — говорящий взял чужую маску у узла и потянул слегка. — ...Ты скажешь нечто подобное, я закрою глаза на всё и просто растопчу тебя, — Лео отпустил чужую маску, оттолкнувшись ладонью от стены, тем самым создав импульс, дабы развернуть себя спиной к собеседнику. Он сплюнул немного крови в языка и вытер рот сгибом руки. — Домой пошли, — всё ещё немного скалился старший.       Рафаэль стоял, как будто в нём что-то переключили. Так и было, ему понравилось. Это было до ужаса странно, он испугался на какой-то момент, на него смотрели так, словно хотели сжечь, страстно убить, безжалостно задушить, а потом бесцеремонно оживить, дабы снова прикончить. Он тяжело сглатывает, сжав руки в кулаки, и ощущает жар на щеках.       — Ты меня слышишь? — оглянулся брат через плечо, поставив руку в бок.       — Да, иду, — как смог, сказал твёрдо бунтарь и подошёл к бесстрашному на одну линию. Тот покосился на него исподлобья, облизнул большой палец и вытер кровь от ссадины, которую сам и сделал.       И это, было, пожалуй, добивающим. Сначала тебя запугивают, а потом приятно поощряют и заботятся. Это было бы просто идеально.       Эта ситуация настолько отложилась у темперамента в голове, что ему хотелось ощутить это снова. Но этого ни разу так и не случилось, как вы понимаете. Сначала Раф думал это отпустить, но оно вернулось, продолжая жаждать и просить, зудить и надоедать.       Только лишь поэтому Рафаэль стал немного избегать плотного контакта с Лео, а уж тем более секса. Ладно, в следующий скорый раз, когда он возбудился по той же причине, это стало поводом для любовного акта, однако это от мыслей особо не спасло. Ему хотелось, чтобы его драли так, чтоб он своё имя забыл напрочь, а не так, что он успевал думать о чём-то ином.       Он понимал, что не может перестать толком об этом думать, поэтому стал пытаться разозлить старшего как-нибудь так, чтобы он на него взбесился. Получить хоть какое-то грубое отношение к себе, хотя бы раз ещё увидеть те злющие сверкающие глаза...       Рафаэль вышел из кухни, застав, как Леонардо ругает Майки в строгой, но спокойной форме. Его не особо волновало, по какой причине он на него ругается, однако подходит, сложив руки на груди, и ухмыляется двусмысленно.       — А я думаю, что Майки не сделал ничего плохого.       — Вот! Видишь?? — встаёт за руку темперамента младший.       — Раф, не встревай, это не твоё дело.       — А что так? Думаю, он и сам может научится, что стоит делать, а что нет, не маленький же.       — Если так относится, спустя рукава, то он палец о палец не ударит, чтобы исправиться. Я говорил не кататься по логову, ведь потом он ничего за собой не убирает. А убираю я и Донни.       — Не знаю, не аргумент.       — Чего? — насупился бесстрашный. — А что тогда аргумент?       — Если бы он кого-то убил, катаясь на скейте в логове, то да, уже можно ругать.       — Да он сам скоро угробится, — Леонардо нахмурил одну бровь. — Разговор ни о чём, не находишь? Тебе просто поругаться хочется?       — Нет, с чего ты взял? — младший тактично отступил, пока Раф его отвлёк. — Просто борюсь за справедливость, — Леонардо сощурился с подозрением и сделал шаг, посмотрев прямо в глаз, отчего холерику стало неловко, словно его голого рассматривают. — Что?       — Ты хочешь мне что-то рассказать? — бунтарь сразу теряется в лице, захлопав глазами. Он отвёл их, похлопав тихо пальцами опущенных рук по бокам. — Хм?       — Нет, совсем нет. Просто... Э... — он потёр затылок смущённо, выдохнув, просто вдруг берёт старшего за руку и кладёт голову на чужое плечо. — Хотелось с тобой поболтать именно сейчас... — Рафаэль наморщился, пока партнёр не видит. Да уж, что он несёт вообще? Язык не повернулся даже намёк дать, поэтому всё перевернулось вообще в обратную сторону от цели.       — Ох... — бесстрашный тепло улыбается и обнимает его свободной рукой за плечи. — Правда? Раф, это так мило... Соскучился, что ли?       — Типа того... — лидер приятно трётся к его голове носом с улыбкой, после целует и скрещивает пальцы их рук.       Хочется, конечно, всегда видеть Лео вот таким счастливым, но хочется и свои желания в жизнь восполнить... Он ведь может так, если захочет. Но Рафаэль не даёт ему знать, поэтому проверить нельзя. По какой-то причине темперамент продолжал морозиться, пока всё не дошло до того, что он стал чуть ли не избегать любого интимного уединения, ведь понимал, что немного времени вместе, и его мысли будут битком забиты похабными унижающими его личность желаниями. Неудивительно, что со временем Лео это стало неизбежно напрягать.       Холерик листал журнал, посматривая краем глазом в идущую по телеку программу, но вдруг его одиночество в гостиной было прервано приятным касанием чужих ладоней к плечам. Лео, присевший на колени позади, стал разминать чужие плечи и склонился к уху, начав шептать тихо-тихо, но достаточно чётко:       — Рафи, пойдём к тебе? — практически волшебно зазывал его любимый голос, но тут задира опомнился, понимая, что он не сможет получить желаемого удовольствия от процесса, поэтому лишь дёрнул плечом, снова устремив взор в журнал.       — Я не хочу, — Рафаэль буквально услышал, как тот не ожидал подобного ответа. Бесстрашный пересел рядом, взглянув коротко в журнал, а потом на собеседника. — Настроения нет, — предвидел вопрос о причине отказа.       — Всегда ж было, куда делось? — Лео явно хотел просто поговорить об этом и убедиться, что всё хорошо, но вот здесь Раф сработал неграмотно. Ну, как он думал в этот момент.       — А ты думаешь, что секса всегда хочется, что ли? Он надоедает, — супился он, перелистнув журнал. — Постоянно одно и то же скучно.       — Хочешь сказать, я тебе надоел? — темперамент поворачивает к нему голову.       — Я такого не говорил. Я просто сказал, что не хочу сейчас.       — Ты сказал, что тебе уже скучно со мной. Просто и в целом заниматься этим, — нахмурился немного Леонардо. — Ты хотел всегда, а сейчас, спустя почти год, тебя резко переклинило. Ты вообще себя стал странно вести, наши встречи в комнате сократились раза в два, если не в три. Если я тебе правда надоел, то зачем ходить и морозиться?       — Я тебе слово, ты мне десять. Лео, серьёзно, я просто не в настроении последнее время. Что ж ты докопался до меня?       — Да ты постоянно не в настроении, — встал с этими словами старший, сделав шаг со ступени.       — А кто в этом виноват? — оглянулся задира, дёрнув бровью. Это сразу заставляет бесстрашного обернуться с возмущением.       — Ты меня обвиняешь в том, что ты постоянно недоволен и отстранён?! — Раф смог рассмотреть, как от злости у того в глазах что-то наконец вспыхнуло, но вдруг также быстро погасло с тяжелым выдохом. — Я вообще не понимаю, чего ты хочешь от меня.       — В смысле? — собеседник расстроено смотрел в сторону.       — Ты меня избегаешь, отталкиваешь и всячески грубишь на пустом месте, — лидер явно хотел разозлиться до этого, но эти факты по итогу его лишь расстроили. — Мы вроде проводим время вместе, но и то как-то сухо, — Лео посмотрел брату в глаза, которому стало совестно. — Чего ты хочешь от меня? — повторил стоящий вопрос. — Ты пытаешься медленно расстаться или...       — Нет! — сразу перебивает его бунтарь и чуть ли не вскакивает, практически спотыкаясь о ступеньку, так пытаясь побыстрее подняться к собеседнику. — Нет, я этого не хочу, — он взял его за руку. — Я хочу... Другого, — Леонардо повернулся к нему, ожидая чего-то обычного и не сверхъестественного.       — Чего ты хочешь? — в третий раз, но более снисходительно, уточнял полушепотом Лео, прикрыв с меньшим энтузиазмом глаза. Рафаэль краснеет на лету, сжав чужую руку сильнее. После срывается с места и ведёт старшего за собой, обговаривая в голове примерную реплику. — Воу! — это было слишком резко и быстро, что Лео чуть не свалился на бок от резкого заворота практически на месте.       Они быстро оказываются в комнате страдающего от мыслей Рафаэля, и также скоро дверь оказывается запертой, а они — по середине комнаты. Лео терпеливо смотрит на оппонента, что лишь стыдливо стоял с опущенной головой и сжимал чужую руку, чтобы он не ушёл, а дождался. Лидер слегка приподнимает чужую голову за подбородок, придержав её согнутыми пальцами.       — Всё хорошо? Если тебя что-то и правда беспокоит, то просто скажи, как есть, — темперамент сглатывает слишком громко и отводит сверкающие от смущения глаза.       — Я... Лео, слушай, я думал об этом давно и... — холерик снова переводит взгляд, смотря как-то немного странно. Снизу вверх виноватым просящим взглядом. — Я хочу, чтобы ты был грубее.       — Ты что, морозил меня столько времени, чтобы сказать это? — поднял в шоке брови лидер. — Ты шутишь? Как мне вообще понимать твоё поведение за последнее время?       — Да я, блин... Агх, — он отпускает того и отступает, встав спиной и потерев затылок. — Я хотел, чтобы ты разозлился на меня и накричал, а ты этого на отрез не делал...       — Тебе не нравится, что я заботлив и нежен с тобой?       — Нет, вот поэтому я и не говорил, — обернулся холерик. — Я не хотел, чтобы ты думал, что с тобой что-то не так. Всё в порядке, мне лишь хочется кое-чего другого от тебя. Нового. Я не мог придумать, как тебя заставить злиться на меня так, чтобы... — набрав воздуха в грудь, он с ужасным стеснением произносит. — Чтобы унизить... — Леонардо ещё сильнее раскрывает глаза, похлопав ими. Видя, что партнёр серьезно, открывает ещё рот.       — Ты хочешь, чтобы я тебя унижал? Прям... Унижал??       — Ну да, — Рафаэль стал накручивать маску на палец, смотря за этим делом. — Помнишь, мы подрались на крыше, и ты прижал меня к стене и угрожал?       — Тебя правда это возбудило, Раф? — усмехнулся Леонардо, поставив руку в бок и склонив голову к плечу, чтобы получше рассмотреть смущённую мордашку. — Да ну... — ещё не верилось мечнику.       Ради эксперимента он начал подходить, а Рафаэль в свою очередь от неожиданности пятиться, обойдя барабаны спиной, и уткнулся в стенку. Лео приложил руку чуть выше чужого плеча, снова склонив голову на бок, анализируя чужую реакцию.       — Ты честно и искренне желаешь, чтобы я тебя не лелеял на постоянной основе, а всячески... Мне не нравится слово унижать.       — Грубо властвовать.       — Сразу видно, что ты давно об этом думаешь, — Рафаэль смущённо фыркнул на него, продолжая молчаливо ждать согласия или отказа. — Что ж, — Леонардо вдруг отходит от стены, направившись к выходу. — Дашь мне немного времени? До завтра. Если тебе и правда хочется того, о чем ты меня просишь, я попытаюсь это дать. Но смотри, если мне тоже понравится, то ты вряд ли сможешь меня переубедить сделать так, как прежде.       — Ты правда согласен??       — Ну а почему нет? — задира подошёл к нему быстро, пока партнёр ещё не вышел. — Мы же в отношениях, я должен учитывать твои желания, даже если такие нестандартные, — старший целует его в щёку и тыкает в нос. — Я пойду медитировать, так что увидимся уже завтра.       — Ладно, — кивнул холерик. Он в душе был очень рад произошедшему. Лео согласился, так они ещё и не поссорились, так как темперамент вовремя созрел на разговор. Теперь хотелось поскорее оказаться в этом многообещающем завтра.       Зря он сомневался в способности брата приспосабливаться и учиться чему-то новому за короткие сроки. Хотя, если так подумать, он и так умел себя вести подобным образом, просто не вёл по понятным причинам. Откуда ему было знать, что Рафу по душе подобное? Тем не менее, новый вид их отношений интересен обоим, хотя бы ради разнообразия и интереса.       Встретились они утром не в додзё, как обычно, а на кухне. Раф доедал остатки спасшейся от рта Майки пиццы, поглядывая на арку. Лео приподнял рукой одну из половинок ткани, улыбнувшись тому сразу, как встретились глазами.       — Доброе утро, — он налил себе воды.       — Ты подумал о моём предложении? — тот кивнул и выпил разом жидкость. — И как?       — Если сегодня придёшь ко мне вечером — узнаешь, — усмехнулся лидер, явно дав понять, что ответ положительный. Старший подошёл, потянувшись к чужому уголку губ, и слизал крошки от пиццы. После с усмешкой хмыкнул и ушёл с кухни. Теперь у Рафаэля было ощущение, что брат ведёт себя как-то завораживающе таинственно. И эти ощущения ему нравились.       