В шаге

Я прихожу домой поздним вечером, и меня снова никто не встречает. Не могу сказать, что удивлена. Просто немного озадачена вопросом, где ты и с кем в такое время. Украла моё сердце и теперь шатаешься с ним по всему свету, кажется, лишь изредка заглядывая в наше «уютное» гнёздышко. Честно признаюсь, не этого я ожидала от совместного проживания с любимым человеком. В первый раз переступая порог нашей будущей квартиры, я даже подумать не могла, что всё так обернётся. Мы съехались, чтобы быть ближе друг к другу, а получилось наоборот. Сейчас мы далеки как никогда раньше. Ты вновь и вновь ускользаешь от меня, и я боюсь, что когда-нибудь ты уйдёшь навсегда. Страх потерять тебя переплетает моё сердце, словно ядовитый плющ. — Я дома, — бросаю со вздохом, уронив рюкзак на пол. Ответа я, конечно же, не получаю. Крохотный огонёк надежды, теплившийся в глубине моей души, мгновенно гаснет, будто и не горел вообще. Понимаю, жизнь не ограничивается любовью и отношениями. У каждой из нас есть свои дела, и это нормально. Ненормально то, что твой поток дел бесконечен и что в нём находится место для всех, кроме меня. Твоё отсутствие стало обыденностью. Я принимаю это как должное — больше мне ничего не остаётся. Заслужила? Может быть. А твоей любви я, видимо, больше не заслуживаю? Кто же тогда заслуживает? В кого мне превратиться, чтобы снова почувствовать себя нужной? Я знаю, что ты любишь долгие поцелуи и ласки. А меня ты любишь, Саш? Я никогда не устраивала сцен ревности, даже самых безобидных. Упаси боже! Зная твой взрывной характер, я понимаю, что лучше промолчать. Наверное, такими темпами мы скоро вообще перестанем друг с другом разговаривать. Я всё реже застаю тебя дома. Ты всё реже предупреждаешь, куда уходишь. Насколько и с кем — ты не считаешь нужным сказать, а я не спрашиваю, хоть и считаю нужным спросить. Думаю, ещё немного, и мы дойдём до того, что ты начнёшь ночевать где-то в другом месте. Пока этого не случилось, я стараюсь радоваться каждой секунде ещё одной ночи, проведённой с тобой. Каждая совместная ночь может стать последней, в том числе и эта. А кто даст гарантию, что этой ночью мы с тобой снова окажемся в одной кровати? Сбросив кроссовки, я снимаю куртку, вешаю её на крючок и бреду в спальню. Сил переодеться не нахожу. Меня хватает только на то, чтобы стащить с себя худи. Оставшись в спортивном топе, сажусь на край своей половины кровати и устало плюхаюсь спиной назад. Я лежу с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, глубоко дышу. Пытаюсь отключить голову и ни о чём не думать, но, откровенно говоря, получается у меня плохо — совсем не получается. Мысли о тебе, о нас, в частности о нашем будущем, въелись в моё сознание слишком прочно. Понятия не имею, сколько я так провалялась. Возвращает меня в реальность звук поворота ключа в замке, внезапно разрывающий тягостную тишину, которая поглотила квартиру. Ты дома. Живительная волна радости и тепла пробегает по всему моему телу. Я тут же открываю глаза и поворачиваю голову в сторону двери, ожидая твоего появления. Ты не торопишься идти ко мне. Судя по звукам, застряла с чем-то шуршащим в гостиной. Я отчаянно борюсь с желанием сорваться с места и кинуться к тебе с объятиями. Пальцы сжимают одеяло с такой силой, что немеют кисти. Наивно полагаю, будто это сможет удержать меня в спальне. В какой-то момент звуки исчезают. Я замираю, вслушиваясь в неожиданно наступившую тишину. Надеюсь услышать приближающиеся шаги, но вместо этого слышу лишь ускоренное биение собственного сердца и своё же сбивчивое дыхание. Я сдаюсь. Встаю с кровати и медленно иду к тебе. Стоит мне оказаться