Esper

Ажурная белая рубашка, пышное жабо и манжеты, прошитые золотыми нитями, чёрный строгий жилет со значком эспера на груди, обрамлённым бело-золотыми шнурами. Чёрная мантия с узором из золотых нитей и чёрные классические брюки. Алатус смотрит на себя в зеркало с сомнением. Волосы торчат в разные стороны, создавая, как считает Сяо, ещё более нелепый вид. «Ну не идёт мне это… Сколько раз я надевал парадную форму…? Один? Два? Аха… Зато Венти в ней будет красивый… Он во всем красивый…» Обречённо вздохнув, Сяо выходит из ванной, бросив попытки исправить что-то на своей голове. — О, а вот и ты! Венти уже одет в парадную форму, и, как Сяо и предполагал, смотрится она на нем довольно хорошо. Единственное — жрец все еще не накинул на плечи мантию, но успел красиво пригладить волосы, заплести одну косичку по голове назад, а с другой стороны оставил пряди просто лежать, спадая на плечо. Более того, пока Алатус возился с формой, Венти успел немного подкрасить глаза, чтобы подчеркнуть их круглую форму и бирюзовый цвет. — Садись! — Барбатос указывает на край кровати. — Тебе тоже глаза подкрасим, чтобы под карнавальной маской смотрелось хорошо. — Ну… Если хочешь, то хорошо… — очарованный красотой Венти, Сяо усаживается на кровать и смотрит на парня. — Хочу! Тебе очень идет макияж. Заправив волосы на немного острые уши эспера, Венти наклоняется над ним, держа в руках палетку и кисть. Он несколько секунд просто рассматривает Сяо, неосознанно водя кисточкой по своим губам, и, приняв наконец решение, приступает к макияжу. — Если так, то крась меня хоть каждый день… Взгляд Сяо остался прикованным к чужим губам, пока мягкая кисточка что-то колдует на его лице. Довольный собой, жрец осторожно выводит ровные и аккуратные красные стрелки. Насвистывая что-то себе под нос, он полностью проваливается в процесс настолько, что не замечает стука в дверь. — Заходите, — бросает Сяо, не отводя взгляда от Венти. Дверь осторожно приоткрывается, и на пороге показывается невысокого роста женщина. Она одета в белую блузу и темную юбку в пол, а поверх этого — на плечи наброшена бело-голубая мантия, из-за которой её серые глаза приобретают голубой оттенок. Ее взгляд сразу же с интересом пробегают по комнате и цепляются за Сяо, над которым нависает неизвестный ей юноша с кисточкой. Сделав несколько осторожных шагов, она так и замерла посреди комнаты, не говоря ни слова. Она лишь с легкой улыбкой смотрит на Алатуса, который, кажется, слишком увлечен этим незнакомым ей юношей. Переведя взгляд на вошедшего, на лице Сяо появляется улыбка, но он не шевелится, чтобы не испортить труды Венти. — Привет, мама… — Ой, — Венти тут же отпрыгивает от Сяо и приветственно склоняет голову. — З-здравствуйте, госпожа… госпожа…? — Гуй Чжун, — она улыбается, продолжая скромно стоять на месте. — А, эм, Вы проходите… — Барбатос кладет кисточку на стол. — Сяо, я уже закончил. Кивнув ему, Алатус поднимается, подходит к матери и сразу обнимает ее. — Мам, это Венти… Мой… Мой… Эм… Взгляд мечется то на Венти, то на маму, пока сам эспер теряется в том, что сейчас сказать. — Ой, ты похудел, — она качает головой и склоняет голову на плечо сына. — Нужно кушать хорошо, а то не вырастешь, Ёжик, — она мягко смеётся. — Твой новый сосед по комнате? Вы с Сайно не поссорились? — Нет, с Сайно было бы сложно поссориться, — улыбается Сяо. — Мам, давай я заварю тебе чаю? — С удовольствием, — она снимает мантию, и жрец тут же забирает ее у женщины из рук. — Я… повешу. — Спасибо, Венти, — улыбается. — Эта комната выглядит более яркой и живой. Тебе здесь больше нравится, Ёжик? Держа в руках небольшую дамскую сумочку, она с интересом осматривается по сторонам, изучая комнату. — Да, мам… Алатус наливает ягодный чай в три чашки и ставит на стол, выкладывая рядом несколько конфет. Дождавшись, когда Венти сядет за стол, Сяо садится рядом с ним и берет за руку, пряча ее под столом. — Как ты доехала, мама? — В порядке. Некоторые люди в поезде, конечно, пытались испортить мою поездку, но это невозможно, ведь я направлялась к те- Она замирает, зацепившись взглядом за мягкую игрушку на одной из кроватей. Женщина медленно подходит к ней и всматривается, не веря, что ей не показалось. — Это… Это Кюта…? Нет, не может быть… — Ой… — Сяо тут же направляется к маме. — Да… Это Кюта… Это… Это долгая история… — Сяо, откуда он у тебя…? Мы ведь потеряли его при… при переезде. — Мам… Я был в мире демонов… И случайно нашел, как оказалось, наш дом… Кюта ждал меня… — Ох… Сяо… — она осторожно заключает его в объятия и гладит по голове. — Что ты забыл в том мире… — вздыхает. — Ты в порядке? Ничего мне в письмах не рассказывал… — Я ходил туда не один, все в порядке… И это было ради человека, которого я люблю… — Главное, что ты в