***
«Какой же ужас…» — слегка подергивая свой темно-синий плащ, сшитый портным буквально за несколько часов до бала (о котором портной узнал даже раньше), юноше хотелось провалиться под землю. Вернее, в этом случае под пол. Он смотрел в зеркало. В этой тёмной тряпке Цукаса ощущает себя так, словно стоит голый, по ощущениям эта ткань отнюдь ничего не весит, он чувствует, как уши его заалели, ведь он стоит посреди толпы. Образ его завершала золотая роза, висящая через плечо на ремне. Кажется, что такой костюм должен ощущаться в весе хотя бы на плечах, что очень странно… «Ну почему… Я же в костюме! В новой рубашке, брюках и плаще. Почему так неловко перед всеми?.. Именно поэтому я и ненавижу все эти игры с переодеваниями… Дурацкие наряды, кучи еды, вечные липкие взгляды и взмахи веерами… Главное — дожить до утра. Возьму-ка еды, пока матушка занята с Саки своими делами, найду укромное местечко…» Весь зал сиял. Под высоким потолком в медленном танце кружились яркие кристаллы, от которых исходило холодное свечение разных цветов: синий, фиолетовый, розовый, красный… Полы начищены настолько, что не хуже зеркал отражают краски от кристаллов, кажется, в зале становится ярче, чем бывает днём, хотя через огромные окна и фрески видно, что солнце давно ушло. По краям зала стояли длинные столы, забитые разной едой. Там были торты причудливых форм, разнообразные пирожные, цельные поросёнки… Да чтобы все блюда на столах назвать, не хватит и длинной ночи! В центре зала кружились люди, сотни человек в пышных, и, наверняка, дорогих нарядах, некоторые прикрывали рот и тихо смеялись, другие же нервно дотрагивались до своей причёски, явно боясь, что вся укладка потеряла своё значение. — Саки! Что я тебе говорила? — подошли и эти двое. — Быть вежливой, учтивой, на балу не есть, чтобы корсет не расплелся, не отказывать в танце… — А тебе, Цукаса? — женщина глядела на старшего своего ребёнка. — Постарайся не опозорить нас, рыцарь! Мы приехали сюда, потому что нашли для Саки прекрасного принца! Эту юную пару нужно тотчас же обвенчать! А если бы мы приехали сюда без тебя, это было бы оскорбительно в первую очередь с нашей стороны! Представляешь, прибыла сестрица, а братец где-то дома сидит и читает… Смех, да и только! Мы бы и тебя обвенчали, но опоздали… Эх, такая красивая девочка была у них! Я же вечно тебе на неё пальцем тыкала, чего так и не подошёл, глупец? Ах, даже о будущем не думаешь… — хотел только Цукаса возразить, как строгий голос продолжил: — Поскольку и нашей Саки, и сыну их обоим по пятнадцать лет, быть свадьбе! — «А сама Саки согласна?» — хотелось спросить. — Умоляю тебя, Цукаса, не опозорь нас перед их семьёй! Брак наших кровей означает кучи крупных сделок! Жизнь станет только богаче и лучше! — Я знаю, матушка, я постараюсь не опозорить вас. — Цукаса! Юноша пропустил крик мимо ушей, быстрым шагом уходя в другой конец зала. Он подметил, что плащ очень удобно сшит. Совсем не мешает быстро ходить и не марается. Хотя, наверное, виноват здесь чересчур чистый пол. Быстро схватив бокал с шипучим шампанским со стола, будущий принц медленно начал его пить, осматривая людей в зале. И вновь повторяется. Повсюду живущие по одним и тем же принципам дамы и мужчины, юноши и девушки, только и думающие о том, как бы скорее сыграть свадьбу и принести своей семьей выгоду. Отвратно. Где-то хихикнет дама, где-то зальется радушным смехом купец. Всем весело — вот в чём задача бала. От алкоголя нос защекотало. Так и не допив шампанское, Цукаса оставил наполовину пустой бокал на столе. «Надо подождать до момента, когда начнётся музыка… Заиграет оркестр, и одни люди будут тянуться к другим.» Тут много влиятельных людей, тут много кто ищет связи, но Тенме здесь никто не нужен. Медленным шагом двигаясь среди танцующих парами людей, краем уха он слышал разные сплетни, но даже не вникал. Скукота.***