в пределах гостиной, как наши взгляды тут же пересекаются, а на твоём лице расцветает довольная улыбка. Я останавливаюсь в дверном проёме, скрестив руки на груди, оцениваю обстановку. Ты расслабленно сидишь в своём любимом кресле, откинувшись на спинку и положив локти на подлокотники. — Недавно пришла? — спрашиваешь, играясь с прядью бесценных рыжих волос. — Да, прямо перед тобой. Ещё не успела переодеться, — спешно отвечаю и невольно поправляю лямку топа, после чего складываю руки за спиной. Ты выглядишь поразительно спокойной, даже умиротворённой. Как человек, у которого нет и никогда не было в жизни никаких проблем. Кажется, только одна я переживаю за наши отношения. Не скрою, меня задевает твой беззаботный вид. Он издевательски контрастирует с моим внутренним состоянием. Волна эйфории, захлестнувшая меня с твоим приходом, довольно быстро сменилась ощущением вялотекущей гибели. Чувствую себя эгоисткой. Правда, я не сильно сокрушаюсь по этому поводу. Почему? Потому что вся в тебя. Две эгоистки — мы с тобой определённо стоим друг друга. — Понятно, — растягивая гласные, произносишь ты. Обрываешь зрительный контакт и переводишь взгляд на мои губы. Ты не задерживаешься на них — спускаешься дальше. Плавно скользишь глазами по оголённым частям моего тела. Шея, ключицы, плечи, руки, живот… Огибаешь пупок и отправляешься в обратный путь, поднимаясь вверх. Живот, руки, плечи, ключицы, шея… Не оставляешь без своего внимания и места, скрывающиеся под одеждой. Грудь, бёдра… Всё, с чем соприкасается твой обжигающий взгляд, моментально загорается. Каждая моя клеточка чутко реагирует на тебя, хотя между нами расстояние в несколько метров. Я не сразу замечаю, как ты сжимаешь подлокотники кресла. Но когда замечаю, уголки моих губ слегка поднимаются. Ты ловишь эту улыбку, глядишь мне прямо в глаза. — Так и будешь просто смотреть? — интересуешься как бы между прочим. — Могу задать тебе тот же вопрос, — говорю с невозмутимым видом. Я прохожу наконец в гостиную и сажусь в кресло напротив твоего. Стараюсь держаться уверенно, под стать тебе. Получается или нет — не знаю. Ты усмехаешься. Лениво, будто нехотя, встаёшь с кресла и направляешься ко мне. Я раздвигаю ноги в стороны, позволяя тебе приблизиться вплотную. Ты берёшь меня за подбородок, проводишь по нижней губе большим пальцем. Затем приподнимаешь мою голову кверху и осторожно тянешь на себя, заставляя меня оторваться от спинки кресла. Я не сопротивляюсь. Выпрямляю спину и послушно подаюсь вперёд, опираясь руками на колени. Ты смотришь на меня сверху вниз и явно наслаждаешься покорностью, которую я выказываю. Свободной ладонью нежно гладишь мою шею, касаешься плеча. В какой-то момент твоя рука внезапно останавливается, а ты вдруг перестаёшь улыбаться, серьёзнеешь. Переводишь взгляд то на один, то на другой мой глаз, словно пытаешься что-то найти. Ты не отпускаешь мой подбородок, и от такого положения у меня уже затекла шея. Тем не менее я терплю. Стараюсь держать лицо и не показывать своих страданий. Не хочу выглядеть жалобно. А ещё не хочу лишаться твоих прикосновений. — Ань, — тихо зовёшь. Я молчу. Демонстративно смотрю на твои губы и надеюсь, что на этот раз тебе не нужно устное разрешение на то, чтобы поцеловать меня. Не получив ответа, ты больно впиваешься длинными ногтями в моё плечо. — Ань, — повторяешь чуть строже. Приходя домой поздно, ты никогда не целуешь меня первой, пока я прямо не скажу тебе это сделать. Не сомневаюсь, если я откажусь от поцелуя, ты точно не станешь давить и отступишь. И хотя не было ещё ни одного случая, чтобы я запретила тебе поцеловать меня, ты всё равно каждый раз ждёшь