Однажды он был Королем

- Я был королем однажды. Суини полулежал на мягких подушках, закинув одну лапищу за голову, обнажая волосатую подмышку. Другой своей лапой, стертой и огрубевшей за тысячи лет жизни, невесомо прохаживася по тонкому девичьему телу, в истоме лежащему на его груди и животе. О, как он любил ее хрупкость. В его сильных, огромных руках она превращалась совсем в малышку. Когда она, словно обезьяна, оплетала его руками и ногами, прилипая к нему, ища в нем защиту, спокойствие и ласку. Когда он обнимал ее, нагибаясь. Когда она впечатывалась лицом в его солнечное сплетение. Когда он вонзался в нее членом, практически насаживая на кол, лишая равновесия, опоры, делая ее проткнутой и зависящей от него. Как она от него зависела. Он посылал свою признательность за это всем Богам, которых когда-либо знал. Впервые в жизни, пожалуй, он был рад тому, что является Лепреконом, тому, что его можно поймать на сраное молочко и пару сдобных булочек, тому, что может делиться своей удачей. И сейчас, когда самое чудесное создание лежало на нем в позе лягушки, легко потираясь все еще такой влажной пиздой о его опавший член, оплетало своими тоненькими, как палочки, ручками его спину, лениво оцеловывая его живот пересохшими и искусанными в кровь губами, он хотел открываться перед ней и доверять, как не доверял никому. - Ты счастив со мной? – нежный, практически детский голос, вернул его в реальность из грез. Ну, приехали, бля. - Конечно. С чего такие вопросы? Разве ты сама не чувствуешь, как я счастлив? – Суини двинул бедрами, вырывая тихий вздох. Вета подняла голову, непослушные розовые волосы пощекотали Лепрекона. - Ты так часто вспоминаешь свое прошлое... – девочка закусила губу. Суини нахмурился. Поднявшись на локтях и усевшись на мужчине, она ткнулась взглядом куда-то в простыни, собираясь с мыслями, чтобы продолжить. - Объясни-ка мне, детка, о чем ты говоришь сейчас? – двумя руками взявшись за ее щеки, притянул ее к своему лицу рыжий безумец, вынуждая ее опереться ладошками о свои плечи и открывая вид на аппетитную округлую грудь с измученными его ртом горошинами сосков и россыпью засосов и укусов. – А ну-ка. - Я не хочу, чтобы ты думал, что я запрещаю тебе что-то вспоминать или рассказывать или вообще, в целом, запрещаю что-то делать. – Вета кусала губы, доверительно заглядывая ему в глаза, поглаживая по плечам успокоительно. - Конечно. Ты не из тех, кто контролирует чужую свободу, верно, малыш? - Да. Просто... – ее юркий язычок прошелся по его губе и исчез. – Ты так часто вспоминаешь то, что ты был королем, слово это единственное счатливое время в твоей жизни. Слово все остальное было покрыто горестями и мраком. И словно это продолжается и сейчас. - Ебанный рот, детка.. – утаскивая ее в поцелуй, он чуть ли не заскулил от нахлынувших на него эмоций. – Ты думаешь, что я рассказываю, что был королем, потому что я несчатлив с тобой? Ты дура? Честно только мне скажи сейчас. - Мне кажется, что я не являюсь... – она замялась. Он чувствовал, что она сейчас говорит о вещах, пиздецки ее волнующих. – Эм... счатливым периодом твоей жизни. - Ахуеть просто. – выдохнул он, не в силах сдержать смешки. – Знаешь, Веточка? Давай-ка вот как договоримся. У меня нет сомнений в том, как ты умна и что ты способна на создание и воплощение безумных идей. Ты буквально гениальна, дорогая. Но иногда, тебя это подставляет. Так вот, если в твою маленькую безумную очаровательную головку будет приходить подобная хуйня, то ты мне ее скажешь в тот же момент, что она появилась. Усекла? - Да. – прошелестела девушка, смутившись и завлившись румянцем. – Я всегда так делаю, я просто не хочу перекладывать на тебя свои тревоги. - А вот это не ты решаешь здесь. – несильный шлепок по молочному бедру последовал тут же. –Кто я тебе? - Ты мой мужчина. Признаться, она была очаровательна. Такая расслабленная после пары заходов траха и совершенно дезориентированная сейчас от бури эмоций, вызванной этим разговором. - Вот именно. Так что решать твои проблемы и быть с тобой в любой момент, особенно тяжелый для тебя, это моя прерогатива. А тебе не стоит думать о том, перекладываешь ты на меня что-то или нет. Расслабься, ладно? Если это тебя так волнует, то я тебе сам скажу, когда ты будешь на меня что-то переклыдывать. А до тех пор, не смей от меня ничего скрывать. Лады? - Лады. – совершенно обессиленная такой тирадой девушка, потянулась за поцелуем, получая его сразу же. – Ты меня разбалуешь в таких отношениях, ты в курсе? - Моя женщина должна быть разбалованной и капризной. Хочешь знать почему я тебе постоянно