***
Кажется, зря за обедом Дайс завёл разговор о том, что азартность его натуры не знает пределов. Проглотив последний кусок сочного чизбургера, он закинул руки себе за голову, распластавшись на стуле, и с довольным лицом заявил, что вечные проигрыши ему нипочём и что его тянет сам процесс. Этот адреналин, эта неизвестность. Пугающая, но такая манящая неопределенность будущего: выпадет или не выпадет, сильная карта или слабая, угадает или нет. Ну и что, что он проигрывает чуть ли не в ста процентах случаев? Зато какой кураж! И, кстати, в следующий раз ему точно повезёт. Юмено бросил скептический взгляд на друга. — Прям уж-таки точно? Дайс нахмурился и цокнул языком, мол, естественно. Просто сегодня не его день, ветер слишком сильный, пробки на дорогах, несправедливо длинная очередь в магазине, чёрная кошка перешла дорогу, лифт застрял на четвертом этаже и вообще, он не выспался. — Гентаро, сколько угодно можешь сомневаться в моих силах, — Арисугава поднял палец вверх и с гордым видом промолвил, — но я рождён побеждать! — Да, а ещё занимать у меня деньги, — хихикнул тот и сделал ещё один глоток из дымящейся кружки чая. — Не веришь, да? — Дайс даже вопрос закончить не успел, а голова напротив уже утвердительно кивнула и блаженно прикрыла глаза. То ли чай был такой вкусный, то ли Гентаро истинно наслаждался поддразниванием своего товарища. Скорее второе, Арисугава всегда знал, что в писателе сидит садист. Конечно Юмено не верил и не без интереса подметил, что наивный Дайс как всегда не распознал лжи, просто на этот раз в своих собственных словах. Двадцатилетнее зависимое от игр горе перед глазами Гентаро искренне верит в то, что однажды разбогатеет после удачной ставки. От этой мысли уголки губ дрогнули и поползли вверх, вызывая в Арисугаве тонну негодования. — Смеёшься надо мной? Ну хорошо, — завёлся Дайс и начал елозить на месте от возмущения так, что прядка с костями начала качаться туда-сюда как маятник часов, — Пари, значит? Давай, Гентаро-кун! Я покажу тебе… — Как с треском провалишься? — Юмено действительно сдерживался, чтобы не прыснуть от смеха, обидеть друга всерьёз не хотелось. Этот вопрос Дайс встретил с раздувающимися ноздрями и сверкающими глазами. Какая наглость — давить на больное. Вот уж точно Арисугава покажет Гентаро, что такое настоящий взрослый мужской спор. Они сыграют в покер или бросят кости, а может выберут что-то детское и невинное, как цу-е-фа, но уж книжному червю Юмено точно не победить. Единственное, над чем тот может брать верх — чистые листы бумаги. — Нет, ну если ты боишься мне проиграть, так и скажи, — к Дайсу вернулось самообладание от мыслей о том, как Гентаро приносит свои искренние извинения после провала. Можно будет снова занять денег на казино в качестве заслуженного выигрыша, — Я-то может и натыкаюсь на полосу неудач, но, по крайней мере, не отступаю, так что ты можешь просто сразу же признать моё превосходство. — Каковы условия? — Гентаро смотрел лениво из-за полуприкрытых век. Сначала весь этот разговор был не более, чем возможностью скоротать время, но потом писатель задумался о том, что вспыльчивого Дайса легко спровоцировать и развести на что-то возмутительное, но такое долгожданное и приятное для глаз Юмено. Так что леность была напускная, для отвода глаз. Дайс же был уверен, что Юмено отступится и перестанет кидаться издёвками, потом заплатит за обед, хотя обедал-то только сам Дайс, и они пойдут проведать Рамуду. Ладно, так даже интересней. Кстати, жалко нет Амемуры. Он бы точно оценил затею. — Предлагаю по классике, карты, но поскольку ты так самонадеянно заявляешь, что победа будет за тобой, можешь выбрать сам, — Арисугава отмахнулся рукой и улыбнулся, вряд ли писатель смыслит в азартных играх и выберет что-то сложное, а его кругозор в этом вопросе наверняка ограничен «Вокруг света за восемьдесят дней» Жюля Верна. Поездка в кругосветное путешествие им точно не грозит — Дайс на мели. Юмено снова приподнял уголок