Esper

Желая как можно больше увеличить дистанцию между собой с Фремине и остальными, Кэ Цин тянет его за собой дальше по залу. Она с осторожностью поглядывает на компанию друзей, что сейчас медленно расходится. Лини и Линетт — те, кого нужно держать в поле зрения, сейчас заняты сладостями. Венти — второй, кто может всё испортить, обнимается с Сяо, и, похоже, о Фремине сейчас не думает. «Наконец-то, — думает Кэ Цин, не сдержав недовольное цоканье. — Надоели уже они все. Мешаются под ногами». Девушка ведёт Фремине за собой, и, отойдя подальше от остальных, она кладёт его ладони на свою талию и танцует вокруг него, пока сам юноша украдкой поглядывает в сторону своей семьи. Ему неприятно и больно находиться рядом с ней, а не с братом, но на душе немного тепло от того, что Лини и Линетт отдыхают. Хочется перестать молчать, хочется открыто попросить помощи, но смелости на это нет. Страх перед людьми, а особенно перед такими, как Кэ Цин, буквально отнял у него дар речи. «Почему я такой слабый… Я совсем не могу давать отпор… Я хочу, чтобы Лини защитил меня… Но я не могу защититься сам… Почему это происходит именно так…» — он теряется в страхе и панике, что был привит ему еще с детства. Люди пугают. Кэ Цин пугает. Окружение давит. Все, кроме Лини и Линетт, могут навредить. Его разум слегка затуманен, а ноги особо не слушаются. Осознание приходит только тогда, когда музыка начинает стихать. С каждым шагом всё дальше и дальше. Под ногами уже не паркет из праздничного зала, а плитка коридора. Фремине с трудом поднял голову, и его опасения быстро нашли подтверждение: Кэ Цин куда-то ведёт его. Чувство тревоги окатило в ту же секунду, пока на теле выступает холодный пот. — К-куда мы…? — почти беззвучно спрашивает Фремине в пустоту. — Думаешь, после того, как я увидела, как ты целуешься с ним, я буду ждать до дня рождения? — она смотрит на него через плечо, направляясь вдоль коридора. — Я выпила, осмелела, ха-ха, а глупые шутки твоих друзей сейчас вымещу на тебе, вот и всё.  Она останавливается около приоткрытой двери в лекционный кабинет. Идти в общежитие сейчас слишком далеко и долго. В подобных аудиториях никогда никого нет, ведь они служат просто пустым классом, где иногда проходят занятия, если специальный кабинет по какой-то причине недоступен. Кроме того, в коридорах общежития можно наткнуться на дежурного учителя. «Или если этот придурок Венти пойдет искать Фремине, то, очевидно, он пойдет в мою комнату», — мысленно усмехается девушка, будто выискивая подтверждение для самой себя, что пустой лекционный кабинет — это именно то, что нужно. Несмотря на хорошую акустику внутри, звукоизоляция здесь тоже отличная. Как и во всех учебных классах. — Тут нас никто не найдет, — хихикает Кэ Цин. — Не переживай, тебе понравится.  Девушка силой затягивает его в кабинет и толкает. Не удержав равновесие юноша падает на пол. Он сразу переворачивается на живот и пытается отползти от неё, но она лишь смеётся.  — Не бойся, Фреми, этим все занимаются, больно не будет, — она тянет его за ногу на себя, переворачивает на спину и забирается к нему на бёдра. — Маленький испуганный котёнок, — упираясь ему в плечи, она с силой прижимает его к полу и склоняется к лицу. — Тебе и правда идёт, когда волосы убраны. Вот только эта дебильная заколка… Тц… Безвкусная вещь. — Что ты… Нет… Это же была просто игра, К-кэ Цин… — взмаливается Фремине, ощущая как сильно уступает девушке в силе. — Какой слабый, — чувствуя превосходство, она расплывается в очередной пугающей улыбке. — Какой же слабый, жалкий, ничтожный… Я заберу тебя к себе домой. Посажу на поводок и закрою в комнате, — улыбается. — Буду каждый день обнимать тебя, целовать, лелеять. Никто так не любит тебя, как я… Мой маленький Фреми… — в ее глазах словно проскочило безумие. — Буду кормить тебя с ложки, буду ходить с тобой в туалет, буду купать тебя и ухаживать за тобой. В ушах стоит звон. Сейчас ему кажется, что он даже готов закричать о помощи, несмотря на страх перед людьми, но голоса просто нет. Сухость в горле царапает и будто раздирает его, как только юноша пытается связать два слова. Так страшно ему не было давно. Он понимает, что никто не найдёт их, никто не прервёт это, никто не поможет… Даже если их и будут искать, то, скорее всего, в общежитии. Никому не придет в голову идти по пустым коридорам академии. Слёзы градом хлынули из синих глаз, а ощущение безнадеги сжало сердце проводника с такой силой, будто бы вот-вот и просто лопнет, как шарик. — Да, просто игра, — смеётся девушка. — Вот, и мы с тобой просто поиграем, Фреми.  Она склоняется к его лицу, проводит носом по шее и глубоко вдыхает.  — Мм… От тебя так приятно пахнет, — она скользит рукой по его груди. — Маленький милый Фремине… Не бойся, никто ничего не узнает, и я никому ничего не скажу, если ты будешь хорошо себя вести. Ты ведь будешь? — она мокро целует его щеку. — Фреми, скажи, ты ведь хочешь этого, да? «Хочу исчезнуть… — думает юноша, глядя в потолок. Упираться просто бессмысленно. Он слишком слаб. И физически, и морально. Он считает, что ей не ровня, и попытки вырваться приведут лишь к ещё большей агрессии, и потом она всё расскажет Лини. Возможно, брат и не отвернется, но точно не ответит взаимностью. — Пусть лучше он ничего не знает… Так стыдно…» — Мой маленький мальчик, — Кэ Цин вновь мокро целует его в щеку. — Моя милая игрушка. Я буду защищать тебя и заботиться о тебе… Ты ведь тоже этого хочешь, я знаю. — Я… Нет… Я не хочу… — всхлипывает Фремине, не в силах даже вытереть глаза руками. — П-пожалуйста… — Глупенький, — она целует его в уголок глаз, слизывая слезу. — Расслабься, я лучше знаю, чего ты хочешь… Ты ведь извращенец, Фремине. Маленький грязный мерзкий извращенец, влюбленный в старшего брата… Отврат. Этот костюм так иронично смотрится на тебе, — смеётся. — А я возьму тебя даже таким порочным и мерзким. Без тени сомнения, она принимается медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. Опустив голову, она проводит языком по его шее и спускается ниже — к груди.  — Знаешь, будет не очень хорошо, если какой-нибудь Лини заметит, что тебя нет и пойдёт искать, так что, прости уж, но предварительные ласки будут недолгими.  Девушка приподнимается и запускает руку под себя. Она кладёт ладонь на его пах и несильно сжимает.  — Совсем не возбужден? Фреми, ты забыл, что у нас все должно получиться, если не хочешь, чтобы я рассказала Лини твой грязный секрет? — хихикает. — Я не буду против, если ты подрочишь при мне, чтобы он встал. Каждое касание неприятно жжёт и кажется таким грязным, что Фремине был бы рад отрезать эти куски кожи. Вместо слов юноша только всхлипывает. Он не хочет и боится подчиняться, но должен это сделать, ведь уберечь секрет от брата важнее всего, а иного выхода он не видит. Слёзы не дают ему разглядеть помещение, в котором они находятся, и даже фигура девушки немного расплывается. Юноша совсем не ощущает своего тела, сознание будто отделило его от него, лишь бы не чувствовать всего этого. — Я не смогу… — снова всхлипывает проводник. — Тише-тише, я тебе помогу… Это ведь просто тело, оно обязательно среагирует. Тем более, я уверена, что ты тоже этого хочешь.  Она устилает мокрыми поцелуями его щеки, его шею, его грудь, спускаясь ниже и ниже. Пальцы берутся за пуговицу на шортах:  — Расслабься, Фреми. Этого не избежать, так что нет смысла напрягаться. Девушка целует его внизу живота, больно впиваясь зубами, чтобы точно оставить засос, пока он ёрзает под ней и тихо скулит. Нет сил даже повернуть голову. Фремине не чувствует границ своего тела, лишь ощущает эти отвратительные прикосновения. Кэ Цин выцеловывает его живот, оставляет засосы и укусы, искренне наслаждаясь дрожью в чужом теле и желая полностью сломить этого человека. Фремине же желает провалиться под землю, исчезнуть или хотя бы потерять сознание, что угодно, лишь бы не чувствовать того, что происходит. — Не надо… — одними лишь губами произносит юноша, закрывая глаза и плача навзрыд. — Глупый… Себе же хуже делаешь.  Она спускает с него шорты и кладёт его ладонь поверх белья.  — Давай, Фреми, ты либо сам, либо это сделаю я, — она накрывает его ладонь своей и сжимает, неприятно царапая длинными ногтями. «Нужно просто сделать это… Тогда на сегодня она оставит меня в покое… Просто сделать…» Попытки пошевелиться, лишь бы это быстрее закончилось, не увенчались успехом. Тело ватное, непослушное и отвратительно грязное. Волосы у висков пропитаны слезами, весь макияж, который так старательно делала Линетт, смазан. Юноша хочет выть от боли и отчаяния, но даже голос перестал ему подчиняться. — Понятно, ты не хочешь мне помогать, да? — хмыкнув, она закатывает глаза. — Прикоснись ко мне, Фремине, — приказывает девушка, приподнимая край своего фиолетового платья. Сухой кашель вырывается из горла юноши. Он чувствует, что его начинает тошнить, а голова болит от слез. — Не могу… — шепчет между кашлем и всхлипами. — Тц, — она тянет его руку и кладёт себе между ног. Удерживая его за запястье, она трётся о него, заставляя Фремине почувствовать влагу на своей кисти. Юноша пытается одернуть руку, но тело не подчиняется. Он давится кашлем и плачет. Во рту уже скопилась горячая слюна, пока живот неприятно тянет. Ощущение грязи и мерзости застыло на его ладони. Руку будто бы парализовало, и она просто обмякла, пока Кэ Цин трется о неё своим влажным нижним бельем. — Разве это не возбуждает? — хмыкнув, она откидывает его руку. — Смелее, не бойся, ведь я этого хочу… Приподняв юбку, она отодвигает тонкую полоску нижнего белья в сторону. Сегодня она специально надела стринги, ведь планировала немного поприставать к юноше. Снимать белье полностью нет ни времени, ни желания, ни необходимости, так что она решила ограничиться тем, что просто отодвинет полоску. Уперевшись ладонями в его плечи, она трётся обнаженной промежностью об его пах, пропитывая тонкую ткань его боксеров своей влагой. Руки Фремине дрожат, а плач только усиливается. Глаза болят с каждой новой слезой только сильнее. — По… жа… луй… ста… — рыдает, мысленно моля о смерти. — Тц… Надоел своим нытьем, — она впивается в его губы с настойчивым поцелуем.  