Дождавшись вечера, Раф взглянул на время. Наверное, это подходящий момент, чтобы наконец прийти к парню в комнату. Только от мысли, что будет происходить, ему крутило живот и кружило голову. Собрав побольше воздуха в лёгкие, саеносец отправился к комнатам, а потом подходит к братской, нажав на ручку.       — Лео? — входит он, заглянув вовнутрь, после закрывает за собой дверь. Отозванного на месте не было, поэтому вошедший скупо сел на кровать, помяв одеяло пальцами. Это чувство ожидания его сжирало изнутри, но, благо, как только он услышал, как щёлкнула ручка двери, всё чувство недовольства пропало.       — Извиняюсь, что задержался, — захлопывает он дверь спиной, закрыв её с внутренней стороны, после делает шаг, потянувшись руками вверх, размяв тем самым спину и улыбнувшись от хруста в ней. — Сенсей советами притормозил.       — Да, нормально, — провёл он старшего головой до тумбы. Лео снял с себя пустые ножны, положив их на пол, то же самое сделал с наколенниками и налокотниками.       — Оказалось, менять восприятие тех или иных вещей намного проще, чем я думал, — улыбнулся он. Раф ожидал немного... Иного.       — Эм, Лео? — попытался он ему напомнить о своей просьбе, пока брат подошёл к нему, встав между ног. — А ты...       — Снимай снаряжение с себя, — взглянул он коротко вниз, уже самостоятельно снимая с сидящего налокотники. Тот молчаливо снял с себя и остальную часть "одежды", смотря на стоящего брата, что, наоборот, наблюдал лишь за чужими действиями.       Убедившись, что всё лишнее на полу, Леонардо грубо берёт партнёра за нижнюю челюсть и плотно целует в губы, не давая и секунды опомнится. Рафаэль понял, что не может отстраниться — ему не дают возможности даже попытаться. Он сжимает пояс старшего, целуя в ответ и, по сути, с трудом дыша носом, хотя, кажется, больше вдыхал он воздух дыхания партнёра, что неожиданно укусил его прямо так, облизав место укуса. Темперамент с неверием открыл глаза, ещё не совсем соображая. Бесстрашный отстранился, проведя плотную ниточку слюны и приподнимая лицо оппонента за подбородок, приложив большой палец к губам.       — Хватит пялиться на меня, как идиот, — глядел он на него сверху вниз, полуприкрыв веки. Ещё немного и внутри Рафа точно что-то, да бабахнет. Это не тот взгляд, но он намного лучше. Предыдущий горел злостью и ненавистью, а этот — страстью и вожделением. Холерик даже ответить не смог, лишь с трудом взглотнул. Это расценивалось, как согласие. А вот на что именно: на приказ перестать пялится или на то, что он идиот — не ясно.       Бесстрашный садится на корточки, похлопав по лёгкой выпуклости. Холерик вздрогнул от неожиданности, сжав одеяло в руках.       — Я ещё ничего не сделал, не обязательно так быстро возбуждаться, — словно принизил его старший, взял его за стёгна, приобняв под ними и прижал к себе, начав выманивать орган поцелуями по раскрывающемуся кармашку.       Рафаэль, конечно, знал, что будет результат, но не такой же. Он прикрыл рот ладонью, осознав, что сейчас голос будет сдержать сложнее. И был как никак прав, потому что, как только член оказался снаружи, бесстрашный смочил ладонь и стал резко водить по тельцу, а потом шлёпнул по нему по направлению вниз, что заставило холерика дрогнуть и выгнуться, пискнув себе в руку. Словив какой-то презрительный взгляд исподлобья того, его тело само набрало температуры и стало приливать кровь.       Леонард поводил по нагретому органу ещё несколько раз, смотря внимательно на головку, словно пытаясь прожечь её, да так и ощущалось.       — Мх.. Л-Лео... — с каким-то упрашиванием простонал он, приоткрыв глаза. Отозванный приподнимает голову.       — Ничего не случилось, чтобы ты так жалостно стонал, — он снова шлёпнул по чужому достоинству, заставив его дрогнуть и хныкнуть. — Сиди и не ной.       Бесстрашный облизнулся, взяв крепко за основание члена и полностью всунул себе в рот, уткнув себе в нёбо. Холерик снова выгнулся, борясь с желанием сжать ноги, и сжал губы. Бесстрашный отпускает орган, проведя языком от основания до головки, пососав её по сторонам, снова взял целиком в себя, изнутри смачивая языком и имитируя толчки, пока быстро водил кольцом из пальцев по оставшейся части.       Задира понимает, что ему тяжело удержать не то, что голос, но ещё и самого себя на руках. Он ложится, разминая в руках одеяло от колкого чувства в паху. Вдруг он чувствует, как брат берёт его за ноги и закидывает себе на плечи. Рафаэль закрыл рот ладонью плотно, скрестив ноги на чужой спине, пока продолжал слушать хлюпающие звуки под собой. Казалось, что он вот-вот с ума сойдёт.       — Ах... — выдохнул он, убрав руку от лица, чтобы дышать. — Лео, я скоро... — не успел он договорить, как партнёр тут же прекращает. — Мгх-... — дрогнул лежащий и тяжело выдохнул.       — Кончишь, когда я разрешу, — он поднимается с колен, ноги брата позволяют с лёгкостью его повернуть головой к подушке, а самому Лео залезть на постель. Скинув с себя обе конечности, он нависает сверху, поставив руки по бокам от чужой головы. — Если ты будешь просто пялится на меня и скулить, как псина, то какое мне удовольствие от молчаливой куклы? — пожалуй, этого Рафаэль и ждал: подобного диссонанса в голове. Ему никогда бы не понравилось, что его сравнили с собакой, но в то же время, в данный момент, ему это всё сносит башню так сильно, что он из себя и слова выдавить не может. Он был просто в ауте, но, кажется, всё-таки что-то сказать нужно, ведь если он и правда будет просто тупо молчать, то Лео будет сложно. Собрав крупицы сил, он хмурится отвечает:       — Ну так а чего ты крутишь меня, как тебе угодно? Сам из меня куклу делаешь, а не я, — дёрнул говорящий носом. — Мне уже и смотреть на тебя нельзя? — бесстрашный многозначно хмыкнул, вдруг взял чужую маску и потянул, тем самым повернув её на бок и, естественно, закрыв обзор.       — Нельзя, — теперь старший позволил себе улыбнуться, пока братец не видит, так как ему самому это жуть как нравилось. Оказалось, это было намного приятнее, чем на первый взгляд. Леонардо берёт чужие руки за запястья и прижимает к постели, склонившись и поцеловав в щёку.       