губ, перевёл взгляд на пустую чашку и начал медленно водить кончиком пальца по ободку. Воплощение элегантности и изящества всегда и во всем: одежда, жесты, манера говорить, манера лгать и вводить в заблуждение. Пока Арисугава хорохорился своим наитием, чуйкой, неутомимым духом борца, Гентаро с той же изящностью загонял друга в клетку. Так прекрасно, когда ты умеешь скрывать свои истинные намерения и ходы, всем азартными игрокам стоило бы поучиться. — Хм, тогда предлагаю выбрать то, в чём ты плох, милый Дайс, — тягуче растягивал слова Гентаро. — Чтобы уровнять силы, конечно же. Кинутое писателем «милый» заставило Дайса поморщиться. Этот тон, с которым Гентаро говорил ласковые слова, обычно заставлял узел тревоги и недоверия затянуться где-то в районе живота. Значит, где-то тут подвох, но, впрочем, какая разница? Игрока слишком манит перспектива утереть другу нос. «В чём же я плох?». Арисугава серьёзно задумался и принялся, зачем-то, загибать пальцы. В его доме всегда был бардак, но это творческий беспорядок, они же Fling Posse, креативные натуры. У него плохо с финансами, но как можно спорить на деньги, если их нет? У него не клеилось с девушками, но тут действительно много причин. Во-первых, Дайс очень занятой молодой человек: казино, ставки, побеги от коллекторов и, конечно же, группа. Во-вторых, на свиданиях принято платить, а когда пуст карман, правильного впечатления не произведешь. В-третьих, про в-третьих Арисугава не скажет. — Знаешь, ты так долго думаешь, что может сложиться впечатление, будто ты мнишь себя идеальным. — Пф-ф-ф, никто не идеален. Просто мешаешь думать своими репликами. Если такой умный, скажи лучше, в чём ты сильней меня. Готов даже дать тебе преимущество, а то ещё чего расплачешься от горького вкуса поражения, — Арисугава потёр кулаками глаза, изображая дитя в припадке рыданий. Можно же и ему поиздеваться? — Настолько уверен в себе? Ну допустим, — Гентаро подался вперед, укладывая локти на стол, и посмотрел сверкающими зрачками прямо Дайсу в глаза. — Я хорош в сексе, а ты? А Дайс, в-третьих, в сексе плох, потому что, грубо говоря, возбуждается от дуновения ветра и кончает от малейшего прикосновения ладони к члену. Судя по красноречивым устным отзывам не самая привлекательная для партнёров черта. Арисугава надеялся, что это всё возраст и отсутствие обширного опыта. Только вот Гентаро об этом знать необязательно. — О, и я, кхм, — Арисугава от неожиданности смутился и, кажется, покраснел, — я тоже безусловно в этом хорош. Но я не понимаю, к чему ты ведёшь, — собственно, к чему бы Юмено не вёл, всё одно — сплошной обман и извращение. — Не терпится удостовериться, мой дорогой Дайс. Мы только что нашли прекрасный объект спора, — Юмено похвалил себя в мыслях, ухмыльнувшись. Опять играючи добился своего. Потом конечно немного пожалел Арисугаву. Писатель-то в курсе деликатной проблемки напарника по Fling Posse, надо просто быть более наблюдательным и иметь хорошую память. Заполучить в распоряжение тело Арисугавы было давним, но скрытым желанием, а тут оно само идет в руки. Даже открыто лгать не понадобилось. Так, немного сманипулировать. — Бредишь? Я не буду с тобой спать, — Дайс понимал, что он сейчас фактически идёт на попятную, но это уже было как-то чересчур, — К тому же оценка чьего-то, ну-у-у, мастерства в этом деле — вещь субъективная. Юмено всё-таки рассмеялся. — Нет-нет, спать со мной не придётся, — Гентаро бросил двусмысленный взгляд, в котором явно читалось «если сам не захочешь». — Сделаем наш спор более объективным, наглядным. Мы просто сыграем. — Чего? — Арисугава сложил руки на груди и недоверчиво переспросил, — Просто сыграем? — Именно, — утвердительный кивок, — Ты сам предложил пари, сам предложил мне выбрать о чём и на что мы спорим, поэтому мы просто сыграем, — Гентаро сделал паузу, — на твою выдержку в этом вопросе. Если подумать, то единственный способ проверить твои умения, не будучи субъективным, это то, как долго ты продержишься