слов, которые одобрят твоё намерение. Учитывая то, что ты со мной вытворяешь без всякого разрешения, я искренне не понимаю, почему ты не можешь просто взять и накрыть мои губы своими. — Саша, поцелуй меня, — выдыхаю с шумом. И ты наконец-то целуешь. Сладко. Горячо. Страстно. Как будто в последний раз. Я с жадностью отвечаю, тянусь навстречу всем своим существом. Одной рукой цепляюсь за ремень джинсов у тебя на талии, другой — поглаживаю твоё бедро. Старательно вкладываю в этот поцелуй слова, которые не могу произнести вслух. Ты услышишь меня, но, боюсь, не послушаешь. Не бросай. Не уходи. Слегка прикусываю твою губу, настойчиво прося лишь об одном. Останься. Ты вдруг разрываешь поцелуй, аккуратно берёшь мои руки и переплетаешь наши пальцы. Переводя дыхание, мы какое-то время просто смотрим друг другу в глаза. Ты — ласково, улыбаясь уголками рта. Я — настороженно. Затем ты неожиданно опускаешься передо мной на пол и утыкаешься лбом мне в колени. Я крепко сжимаю твои руки, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Мы сидим в таком положении несколько минут, в течение которых я без остановки прокручиваю в голове одно и то же слово. Пожалуйста. Ты внезапно поднимаешь голову. Эмоций на твоём лице нет. Впрочем, наверное, как и на моём. — Ань, я… — говоришь, но я не даю тебе закончить. — Так не пойдёт, Саш, — перебиваю поразительно спокойным, даже умиротворённым голосом. Голосом человека, у которого нет и никогда не было в жизни никаких проблем. — Сначала поцелуй меня. И ты незамедлительно целуешь, привстав на коленях. Жаль только, что довольно быстро отстраняешься. — Я не люблю тебя, Ань, — выпаливаешь ты, как из пистолета. Хотя я уже давно была готова к этому выстрелу, всё равно больно. До жути. — В хорошем смысле, Ань, — добавляешь и добиваешь. Ты внимательно всматриваешься в моё лицо, ожидая увидеть какую-то реакцию. Зря. Трупы ведь лишены возможности реагировать. — Я имею в виду… — мнёшься. — Мы ведь не любим кислород, но дышим им. Он нам жизненно необходим, иначе мы умрём… Сразу понимаю, к чему ты клонишь. Я бы улыбнулась ради приличия, но, думаю, это было бы не совсем уместно. Наверное, и любить тебя сейчас — не совсем уместно. — Знаешь, — продолжаешь ты после недолгой паузы, — даже самые ужасные люди дышат кислородом. Вот и я дышу. Тобой дышу, Ань. Ты — мой кислород. Я без тебя не могу… Твои слова вызывают у меня нервную усмешку. Приходится восстать из мёртвых, чтобы выразить своё негодование. — И уходишь ты как раз потому, что не можешь без меня, да? Ты виновато вздыхаешь, отводишь глаза в сторону. — Я ухожу, потому что ты не можешь со мной, — поправляешь. От такого заявления я не справляюсь с эмоциями. — Откуда тебе знать, могу или не могу? — спрашиваю резко. Твой взгляд возвращается ко мне. — Ань, у меня сейчас очень сложный период в жизни, — сдержанно отвечаешь, осторожно высвобождая руки и почти невесомо кладя их на мои колени. — Я окончательно запуталась в себе. Не знаю, что чувствую, не знаю, чего хочу. Я даже не знаю, зачем живу, понимаешь? Но одно я знаю точно — я не хочу тащить тебя за собой на дно. — Я уже и так на дне, — отзываюсь сухо, стиснув подлокотники кресла. — Без балласта будет легче всплыть, — едва заметно улыбаешься. — Может, я не хочу всплывать. Опустив глаза на мой оголённый живот, ты притрагиваешься к нему и медленно ведёшь указательным пальцем над пупком. Этот участок кожи мгновенно покрывается мурашками. Вскоре я понимаю, что ты рисуешь невидимое сердечко. — Надо, Ань, — мягко произносишь. — Мы должны встретиться на поверхности. Крошечная искорка надежды загорается у меня в груди. — Ты вернёшься? Мой