пизжу про свое королество, а, принцесса? - Хочу, кончено, очень хочу. - Так вот, знай. Ты, маленькая женщина, добилась за свои двадцать лет с небольшим больше, чем я за свои тысячи. - Чего? – Вета нахмурилась и хихикнула. – Ну, ничего себе! Ты что? Чувствуешь себя неполноценно рядом со мной? Ха-ха! - Вот ты смеешься, засранка, а кто я такой вообще? - Ты могучий и огромный Лепрекон! – понизила голос, изображая чтецов легенд, ответила девушка. – Хозяин полей и холмов! Которого можно поймать на пирог с вишней или жаренное куриное бедрышко! У-у-у! Вета вцепилась в плечи Суини и попыталась раскачать и потрясти, иммитируя землетрясение или бог весть что, уже хохоча в голос. Сумасшедший Лепрекон подхватил ее игру, также гогоча и обхватывая ее ручищами, переворачивая на спину и нависая над ней в конце концов. - Сейчас я съем одно бедрышко! – он рыча бросился лицом куда-то в шею Вете, извивающейся от его грубых ласк, орущей, что ей щекотно, кусая ее кожу, царапая бородой. – Так вот. Я может и король, но бывший. А все остальное время, знаешь кем я был? - Знаю, обычным Лепреконом, который дает свою удачу в долг. - Наемником. Бродягой. – Суини как-то опустешенно и серьезно посмотрел прямо в Ветины глаза. – Я питался тем, на что меня пытались поймать. Заливался бухлом, лишь бы не думать о том, что я проебал все, что у меня было. Я сам в этом виноват. Я пиздец как проебался тогда, милая. - Суини, вот черт. – она огладила его голову и скулы, пытаясь изо всех сил донести до мужчины, что он нужен ей несмотря ни на что. Суини поджал губы, голос его стал совсем хриплым и жестким. - Я исполнял приказы тех, кому мне несчастливилось попасться. Самые извратные. Ты знаешь, я ведь не самый везучий Лепрекон. Скорее даже наоборот. По нижней грани прохожу. Я был в должниках у самого херого Одина. – усмехнувшись, выцеловал дорожку от уголка губы до края скулы своей принцессы. – А ты. Хоть и такая умная, но иногда такая дуреха. Ты думала, что если будешь просто оставлять мне еду, то я тебе как-то задним числом удачу пропишу? Я ведь жрал просто за твой счет. - Ну, елки, я не знала, что тебя надо еще и сторожить. – скуксилась девушка. – Тем более, мне ведь, реально фартить начало тогда. Все как-то удачно складывалось, в мою пользу. И тревоги во мне стало меньше. И депрессивные эпизоды не так часто случались. Суини фыркнул. - Эффект плацебо! Вот что это! Ты сама со всем всегда справлялась. А от твоей депрессии я своей удачей тебе нихера не помог бы все равно. – резкий поцелуй, - Ни черта я тебе не давал. Я сначала не понял нихуя, когда меня прикармливали, но так и не делали попыток поймать. А потом как понял, так угорел конечно, еб твою мать. И я приходил к тебе, сожрать то, что ты оставила. И в какой-то момент, мне даже интересно стало. Я сам тебя караулить начал. А тебе хоть бы хны. - Ты меня так напугал тогда! – покивала головой Вета, вспоминаю историю их первой встречи, когда ей было еще всего шестнадцать лет. – Ты сидишь на окне, такой огромный. А я спросонья ни черта не понимаю. - Мне всегда было хорошо рядом с тобой, душа моя. – нежно-нежно огладил свою девочку Суини. Так, что она замурлыкала, как кошка. – С той, самой первой чашки молока. Я до сих пор люблю сахарные печенья, что ты готовишь. Блять, ты была местом моего спокойствия. И я всегда следовал за тобой. Ты ведь, дурочка, не просила никогда ничего. Просто так кормила. Дружила со мной каким-то хуем. Ты знаешь, что из-за того, что ты верила в меня – бывали дни, когда ты одна оставалась, верящая в меня – я выжил. Я остался Лепреконом. Не исчез как другие. И после всего этого блядства, что ты устроила для меня. Ты можешь думать, что я несчастлив с тобой. Ты можешь думать, что я не буду тебя баловать. - Я больше так не буду думать. – покорно потупила глаза Вета. - Вот и правильно, принцесса. - А может ты мне еще раз объяснишь? – лукавый взгляд, язычок мазнувший по сочным губам хозяйки. – Как со мной надо обращаться? Потемневшие глаза, расширившиеся зрачки. Суини объяснит ей сейчас все еще раз и доходчиво. Какого обращения она заслуживает и чего достойна. Рванув ее на себя, он подавил ее вскрик, впиваясь своим ртом в ее. Запуская язык, широко вылизывая ротик своей детки. Руки с грубыми, закаленными в боях и драках пальцами, собственнически огладили ее плечи, переместились на бугры грудей и с силой сжали. Суини до чертиков нравились ее стоны от удовольствия и боли. Он чувствовал ее нежные маленькие ручки, блуждающие по его спине, порхающие по бокам, зарывающиеся в его рыжую копну волос. Он покрывался муршками каждый раз, когда она