порядке, мой маленький Ёжик, — она мягко целует сына в висок. — Так, ты предлагал чай? Кстати, я тоже не с пустыми руками. Пойдём, я привезла тебе кое-что. Ой, твоя кровать тут, да? — она кивает на Кюту. — Можно я тогда выложу на неё? — Конечно, мам, но зачем ты тащила с собой что-то, это ведь тяжело… — смущается Сяо, понимая, что Венти все это слышит и видит. — Тут совсем немного, — она переворачивает сумку и высыпает содержимое на кровать. — Вот, возьми, — она протягивает Алатусу бумажный пакет. — Передай это Сайно. Там маленькие носочки для его фенека, игрушки и лакомства. А ещё вот это, — она протягивает Сяо толстый блокнот. — Это ему, чтобы свои шутки записывал. Барбатос со слабой улыбкой наблюдает за этой милой картиной. Сяо сейчас кажется таким желанным и любимым ребенком, что в груди что-то сжалось. Конечно, жрец за него искренне рад, ведь как минимум семья у Алатуса никогда не отвергала его. А с другой стороны в голову пробирается невольное сравнение со своими родителями. — Сайно будет очень рад, — усмехается Сяо. — Немного говоришь? Да на кровати пустого места нет, мам… Бросив взгляд на Венти, эспер подходит к нему и тянет на себя, чтобы тот был поближе. Скромно улыбнувшись, Сяо вновь поднимает взгляд на маму. — Ну не могла же я оставить тебя без приятных мелочей! — взяв какую-то коробочку, она неловко роняет её, и все содержимое рассыпается по кровати. — Ой… Взору Сяо предстает пара десятков разнообразных сережек. Каждая кажется уникальной и непохожей на другую. Есть и гвоздики, и кольца, и змейки. Взгляд женщины зацепился за аккуратный гвоздик с маленьким белым камушком в форме крыла. — Венти, а это тогда тебе, — она без единой мысли протягивает ему серьгу. — Я не знала, что у Сяо новый сосед, иначе подготовилась бы получше. С Рождеством, милый Венти. — Что Вы… не стоит… — он смотрит на протянутую вещь полными слез глазами, ведь эта женщина стала вторым взрослым человеком, после профессора Альбедо, кто за годы академии поздравил юношу хоть с каким-то праздником, да еще и сделал подарок. — Отказ не принимается. Можешь спросить у Сяо, со мной бесполезно спорить. Барбатос неловко переводит взгляд на эспера, пока женщина все так же протягивает ему сережку. — Она тебя переспорит, Венти, — нежно улыбается Сяо, опускаясь на корточки и помогая матери собрать украшения. — С-спасибо, госпожа Гуй Чжун… В ответ она лишь улыбается, оставив серьгу на ладонях Венти. — Так, тут ещё есть шарфик, — она протягивает Алатусу очередной пакет, — тёплый и мягкий, и ещё кое-что. Хихикнув, она кивает головой на второй такой же по размеру бумажный пакет. — Передай это тому, о ком ты писал мне в письмах, — подмигивает. — Ой, мам… — Алатус жутко смутился, бросая взгляд на Венти. — Кстати, об этом… Усмехнувшись, он взял пакет и тут же протянул его Венти. — А… что…? — жрец растеряно хлопает глазами. — Ой, так мой милый Ёжик писал о тебе? — женщина выравнивается и немного оценивающе смотрит на Барбатоса, потом переводит взгляд на Сяо. — Я всё правильно поняла? — Да… Мам, мы с Венти встречаемся… — смущенно отвечает тот. — Хммм… — она хмурится, будто пытаясь что-то вспомнить. — Венти… Венти… знакомое имя… О! Точно, Сяо, а не тот ли это студент, который тебе нервы мотал несколько лет? — Он самый… — жрец виновато опускает голову. — Ну, мам, это в прошлом… Я люблю Венти и он очень хороший… — Сяо берет Венти за руку, становясь напротив него. — Ладно-ладно, — она машет ладонью. — Так, Сяо, разберешь потом все остальное? А то до чая мы никогда не доберемся, а у меня есть к вам парочка вопросов теперь. — Да, мам, садись за стол, — улыбается Сяо и, пока женщина шла к столу, юноша оставил мягкий поцелуй на виске жреца. — Венти, пойдём тоже за стол… — Да… Усевшись за стол, она берется пальцами за чашку и вздыхает: — Нужно было сначала попить, а потом уже подарки открывать. Ох, теперь всё остыло. — Я могу заварить новый, — Сяо поднимается и тянет руки к чашкам. — Давайте я, — Венти встаёт. — Вы все же давно не виделись и вам есть о чем поговорить. Взяв чашки, жрец отходит к книжной полке, на которой стоит чайник. — Сяо, ты весь светишься, — женщина с мягкой улыбкой смотрит ему в глаза. — Давно тебя таким не видела. — У меня ведь все хорошо сейчас… — улыбается Сяо. — Рада это слышать. Ну, расскажи, как так вдруг получилось, что вы начали встречаться? Интересно же, хи-хи. — Ох, — смущается тот. — Ну… Он мне начал нравиться, когда нас поставили в один отряд, хоть он и шипел на меня, я каждый день влюблялся только сильнее. Чем больше времени вместе мы проводили, тем теплее ко мне относился Венти… Я долго даже не думал, что могу ему тоже понравится… Но потом мы… Поцеловались… А потом… Оказалось… Что мы друг другу нравимся… — уши Сяо покраснели так же, как