Девушка больно кусает за губу, пробивая до крови, тянет вниз и слизывает алое пятно с привкусом металла. Не разрывая поцелуй и напрочь игнорируя скулеж Фремине и его попытки вырваться, она запускает руку ему под белье, довольно сильно сжимая невозбужденную плоть. Она болезненно скользит ладонью по сухой коже, сомкнув пальцы в кольцо.  — Давай, Фреми, мне надоело ждать! — она впивается зубами в его шею.  Аудитория внезапно озарилась ярким светом, ударяя по глазам студентов. Кэ Цин отскакивает в сторону, одёргивает юбку и растеряно смотрит на дверь, где в проходе застыл Венти.  — Нашел… — жрец облегченно выдыхает. Он тяжело и глубоко дышит, приложив ладонь к груди. Подобные пробежки всегда даются с трудом, но страх за друга заставил его игнорировать собственное состояние.  — А, это ты, — девушка скрещивает руки на груди. — Убирайся, Вен, тебя это не касается.  Барбатос медленно переводит взгляд на Фремине, который судорожно поправляет на себе одежду, затем вновь смотрит на девушку. Бледные губы изгибаются в немного нервной и истеричной улыбке. Жрец направляется к девушке, смотря на неё сквозь полузакрытые веки.  Будто бы чувствуя от него угрозу, она пятится назад.  — Венти, ты все неправильно понял. Фремине согласен со всем, что здесь происходило. Да, Фреми? Яркий свет неприятно бьет по раздражённым глазам, слёзы уже не текут, их просто не осталось. Фремине поднимает взгляд на силуэт в дверях и не может понять кто это, но ему это и не важно. Голос парня также доносится до него будто бы откуда-то издалека, эхом. «Венти…? Правда Венти…?» — думает Фремине, глядя на силуэт. — Н… нет… — одними губами произносит юноша, одергивая рубашку вниз. — Что? — лицо Кэ Цин на мгновение перекосило от злости. — В каком смысле «нет»? Фремине, ты что, забыл?  — Слышала, да? — Венти уже стоит практически впритык к ней.  — Фреми просто ошибся… Он…  Не дав ей договорить, Барбатос со всей силы отпускает девушке пощечину. Отряхнув ладонь, будто бы от грязи, он толкает Кэ Цин, чтобы та упала между столов, за которыми обычно сидят студенты, когда в аудитории проходит лекция.  Наклонившись к девушке, Венти берет её за воротник и тянет к себе:  — Я покажу Лини свои воспоминания за этот вечер. Он не оставит от тебя и мокрого места. И плевать, что и кому ты собираешься рассказать, он не позволит обижать Фремине.  — Подожди… — Кэ Цин прикладывает ладонь к горящей после удара щеке. — Если ты хоть слово ему скажешь, я устрою тебе такие проблемы, что тебя отчислят. А я отлично знаю твое положение, Венти, — улыбается. — Тебе было бы лучше умереть, чем отчислиться. Ответ не поступил. И не поступит. Жрец понимает, что сделает только хуже, если будет разговаривать с ней. Кроме того, сейчас его больше заботит состояние Фремине. О себе и последствиях он подумает после. Оставив её сидеть на полу, Барбатос отходит к Фремине и протягивает тому руку.  — Пойдём? — Я… Я грязный… Не трогай… — шепчет в ответ, пытаясь заставить тело слушаться себя. — Хорошо, но давай помогу... Если тебе некомфортно, чтобы я взял тебя за руку, может, просто обопрешься о меня? Небрежно застегнув пару пуговиц, Фремине натягивает один рукав пиджака, полностью закрывая руку и протягивает ее к Венти. Как только друг схватил ее, Фремине поднимается, пошатываясь и не чувствуя ног. — Хочу отмыться… И к Лини… Или нет… Нельзя к Лини, я слишком грязный… — обречённо шепчет проводник, ощущая как слёзы потекли вновь. — Идем, я думаю Лини не обидится, если ты уйдешь с праздника. Держа Фремине за пояс, Венти уводит его к себе в комнату. Кэ Цин осталась в аудитории, притихшая и непривычно молчаливая. Пока что Барбатос настолько не думает о последствиях, что даже забыл о девушке. Главное — Фремине. Проводник выглядит ужасно растрепанным, испуганным, зажатым. Его светлые волосы торчат в разные стороны, челка прилипла ко лбу, а заколка, кажется, потерялась где-то по пути. — Сходи пока в душ, а я принесу тебе во что переодеться, — Венти провел его в свою комнату. — Могу оставить тебя одного? Ты будешь в порядке? — Угу… Да… — тихо отвечает Фремине. Юноша заходит в ванную, придерживаясь за стенку, и падает на колени к унитазу. Его тошнит и все, чем кормил его брат этим вечером, сейчас выходит наружу. Чувство грязи и отвращения к Кэ Цин и к себе никуда не уходят. Фремине давится, кашляет и стонет. Голова гудит, в ушах стоит неприятный звон, и только привкус желудочного сока на языке привёл его в чувства. Юноша плачет и сбрасывает всю одежду, желая сжечь ее и больше никогда не видеть. Он включает горячую воду и становится под поток. Фремине опускает взгляд вниз и замечает красное пятно внизу живота со следами зубов. «Мерзость… Гадость… Отвратительно…» — вновь