«Та-ак… Набрать пирожных, подняться на зала два повыше, зайти в какую-нибудь каморку и просидеть там до самого утра, пока все не начнут разгребаться отсюда…» — таков был план. Взяв со стола пустой поднос из-под шампанского, юноша наложил на него разных вкусностей: нарезанные фрукты, тарелочку салата и какой-то напиток, который по запаху он даже определить не смог. «М-да… Миросели никогда не следят за состоянием заброшенных комнат…» — чихнул принц, войдя в пыльную каморку. Матрас дивана был достаточно твёрдым, что прекрасно заменил стол для подноса. Наверное, единственное, что удивило Тенму — открытое в комнате окно. В помещении было прохладно, что дало шанс с облегчением выдохнуть, ведь в бальном зале было настолько душно… Запахи парфюма смешивались с запахами еды, а от жирных купцов то и дело за милю потом попахивает… Какой-то старый манекен одиноко пылится в углу помещения. Кажется, эта комнатка принадлежала портному в кой-то время… Она небольшого размера, как смог подметить Цукаса. Стены и пол освещает лишь падающий из окна свет, отражаемый луной, но не попадает в пыльные углы. Кажется, словно в воздухе воцарились звёзды. Юноша, оставив поднос на диване, подошёл к открытому деревянному окну, оно сделано из светлого дерева, — замечает он. Не проходит секунды, как он опирается об его край, выглядывая наружу. Лёгкий ветер слабо обдувает лицо, гладя по волосам. Хороший вечер, всё же… «Лунный свет падает невероятно красиво на его профиль…» «Хм?» — кажется, Тенма услышал какой-то шорох позади. Не проходит секунды, как он слышит ещё один. Он тут же подскакивает, а в сердце начинает колоть с бешеной скоростью. Как назло в комнате так темно… А может просто мыши? Но какая-то тень стоит, не шевелясь. Стоит прямо возле того манекена, из-за которого юноша и не сразу заметил кого-то… Видны лишь контуры. Начинает казаться, словно тех двух глотков шампанского принцу хватило, чтобы опьянеть. Он сглотнул, неуверенным голосом затем произнеся: — Здесь кто-то есть? — ответа не последовало. Блондин стоит, полностью замерев. Дыхание его стало куда громче, на грудь словно что-то давило. Он смотрел в тёмный угол, не решаясь сделать шаг. — Ещё раз, здесь кто-то есть? — повторяет он, а на последнем слове заикается. Голос его напряжён, подобно перетянутому корсету. — Может быть. — слышится из тишины. Бархатный шёпот обвёл вокруг головы, вскруживая её. — Ничего себе, рыцарь, а даже осмелиться подойти не может?.. — Я… — замотал головой Цукаса. Вот и вновь, его назвали слабым. Хотя он даже не понимает, кто это говорит. — Это кто-то из «тёмных»?! — неожиданно повышает голос он, но не делает и полшага вперёд. Блондин продолжает стоять на освещаемой луной части комнаты, смотря в мрачный угол. «Я… Почему я не могу подойти? Вдруг там какой-то вор, убийца? Вдруг за мной следят? В таком случае мне нужно бежать…» — лились мысли одна за другой, но его словно кандалами приковали к полу. — Не стоит так переживать… — голос тянет гласные, оставаясь в темноте. Следует ещё один шорох — Тенма взял случайную палку, судя по всему, ножку от стула, что лежала по правую руку. Наверное, её использовали для того, чтобы подпирать окна, так как лежала она именно на подоконнике. Годы тренировок, — как самостоятельных, так и нет, — кажется, прошли зря. Они не только развивали умения и выносливость, но и храбрость. Где же она сейчас? — Ху-ху, не стоит так серьёзно вооружаться, — слышится бархатный смешок. Шаг — видно лицо. Мрак ночи обвивает всё вокруг, но лунного света достаточно, чтобы заставить себя отражать янтарные глаза, осколками забившиеся в