лицо, на котором все равно сияет улыбка. — Ах, юность! — она восхищенно смотрит на Сяо. — Вот, чай… Венти ставит на стол чашки и забирает те, что были с остывшим напитком. — Он делает тебя счастливым? — она провожает жреца взглядом. — Очень… — на выдохе отвечает эспер, смотря в спину Венти. — Он хорошо к тебе относится? — Конечно, — улыбается Сяо. — Хорошо. И ещё одно, — она придвигается к уху Сяо и шепчет: — Он выглядит ухоженным и все такое, но не забывай думать о безопасности, ладно? — Мам! — Алатус вспыхивает. — Не забуду… — Вы уже взрослые, я понимаю, но просто переживаю, не злись. Помыв посуду, Венти усаживается за стол и выдыхает. Слишком неловко оказалось знакомиться с мамой Сяо, поэтому он даже не знает, о чем говорить, и как себя вести, кроме того, чтобы сидеть ниже травы, тише воды. — Я и не злился, — усмехается смущенный Сяо. — Смотри, мам, — Алатус показывает сережку с бирюзовым камнем и кивает на сережку с янтарным камнем у Венти, — они у нас парные… — Оу, как мило, — хихикает. — И смотритесь вы вместе тоже очень мило! Венти такой хрупкий на вид… Сяо тебя не обижает? Если что, ты только скажи. — Аха… нет… скорее наоборот… — Мы друг друга не обижаем, — закашливается Сяо, отпивая чай. — Кстати, Сяо, ты расскажешь мне, почему Кюта оказался в твоей комнате…? Ты сказал, что спускался в мир демонов… можешь рассказать, какой он…? И… что за существа обитают там…? — Там все живут своей жизнью, учатся, гуляют, работают. Выглядит даже уютно… Видел разных демонов, кто-то с хвостиками, кто-то с рожками. Чуть не столкнулся с процессией из детей с воспитателями, — усмехается Сяо. — А ещё мы случайно встретили верховного демона, но я тогда не знал, кто он. Жутко было. — Верховного…? И какой он? — Одним своим присутствием будто давит на тебя. Нам нужно было найти одного демона, и мы столкнулись с ним, он нам подсказал, и мы быстро ушли. А через время узнали, что это был Моракс, брр… — А с вами он общался в облике человека? Можешь описать его? — она с интересом и некой грустью смотрит в янтарные глаза сына, пока пальцы немного нервно постукивают по стакану. — Да, коричневые волосы с длинной прядью, завязанной в хвост. Кончики пряди оранжевые. Янтарные узкие глаза. Высокий и статный. Он был в длинном таком пиджаке, на котором будто вышита чешуя дракона. И длинные рога, с оранжевыми кончиками. Женщина глубоко вздыхает, едва заметно улыбаясь. В её серых глазах лишь на мгновение проскочил такой знакомый для Сяо огонёк, который он помнит из детства. — Ой, — мотнув головой, она переключает внимание на сына. — Наверное, пора уже идти на праздник? — Да, только, я быстро приберу подарки тут, — улыбается, поднимаясь и принимаясь все раскладывать по полочкам. «Спросить ли маму о доме…? Страшно… Воспоминания Кюты о нашем побеге были жуткими… Не хочу, чтобы она нервничала…» — вздыхает Сяо. — Я после церемонии сразу на поезд, так что возвращаться в комнату не буду, вы не против, мальчики? — Нет, как Вам удобно, — Венти отходит к шкафу. — Я возьму Вашу мантию. — Благодарю. Она подходит к зеркалу и немного крутится перед ним, приглаживая волосы. — Мам, ты самая красивая, — улыбается Сяо, закончив прибираться. — А ты весь в меня, — хихикает. — Вот только волосы у тебя, как были колючками, как у ёжика, так и остались. — Ну мама… — смущенно фыркает Сяо, и отходит к двери, — пойдёмте. ~ Просторный зал украшен фиолетовыми лентами под потолком, с которого свисают ажурные фонари, обвитые бело-золотыми шнурами. Приглушённый свет создает особую чарующую атмосферу. Сцена украшена золотыми лентами на тонком голубом тюле. Стук каблуков разносился по залу, заставляя присутствующих затихнуть. На ярко освещенную сцену выходит директор академии. Он ударяет тростью в пол и обводит глазами зал, мягко улыбаясь. — Я рад видеть вас всех здесь сегодня. Рад, что на ваших лицах улыбки. Этот год был не из лёгких. — Потому что он был из сердца, — шепчет Сайно на ухо Сяо, на что тот усмехается, закатив глаза. — Но каждый из вас трудился не покладая рук. Я смело заявляю, что горд каждым. Надеюсь, следующий год будет столь же продуктивен, но с меньшим количеством неожиданностей, — усмехается. — Для этого весь мой отряд надо отчислить, — тихо шепчет Альбедо, сидящий за спиной Сяо, склонившись к уху Фарузан. — И поставить решетки на окна в женском общежитии, — соглашается она. — Хочу от лица всей Академии поблагодарить наших профессоров и кураторов, за их неимоверный труд и заботу о студентах. Так же мы все должны сказать спасибо работникам нашей кухни за заботу о наших с вами желудках. Спасибо всем, кто заботится о чистоте и порядке в Академии и продолжает присматривать за этим. — И лично профессора Фарузан, потому что без ее чая не выдержала бы психика тех «профессоров», — шепчет ей Альбедо. — Да и самого директора тоже. — В этом году выпускных отрядов, прошедших все испытания полным составом больше, чем в прошлом, это не может не радовать, и я обязан поделиться с вами этой радостью. Кураторы этих отрядов, поднимитесь со своих мест и позвольте поблагодарить вас за ваших студентов. Отряд профессора Фарузан. Бегло расправив мантию, Фарузан поднимается с места и скромно улыбается. Она прикладывает ладонь к своему значку на груди и выпрямляется по стойке «смирно», безмолвно отдавая честь директору под аплодисменты со стороны присутствующих. — Отряд профессора Альбедо, — улыбается директор. Фарузан присаживается на место, а Альбедо, выдохнув, поднимается. Алхимик равнодушно смотрит на Нёвиллета, формально отдавая честь директору, приложив ладонь к знаку алхимии на груди. — Профессор, мы вас любим, — шепчет ему Аякс, развернувшись с предыдущего ряда. Алхимик одаривает его леденящим взглядом, в котором читается, что за такое нарушение дисциплины Чайльда точно ждет наказание. — Отряд профессора Камисато Аято, — мягко произносит директор, кивая профессору в ответ на его жест. — И отряд бывшего профессора Нин Гуан, которую временно заменяет профессор Аль-Хайтам. Под аплодисменты со стороны студентов и гостей мероприятия, отдав честь директору, мужчина возвращается на свое место. — Эт кто вообще? — Чайльд склоняется к уху Венти, тут же получает пинок под зад от профессора Фарузан, которая сидит точно за Аяксом. — Благодарю, — Альбедо кивает коллеге и скрещивает руки на груди. «Словесный понос ходячий». — Я хотел поговорить о предстоящих турнирах, но знаете, вы все так трудились, что я не хочу грузить вас сейчас. Хочу лишь поздравить вас с наступающим праздником и с успешным годом. Если у вас что-то не получилось, не отчаивайтесь. Каждый из вас растёт в своём темпе, я горжусь каждым студентом и профессором. Давайте каждый поаплодирует себе за все свои старания! — Рыжий, ты можешь не аплодировать, — переклонившись через Скарамуччу, к нему обращается студент из другого отряда. — По-любому на профессоре выехал. — А ну тихо там, — шипит на студента Альбедо. — Уважение к директору где? Сейчас вместо праздника пойдёшь уборкой заниматься. — П-прошу прощения. «Идиоты», — алхимик вздыхает. Он несильно постукивает указательным пальцем по спинке стула впереди себя и склоняется к Сяо: — Хлопаем себе, не спим, Алатус. — А… Да… — эспер скромно аплодирует и мягко улыбается. — Спасибо. Выждав минуту, директор опускает руки на трость и под тут же стихнувший зал заканчивает речь: — Спасибо, что собрались здесь сегодня. Дорогие родители и опекуны, если вы хотите спросить что-то у меня лично, сейчас я буду полностью в вашем распоряжении. Вы можете быть свободны, погуляйте, отдохните и не забудьте о торжественном бале. — «Торжественном ебале», — шепчет Фарузан к Альбедо. — Это к тебе относится, Бедо. — Как только выпущу своих клоунов, сразу улыбаться начну, — усмехается тот. На этих словах в двери тут же входят множество людей с подносами в руках. Первые в этой процессии на глазах накрывают тёмной скатертью стол, а остальные тут же раскидывают на нем угощения и напитки. Директор спускается со сцены, а гости и студенты поднимаются со своих мест. — Мама, ты хочешь перекусить? — мягко спрашивает Сяо, кивая на шведский стол. — Конечно, хочет. Госпожа Гуй Чжун, спасибо вам за подарки! Тигнари тоже очень рад! — улыбается Сайно. — Ой, хочу, только можно я отвлеку немного директора, пока его родители не облепили со всех сторон, — она мягко улыбается и поглаживает Сяо по волосам. — Я быстро, Ёжик. Оставив сына позади, она уверенно направляется к Нёвиллету, надеясь хоть немного успеть поговорить с ним, ведь времени до отъезда все меньше, хочется ещё побыть с сыном, а вокруг мужчины уже собралась толпа. «Видимо, не судьба мне», — она слабо усмехается и разворачивается. — Извините, я обещаю, что уделю внимание каждому из вас, — Нёвиллет обращается к родителям и, получая одобрение, догоняет женщину. — Вы же Гуй Чжун? — мягко обращается к ней Нёвиллет. — Ой, прошу прощения, директор. Я прервала Вашу беседу с другими родителями… — Ничего, мне показалось, что вы спешите, прошу прощения, если я не прав, — улыбается мужчина. — И правда спешу. И… полагаю, нам с Вами есть о чем поговорить? — Верно подмечено, госпожа, давайте пройдём на балкон? — указывая рукой на лестницу на второй этаж, спрашивает директор. — С удовольствием. В сопровождении директора она выходит на балкон и, вдохнув морозный воздух, ёжится от холода. Мантия осталась в зале, но возвращаться за ней было бы пустой тратой времени, так что женщина решила просто пытаться игнорировать холод. — С каждым годом здесь всё красивее и красивее… — она опускает взгляд на плакучую