плачет, морщась от того как неприятно пекут соленые слёзы по раздражённым глазам. Ногти крепко врезаются в светлую кожу и дерут этот мерзкий засос. Фремине хочет избавиться от него, хочет избавиться от всей кожи целиком, ведь чувствует себя таким порочным, что не сможет отмыть это никогда. Ярко красные рваные царапины появляются на животе. Они болят, но Фремине не останавливается, он должен избавиться от этого. На душе так гадко, что юноша опускается на колени, не в силах стоять на ногах. Чувство облегчения наступает, лишь когда вода смывает выступающую на животе кровь. Проведя ещё несколько минут под горячим душем, растерев мочалкой кожу до боли, Фремине кутается в полотенце и на дрожащих ногах выходит из ванной комнаты. На светлом полотне появляются небольшие отпечатки крови из-под ногтей, но Фремине не замечает этого. — Я… Я все… — Ваша комната оказалась закрыта, так что возьми это, — Венти протягивает Фремине свой спортивный костюм, который только утром забрал из стирки. — Ой, у тебя кровь... Можно мне посмотреть? — Можно, — машинально отвечает Фремине, не понимая, о какой крови идёт речь. Чтобы лишний раз не смущать, Венти протягивает ладонь к низу живота Фремине и отводит взгляд  сторону. Он шепчет заклинание исцеления, заставляя царапины затянуться, а засос исчезнуть. Желая хоть немного облегчить моральные страдания друга, жрец передает ему свою светлую и чистую энергию. Фремине осознал, как сильно болели эти царапины только тогда, когда они пропали. Нежная магия Венти дарит немного покоя, и юноша поднимает взгляд на жреца. Со слезами на щеках он тихо произносит: — Спасибо, Венти… Усаживаясь на ближайшую кровать, Фремине начинает медленно одеваться. — Я хочу к Лини… — шепчет юноша. — Она ему расскажет… Лучше я сделаю это первым… — Я приведу его, посидишь тут один? И можешь не переживать о Кэ Цин... Я гарантирую тебе, что она ему ничего не скажет. — Хорошо… — выдыхает, стараясь сдержать очередной поток слез. Пулей выскочив из комнаты, Венти мчится в зал. Он проносится мимо стоящего у входа Сяо, и бежит прямиком к Лини. Сердце неприятно колет из-за повышенных физических нагрузок сегодня, ладонь обдает жаром, который пробуждает воспоминания о пощечине.  — Лини! — Барбатос цепляется ему в плечи и наклоняет голову, пытаясь отдышаться.  — А? Что-то случилось? — эспер кладёт ладони Венти на пояс, надеясь поддержать, ведь тот выглядит так, будто сейчас свалится в обморок. — Ты в порядке?  — Пойдём со мной! — схватив его за запястье, жрец буквально тянет парня на выход. — А где твоя сестра?  — Пошла в общежитие… Господи, Венти, ты пугаешь меня, что случилось? — Идём.  Юноша уверенно двигается на выход из зала, крепко сжимая запястье эспера. Он ловит себя на том, что Лини чувствуется совсем  не так, как Сяо. Тем не менее, желание показать правду пересиливает.  Когда он вывел Лини в коридор, лишь теперь остановился.  — Смотри.  Барбатос прикладывает ладонь к груди эспера. Переступая через себя и свои страхи, он довольно быстро находит нужное воспоминание и передает его Лини. Фиолетовые глаза медленно наполняются яростью, но дрожащая рука Барбатоса, что так отчаянно пытается прижать эспера к стене, вынуждает его просто стоять, дожидаясь, пока жрец не закончит.  — Вот… — выдохнув, Венти без сил падает головой на плечо Лини. — Фреми в порядке… Он у нас с Аяксом в комнате ждёт тебя… Пожалуйста, иди сейчас к нему… Я чувствую, как ты ненавидишь Кэ Цин, но сейчас ты нужен рядом с Фреми.  — Почему он не сказал…  — Она шантажировала его… Нашла личный способ надавить. Пожалуйста, не спрашивай его… И не верь ничему, что она скажет. Если Фреми захочет рассказать тебе, он расскажет сам… Не дави.  — Я… В долгу перед тобой.  — Иди уже, — Венти кое-как отстраняется и прислоняется спиной к стене. Кивнув, Лини со всех ног мчится к брату. Удивлённый взгляд янтарных глаз направлен на Венти, пока рука протягивает ему стакан воды, которую оказалось довольно трудно найти, поэтому Сяо вышел только сейчас, обнаружив Венти одного. — Что случилось…? — Алатус опирается плечом о стену. Выдохнув, Венти сползает по стене вниз. Будучи без сил и морально, и физически, он качает головой и жалобно смотрит на Сяо. — Понял… Спрашивать об этом не буду… Эм… Но кое-что хочу спросить… Можно…? — Алатус опускается следом, вытягивая ноги перед собой. — Спрашивай… — Барбатос осушает стакан и возвращает пустой Сяо в руки.  