до эякуляции. Никакого субъективного фактора. — Позволь поинтересоваться, почему мы проверяем меня? — Ну так только ты здесь заявляешь о своей уникальной удаче и неутомимом духе война фишек для покера, — развёл руками писатель. Вот же чёрт! Всё у Гентаро так складно получается. Если Дайс сейчас отступит, выходит, он два раза пустослов: первый про свою натуру игрока, второй про искусного любовника. Если не отступит — скорей всего проиграет. Себе дороже спорить с этим хитрым извращенцем, но показывать неуверенность Арисугава не собирался. Всё ради игры. — Каковы условия? — передразнил он Юмено и закатил глаза. — Хм, я вот думаю, — Гентаро понизил голос и вкрадчиво продолжил, — как насчёт контроля твоего оргазма? Слышал о таком? Сорок минут, — писатель показал пальцами цифру четыре, — не будешь кончать, а я тебе за это четыре недели буду давать деньги в долг на твоё своеобразное хобби. Глаза Дайса полезли на лоб от услышанного, и он нервно улыбнулся. Почему Юмено выбрал именно это? От лишней йены грех отказываться, но тем не менее. Гентаро же с видом довольного сытого кота прикрыл глаза вновь, размышляя над тем, как ему не терпится заполучить это юное тело в своё распоряжение. Трогать, нежить, мучить, заставлять голосить на всю комнату от комбинации удовольствия и стыда. — Как тебе в голову приходят такие ужасные вещи? Какие, блин, книги ты прочитал, что теперь предлагаешь мне такое? Ты хоть одного человека знаешь, кто мог бы столько времени… — Дайс-Дайс, я думал, у нас честный дружеский спор, а ты, кажется, струсил? Можешь признать поражение досрочно, я не осужу тебя, — Юмено жестом попросил официанта рассчитать их, встал со своего места и сделал вид, что ему будто бы всё-равно. — Погоди, но ведь тогда выходит, что ты сможешь нарочно сделать так, чтобы я ну… Ты понял, разве нет? — Арисугава и без лишней помощи знал ответ на вопрос, просто хотел попробовать сменить курс пари. — Гм, действительно, — Гентаро на пару мгновений погрузился в мысли, — ты прав. Тогда я буду помогать тебе сдерживаться, а ты всё это время не попросишь о разрядке. В остальном условия те же, — Не переживай, это всего лишь игра. Арисугаву нагло берут на слабо, но он этого не видит. В голове лишь рой мыслей о том, что в его смелости только что усомнились, что у писателя откровенно странные затеи, что они оба мужчины и друзья, что Юмено будет касаться его везде и всюду, а Дайсу уготовано лишь лежать и отдаться на его милость. Но прежде, чем сотни аргументов «против» взяли вверх, надо было прояснить еще один вопрос. — Что, если предположить, чисто в теории, конечно, что я проиграю. Что тогда? — Хороший вопрос, — Гентаро медлил, чтобы подразнить друга еще сильней, — Тогда, пожалуй, — мужчина внезапно приблизился к уху Дайса, понизил голос и обдал горячим дыханием, — я отымею тебя так, что пропадёт любое желание спорить. Шестерёнки в голове Дайса, которые и так обычно барахлили, окончательно остановились. Игрок в полном шоке замер и силился переварить услышанное. Дайс так любит играть, и вот ему предложили самую необычную на свете азартную игру. Дайс не был бы Дайсом, если бы он не принимал любые вызовы, но тут ему предложили авантюру, в которой он скорей всего проиграет. Ему предложил сыграть на выдержку лучший друг, и вроде всё в порядке, но на кону — собственная девственная задница. Кажется, тут больше минусов, чем плюсов, но прежде чем с позором слиться, Арисугава заметил очередную гаденькую победоносную ухмылочку на лице друга. Ну уж нет, подумать о неправильности происходящего ещё успеется. — Сыграем.***