иву, присыпанную снегом. Сняв со своих плеч синюю мантию с голубой подкладкой, Нёвиллет набросил ее на аккуратные женские плечи. — Рад, что вам здесь нравится, госпожа. Ничего, если мы перейдём сразу к делу? — Так будет только лучше. С Вашего позволения, я начну? — Прошу Вас. — Мой сын мне как-то рассказывал, что один из его товарищей по отряду призывает дракона по имени Моракс. И сегодня я узнала, что мой малыш спускался в мир демонов… Опустим то, как так вышло, что Академия допустила подобное. Я уважаю и Вас, и профессора Альбедо, так что уверена, что вы сделали всё, чтобы Сяо был в безопасности. Мотать нервы вам или Академии я не буду. Я сейчас о другом. Будучи в мире демонов Алатус столкнулся с верховным демоном. И, как выяснилось, именно его и призывает Ваш студент. Вам об этом что-то известно? — Известно, но так как Моракс действует как фамильяр, мы сохраняем нейтралитет. Он не создаёт нам проблем и его цели мне неизвестны, — рассуждает Нёвиллет. Осмотревшись по сторонам, она вздыхает. — Я могу рассчитывать на конфиденциальность этого разговора? Максимум — профессор Альбедо. Больше — никому не следует знать того, что я вам скажу. — Конечно, госпожа, даю Вам свое слово. — Моракс — это отец Алатуса, — она опускает голову и прикрывает лицо ладонью. — Я не хочу, чтобы мой сын это знал. Он человек. Эспер. Он не демон. Кем бы ни был его отец. — Госпожа Гуй Чжун, — вздыхает директор. — Мы не можем отрицать очевидное. В его теле течёт кровь демонов. И его сила, она демонической природы… Именно поэтому ему сложно контролировать ее в мире людей. — Ох, да, Вы правы… Знаете, директор, пока Моракс просто исчез из нашей жизни, то я была спокойна за Сяо, но сейчас я понимаю, что никуда он не исчез. Всё это время, что мой сын находится в Академии, он был рядом. Стал фамильяром другого студента, чтобы просто следить за Алатусом… Только… зачем ему это? Он мог приставить кого-то, но наблюдает лично… Вы понимаете…? — У него есть свои планы на Алатуса, верно? — Полагаю, что так… Наверное, он следит за ним и чего-то ждет. Я… я простой человек, я ничего не смогу сделать, если вдруг Моракс придёт за ним, директор, — она поворачивает голову и смотрит на него с надеждой в глазах. — Обещаю, что с моей стороны будут приложены все усилия, чтобы не отдать Алатуса ему. — Спасибо, директор… — женщина мягко улыбается. — С Вашего позволения, я бы вернулась к сыну в зал? — Всегда к вашим услугам, пройдемте, — мужчина открывает дверь, дожидаясь пока Гуй Чжун пройдёт внутрь. Вернувшись в помещение, она благодарно кивает. — И спасибо, что не дали мне замерзнуть, — улыбается. — Все в порядке, госпожа, — мужчина опускает голову в лёгким поклоне. Вернув мантию Нёвиллету, она быстро сбегает обратно в зал. Взгляд бегло проходится по всему помещению и цепляется за сына. С улыбкой она направляется к нему. — А теперь я готова пить и есть, — она несильно обнимает его за плечи. — Рассказывай, что вкусного тут у вас есть? — Мам, тут очень вкушный тофу с миндалем, хочеф куфочек? — поворачивается к ней Сяо, жуя клубнику. — Хочу, — улыбается. — О, Гуй Чжун? — к ним подходит высокая женщина, чьи леденящие глаза Сяо не спутает ни с чьими. — Рэйн? А ты здесь какими судьбами? — Гуй Чжун тянется и заключает подругу к объятия. — У меня тоже есть своя «гордость семьи», пришла посмотреть на его недовольное лицо, — усмехается та. — Сяо, доброго дня. — Д-добрый день… — ошарашено произносит Алатус, проглатывая клубнику целиком и слегка закашливаясь. — М-мам, я схожу тебе за тофу… — Беги-беги, — она напоследок целует его в висок, и, игнорируя такой же ошарашенный взгляд Венти, возвращается к подруге. — Как дела? — Да как обычно, — Рэйндоттир пожимает плечами. — А ты? Скоро поезд? — Через три часа. — Пойдем, Арлекино тоже пришла к своим детишкам, поздороваемся. Возвращаясь с парой порций тофу и каким-то приятным на запах коктейлем, Сяо обнаруживает только Венти. — А где мама…? — неуверенно спрашивает Сяо. — Вон… — жрец указывает рукой в сторону. Женщина стоит у стола с закусками, общаясь о чем-то с Рэйндоттир. Кроме алхимика рядом находится ещё одна высокая статная дама, одетая в тяжелую длинную светлую зимнюю мантию. Она внимательно слушает своих, по всей видимости, подруг, иногда добавляя что-то от себя. Женщина кажется строгой и слегка пугающей, а нашивки на её накидке говорят, что она из Фатуи. — Что… Алатус ошарашено разглядывает третью женщину, понимая, что знает ее. — Моя мама, Рэйндоттир и предвестник Фатуи… — А? А что здесь вообще делает предвестник Фатуи? — Да чтоб я знал… — шепчет Сяо. — Чего зависли? — Чайльд щелкает Венти по носу. — Будто приведение увидели. — Рыжик… Там моя мама с Рэйндоттир… И предвестником Фатуи… Они подружки… — Чего?! — переняв пример