Усталость накрывает с головой и хочется лечь. Думая о том, что он и без того уже собрал всю пыль с пола, Венти поворачивается к Алатусу спиной и осторожно опускается, уложив голову на его бедра. Напрочь забыв про юбку, он сгибает ноги, отчего одежда соскальзывает, едва ли прикрывая пах и худые ноги. Алатус давится воздухом, замечая задравшуюся юбку, но сразу опускает руку на чужие бёдра, поправляя одежду. — Тебе нравится Лини…? — А? Нет… — хмурится. — Даже не представляю, почему ты вдруг пришел к такому выводу. — Да просто… Поинтересовался… — облегченно выдыхает, слегка поглаживая Венти по талии. — Там просто Кэ Цин обидела Фреми… И я попросил Лини сходить к нему… — болезненно простонав, Венти поворачивается на бок, утыкаясь в плоский живот Алатуса лицом. — Я успел подумать, что ты избегаешь меня… — мягко отвечает Сяо, чувствуя мурашки. — Нет, с чего бы, — усмехается. — Можно потрогать твой пресс? Кажется твердым... — юноша несильно трется лбом о живот Сяо. — Получается, и тут тоже. — Тебе все можно… — вспыхивая от стыда, отвечает Сяо. Венти осторожно прикладывает ладонь и невесомо щупает чужой пресс. Хоть по росту Сяо и немного ниже, но из-за своей комплекции он кажется чуть-чуть крупнее. Барбатос проходится пальцами по твердому животу, будто пересчитывая напряженные мышцы.  — Ого… Это… Впечатляет… рельефный… — он поворачивает голову и смотрит на Алатуса снизу вверх. — Наверное, красиво выглядит… — Если… Если ты хочешь посмотреть… Я покажу… — смущенно смотря в сторону, отвечает, стараясь сохранять дыхание ровным. — Хочу... Мне встать? — он нехотя поднимает голову. — Нет… Эспер опускает руки на низ живота и аккуратно расстёгивает пуговицы на рубашке, закусывая нижнюю губу. Взгляд Венти сейчас прикован к его рукам: — Сяо... Сними перчатки. Спорить желания нет, Алатус хочет подчиняться любым желаниям этого человека, поэтому послушно стягивает перчатки. — У тебя красивые руки... — Венти накрывает кисть Сяо своей ладонью, хоть и чувствует, как скверна отравляет его кожу. — И вообще... Ты красивый, тебе говорили? — жрец осторожно отодвигает край рубашки Алатуса и смотрит на его пресс. — Только ты считаешь их красивыми… — прерывисто выдыхает Сяо. — Глупые люди, — Венти закатывает глаза. Проведя пальцами по рельефу чужого тела, Барбатос осторожно застегивает пуговицы его рубашки. — Хочу выпить. Взяв перчатки с пола, Сяо надевает их и аккуратно поднимается, утягивая Венти за собой. — Я тоже. Юноша возвращается в зал, держа Венти за руку. Жар от алкоголя и смущение от касаний смешиваются, опьяняя Сяо ещё сильнее. «Интересно, если напиться, я перестану думать о том, что увидел…? И о том, какие будут последствия…? Она же дочка преподавателя… Могут ли меня за такое выгнать? Вторая драка за месяц… А если родителей вызовут…? Мама будет в ярости… Лучше и правда умереть, чем вернуться домой…»  Тревожные мысли не отпускают ни на секунду, отчего рука в ладони Сяо нервно дрогнула.  «Может, попробовать договориться с Кэ Цин? Фу… Я же только хуже сделаю… Видеть её не могу… Чёрт… Может, рассказать профессору Альбедо? Хотя… лишние неприятности ему создаю… Ох… А ведь было так весело сегодня… И почему я вечно лезу туда, куда не просят? Пф, о чем это я? Лучше было бы, чтобы она и дальше его донимала? Я все сделал правильно. Она заслужила. Тц… Вот только проблем от этого будет не меньше…» Эспер коснулся губами тыльной стороны ладони Барбатоса, ведь тот уже какое-то время просто молча стоит, не обращая внимания на протянутый ему стакан с алкоголем. — Ты можешь поделиться со мной, если тебя что-то тревожит… — мягко произносит Сяо. — А... Ой... Спасибо, — приняв стакан, Венти залпом осушает. — Еще нальешь? Вздохнув, он забирает бутылку со стола. Сяо наливает другу полный стакан снова и берет свой, делая несколько глотков. — Наверное, я нарвался на неприятности, — Венти немного нервно смеется. — Я помогу со всем разобраться, ничего тебе не будет… — тут же отвечает Сяо. — Аха... Тут не тот случай, — жрец без раздумий выпивает еще. — Лучше помоги мне напиться и забыться. Послушно подливая алкоголь в чужой стакан, Сяо свободной рукой убирает упавшую на глаза Венти прядь волос за аккуратное ухо. — Я помогу в любом случае… — Если меня отчислят, поможешь сбежать, чтобы мне не пришлось возвращаться домой? — Венти с надеждой смотрит в янтарные глаза. — Да, — без раздумий отвечает тот. — Спрячу тебя у себя… — В карман положишь? — хихикает. — Куда тебе угодно, — смущенно выдыхает Сяо, подливая алкоголь в чужой стакан. — Обещаешь, что спрячешь меня, если нужно будет? — Венти машинально хватается за руку Сяо, будто в поиске защиты. — Обещаю… — зачарованно произносит и добавляет с усмешкой: — Можем скрепить это обещание кровью. «Контракт? Он предлагает заключить магический договор? Мне?» — Давай, — Барбатос отставляет пустой стакан на стол и кладет ладони Сяо на щеки. Юноша смотрит ему в глаза и выдыхает запах крепкого алкоголя. Из-за нервов он уже успел искусать нижнюю губу до крови. Венти немного прижимает губу зубами, заставив алое пятнышко проступить. — Я готов... — он придвигается поближе к лицу Сяо. Нервно проглатывая ком в горле, глядя в бирюзовые глаза, Сяо легко пробивает клыком свою губу, не думая ни секунды. Он кладёт руки на талию Венти, гладя его спину и накрывает чужие уста поцелуем. Кровь Венти пахнет так сладко и жутко приятная на вкус. Она опьяняет крепче, чем алкоголь. Сяо едва слышно роняет в этот кровавый поцелуй стон удовольствия. Хочется больше и больше. Барбатос немного морщится, ведь кровь Алатуса обжигает, щиплет и будто бы разъедает, но именно в этом человеке сейчас получается найти защиту, отвлечься от дурных мыслей и переживаний о последствиях. Венти жмется к нему, обнимая за шею, и углубляет поцелуй, проталкивая свой язык в чужой рот. Он проводит кончиком языка по острым зубам, и Алатус ощущает привкус соли и металла. Юноша поддаётся каждому желанию Венти. Он переплетает свой язык с чужим и открыто наслаждается этим. — Ничего не бойся… — отрывается Алатус на секунду и вновь целует Венти, не в силах взять себя под контроль. — Угу... — Венти мычит ему в губы.  