вопрос звучит так по-детски наивно, что мне становится одновременно и смешно, и совестно. А ещё хочется плакать от беспомощности. — Планирую, — туманно отвечаешь ты. — А пока что мне нужно побыть одной. Снова касаешься меня, рисуя над первым сердечком второе. — Уверена, что у тебя получится быть одной? — осторожно спрашиваю, когда твой палец отрывается от моей кожи. — Мне будет очень не хватать тебя, но… — говоришь, однако закончить свою мысль не успеваешь. — Нет, я не это имею в виду, — торопливо прерываю. Ты пристально смотришь мне в глаза, и я чувствую себя ужасно неловко. — А что тогда? — серьёзно интересуешься, хотя, очевидно, уже догадалась. — Сможешь ли ты всё это время быть одной? Меня же ты... — запинаюсь, — не любишь. Что, если полюбишь кого-то другого? — бормочу, уставившись куда-то над тобой. Ты молчишь. Неспешно выводишь на мне третье сердечко. Прямо под топом, у левой груди. Закончив рисунок, ты вдруг привстаёшь на коленях и крепко обнимаешь меня. — Я не променяю кислород даже на те прекрасные духи, что ты подарила мне на день всех влюблённых, — шепчешь в ухо. И, знаешь, я верю, Саш. Обхватываю твою шею и прижимаюсь к тебе изо всех сил, порывисто целую в щёку. Закрыв глаза, я упрашиваю время остановиться, но оно вполне ожидаемо остаётся к моим мольбам безучастным. — Ань, у меня кое-что есть для тебя, — внезапно сообщаешь. — Прощальный подарок? — спрашиваю, стараясь звучать не слишком тоскливо. — Мне не нравится слово «прощальный». Да и, честно говоря, до полноценного подарка это кое-что не дотягивает, — ласково возражаешь ты. Перемещаешь руки мне на талию и делаешь слабую попытку освободиться из объятий. Я сразу же отпускаю тебя. — Заинтриговала! — восклицаю. Удивляюсь самой себе. Ещё совсем недавно я готова была разрыдаться в голос от безысходности, а сейчас улыбаюсь так, словно всё идёт как нельзя лучше. Ты тоже заметно приободрилась. С радостным видом устремляешься к своему креслу и, нагнувшись, исчезаешь за его спинкой. Поднимаешь что-то с пола. По характерному шуршащему звуку я почти сразу догадываюсь, что ты мне подготовила. Так шуршит упаковка для цветов. Несколько секунд — и моё предположение подтверждается. Ты подходишь ко мне и протягиваешь чудесный букет белых роз. Бережно принимаю его. Слегка касаясь носом лепестков, вдыхаю приятный аромат. — Мои прелестные, — обращаюсь к цветам, как к детям. — Столько времени без воды… — Просто я не нашла тут свободную вазу, — виновато произносишь, сложив руки за спиной. — Сейчас из спальни принесу. Мгновенно удаляешься. Вскоре я слышу, как ты заходишь на кухню и включаешь кран. Вернувшись ко мне, уверенно располагаешь вазу на полке стенки, где стоит в рамке наша фотография с отдыха в Дубае. Я ставлю цветы в воду, делаю несколько шагов назад. — Другое дело, — растягиваю губы в довольной улыбке, любуясь подаренным букетом. Перевожу взгляд на тебя. — Спасибо, Саш. Они прекрасны. — Это символ нашего светлого будущего, — внезапно заявляешь ты. Неотрывно смотришь мне в глаза, словно хочешь загипнотизировать. — Розы ведь завянут, — роняю как бы между прочим, скрещиваю руки на груди. — Завянут, — спокойно подтверждаешь. Кладёшь ладонь мне на поясницу и поглаживаешь её большим пальцем. — А когда придёт время, расцветут и окрасятся в красный. Тогда мы с тобой и встретимся, Ань. — В красный? — удивляюсь. — Цвет крови? — Цвет любви. По крайней мере, красные розы символизируют любовь, — отвечаешь ты серьёзно. Внезапно меняешься в лице, смущённо улыбаешься. — Ну, правда, ещё страсть и желание… Но любовь — это главное. — Поняла, — слегка усмехаюсь. Ты никогда не дарила мне красные розы.