друзей, Чайльд застыл с открытым ртом, смотря на женщин у стола. — Жиза… К юношам подходит Сайно с Тигнари, за которыми следом неприметно идёт Скарамучча. — Вы мальки рыб что ли? Еды просите? — смеётся Сайно, но переведя взгляд туда, куда смотрят друзья, ошарашено разглядывает женщин. — Что за выставка восковых фигур? — обращается к студентам профессор Альбедо. Алатус лишь кивает в сторону своей мамы, не зная что сказать. — М? — Альбедо смотрит на Алатуса, затем переводит взгляд на женщин, а потом снова на Сяо. — И? — Откуда моя мама знает вашу, профессор…? Ещё и предвестника Фатуи… — Тяжело найти того, кто не знает мою маму, — алхимик пожимает плечами. — А вот про Фатуи… Может, не знала, но теперь будет знать? — Но общаться с ней как с подругой?! — шепчет Сяо. — Твоя мама легко находит общий язык с другими, — пожимает плечами. — Тем более дети-эсперы — вот уже и общая тема для разговора. — Но это все равно слишком неожиданно… — Ну, не без этого. — «Дети-эсперы»? — Венти поворачивает голову и вопросительно смотрит на учителя. — У Фатуи тут тоже дети? — Ага, трое милашек из отряда Фарузан. Вы не знали? — …нет. — Оу… — Э…? Лини, Линетт и Фремине?! — чуть ли не визжит Сайно. — Ну, да. Госпожа Арлекино — директор приюта, где выросли близняшки и Фремине. — Обалдеть… — выдыхает Сайно. — Слишком много информации в этот день, — усмехается Сяо, все ещё ошарашено смотря на мать. — Насколько я знаю, дети называют ее «отцом», и она неплохой человек, хоть и весьма своеобразный, — Альбедо несильно взъерошивает волосы на макушке Матры. — Рот прикрой, а то муха залетит. — Кха, — тут закашливается Матра, закрывая рот рукой. — Тоже мне зрелище, — фыркает Скарамучча. — Действительно, — Альбедо усмехается. — Ладно, увидимся позже. — О, Бука пришел, — Чайльд улыбается. Попрощавшись, профессор направляется в сторону женщин, желая лично переговорить с мамой Алатуса. — Бука, пойдем есть! — перекинув руку через плечо Скарамуччи, Аякс утягивает его за собой. — Там столько вкусностей! — Да какого черта ты ко мне пристаешь? — шипит юноша. — Потому что ты отбился от стаи. Вон, Нари во всю Кадзуху обхаживает, те стоят пародируют восковые фигуры, а ты один, — Аякс утягивает его за собой к столу. — А тут есть вкусности, которые тебе точно понравятся! — Как глупо, — закатывает глаза. «Шипит, но не сопротивляется», — Чайльд мысленно радуется. — Вот, смотри какие милые пироженки-снежинки! Такие же холодные на вид, как и ты, хехе. Тебе должно понравиться. Надеюсь, каннибализмом это не будет считаться. — Ты от Матры юмором заразился? — Скарамучча берет пирожное и откусывает кусочек. — Да, подхватил сайновирус, — пожимает плечами. — О, Аякс! — юношу по плечу хлопает студент из другого отряда. — Ты и правда сдал тесты и прошел, — смеётся. — Удивил так удивил. Как ты это сделал, ты ж тупой! — Аха, да я сам в шоке! — смеется рыжий. Скарамучча поднимает презрительный взгляд на подошедшего студента, вытирает руку салфеткой и подходит к нему впритык, глядя прямо в глаза. — Безликое тупое существо, скройся с глаз моих, пока не оказался в виде закуски на шведском столе. — Это ещё что за пекинес? — усмехается студент, смотря на Скарамуччу сверху-вниз. — Аякс, завел себе собачку? — Значит будешь моим ковриком, — Скарамучча хватает студента за жабо и тянет вниз, смотря на него сверху вниз. — Оу-оу, полегче, — Чайльд кладет ладонь Скарамучче на плечо. — Драки ещё не хватало… он ведь просто пошутил. Отпустив чужой воротник, Скарамучча отряхивает руку, как от грязи и поворачивается к Чайльду, тыча пальцем в его подбородок. — А ты. Ещё раз назовёшь себя тупым и тебя ждёт та же участь. — Я тупой, — не задумываясь выдает Аякс Чужое жабо становится накрученным на тонкое запястье Скарамуччи и он тянет Чайльда на себя так, что его голова оказывается на уровне плеч юноши. — Я убью тебя сейчас. — Умереть от твоей руки? Ах, благодать, — он улыбается слегка глупо и нелепо. Обернувшись, проверяя смотрит ли кто на них, Скарамучча обходит Чайльда и тянет его за собой за жабо, как за поводок. Выведя его в коридор, юноша впечатывает Аякса в стену и становится на носочки. — Ты не устал строить из себя клоуна, Чайльд? — А… — не ожидая подобного, призыватель просто замирает, прижимаясь спиной к стене. — Ч-то…? — Какого черта ты позволяешь какой-то плесени называть себя тупым? — Но это же просто шутка… да, и я на самом деле тупой… у нас это семейное, аха… — Кажется, ты меня не понял. Не смей называть себя тупым. Ты своими мозгами и усилиями дошёл до того, что есть сейчас, — Скарамучча одергивает руку и становится на полную стопу, скрещивая руки на груди. — Идиот. — Тебе-то какое дело? Ты же сам меня идиотом называешь. — Я называю тебя так, потому что ты строишь из себя идиота. Но ты не