Искренне хочется, чтобы все и правда прошло нормально, чтобы не было никаких последствий, но он знает, что проблем с родителями не избежать, ведь им будет плевать на мотивы его поступка, для них важнее то, что он "опозорил" их имя. А вернуться домой равносильно самоубийству, ведь именно академия спасла его от того, чего он боится больше всего на свете. Того, что пугает куда больше, чем работа с эсперами или даже демонами. Разорвав поцелуй, юноша смотрит в янтарные глаза: —Смотри, ты пообещал мне. — Да… — выдыхает Сяо. Он резко придвигается, проводит языком по губам Венти и облизывается. — Могу я что-то сделать для тебя сейчас…? — Можешь. Давай вернемся в комнату? Я не знаю, ушел ли Фреми из моей, так что пойдем к тебе? — он перекидывает руку Сяо через плечо. — Не урони, хехе. Почему-то это предложение жутко смутило Сяо, но спорить он не стал. Подхватив Венти на руки, он спокойно направился в их с Сайно комнату. Сяо усадил Венти на свою кровать и достал из-под кровати Сайно бутылку алкоголя, который друг туда унёс посреди вечеринки и, открыв ее, протянул Барбатосу. — Будешь…? — Конечно, аха... Что угодно буду, лишь бы перестать думать о том, что меня ждет... «Я мог бы заставить тебя не думать… Нет, Сяо, ты идиот, даже не смей это произнести…» — спорит юноша сам с собой. — Кажется Сайно с Тигнари начнут встречаться, если он конечно объяснил Нари что это, — решает сменить тему Алатус. — У них будут неприятности, если делать это открыто... Нари могут принудительно отпустить во избежание того, что он поглотит душу Сайно... — Им будет несложно, они всегда вели себя так будто вместе, — слегка смеется Сяо, — но да, им нужно подождать до выпуска хотя бы, там Сайно никто не заставит отпустить Нари… — Верно... — вздыхает. — Ой, если они вдруг захотят снова уединиться, можешь всегда приходить к нам в комнату. — Я запомню… А ты приходи, если устанешь от шуток Аякса… Ну или просто… Захочешь побыть со мной… — Сяо... — пьяно шепчет Венти, из последних сил пытаясь говорить четко и правильно. — Поцелуй меня еще. Кажется, что стук сердца Сяо мог бы заглушить музыку в зале. Он дышит часто, а руки слегка дрожат от бушующих внутри чувств. — С радостью… — шепотом отвечает Сяо. Он обхватывает руками чужие щёки и притягивает лицо любимого человека к себе, целуя медленно, будто пробуя донести нежность своих чувств. Венти обнимает его за шею и тянет на себя. Юноша падает спиной на кровать, а по ощущениям будто проваливается в мягкие невесомые облака. Оказавшись под Сяо он не ощущает привычного страха или неуверенности. Алкоголь развязывает руки, туманит рассудок и дает раскованность и раскрепощенность. Венти сгибает ноги в коленях и позволяет Алатусу нависать над собой, находясь меж разведенных ног.  Жрец проводит ладонями по плечам Сяо, несильно щупая и сжимая их пальцами. Губы просят больше поцелуев, тело жаждет заботы и нежности, которой он никогда ни от кого не получал. Ощущение, будто Алатус находится в своём счастливом сне. Туманный рассудок и желание касаться этого человека везде контролируют его целиком. Юноша проводит ладонью по тонкой ноге Барбатоса, начиная с колена, задирая чужую юбку выше, заканчивая бедром, мягко сжимая его. Оторваться от столь сладких губ ощущается невозможным, а с каждой секундой Сяо жаждет большего, желает углубить поцелуй и аккуратно проводит языком по ровной дорожке аккуратных зубов Барбатоса. Руки Венти соскальзывают с плеч. Юноша проводит ладонями по груди Сяо, цепляясь пальцами за воротник. Внимание привлекает отпечаток губ, и Барбатос приподнимается, оторвав голову от подушки, и припадает губами к шее Сяо. От юноши пахнет парфюмом, шампунем, алкоголем и гелем для душа. Все ароматы будто смешиваются в один. И этот один ассоциируется у Венти с Сяо.  Скользя мокрыми губами по шее эспера, жрец цепляется пальцами в его рубашку, тянет на себя, будто пытается больше прижаться.  — Без перчаток, Сяо… — Венти шепчет ему в шею. — Коснись меня без перчаток… Очередной тихий и сдержанный стон срывается с губ Алатуса, как только тёплые губы Венти касаются его шеи.  