«Ещё целых двадцать пять минут». Уже от одной этой мысли Дайсу становится плохо. Ему-то казалось, что он на финишной прямой, и он наконец-то сможет кончить, потому что на выигрыш и приз уже плевать. Гентаро поудобней усаживается меж разведённых бёдер друга и медленно наклоняет кисть прямо к наполненным яичкам. — Извращенец, — на выдохе произносит Арисугава, силясь вырваться из верёвок, которые, конечно же, не поддаются, — Что ты собрался делать? Гентаро не удостаивает ответом своего товарища, а решает продемонстрировать свои намерения, принимаясь легонько водить самым кончиком кисточки по разгоряченной коже. Дайс задушенно всхлипывает и виляет бёдрами из стороны в сторону так, что член елозит по мокрому от смазки животу. — Такие полные и тяжёлые. Сильно хочешь кончить, да? — Юмено, не прекращая дразнить Дайса лёгкой щекоткой, второй рукой начинает играться с яичками, периодически забираясь под них и подавливая пальцами. — Не на-дх-о! — Арисугава пищит от мурашек у себя в паху и вскрикивает, стоит кисти начать выводить одному писателю ведомые узоры по вставшему напряженном стволу, медленно проходя от основания к головке. Движения Гентаро по-прежнему изящные, неторопливые, и он вообще игнорирует задушенные причитания молодого человека, — Ты специально, да? Пытаешься сделать всё, чтобы я проиграл? — Дайс, спор есть спор. Лучше сам сделай всё возможное, чтобы выиграть. И не напрягайся так сильно, устанешь ведь. — Да как тут расслабиться! — голосит Арисугава с раздражением, пытаясь увернуться от этих безбожно дразнящих касаний. Юмено же стискивает бедро Дайса до белых пятен под пальцами, ограничивая его движения из стороны в сторону и тихонько посмеиваясь, продолжает поглаживать кисточкой, на этот раз сосредотачиваясь на уздечке. Затем плавно по часовой стрелке обводит головку, и повторяет свои дразнящие движения против часовой. Сверху писатель слышит хныканье, сменяющееся рычанием, каждый раз, когда он «случайно» соскальзывает с головки на ствол, а потом внезапно получает коленом в область рёбер. — Как некрасиво. Мне говоришь, что я веду себя бесчестно, а сам мешаешь мне. Хотел бы я связать всего тебя, но мне нужен полный доступ. — Сам же сказал, делать всё ради победы, — Арисугава снова пинает друга коленкой. — Это означает терпеть, — игнорирует брыкания Гентаро и водит кистью активнее. Принадлежность, обычно призванная служить для творческих начинаний вроде рисования, снова проделывает короткий путь к яичкам. Второй рукой Юмено аккуратно, едва касаясь, оглаживает пальцами второй руки нежную кожу. Эта бархатистость так манит писателя, что он наклоняется ещё ниже и касается языком, заставляя член дёрнуться и выплеснуть очередную порцию жидкости. Дайс мотает головой будто в припадке, не имея возможности ничего поделать. Его друг действительно садист, потому что держит его на грани мучительно долго, при этом делая всё возможное, чтобы выдержка Дайса внезапно подвела, чтобы он попросил, взмолился. Юмено причмокивает, вылизывает каждую чувствительную точку в паху оппонента по спору, втягивая кожу во влажный рот и легонько прикусывая зубами. Но будто нарочно игнорирует член. Никаких уверенных касаний, никакой прямой стимуляции. Гентаро щекочет, лижет едва ощутимо, покусывает, но не дает никаких накрывающих с головой ощущений. Мозг у Арисугавы кипит и посылает четкие сигналы, что пора просить пощады, иначе и он, и обладатель сойдут с ума. Однако сохраняющиеся остатки гордости, какие могли остаться в сложившейся ситуации, не дают этого сделать. Вместо этого Дайс, улучив момент, резко выкручивает тело в сторону, стараясь хоть как-то защитить свой измученный орган. — Мой непослушный Дайс, кажется, ты не понимаешь, — разочарованно выдыхает Юмено и откладывает кисть на кровать, — Я действительно пытался облегчить тебе задачу, действуя медленно. Арисугава замер в изогнутом положении, тяжело дыша и не смотря в сторону Гентаро. Тон голоса последнего не предвещал ничего хорошего. — Вот так, да, дыши глубже, — продолжает Юмено, поглаживает Дайса по струной вытянутой спине, а затем скользит рукой ниже, к двум упругим полушариям, и резко зажимает левое, — Но ты кажется не оценил помощи, поэтому теперь я буду действовать в полную силу. — Ай! Убери свои лапы от меня! — ощущая очередной болезненный щипок на ягодицах, верещит Дайс, трепыхаясь в своих незамысловатых путах, — Я не