тупой, — шипит Скарамучча. — Ладно, я услышал тебя, Бука. А теперь пойдём есть пирожное. Я видел, что тебе понравилось, но из-за того придурка пришлось прервать трапезу. — Тц… Идём. Не дожидаясь Аякса, Скарамучча уверенным шагом возвращается в зал. Окинув помещение взглядом, Чайльд замечает, что мама Алатуса уже вместе с ним и с Венти и, судя по её суетливости, она куда-то опаздывает. Сайно со своими родителями куда-то вышел, а Тигнари остался вместе с Кадзухой и пытается накормить второго сладостями. — Слушай, Бука, я нашел способ тебя не забыть! Багровый агат. А если не получится его добыть, то я сделаю себе татуху с твоей недовольной мордой. — Что за глупости… — вздыхает юноша, беря пирожное. — Это не глупости, это правда. Просто так татушки не делают, так что даже если я забуду, то буду знать, что ты был мне дорог, и все вспомню! А если получится достать агат, то запишу на него тебя, а камушек вставлю в свою серьгу! Всегда при мне. — С чего я тебе стал настолько дорог, что ты занимаешься подобными глупостями? — скептично спрашивает Скарамучча. — Ты боишься сближаться, потому что боишься забыть или быть забытым. А я буду тем, кто не забудет, вот и всё. — Ты… — Скарамучча сжимает ладонь в кулак и несильно бьет Аякса в грудь. — Прекрати это делать. — Вот и договорились, — Чайльд заключает Скарамуччу в объятия. — Если выживу после того, как сегодня мне разобьют сердце, обещаю тебя никогда-никогда не забыть. А если не выживу, то умру, помня о тебе. — Пусти меня, — Скарамучча упирается кулаками в чужую грудь. — Это бессмысленно, не трогай меня. — Почему бессмысленно? Багровый агат хранит воспоминания! А для уверенности точно сделаю тату с твоей злой мордой! Вот и решили. Глупый Чайльд тебя не забудет! — Бред. Это просто бред. Прекрати это. — Эх, — Аякс выпускает Скарамуччу из объятий. — Ешь пироженки… не буду тебя теребить, — он поднимает руки вверх. Юноша тут же отворачивается, чтобы не пересекаться взглядом с синими глазами. «Глупый Чайльд…» — фыркает, тут же пытаясь заесть нервозность пирожным. *** Зал, в котором проходил бал, тематически украшен в темно-фиолетовых и черных тонах. Из Рождественского декора здесь лишь яркие огни на окнах и под потолком, а так же большое Рождественское дерево, украшенное шарами в тёмных тонах. Под стенами стоят накрытые столы с закусками. Окна прикрыты тяжелыми плотными шторами в пол. Студенты не сильно постарались над карнавальными костюмами, ведь большинство просто пришло в парадной форме академии. Девушки, в основном, одеты в длинные пышные платья, в то время как парни ограничились официальными костюмами под черную мантию. Обязательный атрибут на бал — карнавальная маска. Венти сделал для них с Сяо одинаковые маски темно-фиолетового цвета с ажурными краями снизу и острыми, будто пики, краями сверху. Для Тигнари — милую маску в форме кошачьей мордочки, а для Сайно — черную ажурную с перьями. — Ух ты! — Барбатос восторженно осматривает зал. — Как красиво! Рука в белой перчатке сминает руку Алатуса, скрытую под черной перчаткой. Бирюзовые глаза изучающе проходятся по каждому уголочку зала. — Атмосферно, — улыбается Сяо. — Так, а где вино и Рыжик? А где недовольный и Казу? — рассуждает Сайно. — Ой, мы с Казу сделали им маски тоже, и они остались в комнате Недовольного, так что, наверное, они ещё там, — Венти пожимает плечами. — О, вижу светлую макушку и знакомые тапочки. Это не Редо там сидит? Юноша кивает в сторону парня, что уже успел собрать вокруг себя зрителей. Он одет в черные шорты, белую блузу, черную мантию и тапочки-собачки. Его волосы собраны в хвостик, а скрытые за зелеными линзами голубые глаза направлены на черно-белую дорожку пианино у стены, за которым он сидит. Карнавальная маска черно-золотого цвета отлично скрывает лицо парня. Его длинные тонкие пальцы медленно опускаются на клавиши. Гладят, так осторожно и нежно, заставляя инструмент издавать чарующую музыку, что эхом отражается от стен. — Ура, Редо тут, Венти пойдём к нему, — Алатус тянет юношу за руку за собой. — Идем-идем, — юноша улыбается. Загадочный парень, очаровательный на вид, но в причудливых домашних тапочках, собрал вокруг себя немало слушателей. Студенты, будто околдованные его музыкой, стоят совсем близко к музыканту, вслушиваясь в каждую ноту. — К нашему сыну пристают, я ревную, — усмехается Сяо, стоя рядом с толпой восхищенных студентов. — Сейчас он играть закончит и всех разгонит. Готов поспорить, он свою жуть снова включит. — На что спорим, милый муж? «На анальную девственность», — мысленно усмехается Венти, но вслух, конечно, подобного не скажет. — На пошлое желание. — Неожиданно… Хорошо… — смущается Сяо, радуясь, что под маской этого почти не видно. — Я за то, что он как только доиграет, то разгонит всех