границы разума. — Н-нет! В Мироселях не может быть магов! — встревожился рыцарь, тут же принимая позу боевой готовности на мечах, лишь вместо меча у него палка длиною с десять вершков… — А кто-то сказал, что я из Мироселей? — разводит руками ещё нечеткий силуэт, делая очередной шаг вперёд, заставляя Цукасу попятиться. — А! Кто ты, почему ты здесь?! — он поднял палку ближе к лицу, словно боялся удара, голос его звучал невероятно встревоженно, а в глазах виднелся неподдельный страх. — Ну же, я вовсе не собираюсь нападать, — человек в чёрном одеянии поднял руки в сдающемся жесте, но Тенма таким уловкам не верит, — он лишь крепче сжал палку. Одно моргание — контур стал яснее. Человек полностью вошёл в освещаемую луной зону, показывая, словно он совершенно не намерен причинять какой-либо вред. — Е-если ты не собираешься причинять вред, зачем ты здесь? Что здесь забыл? — в ознобе мотал головой Тенма. Сколько вопросов он уже задал, как больше их становится с каждой секундой, но ответа хоть на один он так и не уловил на свой слух. — Вероятно, по той же причине, что и вы, — улыбается юноша. Глаза его спокойно глядят в испуганные глаза напротив, волосы, переливающиеся лепидолитом к аметисту, мягкими прядями падают на бледное лицо. Монокль на левом глазу отражает в себе нежный лунный свет, придавая странное спокойствие взгляду… Кажется, время, пока глаза Тенмы бегали по чужому образу, застыло на мгновение. — В смысле?.. — Хе-хе, быть может, не один здесь будущий принц и самопровозглашенный рыцарь Тенма Цукаса не хочет венчаться с какой-то случайной девушкой, скрываясь в каморках? — Но ты — из магов! Кто только захочет добровольно вступать в брак, или, например, брать контракт с такими?.. — блондин до сих пор недоумевал, в ответ на что вновь услышал игривый смешок. — Вероятно, если я скрываюсь, то делаю это не просто так?.. — за этими словами он сделал с десяток шагов, чтобы обойти застывшего на месте Тенму. Блондин до сих пор отходил от испуга, а сердце его продолжало колотиться. Не о таком ли образе читал он в последний раз в книге?.. Лунный свет дал во всей красе увидеть одеяния незнакомого мага: оказалось, наряд лишь в тени казался чёрным. Силуэт был стройным и вытянутым, одежда явно сделана из хлопка и льна… Мантия и фактурный пояс, накладной воротник, манжеты и ленты… Всё вело за собой след графства. — Не из Мироселей… значит тоже человек, приглашённый на бал?.. — наконец опомнился рыцарь, опуская руки. К этому моменту чародей обошёл его вокруг, вновь встав напротив. — Умно, — кивает он, а на лице играет улыбка. — Хм… Я задам один вопрос. Принц и рыцарь, о великий Тенма Цукаса, почему вы скрываетесь в этой укромной каморке? Почему не защищаете прекрасных дам или не сражаетесь за кровь? — Что ещё за вопросы глупые?! — опешил Тенма, — И откуда тебе дозволено знать меня по имени? — О, сэр Тенма, разве ваше имя не разлетелось ещё по всему балу? Сегодня же венчается ваша сестра! — томный голос давит на слух и разум, эхом отзываясь где-то в голове. — А… — вновь впадает рыцарь в умственную спячку. — Ха-ха, ладно, прошу не забивать этими мелочами голову! — тут же отмахнулся маг, не прекращая улыбаться. Какая-то простодушность играла у него внутри, но это точно не может быть просто так… — Ваш плащ так умело сшит… Мне интересно посмотреть, как он будет развеваться на ветру… — тёмный волшебник, словно змея, крутится вокруг юного принца. — Чего тебе нужно от меня? — Цукаса до сих пор насторожен. Он не выпускает палку из рук, вдруг поддастся какому-нибудь зловещему гипнозу?.. — О, я лишь предлагаю пойти освежиться под дождём лунного света… — он глядит в окно. Голос был томным, как пасмурное небо, но одновременно бархатным и ласкающим слух, как