Дитя Страсти

      Развернувшись в кресле спиной к экрану, Ястреб медленно выдохнул. Маленькое красное перышко вилось меж пальцев вместо сигареты. Герой не мог перестать корить себя за безответственность. За малодушие.       Узнать соулмейтов и их прошлое самому, а не по личному делу. Поверить меткам и словам, ведь ложь так хорошо слышно. Идиот. Ведь сам прекрасно умел смешивать коктейли из правды и недосказанности.       Курокава Дэй. Естественно, это не настоящее имя, ведь на его запястье «Даби». Несколько злодейское и откровенно ироничное, если не сказать самокритичное, с учётом ожогов и причуды, имя. Джо рассказывала, что это имя он придумал после того, как чуть не сжёг себя заживо. Почему его разум тогда не зацепился за это слово? Ведь метки показывают имена, под которыми мы себя воспринимаем. Ни слова лжи и лишь намёк на правду. Наверное потому что для самого Кейго метка «Ястреб» казалась слишком естественной. Правду, которую приходилось отбирать по крупицам, разматывая клубок из бюрократии. Документы на это имя и причуду «кремация» в реестре появились всего семь лет назад. До этого «Даби» официально не существовало, что было странно. Синее пламя с температурой под пять тысяч градусов — несусветная редкость даже в наше время, когда огненных причуд как собак нерезаных. И эта пометка в личном деле Джо о соулэнде походила на жирный отпечаток в дешевом детективе. Покопаться в личном, на удивлении чистом, деле оказалось достаточно, чтобы стало понятно, почему Комиссия дала отмашку при общении с «Даби», остановившись на простом договоре о неразглашении. Они сами боялись его интереса. Любого внимания к личности и работе «Дея» на самом деле.       Ястреб прекрасно понимал их, как и то, что будет молчать. Не только из-за соулмейта, но и ради кумира, всё же личность «Даби», как и предполагаемые причины его шрамов с лёгкостью смогут утопить итак невысокий рейтинг Старателя. Даже тот факт, что он угадал с родом деятельности Дея в самом начале отношений их не утешал. Чистильщик и двойной агент на службе Комиссии, подумать только. У него даже была официальная лицензия, которая, тем не менее, всё равно не спасет от скандала. К тому же… Ястреб никак не мог составить картину целиком.       Настоящее или прежнее? имя Даби — Тодороки Тойя. Первый сын Старателя, имел причуду отца «адское пламя». В школьных характеристиках, судя по возрасту он тогда только в среднюю школу перешёл: истеричный характер… Замкнутость… Ожоги… Отстранение от уроков по безопасному использованию причуд из-за проблем со здоровьем… И всё это на фоне поджога леса на Сикото, где Тойя сгорел заживо в возрасте тринадцати лет. Где у нас заключение.? На пепелище нашли только кусочек челюсти.       Если поверить тем словам Джо и добавить немного фантазии, то Даби, тогда ещё Тойя мечтал быть героем как отец настолько, что обжигал себя на тренировках, несмотря на запреты врачей. Но что произошло после? Связано ли изменение пламени с потерей контроля над причудой и самосожжением? В голове всплыли давние объяснения, той отметке в деле: «Дабс же заживо горел… — Тихо произнесла Джонетсуко, грея руки о кружку с чаем, — клиническая смерть и три года комы. За это время отметку и поставили… Конечно, — чуть помолчав, заметила она, — её можно было убрать, но мы не хотели. Сначала Дей несовершеннолетним был, после — уже стало всё равно.»       Тогда он поверил этим объяснениям, тем более имя соулмейта не указывалось в деле. Верил он и сейчас. Тойя потерял контроль над причудой и сгорел заживо. Семья его похоронила, возможно из-за соулэнда, но при этом непонятно как, но он выжил. Судя по площади шрамов и упоминании комы, Даби не выкарабкался бы без помощи врачей. С учётом того, что ни в одной официальной больнице Тойя оказаться не мог по определению, его лечили в подпольной. Но кто? Гараки или этот таинственный «Он»? Зачем? Непонятно.       Также, как и неизвестно, что произошло в следующие три года, прошедшие между выходом Тойи из комы и официальной регистрацией «Дея».       