Рафаэль растерял и те крупицы после такого. Он сжимает руки в кулаки, ощущая трепет в груди и в паху, особенно в тот момент, когда парень намеренно склонился к его рту и горячо дышал, но не целовал. Темперамент взглотнул, сжав губы, после снова приоткрыл. Но было немного невтерпёж:       — Так ты бу-.. — не успевает он договорить, как его намеренно затыкают поцелуем, крепко сжимая руки, по которым проводят пальцами по ладоням и скрещивают пальцы. Рафаэль с трепетом выдыхает носом, выгнувшись в спине, пока его плотно и с жадностью целуют до такой степени, пока губы не начинают гудеть.       Бесстрашный отстраняется, облизнувшись и с наслаждением наблюдая, как невидящий Раф тяжело дышит и уже находится в каком-то возбуждённом пограничном состоянии. Хотя, казалось бы, ещё ничего не произошло. Он отпускает его руки и отсаживается.       — Перевернись, — задира послушно переворачивается животом вниз, но во время этого всё равно получает лёгкий шлепок чуть ниже ягодицы. — Живее шевелись, — старший самостоятельно резким движением ставит его на колени к себе поближе к лицу. — Берись за изголовье кровати и не смей отпускать, — и задира берётся за деревянную перегородку.       — А если отпущу?..       — Узнаешь, — интригует Лео, это время накапливая слюны во рту.       После чего проводит пальцем по чужой промежности, тем самым найдя второй кармашек, что был ниже предыдущего. Раскрыв его поудобнее, Леонардо облизнулся, чтобы смочить губы, и склонился, приступив к такой издевательски долгой подготовке. Рафаэль ахнул, уткнувшись головой в подушку. Старший проводил языком по анальному кольцу, смачивая его до такого мокрого состояния, что вскоре оттуда всё текло, да и его член снова заактивничал.       — Л-Лео, не так напористо... Мх... Я могу кончить...       — Я тебе не разрешал, — отстранился на момент лидер, вытерев рот рукой. — Если ты кончишь — тебе же хуже будет.       Все запугивания старшего звучали не так убедительно, ведь Раф в целом не знал, чего ожидать и стоит ли ожидать вовсе. Ему было даже интересно, что он сделает, ведь это был первый необычный раз, плюс ко всему, на Рафа слова не работают в подобной ситуации, а только действия.       Замотивировав себя этими мыслями, Рафаэль "нарушил" условие, убрав руки с изголовья, сжав свой член, чтобы не кончить так рано. Брат неторопливо отреагировал, сюрпнув ртом, когда отстранялся. И облизнулся. Возможно, он понимал, что Раф не будет воспринимать его слова слишком серьезно, потому подвергнет проверке. Старший берёт обе руки того, слегка склонившись сверху и прижимает их ладонями вверх у его же колен, а сам лицом оказывается рядом с чужим ухом.       — Ты меня услышал? — надменным тихим голосом спросил он, заставляя Рафа повернуть голову получше, ориентируясь только на голос.       — Мне неудобно было, — дернул лежащий носом, скосив бровь.       — Нужно терпеть, — проурчал бесстрашный. — Значит, тебе самоконтроля недостаточно? Хочешь, чтобы я силой тебя сдерживал? — провёл он вдоль его рук пальцами и оперся на свои ладони, поставив их по сторонам от брата. Задира не ответил, лишь отвёл глаза под маской. — Или нужно действительно суровое наказание, чтобы ты... Боялся пойти против? — холерик услышал, как тот ухмыльнулся с хитринкой. Старший братец медленно пальцем стянул с его маску вверх, смотря вблизи в один глазик, так как на втором Рафаэль лежал. — Наказывать тебя прямо здесь не имеет смысла: ты раскрепощён и открыт. А если проецировать всё вне комнаты? — Леонардо протягивает руку назад и двумя подушечками пальцами водит круговыми движениями по заднему проходу того, дабы не расслаблялся. Саеносец реакционно вздрогнул и передвинул руки к лицу, слабо сжав подушку. — Возбуждать тебя дразнениями, трогать твой хвостик, например... — ещё хитрее ухмыльнулся бесстрашный. Холерик на момент потерял дар речи от его идеи и от понимая его фантазии в данном вопросе. Это, по сути, то, чего он и хотел, однако разум заставляет его отозваться вот так:       — Это подло, Лео... — тот лишь тихо хихикает над ним, резко выпрямился и гладит парня по ягодицам ладонями.       — Меня это не особо волнует, — вдруг он шлёпает его обеими руками, что тот весь пробираться дрожью от неожиданности и глупо хлопает глазами. — Подумаешь несколько раз перед тем, как сделать что-то против, — он снова ударил его, но уже одной ладонью и сжал ягодицу в сторону.       — Ауч! Не лупи меня! — сжал подушку он сильнее. — Мне это реально не нравится, — озвучив это, Рафаэль увидел, как глаза брата блеснули каким-то похабным огнём. На секунду это показалось жутким, ведь он не ожидал узреть на чужом лице восторг. — Слышишь меня? — помахал он рукой так, что прикрыл свою задницу, однако Лео вдруг достаёт откуда-то с пола сначала верёвку, которая, кажется, была запасной для крюка, переворачивает одним движением партнёра на спину и крепко берёт за руки, умело обвязав запястья, цепляет их одной своей и прижимает над головой. Рафаэль слегка повернул голову от него, но смотрел в глаза, хоть и со смущением.       — Знаешь, Рафи, — начал с улыбкой Леонардо, что обычно означало начало чего-то милого. Однако... — Сейчас я буду тебя ебать так, что ты сам себя слышать перестанешь. Даже не пробуй просить меня остановиться или притормозить, я закончу, когда я сам захочу, — это заставило бунтаря вспыхнуть, тем самым напомнив собой помидор. Лео остатки верёвки привязывает сверху у изголовья, поэтому смог взять оппонента за скулы, повернув к себе властным движением и поцеловав мокрым поцелуем, поводил языком по чужому и по губам, пока не отстранился.       — С чего ты взял, что я захочу тебя остановить?       — С того, что ты такого ещё не испытывал и в первый раз тебе точно снесёт крышу, — берёт говорящий из тумбы смазку и, высвободив свой орган, начинает с ним работать, второй рукой оглаживая ляжки партнёра, что лишь недоверительно закатил глаза.       — Ты меня хорошо знаешь, бесстрашный, но не на столько, — он дёрнул головой вверх, скинув с себя маску окончально. Лидер пристроился к оппоненту, придвинув его к себе под нужным градусом и стал пристраиваться. — Да и я не думаю, что ты слишком хорош в грубом сексе, — усмехнулся Раф, потерев верёвку на своих запястьях пальцами. Леонардо поднял к нему взгляд, но вскоре снова опустил, взял его за изгиб у стёгн.       — Значит, ты тоже меня знаешь не так сильно, — произносит он и резким движением входит в брата, плотно прижавшись телом. Задира ощутил сокращение изнутри в эту же секунду, сжал верёвку и отвернул голову с сожмуренными глазами. От паха продолжали исходить волны мурашек, предательски поощряя упомянутое снесение башни.       Однако он не успевает опомнится, как любимый партнёр начинает не с легких разгоночных толчков, а резких бешенных, ещё немного и можно было спутать с отбойным молотком. Рафаэль слегка запрокинул голову назад с горячим стоном, сжав губы и стараясь не елозить по постели из-за движений внизу. Кажется, он ощущал член внутри себя каждой стенкой, каждым миллиметром. Леонардо склонился вперёд, целуя и кусая открытую для него шею оппонента, что лишь сильнее продрог. Он провёл губами к плечам и укусил до крови, оставив заметный след. Рафаэль горячо выдыхает, приоткрыв возбуждённо глаза. Вроде больно, но в то же время очень приятно. Бесстрашный проводит языком по месту укуса, руками берёт в изгибе чужих ног и переваливает их вперёд, тем самым слегка скрутив тело лежащего тазом к верху. Холерик весь дрожит от возбуждения, которое бъёт по нему от паховой области, и стонет громче себе в плечо. Стоны из него вырывались с каждым толчком, по сути, однако он старательно их контролировал.       — Только посмотри на себя: мы только начали, а ты задыхаешься, — усмехнулся он, склоняясь ещё ближе к чужому горящему лицу. — Разве не очаровательно ты сейчас выглядишь? — мечник слизывает ему немного выступивших слюней и плотно целует, от чего задира хмыкнул сдержано в поцелуй.       Да уж, это был первый раз, когда Раф испытал себя подобным образом. А главное, он ожидал нечто подобное, ведь, очевидно, Лео не сможет с первого же дня, не зная его предпочтений в этой теме, проявить себя сполна. Однако для первого раза было неплохо: грубо и с приятным чувством подавления.       На следующий день меточка на плече Рафа была замечена почти сразу, она была маленькая и уже почти зажила, однако Майки обратил на неё внимание с утра.       — Э-эй, Раф, тебя что, Лео начал кусать? — посмеялся он, указав на того. — Столько времени вместе, а только сейчас его к себе подпустил?       — Что? Нет, просто этот придурок силу не рассчитал.       — Какой придурок? — спускается из додзё старший, поправляя лямки.       — Ты, — дёрнул носом Рафаэль. — Кто ещё? Меня больше никто не кусает.       — А, из-за этого, — улыбнулся Леонардо и подошёл ближе, поцеловав его коротко в место укуса. — Ну прости. Возможно, вчера я был слишком груб, — посмеялся он беззвучно, тыкнул партнёру в мягкую щёку пальцем. — Ты же у нас любитель мягкого отношения к себе, я совсем забыл, — Майки фыркнул со смеху, завидев, как холерик вспыхнул.       — Заткнись вообще, — толкнул он его локтём.       Микеланджело услышал, как мяучит морозильная кошка, поэтому убежал на кухню, уже забыв об этих двоих.       — Чё ты несёшь? — прорычал шёпотом темперамент, что всё ещё был румяненький. Мечник снова тихо похихикал, подошёл ближе со стороны плеча, приложил руку к другому, чтобы притянуть к себе, и склонился к уху.       — Я же сказал, что буду по-всякому издеваться и дразнить тебя вне комнаты. Забыл? — он целует его в щёку и отстраняется, проведя пальцем вверх по подбородку, после развернулся и пошёл в сторону лаборатории. Говорил уже спиной и погромче. — А смущать тебя на публике — один из способов. Учитывая твой милый вид, я не могу больше удержаться.       — Ну не настолько же открыто, — быстро догнал его Рафаэль, преградив путь. – Это же стыдно.       — Знаешь, что правда стыдно? — он берёт чужие хвостики маски, дёрнув плотно к себе, дабы снова говорить прямо на ухо и тот не смог отпрянуть по своему желанию. — Когда ты стонешь моё имя и даже не замечаешь этого от удовольствия, прямо как вчера, — усмехнулся он в голосе, увидев как быстро заалели чужие щёки, ведь он не помнил этого. — Как ты извиваешься и потеешь, как ты стесняешься и не соображаешь, когда не чувствуешь свой таз... — холерик слегка отвернул голову, смущённо прикрыв рот тыльной стороной руки, а вторую приложил к чужой груди. Вдруг старший приподнимает ему маску, дабы открыть себе его ушко, встаёт ещё плотнее и начинает просто напросто томно вздыхать и, по сути, стонать, отчего у Рафаэля сразу подкашиваются ноги, он сжимает край пластрона того, весь залившись краской, пока ему в ухо льются приятные возбуждающие звуки, из-за которых он с трудом сдерживает себя от реакции. Лео прекращает эту игру, поправив маску, и слегка отстраняется, посмотрев брату в томный смущённый взгляд. — А ещё стыдно, что ты возбудился от этого, — он ухмыльнулся и целует его в щёку. — Ну-ну, приводи себя в порядок, родной, — похлопал он ему по щеке аккуратно. — Если у меня будет настроение, то вечером я с тобой повеселюсь, а сейчас у меня дела, — Леонардо его обходит и гладит по макушке. Поднявшись по двум ступенькам, он тормозит и оборачивается, позвав его. — Раф.       Бунтарь повернулся к нему. Этого, благо, брат не озвучил, но показал на языке жестов, что если он потрогает себя до его прихода, то не поздоровится.       Пришлось терпеть.

***

      — Всё в порядке? Ничего перед глазами не плывёт? — машет рукой Леонардо перед лицом Рафаэля, который ещё немного оправлялся. — Сколько пальцев показываю?       — Один. Я не так сильно головой стукнулся, — толкнул он его руку слегка от себя, потирая макушку, пока бесстрашный помогал ему встать на ноги с пола.       — Ну я переживал, когда ты отрубился почти на минуту, — поставил он руку в бок, пока во второй ещё держал одну из катан. — Точно всё в порядке? Можем попросить Ди, он пришлёт железноголового с аптечкой.       — Я в порядке, успокойся, — Леонардо убрал катану в ножны, после подошёл к брату ближе, облизнув большой палец, и вытер ему кровь от ссадины, второй рукой придерживая за нижнюю челюсть. Тот сразу же послушно поднял лицо вверх, так резко. Старший коротко похлопал глазами с удивлением, после добро усмехнулся.       — Рефлекс?       — А? — не понял бунтарь.       — Голову задираешь, как только я прикладываю руку к подбородку, — темперамент немного краснеет и быстро его от себя отталкивает немного, заставляя посмеяться. — Да ладно тебе.       — Не "да ладно", ты постоянно лапаешь меня у всех на глазах, меня это уже бесит, — сложил говорящий руки на груди. — Я чувствую себя по-идиотски, как шлюха какая-то.       — Ты сам согласился и предложил мне заниматься чем-то подобным, чему ты удивляешься?       — Я предлагал тебе, по сути, просто грубую ролевую игру в постели, а не чтобы ВСЁ становилось вот таким.       — Раф, а если без "по сути"? Ты мне сказал, чтобы я грубее относился к тебе, я это делаю. Теперь ты снова недоволен. Определись, чего ты хочешь?       — Я хочу того же, мне нравится, но мне не нравится, что ты ни с того, ни с сего можешь начать меня лапать за обедом. Как мне себя вести в эти моменты?       — Я лишь хочу пощекотать тебе нервишки и сделать приятно, я же не начинаю трахать тебя прямо на столе при всех. Я лишь незаметно к тебе пристаю, что этого никто кроме тебя и не замечает, — Леонардо скосил бровную дугу, как и голову на бок. — Либо ты мне не договариваешь опять, либо я чего-то не понимаю, — Рафаэль потопал ногой секунд пять, после сбрасывает руки на выдохе, изменившись в лице.       — Всё, я сдаюсь, я не могу тебя разозлить, если я сам по-настоящему не зол, — Лео тупит секунду, а потом смеётся, подходит ближе на шаг и хлопает по плечу.       — Зачем тебе меня злить?       — Ну, если честно... — трёт он шею неловко. — Мне реально хочется заняться сексом, когда ты в бешенстве, я не знаю... Ты в последнее время совсем не злишься, вот я опять попытался. Грубый секс это круто, но вот его атмосфера лайтовая.       — Хм, — задумывается лидер и отходит в сторону переступая через поломанных роботов. Потыкавшись подбородком в согнутый палец секунд тридцать, он встаёт по середине здания. Это был склад, на котором, как всегда, отшивались кренги, которых они застали врасплох и хорошенько побили. — У меня есть одна идея, которая может помочь исполнится твоему желанию, однако ради нее нам придется перестать заниматься сексом на какое-то время.       — Ой, да ну... — не верил Рафаэль в эту идею уже с самого начала. — И в чём соль?       — Ты сам поймёшь. Я не буду говорить, чтобы нужный эффект не пропал. Придётся тебе потерпеть до определённого момента, — мечник вернулся к партнёру и, взяв его за руки, коротко поцеловал в губы. — Хорошо?       — Хм... Ладно, переживу, только если не затянется слишком на долго.       — Зная нас, не затянется, — хихикает старший и притирается к чужому носику. — Но это не значит, что мы должны отказаться полностью от касаний друг к другу, ахах.       — Спасибо, что сказал, — искренне комментирует холерик и трётся носом в ответ, прикрыв глаза.       Что такого задумал Лео? Ничего такого, по сути, лишь довести их обоих до такого состояния, что недостаток привычного режима секса заставит их быть раздражительнее и, тем самым, беситься из-за всяких мелочей.       Это было решение не лишённое смысла, ведь, примерно через две недели, Леонардо стал замечать за собой наиболее частую бесячку по всяким вещам, и что с ней справляться сложнее, но этого мало. Учитывая, что Рафаэль не знает сути плана, он тоже становился злее иногда, подталкивая и брата злиться ещё пуще.       Секса у них не было почти месяц, этого было достаточно, чтобы они стали чаще злиться друг на друга по всяким дебильным причинам, но разводить из этого такого слона...       Оба были раздражены сегодняшним днём и отправились на патруль, пассивно агрессируя друг на друга.       — Меня бесит твоё выражение лица, сделай попроще, — съязвил Рафаэль, смотря в сторону от старшего.       — Что? Это моё обычное лицо, — нахмурился в ответ Леонардо, посмотрев на собеседника.       — Ну урод значит ты, что ж поделать.       — Чего?! Ты адекватный вообще, что ты гонишь меня на пустом месте? — остановился Леонардо, темперамент остановился и обернулся.       — Потому что задолбал меня. То утром на тренировке прописал коленкой по лицу, в обед не дал комиксы почитать, сейчас патруль. Надоело уже! Эгоистичный козёл.       — Ты меня вывести из себя хочешь? Если была нужна твоя помощь, что мне было нужно делать? На коленях тебя просить? Не дождешься, мы семья, ты должен нам помогать, а мы тебе.       — Господи, опять начинается твоя хрень про семью... Будто других тем нет, ты озабоченный, что ли? — дёрнул плечом бунтарь. — Даже не отвечай, и так ясно, что да.       — Я не озабоченный этой темой, просто говорю, как есть, не обзывайся. Если тебе тяжело помочь нам, это не мои проблемы.       — Да не тяжело мне, блять, помогать.       — Ну а хули ты тогда выёживаешься сейчас, раз не тяжело?? — уже сильнее бесится старший, разведя руки в стороны вопросительно.       — Потому что нет личного времени вообще, что не час, так говно нужно разгребать какое-то, — Раф подходит ближе к старшему, толкнув его в плечо. — Постоянно нужно куда-то ходить, что-то делать, потому что ты не в силах повернуть свою задницу как-нибудь иначе, дабы меня не запрягать каждый раз.       — Ты сказал, что тебе не тяжело помогать, а сам ноешь как раз об этом, ты себя слышишь хоть? — нахмурился Леонардо и сделал к тому шаг. — Не беси меня своим очередным нытьем, у меня и так из-за тебя нервы ни к чёрту.       — Из-за меня-то?? — скалится темперамент и снова толкает парня, которого это уже достало, поэтому он толкает в ответ.       — Заебал! Не можешь и секунду без глиста в жопе простоять?!       — Это ты глист в жопе, Лео!       Два дурочка на крыше начинают махаться кулаками, продолжая откровенно сраться и разглагольствовать друг о друге всякие гадости:       — И лицо у тебя хуёвое! — стукнул ногой по полу бунтарь, когда смог ударить старшего в живот, поэтому последний согнулся немного, пытаясь вздохнуть, после выпрямляется, подходит, тяжело ступив разок, и сунул Рафу палец в щёку грубо.       — Это у тебя хуёвое! — бунтарь пытается укусить его, но лидер убирает палец и толкает брата в лицо, что тот отходит к стенке. — Заебал ты меня уже, истеричка недоделанная. Так орёшь, что потом уши болят!       — Не выводил бы меня, может, и не орал на тебя! — снова замахнулся Рафаэль, но его руку перехватили с громким шлепком и прижали к стене. Это заставило последнего только сморщить нос от злости. — Нахуй я вообще с тобой куда-то пошёл? Бесишь меня, блядский кусок говна.       — Подбирай выражения, — также оскалился на него старший, встав ближе и создавая тень собой. — У меня из-за тебя глаз дёргается уже.       — Знал бы ты, как мне похуй, — он вторую руку приложил к стене ладонью внизу и сощурился с язвительной ухмылкой, тянясь ссупленным носом к носу того. — Очень смешно смотреть, как ты бесишься, когда я тебя не слушаю. Утром, между прочим, я тебя тоже не слушал, как и в остальное время. Как жаль, а ты так раскудахтался, — Рафаэль, кажется, увидел, как у брата вена на виске вспухла от злости, это заставило его посмеяться, что только подлило масла в огонь.       Не проходит и секунды, как резкий удар правее головы заставляет его резко замолкнуть. Бунтарь хлопает испуганно глазёнками. Леонардо берет его за скулы, грубо поднимая к себе.       — Как ты достал меня, — как только произносит, то склоняется и плотно целует в губы брата, что только хотел снова сказать что-нибудь эдакое, но ему не позволяют. Он хмурится, толкая от себя свободной рукой. — Рот свой открой, — приказывает ему лидер в губы.       — Хуй тебе, — бесстрашный дёрнул нахмуренной бровью и сказал ещё раз, но грубее:       — Рот открой, я сказал, — Рафаэль склонил голову на бок.       — А ты заставь, придурок.       Лео подставляет согнутую ногу ему между ног, создавая трение при помощи мягкой мышцы, а рукой пока крепко давит на скулы, тем самым заставляя открыть губы и зубы. Холерик свободной рукой берётся за запястье, безуспешно пытаясь убрать. Его снова напористо целуют, в этот раз пробравшись языком вовнутрь. Бесстрашный позволяет убрать свою руку, но теперь Рафаэль её просто держит на весу, жмурясь от поцелуя, который приятен, однако тот слишком наглый, чтобы позволить всему так просто происходить.       Ощутив, как руку совсем немного слабее стали сжимать, Леонардо вытаскивает свою и снова прижимает партнёрскую к поверхности стены, в это время продолжая натирать внизу и продолжительно обмениваться слюнями, пока брату уже было нечем дышать. Бесстрашный наконец отстраняется, сразу подхватив от партнёра горячий жаждущий вздох. Он продолжал смотреть на него недовольным хмурым взглядом, пытаясь отдышаться. Лео слизал его потёкшую слюну, облизнувшись, пока вблизи смотрел в чужие сверкающие глаза. Мечник склоняется, целуя и посасывая кожу на чужой шее, проводя мокрым языком по своим следам от поцелуев. Темперамент слегка отворачивается, горячо выдохнув. Бесстрашный нагло кусается по мокрым местам, издевательски оттягивая кожу, после проводит носом по надплечью, снова поцеловав и прикусив кожу губами. Раф сдержанно мычит, сжимая пальцы в кулаки, пока коленки неконтролируемо подрагивают из-за этого.       Лео ласково издевался над чужой кожей некоторое время, продолжая стимулировать ногой промежность того, всячески поощряя каждый громкий вдох и подрагивание. Как только ощутил расслабление чужого тела, что только больше подавлялось из-за физического удовольствия, старший отпускает его руки, медленно проведя прохладными пальцами вдоль по конечностям брата, приложив ладони к грудной клетке. Раф медленно опускает руки, а после прикладывает их к плечам партнёра, возбуждённо закрыв глаза. Бесстрашный проводит рукой тому на пластины панциря по бокам, щекотно и приятно оглаживая пальцами вдоль. Рафаэль вздрагивает реакционно, глядя томно на то, как брат целует пластрон вниз, присаживаясь неспеша на корточки, спуская за собой руки в последующем на чужие ягодицы, разок по ним шлёпнув увесисто, что заставило холерика сразу дрогнуть и сжать чужие плечи крепче. Резко развернув оппонента к себе спиной, грубо толкает его верхнюю часть тела к стене, при этом придерживая таз, тем самым заставляет выгнуться с выпяченной пятой точкой. Помяв булки того немного, оттягивает их в разные стороны, целует в приоткрытую промежность и раскрывает её до конца, сразу же проникнув вовнутрь мокрым языком. Темперамент ахает, сжимая руки возле своего лица у стены. Волшебным образом ласкания языком всё равно были грубого характера, очень прямолинейные и крепкие. Последнее в особенности подходит к чужим ладоням, что так и норовились шлёпнуть и делали это, разминая заалевшие через пять минут ягодицы.       Рафаэль выгибался ещё сильнее, возбуждённо скуля себе под нос и жмурив глаза. Ноги опять задрожали и не держали его, за что его хлестанули по пятой точке, отчего он пискнул, обернувшись и сразу выпрямив ноги.       — Встань ровно, — приказал лидер, облизнув быстро губы, и снова продолжил, входя языком глубже. А рукой вытащил его член, начав водить по нему, потому саеносец сразу же простонал, сжимая руки у стены крепче, пытаясь держать себя в норме, но это всё быстро сводило его с ума, снова и снова выбивая из колеи. Горячее дыхание сбивалось, ноги опять скашивались, стоны соскакивали с его влажного языка, ослабленные пальцы дрожали, как и его тело, а возбуждение било ключом, пока все внутри крутилось, кололось и вибрировало.       Ему уже хотелось кончить так сильно, но даже без слов Лео сжимает его член у основания, не дав сделать этого, издевательски проводит вдоль по промежности и сам лицом отстраняется, негромко причмокнув губами, которые вновь облизнул. Пока одной рукой издевался над органом, указательным пальцем второй проник в уже раскрытый задний проход, спровоцировав очередную яркую реакцию. Тот очень героически терпел, несмотря на явно желание кончить и упасть. Поэтому лидер какое-то время растягивал его грубыми движениями, касаясь совсем слегка простаты, тем самым дразня.       Но в конце концов отпустил орган, вытащил палец и поднялся, развернул к себе резко, взял за горячее лицо и мокро поцеловал напористо. Рафаэль дрожаще выдыхает, когда его спиной прибивают к стене, он сжимает братские надплечья. Его тело горит все сильнее, как и заласканный язык, взгляд от возбуждения поплыл, а руки съехали по плечам, вздрагивая из-за возбуждения. Лео отстраняется, переведя быстро руки с лица на талию, и снова вцепляется в чужую шею, укусив и присосавшись губами.       — Ах! — после он снова проскулил жалостно, приподняв голову вверх. — Л-Лео, я уже не м-могу... — стал заикаться из-за дрожи, что бегала по всему телу, в горле в том числе. — Хнн... Не могу стоять... — на него взглянули, вытерев уголок губ большим пальцем.       — Да ну? — издевательски проводит ниже по пластинам и снова берёт за ягодицы, начав их мять, отчего возбуждённый бедняга ощущает давку вставшим членом с двух сторон: своего и живота Лео, отчего он снова мычит, покосившись вниз, пока партнёр смотрел ему прямо в глаза. — Когда возникал несколько минут назад, спокойно себе стоял и кричал на меня. Тебе же нравится меня доводить? — он схватился крепко неподвижно за влажный орган, даже не взглянув на своё действие. Холерик дрогнул, сжав возбуждённо губы и жалостно проскулив к верху. — Если уж тебе хватило смелости разозлить, то наберись сил стоять столько, сколько я хочу. Ясно?       Бесстрашный прижимает его к себе сильнее, протягивает руки вниз ему на пятую точку и начинает снова издеваться над проходом обеими руками, растягивая пальцами в разные стороны и проникая внутрь, пока тот уткнулся в партнёрское плечо, сжимая его руки ослабевшими ладонями, пытаясь держать себя на ногах, выискивая различные точки опоры то в виде стены сзади, то в виде брата. Он стонал ему под ухо, жмурясь и вообще не соображая. Лидер делает поступательные движения, намеренно надавливая на простату, отчего бедняга только больше не справлялся с тяжестью собственного тела и со своим голосом, который вообще лился из него неосознанно.       — Ахх... Мгх, Лео... — приподнимал он таз и вилял хвостиком возбуждённо от удовольствия. — Блять... Мх... — он снова стонет, сжимая лямку чужой экипировки близко к лицу. Его ласково гладят по оживлённому хвостику, но вдруг вытаскивают пальцы и снова шлёпают. — Ах!       — Прекращай тереться им об меня. Ты думаешь, я не чувствую? — тот тяжело вдыхает ему в шею, промямлив:       — Он болит... — хныкнул Рафаэль, после чего партнёр слегка отходит, но так, чтобы оппонент лежал лбом на его надплечье и мог видеть, как его аккуратно, но ощутимо шлёпнули по пенису сверху вниз. Саеносец хмыкнул, сжав губы, его снова шлёпнули грубее, отчего он хныкнул. — Ну, Л-Лео, хватит... — проныл он, но его ещё раз шлепнули, что секрет спрыгнул с кончика органа, а после его погладили от основания вверх подушечкой пальца, которым потом тот проводит по мокрому входу уретры. — Л-Леонардо! — дёрнул он его за руку.       — Ладно-ладно, не ной, — усмехнулся старший, снова перевернул его к себе спиной и в следующую секунду притёрся между чужих ног своим вставшим органом.       — Я думал, ты меня уложишь, — обернулся холерик, на что собеседник лишь хитро усмехнулся. — Я упаду...       — Не упадёшь, — он смочил руку слюной и перенёс это на член, встал ближе, раскрыв подготовленный проход, и склонился к чужому уху, куда прошептал: — Будешь терпеть.       Не успевает Рафаэль осознать сказанное, как в него влетает член партнёра, отчего он тянется на носочках и ахает, пытаясь просто не сдохнуть от экстаза. Но благо продолжает держаться на ниточке от беспамятности, да и только потому, что приходилось контролировать ноги, чтобы они держали. Лео сразу начинает с грубых толчков, придерживая чужой панцирь для опоры. Темперамент прикладывается щекой к стене, уперевшись в неё ладонями, и тяжело дышит, поскуливая и постанывая от каждого движения внутри. Как и всегда, пока он даже не замечает за собой, из него вылетает чужое имя. То ли в просящей интонации, то ли восхваляющей, а может, в обеих.       Всё-таки бедняга не мог стоять так статично, поэтому слегка делает шаги назад, Лео повторяет, не совсем понимая, к чему это. А все для того, чтобы не выгибаться в спине, а просто склониться и облокотился руками на стену, опустив горячую голову. Доминант на толчке склоняется к брату, приобняв и повернув голову к себе лицом, сразу встретившись с до одури возбуждёнными влюблёнными глазами.       — Лео... — снова чего-то просит он, но, судя по последующему действию, поцелуя.       — Хороший мальчик, — прокомментировал его поведение старший после того, как прикусил его нижнюю губу. После этого выпрямляться не стал, а приступил к поцелуям на шее, покусывая кожу и посасывая её, пока продолжал без конца долбиться, оставлял наглые следы, поглаживал тело ладонями, всем видом показывая, что оно — его собственность. Эти широкие плечи, твёрдые мускулы и стёгна, это сияющее от возбуждения лицо и вспотевшие горячие ладони, его голос.       Насладившись данными ощущениями, лидер выпрямляется и дёргает брата к себе за маску. Тот что-то айкает и выпрямляется послушно, прогнувшись назад, пока в него все ещё входили и выходили. Но в один момент выскочили, быстро перевернули к себе лицом, умело подхватили под ногами, сразу же слившись с ним в поцелуе и продолжив долбиться, но уже вот так.       Теперь Рафаэль полностью стал оторван от всего вокруг, его стали держать, а значит ноги больше контролировать не надо. Он ещё больше расслабляется. Бесстрашный насаживает его на себя целиком без попытки дать передохнуть, смотря в плывущие зелёные глаза, которые смотрели в ответ. Саеносец приобнял его ногами за спину и руками за плечи, придерживая себя.       Долго, конечно, это продолжаться не могло, потому Леонардо начинает изливаться внутри, однако, что самое необычное он сделал, это продолжал шевелиться, пока изливался. И это чувство движения, наполненности и вытекающей хлюпающей в последующем жидкости довело Рафа окончательно. Он тоже кончил без рук на себя, прижавшись к партнёру, пока пачкал себе живот. Оставили после себя белую лужицу.       Лео аккуратно отходит оттуда и садит брата на вентиляционный блок, почистив себя по мере возможности, они убирают органы в свои места и отдыхают остальные минуты.       — Блять... — выдыхает бунтарь, закинув голову назад. — Это было охуенно, — на это Леонардо немного смеётся, поставив руки в бока.       — Я не переборщил?       — Нет, всё норм, — махнул тот рукой и облокотился руками на колени. — Единственное, ноги вялые теперь. Честно, вообще не верил, что твой идиотский план сработает.       — Ну вот видишь, — присел он рядом. — Надеюсь, ты остался доволен, — темперамент присаживается ближе и ложится ему на плечо, закрыв глаза.       — Вполне... — вздыхает он удовлетворённо, пока его мягко берут за руку и гладят.