попрошу тебя! Как бы ты ни старался, я не попрошу раньше времени! Дайс ни на секунду не верит в то, что говорит, но молча терпеть словесные и физические издевательства он не будет. Во всяком случае перепалка оттянет время до того, как он попросит пощады и кончит, а затем и до того, как его невинность заберет лучший друг. Если подумать, не самый худший вариант, конечно. Первый раз Дайса был не слишком романтичным и долгим: дурно пахнущая кабинка туалета дешёвого клуба и буквально несколько минут перед тем, как он кончил, вызывая удивление и некоторое негодование партнёрши. Юмено же симпатичный и добрый, умный и талантливый, иногда серьёзный, реже — честный. Он знает Дайса много лет и как минимум последние два года кидает странные намёки. Всё это нравится Арисугаве, всё это он бы не прочь иметь в своей жизни, но только вот без члена в заднице. По крайней мере, не так быстро. — Мне так нравится твоя упёртость, — улыбается Гентаро, оглаживая раскрасневшиеся от щипков половинки, — Посмотрим, насколько её хватит. Арисугава жмурится, когда друг цепкими руками возвращает его в исходное положения, нервно размышляет над тем, что его ждёт дальше и на что он сдался Юмено. Просто удовлетворить свои садистские наклонности? Просто развеять скуку? Напарник по группе нередко на общих попойках игриво приставал к нему, не давая толком понять всерьёз это или в шутку. Гладил по бедру, невесомо трогал рёбра под футболкой, заставляя Арисугаву мычать в кулак от мурашек, прихватывал зубами выбившиеся прядки волос и тянул на себя как какой-то зверёк, а потом как ни в чем ни бывало возвращался к разговору с Рамудой о предстоящем баттле. Арисугава весь красный, с тупым выражением лица глядел вслед удаляющейся фигуре, не понимая что это только что было, и зачем Гентаро шепнул ему на ухо что-то про «его личную игрушку». На следующий день всё будто бы забывалось, и каждый возвращался к привычному порядку вещей до следующего раза. Из потока мыслей Дайса вырывает скользкая от едва нагретой смазки ладонь, оглаживающая его трепещущий член, отзывающийся на каждое прикосновение судорожным подергиванием. Юмено смотрит Арисугаве прямо в глаза, ловя в тех панику, а затем соединяет указательный и большой палец правой руки в кольцо: довольно свободное, чтобы прошла головка, но меж тем достаточно узкое, чтобы синеволосый юноша почувствовал всё. — Не надо прикусывать губы, пожалей их, — фальшиво ласково советует Гентаро, которому на самом деле всё очень нравится. Пускай изранит свои губы в кровь от удовольствия, с которым он ничего не сможет поделать, Юмено как лучший друг потом залечит каждую ранку своим языком. Дайс пытается сдержаться от позорных стонов во всё горло, чтобы продемонстрировать своё умение терпеть и противостоять, но с треском проваливается, когда мягкое кольцо из пальцев скользит по головке до середины члена, задерживаясь там и сжимая ствол, а затем снова движется наверх. Он протяжно выпускает гласные из своего рта, закатывает глаза, бёдра то поднимаются в желании продлить контакт со скользящими вверх-вниз пальцами, то вжимаются в кровать в попытке уйти от прикосновений. — Мх-х-х, Юмено, сколько ещё… — Арисугава не может сосредоточиться и закончить вопрос, всё его тело прошибают волны накатывающего удовольствия, расползаясь от набухшей и липкой от предсемени головки до кончиков пальцев на ногах, которые игрок рефлекторно поджимает. — Восемнадцать, — переводит взгляд писатель на лежащий поблизости смартфон, — Так тебе нравится больше, да? Ни о чем не хочешь меня попросить? — Нет, не хочу, — игрок мотает головой, — Аа-а-а! Сука! — Дайс подпрыгивает на кровати, когда Юмено расцепляет кольцо и бесчестно легонько поглаживает самый верх головки члена. Наигравшись с уязвимом местом и выслушав все крики отчаяния, Гентаро наклоняется над лицом Арисугавы и берёт два беззащитных соска в болезненные тиски. Писатель выразительно смотрит в слезящиеся от боли в измученных горошинах и напряжения глаза