Судорожно листая личное дело Дея и шерстя интернет, Ястреб искал доказательства, ниточки, ведущие его в прошлое, и нашёл.       Содзи Симада. Писатель-детективщик, всегда появлявшийся в последние три года жизни в обществе своего юного протеже. На фотографиях почти семи-восьми летней давности виден юноша. У него чёрные волосы, лазурные глаза, светлая кожа без единого ожога и тонкая, практически болезненно худая, фигура, закованная в костюм как в латы, ни сантиметра открытой кожи. Даже руки его были спрятаны в перчатки. Это был Даби, разрушающий его стройную хронологию.       Или нет.       Просматривая десятки фотографий Симады, сам не зная зачем, Ястреб зацепился взглядом за одну. Явно сделанную поклонником. Селфи с кумиром, судя по всему, он был в ресторане со знакомым творением Франкенштейна, об этом говорили такие знакомые руки, попавшие в кадр. Перейдя к самому посту, герой уверился в своей правоте, ведь перед тем как подойти, фанат выложил скрыто сделанную фотку, где в кадр попал не только писатель но и Даби в своём неповторимом амплуа.       — Тогда почему на официальных фото его кожа чиста? — Пробормотал герой вслух, не моргая. — Потому что профессиональный макияж. В конце концов, на комиконе у Какаши тоже не было ожогов под глазами и на ушах. — Продолжал размышлять герой, листая галерею в телефоне. Это было около двух лет назад, поскольку Рори ещё не родилась, а Джо настолько загорелась идеей скосплеить беременную Кушину, что устроила скандал в Комиссии и выбила ему выходной, чтобы он смог пойти с ними как Минато. И ведь плевать ей было на геройские обязанности. Пёрла как танк сначала по телефону, а после — в агентстве.       Ястреб до сих пор не мог забыть тот день, когда его вызвала Глава, чтобы он «забрал эту беременную ослицу». Целый день бесить Главу требованием отпустить его на комикон потому что ей «для сета блондина не хватает». И ведь не отставала! Позовёшь охрану — она уйдёт и вернётся через час с новыми силами. Заблокируешь номер — она в парк пойдёт и новый выпросит «чисто позвонить» у первого встречного. Короче, как там Даби цитировал? «Враг наступал. Орешек не сдавался». Только вместо врага, нужно было на танк имени Джо менять, а орешек, на Главу.       Но это лирическое отступление. Главное, что Даби, точнее Курокава Дей, огненный герой: Ожог Инферно, — «сколько пафоса»,— впервые появился семь лет назад и судя по дальнейшей биографии, со злодеями был связан только как информатор, чистильщик и двойной агент. Дальнейшая его жизнь, вплоть до выхода в декрет, достаточно легко просматривается по отчётам: работа над делом, после — отдых в качестве информатора или больничный, на котором, он, если судить по паре заметок, работал над романами. Что согласовывается с интервью в писательских изданиях и выходами новых книг.       После этой информации Ястреб невольно выдохнул. Всё же, несмотря на решение защищать интересы семьи до последнего, он был рад, что Даби не таит за душой особых секретов, а если они и были, то в юном, неосознанном возрасте.       Это облегчение, однако, не касалось Джо. Её личное дело было не столь интересно, как у Даби, хотя бы потому что «Комацу Джонетсуко» было её реальным именем, данным с рождения, но от этого вопросов к ней стало только больше. На кого она должна была работать, что её личное дело столь чисто?       Ному — искусственно изменённый для использования множества причуд суперсолдат, участие в создании которого она принимала. За сутки Ястреб почти смирился с тем, что это могли быть правдой, но всё равно… душа не хотела верить это, заставляя усомниться разум.       Ведь ей было всего пятнадцать, когда мы познакомились… когда бы она успела поучаствовать в этом?       У меня же чуйка на плохих людей, а бы заметил, будь она злодейкой…       Она же такая наивная временами… Да ещё и отличница, разве она успевала бы работать и учиться?       Если кто и похож на вивисектора, то Даби, а не она.       Ястреб не был наивной пташкой, всего лишь человеком с обычными слабостями и стадиями принятия.