***

Я прихожу домой поздним вечером, и меня снова никто не встречает. Не могу сказать, что удивлена, ведь меня больше некому встречать. Ты улетела из нашего «уютного» гнёздышка три месяца назад. — Я дома, — мягко произношу. Хоть я никогда не получаю ответа, крохотный огонёк надежды всё ещё теплится в глубине моей души. Я очень скучаю, Саш. Мы пересекаемся, но почти не общаемся друг с другом. У каждой из нас свои дела, своя компания. Первое время мне было невыносимо смотреть на тебя, не имея возможности поцеловать. Сейчас я смирилась с этой болью, живу с ней бок и бок и в принципе не жалуюсь. Только сердце периодически кровоточит. Неприятно, но в целом я держусь. Привычным движением снимаю кроссовки и направляюсь в гостиную. Кладу сумку на кресло. Собираюсь переодеваться, как вдруг замираю, не в силах пошевелиться. Вместо засохших, когда-то белоснежных цветов в вазе, которую ты оставила около фотографии со счастливыми нами, стоят яркие красные розы. Не веря своим глазам, на подгибающихся ногах приближаюсь к букету и делаю глубокий вдох. Свежий сладкий аромат врывается в мои лёгкие. Живое явилось на смену мёртвому. Я выскакиваю обратно в коридор. Смотрю на коврик у входной двери и вижу твои кроссовки. И как я сразу их не заметила! Сердце выпрыгивает из груди. Бегу в спальню. Останавливаюсь у закрытой двери, пытаюсь успокоить дыхание. Медленно считаю до пяти и робко заглядываю внутрь. Ты лежишь на застеленной кровати, на своей половине, свернувшись калачиком. В руках сжимаешь моё любимое розовое худи. Спишь. Я улыбаюсь, а на глаза сами собой наворачиваются непрошеные слёзы. Накрыв рот ладонью, с силой прижимаю её к губам. Чувствую, как дрожит рука. Тихо, стараясь не шуметь, я достаю плед, укрываю тебя, после чего беру свою домашнюю одежду и отправляюсь в гостиную, чтобы переодеться. Затем захожу в ванную и на кухню. Умываю руки, лицо, расчёсываюсь, почти залпом выпиваю стакан воды. Вернувшись в спальню, решаю пока не выключать свет. Я слишком истосковалась — хочу хоть немного полюбоваться тобой. Аккуратно ложусь на свою половину кровати, но не остаюсь на ней, а переползаю на твою. Забираюсь под плед и осторожно обнимаю тебя. Ты вздрагиваешь, открываешь глаза. Увидев меня, сразу же прижимаешься ближе. — Ань, я люблю тебя, — сонно шепчешь. — Наконец-то и ты полюбила кислород, — ласково замечаю. Ты ощутимо расслабляешься. Я целую тебя в лоб и нежно провожу рукой по твоим растрепавшимся волосам. Кажется, они стали краснее, чем были раньше.