Юноша немного откланяется, стягивает перчатки, откидывая их куда-то в сторону. Он бросает взгляд на Венти, чьи ноги разведены, юбка задрана, а дыхание немного сбито. — Красивый… — шепчет Сяо, нависая над Венти вновь. Эспер накрывает губы Венти и проскальзывает горячими руками под чужую рубашку, касаясь мягкой светлой кожи, обводя контур выпирающих косточек таза и поглаживая плоский живот. Отвечая на поцелуй, Барбатос прерывисто выдыхает. Он чувствует легкое возбуждение, и опьяненный алкоголем разум требует продолжать. Слишком интересно, как далеко это может зайти, слишком приятны и нежны касания Сяо, слишком дурманящий его голос и шепот… И слишком сильный стресс, который он сейчас испытывает. Хочется напрочь забыться, и кажется, будто Алатус может с этим помочь. — Ты тоже... — юноша прогибается, будто бы льнет к эсперу.  Выдернув заправленную рубашку из-под пояса, он запускает руки под хлопковую ткань, водит пальцами по пояснице Сяо, словно вырисовывая узоры. Тот тихо скулит в этот поцелуй и отрывается. Часто дыша, он опускается к тонкой шее с влажными поцелуями, попутно расстёгивая пуговицы на чужой рубашке. Нежно прикусывая кожу рядом с ключицей, Сяо опускается на грудь, открыв себе вид на аккуратный, но бледный бирюзовый ромб. Он вычерчивает его границы поцелуями, пересчитывая пальцами выступающие ребра. Эти смазанные поцелуи отзываются жжением и слабой болью в груди Барбатоса. Касания "такого" эспера к светлым зигзагам заставляет тело Венти вздрагивать, но он и сам не понимает, от страха или возбуждения.  В голове сейчас так пусто, что Венти даже слышит стук чужого сердца. Касания Алатуса обжигают, оскверняют, причиняют боль, но какая же сладкая и приятная эта боль. Венти судорожно выдыхает, роняя слабый высокий стон. Уши Алатуса дергаются на этот звук и он понимает, что хочет слышать это чаще и больше. Он возвращает руки к рубашке, расстёгивая оставшиеся пуговицы. Отрываясь на секунду, Сяо рассматривает обнаженный торс, откинув края рубашки, и опускается снова. Юноша покусывает бледную кожу рядом с рёбрами, пока руки хаотично гладят чужие бёдра, проскальзывая пальцами в дыры на колготках. Он спускается ниже с влажными поцелуями, стараясь оставить их на каждом миллиметре чужой кожи. Сяо доходит до низа живота и мягко прикусывает кожу у самого пояса юбки, постепенно задирая ее руками все выше. Чтобы не застонать от этого на всю комнату, Венти закрывает рот ладонью и мычит.  За изучением друг друга они совсем не заметили, как открылась дверь в комнату, и что на пороге уже стоят их друзья. Вернее, пытаются стоять после всего выпитого.  — Сяо делает Венти хорошо! — лис, довольный тем, что он понимает происходящее, виляет хвостом.  — Не хватает пива и чипсов, - усмехается Аякс. — А мы им помешали, — ухмыляется Сайно, уже усевшийся на пол, ведь стоять не получается. Эти голоса как ведро холодной воды на голову. Сяо поворачивает к друзьям лицо, и в его глазах на долю секунды читается ярость. Но, опомнившись, он быстро отползает от Венти и поправляет на нем юбку и рубашку, начиная застёгивать на ней пуговицы. — Ну вы… пиздец, — фыркает смущенный Сяо. — Аха... ахаха, — Венти хватает подушку и с силой бросает ее в Аякса, заливаясь живым смехом, которого, кажется, даже он сам никогда от себя не слышал.  Словив подушку, Аякс бросает ее в Сяо: — Ну, ты и жук, Сявушка. Сяо останавливает подушку рукой, как ни в чем не бывало, застёгивая последнюю пуговицу на рубашке Венти. — И это говорит мне таракан, — вновь шипит Алатус, пока его сердце трепещет от мелодичного смеха Венти. — И что за разврат вы тут устроили?! — Чайльд бросает подушку, и та уверенно мчится в лицо Венти, который просто продолжает хохотать, словно ребенок. — А ну не кричи, — спокойно ловит подушку Сяо. — Таракашка, если тебе никто не дал, ты и другим развлечься не даёшь, да? — пьяно язвит Сайно. — Сайно, что значит "дал"? — Тигнари дергает ухом. — Это значит заняться сексом, а Таракашка ни с кем им не занимался сегодня, Нари. Или вчера… — Сайно, тогда я хочу тебе дать! — Кхе-кхе!!! — Чайльд давится воздухом. — Какого хрена все ебутся?!  — Ахаха, — растянувшись на кровати, Венти закрывает лицо ладонями, продолжая довольно громко смеяться с абсурдности ситуации.  — Эй, а ты чего хохочешь?! — Чайльд вновь бросает в друга подушку. — Хорошо, мой милый Нари, только не при всех, — Сайно хватает Тигнари за щеки и нежно целует его в нос. Смех Венти заставляет Сяо улыбаться, а это возмущение Аякса пробивает на хохот. — Технически мы не ебались, Аякс, — сквозь смех произносит Сяо, отбивая подушку. — Но вы собирались! — продолжает Чайльд. — Венти: я еще не готов. Тоже Венти: ну же, Сяо, трахни меня прямо здесь!  — Аха... ахахах... — Барбатос переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, пытаясь перестать смеяться. — Это он для тебя не готов, Аякс, пора признать, — смеется пьяный Сайно, не выпуская личико лиса из своих рук. Алатус поправляет юбку на Венти снова, пока тот смеется лёжа на животе и улыбается. Смех Венти теперь один из его любимых звуков. — Та блять по больному, — воет Аякс. — Лови подушку, — Венти достает из под себя подушку и вяло бросает, но та безвольно падает на кровати, не пролетев и метра. — Я в нее слюней напускал, довольствуйся хоть чем-то.  — Оставим ее Сяо, пусть подрочит потом.  — Сделает себе хорошо, — поправляет его фенек. — И для этого он уходит в ванную. — Дико извиняюсь, — Аякс смеется. — Сяо, занести тебе подушку в ванную? — Я сам занесу, а то ты слюнки Венти перебьешь своими руками, — улыбается Сяо. — Венти, мы можем выйти, а вы продолжите, — хихикает Сайно, целуя Тигнари ещё раз в нос. — Идите! — Барбатос машет рукой на дверь. — Можешь "взять" у Нари в нашей с Аяксом комнате.  — Супер, а я постою в коридоре меж двух комнат, где все ебутся, — кивает Чайльд. На долю секунды Сяо бросает ошарашенный взгляд на Венти. «Он хочет этого…? Правда…? И мы могли бы продолжить…? Или это все же шутка…?» — не верит своему счастью Сяо. — Аякс, ты можешь посидеть в женском общежитии, как всегда, а то, смотрю тебе очень грустно, — весело предлагает Сайно, потираясь носом о нос Тигнари. — Да тут повеселее будет. Сяо и Венти, где второй терпеть не мог первого, и Сайно и Нари, что запрещено. Пожалуй, я останусь, а вы продолжайте.  — Продолжаем! — Барбатос падает в руки сидящему на кровати Сяо и обнимает его, уткнувшись лицом в живот. — От тебя приятно пахнет.  — Они серьезно? — Тигнари смотрит на Сайно. — Не уверен, но если да, то ты посмотришь на это со стороны, лисенок, — мило отвечает Сайно, аккуратно сминая рукой чужое ушко. Прокашлявшись в кулак, Сяо кладёт другую руку на голову Венти, перебирая мягкие пушистые пряди пальцами. — Хочу целоваться, Венти, — бубнит опьяненный Сяо. — И я хочу, ехе, — Венти тянет руки вверх, чтобы ухватиться за плечи Сяо.  — Пиздец, вы... — Чайльд вздыхает. — Вен, ты когда так налакаться успел? У тебя же сердце... — Я временно отдал его на хранение Сяо! — жрец прикладывает ладонь к виску, отдавая честь.  — Да он же тоже в говно бухой!!! — Рыжий человек злится, потому что ему никто не дает, — Тигнари повторяет слова Сайно. — Да, Нари, вот так бывает с людьми, которым долго не дают, они становятся злыми, — показательно серьезно рассказывает Сайно. — Я сохраню твоё сердечко, — улыбается Сяо. Эспер тянет Венти за руки и усаживает к себе на колени боком, кладя руку на его шею, но не решаясь коснуться его губ. — Сайно... — голос фенека звучит как никогда собрано и серьезно. — Я не хочу, чтобы ты стал злым. Я готов давать тебе всегда! Хихикнув, Венти поворачивает голову и утыкается носом в шею Сяо. — Хорошо, мой милый Нари, я тоже не хочу быть злым, — уверенно отвечает Сайно, оставляя очередной поцелуй на аккуратном носике. — Сяо... — Венти шепчет ему на ухо. — Я тоже не хочу, чтобы ты был злым. — Ты сводишь меня с ума, — так же тихо шепчет Сяо, крепко обнимая Венти за тонкую талию. — Может, не так уж и нужен тебе тот человек, в которого ты влюблен, — Барбатос трется носом о шею Сяо. — Раз он не видит, какой ты прекрасный, то и пусть идет куда подальше. Улыбка засияла на лице Сяо, он поднимает голову Венти и смотрит ему в глаза. — Правда? — улыбается Алатус, рассматривая милое лицо Венти. — Да! - положив ладони на щеки Сяо, Венти целует его в нос. — Я запомнил, — ласково отвечает Сяо, продолжая улыбаться. — Таракаш, мне кажется, тебе грустно, давай я с твоим драконом пообщаюсь, сведу тебя с ним! — восклицает Сайно, обняв Тигнари за шею. — Скорее он сведет тебя... С ума, — вздыхает. — А вообще, рассвет скоро, не думаете, что пора спать? — В каком смысле спать? — улыбается Сайно. — Закрыть глазки и смотреть сновидения. Я запрещаю вам трахаться на пьяную голову! — Почему?! — возмущается Матра. — Венти, я хочу спать с тобой, — бубнит Сяо, уткнувшись в волосы Венти. — Это потому что он злой и ему никто не дает, — напоминает Тигнари.  — А у кого мы в комнате? И на чьей кровати? — Венти растеряно смотрит по сторонам. — Верно, Нари, — Сайно целует фенека в плечо. — Мы на моей кровати, Венти. — Тогда давай спать тут? — Барбатос кое-как выпутывается из объятий Сяо и укладывается на кровати. — Иди ко мне, —протягивает руки. Послушно падая в объятия Венти, Сяо утыкается в его шею и глубоко выдыхает. — Ну вот, а Сяо с Венти могли девственности лишиться уже… — сонно бубнит Сайно. — Два девственника в одной постели? — усмехается Чайльд. — Не позволю! Мне слишком жалко жопку Венти. Пусть бы Сяо сначала с кем-то... О! Сайно, окажи другу услугу.  — Рыжий человек говорит странное, — фыркает фенек. — Рыжик дурак просто, Сяочка сама нежность, не лезь к нему, — ругается Сайно. — Нари, пойдём в кроватку… — Нежность или нет... но тут скорее дело в опыте, — вздыхает. — И почему я не напился, как все вы... Ладно, спокойной ночи, алкашня. Вен, я буду в комнате. — Мх... угум... — сонно отвечает, уже находясь в мире грез.  — Иду в кроватку! — фенек запрыгивает в постель к Сайно. Матра заползает в кровать к Тигнари и падает, поднимая взгляд на фамильяра и уже слыша мирное сопение друзей. — Нари, ты самый прекрасный, самый лучший, самый красивый, поцелуй меня перед сном, если хочешь… — голос Сайно понемногу стихает.