напротив и качает головой. «Следи за своим языком», — ухо обдает горячее дыхание, и Дайс на всякий случай кивает, воспринимая сказанное как угрозу. От движений головы редкие слезинки сползают по его лицу. «Хороший мальчик», — слышится в ответ. — Ты когда-нибудь пользовался секс-игрушками? — писатель обтирает влажные пальцы о покрывало и возвращается к своей коллекции для сексуальных утех. — Нет, — Арисугава тяжело дышит, старается не думать что уготовано ему в ближайшее время. Осталось продержаться ещё чуть-чуть, каких-то десять с лишним минут. Он мысленно умоляет и себя, и свой истекающий перевозбужденный член потерпеть, подождать. — Оу, тогда почту за честь быть первым, кто покажет тебе все прелести этих малышек, — Юмено ещё немного раздумывает и останавливает свой выбор на небольшом Wonder Wand белого цвета, — Правда похож на наши микрофоны? Арисугава скулит и мотает головой, показывая протест. Выбор и сравнение кажутся ему кощунственными. Такой игрушкой он сам никогда не пользовался, но обширная коллекция порно в поисковике не оставила его без соответствующих знаний. Чаще всего он наблюдал как девушек доводили до крышесносного оргазма несколько раз подряд с помощью подобного девайса, но Дайс догадывался, что подобный эффект вибратор возымеет и на нём. — Пожалуйста, Гентаро, не надо, — пищит игрок, смаргивая вновь выступившие слёзы. Ему бесконечно хочется кончить, но если он попросит или сделает это раньше времени, то это будет конец, — Не надо… — Если ты хочешь всё прекратить, — Юмено смещает переключатель, слышится лёгкая вибрация, — то ты можешь просто меня попросить, и мы закончим. В ответ — молчание и всхлипывания. — Ну тогда наслаждайся, — Гентаро касается вибратором члена друга. Юмено от души смеётся, когда видит реакцию Арисугавы. Всё до боли правильно: его младший под полным контролем в опытных руках. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем тот забудет о причине всего происходящего и просто отпустит себя, доверившись старшему? Тот змеёй извивается по кровати, стараясь ускользнуть от дразнящих ощущений вибрации на уязвимых местах, но писатель непреклонен. Свободной рукой придерживая твёрдую плоть, он водит «микрофоном» от основания до головки, сильно прижимает к уздечке, опускает вибратор к беззащитным яичкам и удерживает там на несколько мгновений. Снова щелчок переключателя: вибрации слышаться громче, а чувствуются сильнее. Дайс понимает, что ему и не надо будет ни о чём просить, он просто вот-вот кончит, с позором расплёскивая семя на руки Юмено и себе на живот. Протяжный стон и поджимающиеся яйца дают обоим молодым людям понять, что дольше эта игра не продлится, и в тот момент, когда у Арисугавы закатываются глаза, а руки до скрипа натягивают треклятые верёвки, Гентаро убирает вибратор и пережимает ладонью член. — Нет! Не-е-т! — кричит Дайс, ударяясь головой о подушку, — За что? Я ведь почти кончил! — Вот именно, — Юмено треплет Арисугаву по волосам, — Но я решил, что помогу тебе, буду великодушным. — Ложь! — морщась от ощущения неполученной разрядки, выплевывает обвинения Дайс, — Ты просто издеваешься надо мной, тебе это доставляет удовольствие! Юмено хмыкает и снова берёт в руки вибратор. Арисугава в панике застывает на кровати, его нижняя губа трясется как у напуганного ребенка. — Ты прав, это была ложь. Значит, я не должен тебе помогать. Тем более у нас с тобой спор, — с этими словами Гентаро снова прижимает вибрирующую головку секс-игрушки к чувствительному от неслучившегося оргазма члену, — Кстати, осталось всего ничего, тебе стоит как следует постараться. Правда, сомневаюсь, что у тебя получится. Дайсу никогда не выиграть в схватке с этим человеком. Теперь он это осознает так чётко и ясно, как никогда раньше. Всю показную браваду игрок потерял где-то в ощущениях между ног, которых слишком много. Орудие пыток в руках писателя гудит всё сильнее, не давая Арисугаве шанса на победу, но уже без разницы. Чересчур приятно и хорошо. Гентаро