рубиновая роза без единого шипа. Ветер покачивает ленты на его одежде, он взбирается на окно, перелезая через его каймы. Секунда — силуэт оказывается на крыше, освещаемый сзади луной. Она казалась такой близкой в этот момент… — Не желаете, юный принц? — за словами следует протянутая рука. «Не собирается же он трогать меня?.. Слухи об этом сразу же разлетятся по всему дворцу, не думаю, что ему нужен этот шум…» Вид заворожил Тенму. Ветер подхватывал пряди аметистовых волос, смешивая их с лазурью, янтарные глаза, направленные на него, сияли на фоне ночного неба. — Меня можно звать Руи, последователь кровей Камиширо, магов. — Но… — Тенма выронил свою палку из рук. — Разве магов приглашают на балы?.. Разве за вами не охотятся такие же, как я, — рыцари? — Ху-ху, тут любому ясно, что охотятся. Но если выпал такой случай… Если сама судьба сейчас дала шанс испытать новое — какой смысл отказываться? — тянет тот. — Но откуда магам взяться на этом балу? — О, милый рыцарь Тенма, я обязательно расскажу вам позже. Прошу, сейчас возьмите меня за руку… — следует очередная улыбка, но вместе с нежным взглядом она играет на лице как-то иначе… Секунда в раздумьях — была не была. Рука в перчатке падает на голую ладонь. «Правильно ли это? Не является ли грехом — доверять чужой крови? Крови Камиширо, известных в книгах как самые могущественные из оставшихся последователей магов…» Стоило ступить на черепичную крышу, как Тенма пошатнулся — было чересчур высоко, что заставило нервно сглотнуть. Но, кажется, его спутнику такая высота нипочём. Он спокойно зашагал по крыше, а затем, пройдя несколько метров, обернулся: — Пройдёмте за мной, я покажу одно интересное место здесь, принц, — и он дождался момента, когда блондин аккуратным шагом дошёл до него. «Стоит ли доверять ему?.. Не станет он чудить что-либо, верно?» Какая-то странная аура витала возле чародея. Будь у неё цвет, она была бы цвета рубина или граната… Гранатовый рубин? — Но… Зачем всё это? — Чтобы ответить на ваши вопросы, будущий государь. — заметив, что даже после такого ответа королевская кровь ничего не понимает, он дополнил: — Мне бы хотелось отвечать на вопросы не в той тёмной каморке, а тут… — они поднялись ещё выше, — Тут обстановка куда приятнее глазу, не так ли? «Что-то в его словах есть стоящее…» — раздумывает рыцарь, следуя за словами своего проводника. Маг идёт так уверенно, словно бывает на этой крыше чаще, чем в самом замке Мироселей. Наверняка такая ночь будет являться кому-то химерой… Возможно, такое даже снилось принцу, пока сны не перестали покидать его. Чем старше он становился — тем реже виднелись сны. Да, многие говорят, что людям сны снятся каждый день, просто они их не запоминают… Но Цукасе хочется верить этому только в последние дни своей жизни. Он поверит в это всем разумом, только если к его горлу приставят нож. Совсем детский разум хочет верить, что сны — нечто большее, а не то, что описано в заумных книгах и справочниках. Хочется верить тому, что написано в сказках… А может он сейчас просто спит?Книги — выдумка, скажет кто-то,
Чьё имя даже неизвестно.
Но словно знает он о том,
Что придумывать — прелестно?
Одна из лун была так близко, что хотелось раствориться в её свете, хотелось протянуть руку к звездам и ощутить их тепло… — Что же… Стоит начать с того, что нам тоже пришло приглашение на бал… По случайности или специально — знать не мне. Я даже не в курсе, что мои родственники имеют в личностях с Мироселями, но… Как оказалось, не один я захотел сбежать с этого душного бала, — он оглянулся, тепло смотря в янтарные глаза. — О, вот как… — А разве прямо сейчас не должны венчать вашу сестру, принц? — резко остановился Камиширо. — Должны. Но, честно, меня мало это заботит… — качает