касалась его, когда он обладал ею. Кусаясь и рыча, мужчина прошелся ртом по ее шее, освежая оставленные ранее засосы и следы. Рукой спускаясь по ее животу, щекоча ее гладкий чувствительный лобок, раздвигая ее бедра в стороны, давая себе пространство. Обхватывая свою малышку и прижимая к своей взмокшей груди, он шептал ей на ушко какие-то милые глупости о том, как невероятно прекрасно она выглядит под ним. О том какая она восхитительно влажная, еще после предыдущих заходов, с вытекающей спермой из своей дырочки. О том как хорошо оно принимает целых два его толстых, а затем и три, пальца. Боги, какой же она была чувствительной. На легкие подразнивания клитора от большого пальца Суини. На движения его руки в ней, когда он задевал все нужные точки, когда заставлял ее чувствовать себя наполненной своими пальцами. Она выгибвалась так, что казалось хрустнет позвоночник, елозила тазом и терлась бедрами, пытаясь насадиться сильнее, ускорить ритм. Ему приходилось прижимать ее к постели тяжелой ладонью, чуть выше лобка, чтобы она дергалась под ним не так сильно, чтобы усмирить ее, не дать ей возможности соскочить с этой сладкой пытки. Он ловил ртом ее стоны. Кусая ее, вылизывая ее, где придется. Подставляясь под ее руки. Внимая ее стонам. Заставляя ее умолять войти в нее. - Кто у нас тут такая маленькая нуждаяющая девочка, а? - Я...мхм.. это я. Войди в меня, ты нужен мне внутри, пожалуйста... ах-мхумх-вх... - Ты была такой глупой после моего большого члена сегодная, дорогая. Тебе не кажется, что для тебя такое не полезно? Я думаю, что моя конча плохо на тебя влияет. Думаю, тебе хорошо было бы воздержаться некоторое время, как считаешь? - Ооо, нет! – Вета ошалевше распахнула глаза, в уголках которых скопились слезы. – Нет! Прошу! Яххвхв... мне нужно... я больше не буду такой глупой... ну же, я умоляю тебя... ты же не поступишь так со мной.. мхмх... - Чего ты хочешь принцесса? – он наращивал движения пальцами, неизменно поподая в нужные точки. – Скажи мне. Ты знаешь правила, куколка, достаточно просто произнести вслух и я дам тебе, все что ты попросишь. Скажи же, что тебе так нужно, а? Сквозь всхлипы и стоны, сжимая своими ладошками его предплечья, Вета буквально проплакала свою стыдную просьбу о позволении кончить. - Только от моего члена, милая. Хочешь, чтобы я вошел в тебя? Твоя ненасытная пизда снова хочет быть порвана моим огромным хером, принцесса? – не особо дожидаясь какого-то ясного ответа от, и так беспомощной и потерянной в своем удовольствии, девочки, Суини с размаху вторгся в нее. Слушая, наконец, ее удовлетворенные стоны и слова благодарности. – Я драл тебя час назад, а ты все также крепко охватываешь меня внутри. Такая маленькая умница. Ты отлично справляешься со своей работой, красавица. Вот черт, ты сведешь меня с ума, дорогая Вета. Моя девочка. Он двигался размашисто и быстро, вбиваясь до конца, задевая шейку матки и вызвая боль. Согнув ее ноги в коленях, создавая невоносимое давление на мочевой пузырь. Суини вколачивался, прижимая ее стопы к своему животу одной рукой, другой держа за плечо, помогая насаживать на себя дырку своей сладкой девочки и не давая ей увернуться. Какое чудесное зрелище открывалось перед ним. Маленькая хрупкая девочка, которой оставалось только плакать и метаться головой по подушке. Молила его о разрешении кончить, о близости с ним. Просила его быть с ней. Цеплялась за него как за спасательный круг. - Давай, сладкая. – он терся носом о ее впадинку на шее, все более рвано и грубо двигаясь, практически не выходя из нее, не прекращая стимулировать ее вкусные точки. – Я пиздецки близко. Кончи и сожми меня покрепче своей пиздой, как хорошая девочка. Давай, постарайся для меня, Вета. Тело Веты напряглось, словно окаменев. Бедра сжались. Она кошкой выгнулась в руках Лепрекона, откидывая голову назад. И наконец, расслабляясь, мечась по подушке и испуская такой нежный и чувственный стон. Так крепко сжимая его своей пиздой, что Суини стало больновато двигаться. С облегчением обмякая в руках своего сильного мужчины. Чувствуя, как горячая сперма выплескивается в нее мощными струями, как огромное тело из стальных мышц опускается на нее, придавливая весом, пачкая в поте. Слыша его тихие хриплые грудные стоны. Вета тихонько и удовлетворенно засмеялась, целуя Сиуни в лоб, во взмокшие волосы, гладя плечи и руки. - Я был королем однажды. – Суини смотрит на нее своими безумными глузами, руками заграбастывает в охапку объятий, фиксирует ее под собой своим мощным корпусом. На что девочка улыбвается и стреляется глазками. – С тобой, Вета, я стал им снова.