наблюдает, как по шее и груди друга идут малиновые пятна, как он сладко постанывает, пытаясь не поддаваться захватывающим с головой ощущениям, но всё равно сдается, как поднимаются его бёдра в желании прочувствовать стимуляцию сильнее. — Дайс, милый, осталось пять минут, ты ни о чем не хочешь меня попросить? — раньше это «милый», подобно непрошеному волоску во рту, застревало в голове у Дайса, вызывая лишь раздражение, но сейчас он ощущалось подозрительно сексуальным и будоражащим. Ситуация, если откинуть аспект пари, была интимной. Касания — слишком умелыми. Ласки — слишком заводящими. Дайс не без стыда осознал, что ему это всё нравится. Гентаро зарывается носом в складку между бедром и мошонкой и начинает легонько лизать чувствительное место, свободной рукой удерживая девайс вблизи пунцовой влажной головки члена Арисугавы. Он будет ждать ответа сколько потребуется, но чтобы подтолкнуть несчастного игрока поближе к краю, переключает кнопку на вибраторе на максимальную скорость. — Гентаро! — взвизгивает Арисугава, когда ощущает, что помимо девайса его члена коснулся юркий теплый язык, — Умоляю, я хочу кончить! — И? — Юмено обводит языком солоноватую от прозрачной жидкости головку, — Это не просьба. Дайс судорожно выдыхает и пытается понять, что от него хотят. Он ведь сказал, что ему нужно. Ему это необходимо прямо сейчас. Он уже согласен, чтобы его брали хоть целую ночь напролёт в разных позах. Лишь бы Гентаро не остановился и приблизил сладкую кульминацию. — Умоляю, п-позволь мне кончить. — Очень хороший мальчик, — Юмено откладывает безжалостно вибрирующий девайс и двумя руками обхватывает ствол Арисугавы, начиная слаженные движения. Потребуется совсем немного, чтобы Дайс выпустил из себя белёсую густую жидкость. Арисугава скулит, просит о чем-то, хватая ртом воздух, весь трясётся, ощущая накатывающий оргазм. — Да, твою мать, да! — Дайс жмурится, обругивая всё, на чём свет стоит, пока его прошибает волна за волной, проходящая по всей спине до мозга и обратно. Тело, покрытое тут и там блестящими капельками спермы, подрагивает. Дайс пытается отдышаться и собраться с мыслями, как слышит знакомое гудение. — Я, кажется, говорил не выражаться, — Гентаро слизывает последние капельки семени со своих изящных длинных пальцев, демонстрируя вибратор-микрофон шокированному другу. Прежде, чем тот смог сказать хоть что-то, Юмено вдавил игрушку в сверхчувствительную после эякуляции головку, заставляя Дайса вопить на одной высокой ноте и содрогаться от переизбытка ощущений. Арисугава дёргается, метается по кровати, но остается обездвиженным, а секс-игрушка неустанно движется за его членом, куда бы он не увернулся. — Прости-и-и! Я не буду, не буду! Ты победил! — Дайс сомневается, что мольбы возымеют хоть какой-то эффект, а вот признание чужой победы — может быть. — Да, мой бедный Дайс, всё так, — но Гентаро не убирает вибратор от члена ни на минуту, усиливая давление и прибавляя скорость, позволяя Дайсу погрузиться с головой в этот сладкий, но вместе с тем ужасный поток ощущений, пока его не снесёт лавина второго оргазма. Так и происходит спустя короткую, но горькую для игрока минуту. Дайс мотает головой так сильно, что, кажется, его кости в прядке вот-вот отвалятся, а затем он вскидывает бёдра, выгибаясь в спине, и с не меньшей силой кончает во второй раз. Дав пересыщенному Арисугаве прийти в чувство, Юмено чмокает его в уголок губ и начинает отвязывать руки, массируя затекшие красные запястья. Он гладит обессиленного друга по голове, снова целует, стирает влажной салфеткой остатки засохшей и свежей спермы. Дайс безмолвно, будто в обиде, наблюдает за действиями Гентаро. На самом деле ему как никогда хорошо, но было бы лучше, если бы не обещанная плата за самонадеянность. — Гентаро, — тихонько говорит Дайс, — Ты не заберешь свой приз? Ты сказал, что отымеешь меня, если я проиграю. — Это была ложь, — улыбается Гентаро, а в его взгляде читается: «не отымею, пока сам не захочешь».