головой он в ответ. — Почему же? — Пф… — двое прошли рядом и сели на самый край крыши. — Все они одинаковые, и принцы, и сестры, и венчания… — взгляд его направился куда-то вверх, что маг мог созерцать лишь освещаемый холодным светом профиль, — Нет, я правда люблю свою сестру, но… — и слушал он, не перебивая. — Всё равно мать решает за нас. Зачем там только моё присутствие?.. Я уже был на сотнях венчаний… — сделал остановку он, взглянув на сидящего по левое плечо Камиширо. — Да, там венчались не мои родственники, а совершенно незнакомые мне люди, но разве они отличаются хоть чем-то? Ни люди, ни венчания. И то, и другое остаётся дурным испокон веков, — выдыхает он. Камиширо кивает. — Теперь я всё понял… — за словами он улавливает недоумевающий взгляд рыцаря. — Ху-ху, это просто замечательно! — Замечательно «что»? — встревожился Тенма. Он совсем не понимал, что тот имеет в виду. — А замечательно то, мой принц, что мы имеем одни взгляды на всю эту ситуацию! — в голосе заиграла не театральная харизма. Расправляя мантию, алхимик поднялся с места, вставая в полный рост: — Не против прогулки по крыше? — протягивает руку он. — Мы должны рассказать друг другу как можно больше о том, что думаем! Только Цукаса приподнялся со своего места, как золотые глаза взглянули на него, а затем послышался шёпот: «Никогда ещё не встречал человека, который бы разделил моё мнение…» Эти бархатистые на слух слова заставили охладевшее сердце сжаться, импульсы крови стали чаще, к краям пальцев двинулось тепло. Впервые. Уже не так страшно, уже не казалось, что это что-то вроде гипноза, нет… Словно оказавшись в книге, ты наконец узнаешь о том, что такое понимание. — Ты тоже считаешь, что все люди вокруг — одинаковы?.. — неуверенно начинает Тенма, боясь не попасть в цель. — Ху-ху, что-то в этом роде… — в груди Камиширо защебетали птицы. Какая-то необъяснимая лёгкость ощущалась с каждым его шагом, они продолжали двигаться по крыше. Встречались какие-то старые обломки, судя по всему, просто выброшенные наружу. При столкновении с такими, Камиширо произносил тихое «осторожнее». Ха-ха, ну разве не забавно? Два юноши совершенно разных кровей, ещё и так, что одна охотится на другую — прогуливаются по крыше, лишь бы избежать липких как мёд и назойливых взглядов от девушек? — Простите, если я напугал… я даже не сразу понял, что это сам рыцарь Тенма явился в случайную чёрную каморку… — смеялся Камиширо. — А? Да всё хорошо… Но я правда напугался. Кажется, прошёл жалкий десяток минут с их встречи. Десяток минут, но столь продолжительный… Сложно было думать о чем-то, кроме красоты этого вечера. Красоты слов, красоты одеяний…Где-то в небе крикнет ворон,
Где-то в небе падает звезда.
Вечером людьми зал бальный полон,
Пока кто-то смотрит в небеса…
В момент, когда мы начинаем чувствовать, мы перестаём предаваться мудрым размышлениям, утопая в себе. Перестаём придавать особое значение своим словам, но начинаем понимать, что ощущаем что-то совершенно новое, что нельзя купить просто так, что нельзя назвать просто так.***
— Тоже считаете, что венчания без собственного желания — неразумно? — Камиширо улыбался. — Ха-ха, да… — смеётся Тенма, наконец ощутив себя на своём месте. — Ах… — маг приложил руку к глазам. — Я так счастлив встретить человека с похожим мнением… — он не перестаёт улыбаться. Но сейчас это была не та игривая улыбка, что играла в самом начале встречи, а самая искренняя улыбка. — Я не знаю, сколько уже минут прошло за нашими обсуждениями… Минут двадцать? Полчаса?Мы можем прикоснуться только к тем граням личности другого человека, которыми обладаем сами. Чем отчетливее мы осознаем свои внутренние возможности, тем выше вероятность нашего понимания других людей.
Они прогуливались по крышам, не боясь ветра. Словно каждый уже знал, что упасть не страшно. — О, милый рыцарь, а я ведь тоже своего рода защитник… Я бы смог продемонстрировать свои умения, да шуму наведем… — смеётся маг, — Но для меня будет честью однажды защищать вас!.. «А?» — Ох… — Ну же, принц! Только представьте! — он схватил блондина за руку, широкими шагами шагая куда-то назад, — Наш дуэт будет подобен розе и одуванчику, луне и солнцу, рубину и янтарю… Вы — первый, с кем бы я хотел оказаться на одном портрете… Столь красивые изречения заворожили слух, но Тенма вновь отбросил всю красоту в сторону, мотая головой: — Н-но… Что если я сейчас под действием какого-то заклинания? Что если я не заметил, как ты… — но не успел он договорить, как его перебили: — А я думал, что вы — начитанный человек… — с выдохом грусти произносит Камиширо, в ответ на что получает лишь вопросительный взгляд. «Если попасть под чародейство мага, то любое понятие о слове «заклинание» или «гипноз» — просто-напросто вылетит из головы» И теперь принц опомнился: — Никакой магии, никаких заклинаний… — Да-а, — на выдохе шепчет Камиширо, — Я понимаю, как сложно бывает поверить нам, но, принц! Вы ведь уже сделали несколько шагов мне навстречу… Разве можно так просто сомневаться в содеянном?.. — Я… — щёки залились краской. «В смысле… Быть вместе нарисованными на портрете?..» — Наш дуэт стал бы величайшим в истории, принц! — глаза его блестели. Юноша не был похож на того, кем казался в первые минуты… — Мы бы правили вместе в полном понимании… А соединение двух кровей стало бы величайшим событием в истории, о нас писали бы в книгах!.. — кажется, от таких речей у самого Камиширо вскружилась голова. — Ну же, нужно лишь согласиться… Тенма стоял неподвижно, а взгляд его метался с неба на чужие глаза, с глаз на руки. Звучит как в сказке, но… — Мне не найти другого, кто понял бы меня… — вновь начал Камиширо, — «Есть сотни других людей, которые мыслят так же, как ты» — может сказать кто-то. Но уверяю, принц, со мной никто не захочет оставаться рядом, ведь я… маг?.. Что за риторический вопрос? — А я разве принц?.. — смеётся и качает головой Цукаса, смотря в резко охладевшие глаза. — Да! Ещё полгода и станете самым настоящим принцем! — Ну вот, ещё полгода… — Но вы ведь крови Тенм… Известнейших своей крупной библиотекой с лучшими произведениями веков!.. И снова молчание. Да… Стоило лишь начать понимать другого, как всё сразу теряет значение. Цукаса просто не понимает происходящего. Всё закрутилось как-то быстро, невнятно… — Ну же, принц… Вдвоём мы сможем противостоять любым невзгодам и стихиям!.. — Но какая реакция будет у матери?.. — оглядывается он. — Зачем думать об этом сейчас?.. Поддайтесь эмоциям, подумайте над тем, что чувствуете сейчас!.. — шептал бархатный голос. — Я…я не могу! — отрекнулся Тенма, выдергивая свои руки из чужой хватки. Проходит несколько секунд в молчании. — Почему же?.. — Я… — он посмотрел в глядящие напротив глаза. Кажется, в их отражении можно лицезреть все звезды на небе. — Мне нельзя предавать кровь. — А, вот в чём дело… — выдыхает Руи, руку свою поднося к собственным глазам, — Я мог догадаться… — по коже пробежалась волна мурашек, ознобом отдаваясь в краях пальцев. — А… Разве в крови магов не так? Разве можно взять и предать свою фамилию?.. — Нельзя, но я бы сделал это ради себя, ради нас двоих… — тепло улыбается он. Послышатся громкие возгласы с бала, захлопают люди в ладоши… Где-то будет ругаться матушка принца, но так и не поймёт того, что венчания ему вовсе не нужны. Не поймёт того, что единственное, что ему было нужно — понимание. — Хотя, знаешь… Забудем любые заветы, — вновь возвращается к диалогу Тенма. Проходит несколько секунд, ветер дует где-то со спины. «Ежели сам момент дал возможность испытать на словах что-то совершенно новое, какой смысл отказываться?..» — Я тоже буду иметь честь служить вам однажды, маг, — он присел на колено перед стоящим юношей. — Вы — некто, кто заставил меня понять, что иногда нужно переставать верить легендам и слухам, Камиширо. — кажется, самому Руи хотелось тоже упасть на колени и произнести то же самое, но правую ладонь его неожиданно взяли чужие руки: — И я буду рад однажды быть нарисованными вместе на прекрасном портрете, — за этими словами следует поцелуй в кисть. — Мы поработим весь мир… — шуточно произносит Камиширо. — О, ну до такого заходить не станем, — смеётся Тенма. Он встал с колен, продолжая держать чужую бледную ладонь в своих холодных руках. Взгляды их встретились вновь, и никто из бального зала даже не догадается, куда запропастился братец младшей дочери Тенм… Никто не догадается, что тепло, получаемое им в данный момент значит куда больше, чем венчание. Что тепло, передаваемое через соприкосновение, прозванное поцелуем ещё веками назад — куда приятнее очередных липких взглядов от девушек.