своей жутью. А ты? — Я за то, что он решит поклониться и покрасоваться, а потом увидит нас, — Сяо протягивает руку. — То есть никакой жути? — Венти пожимает руку Сяо. — Да, — усмехается Сяо. — Принято. С инструмента слетают последние ноты, и пальцы музыканта замирают над клавишами, дожидаясь, пока эхо совсем стихнет. Чувствуя на себе десятки глаз, Редо медленно поворачивает голову: студенты с восхищением рассматривают его, всё ещё слыша в голове эту легкую мелодию. Пианист расправляет мантию, приглаживает жабо и, не говоря ни слова, манерно кланяется. Не желая ни с кем разговаривать, он игнорирует любые возгласы в свою сторону и подходит к Сяо. — Пришли на мой сольный концерт? — ангел сразу же повис на шее Алатуса. — Да, а ещё я выиграл, Венти, — улыбается Сяо. — Ладно, — улыбается жрец. — Может, я на это и рассчитывал. — Я тоже, — хихикает Редо. — Кстати, виски будете тут пить или в комнате? — Так ты слышал наш спор? — показательно дуется Сяо. — Виски будете пить вы с Альбедо, а мы по винишку, хех. — Краем уха, — усмехается. — Так пить будете тут или в комнате? Я оставил алкоголь в кабинете брата. — Давайте пить у него в кабинете? — предлагает Сяо. — Я не против, но там не хватит места всем сесть. Лучше у кого-то в комнате или здесь, в зале. Вы планируете с ним играть? Или танцевать? Или просто посидеть поговорить? — Давайте в комнату Скары и Казу, у них больше, чем наши, а они как раз там, м? — Давайте, — соглашается Венти. — Вот и весь бал, получается? Пришли на минуту и ушли? — Да мы вернёмся позже, а потом снова уйдём, просто пить здесь, при младших студентах как-то… Не знаю… — Тогда идите в комнату и соберите там всех, а я за виски и братом. — Отлично, — улыбается Сяо, уводя Венти да собой. — Пойдём ловить шутника. — Кажется, вон он, — Венти указывает рукой в сторону Рождественского дерева в центре зала. Тигнари, заинтересованный всеми этими игрушками и огнями, активно бегает вокруг, виляя хвостом. — Ахаха, смотрится мило. Юноша подбегает к Тигнари и окрикивает его: — Нари, где Сайно? — С той стороны, — фенек виляет хвостом. — Он играет со мной, мы бегаем вокруг дерева, и он пытается меня поймать. — Нари, жди с Венти, — улыбается Сяо и уходит за другом. — Сайно, идём пить, в комнату к Скаре с Казу, куда и Альбедо придёт сейчас, а потом оставим рыжика с ним. — Точно, идём! Только Нари поймаю. — Мы поймали, он рядом с Венти, — усмехается Сяо и приводит друга к остальным. Лис виляет хвостом, ведь по условиям игры Матра должен был словить его хвост. Как только он видит Сайно, то сразу прячется за Венти и игриво улыбается. Улыбка на лице Сайно не сходит, он тут же пытается обойти Венти, чтобы хотя бы коснуться пушистого хвоста. — Да в комнате доиграете, вы мне Венти сейчас с ума сведёте, — усмехается Сяо. Жрец вертится на месте, закрывая собой Тигнари: — Сяо-о-о, спаси меня. Выпрыгивая перед Сайно, Сяо хватает его и закидывает себе на плечо. — Идем. — Сяо, ты какого черта делаешь? Зачем ты так легко меня поднял, я ущемился, — стонет Сайно, безвольно свисая с плеча Алатуса. — Правильно, Алатус, а теперь в карман его! — голос Альбедо застал парней неожиданно, отчего Венти подпрыгнул на месте. — П-профессор, Вы как приведение, — жрец шумно выдыхает. — Учитывая мой режим сна и отражение в зеркале — соглашусь. А вы уже всё, напились и в комнату? Быстро вы. — А Вы не с нами? — Загляну только в кабинет, Редо попросил, а потом сразу к вам. — У меня карманы маловаты, к сожалению, — смеётся Сяо. — Мы Вас ждём, профессор. Всю дорогу до комнаты Сяо нёс Сайно на плече, будто тот и правда ничего не весит, чем вогнал второго в показательную депрессию. Сяо толкает дверь в комнату друзей и ставит Сайно на пол. — Вот и мы, побывали на балу ровно минуту. — А мы ещё даже не собрались, — Чайльд держит в руках карнавальную маску. — Моя тыква оказалась слишком большой для этой маски. — Если хорошо попросишь, думаю, Венти сможет тебе наколдовать что-то, — улыбается Сяо, усаживаясь на ковёр в позу лотоса. — Меня унизили, — фыркает Сайно, усаживаясь рядом с кроватью, опираясь о неё спиной. — Куда ещё больше, Сайно? — усмехается рыжий. — Ты и так тут самый низкий. — А зачем маска? — Венти падает рядом с Сяо и снимает свою маску. — Мы сейчас не на балу, да и вряд ли туда пойдём, нет? — Ну, Скарику маска подошла, так что я сводил бы его на танец, — Аякс улыбается. — Надо идти сразу, пока мне ещё не разбили сердце. — Хватит доставать меня, — кладя маску на стол, фыркает Скарамучча. — Когда потолок башкой пробьёшь, меня на помощь не зови, — шипит на Аякса Сайно. — Ну чего вы все рычите на меня… через полчаса я превращусь в унылое и бесформенное нечто… а вы еще и рычите… Вен, можно поплакать на твоих ляжках? — Всегда пожалуйста, Аякс, — жрец хлопает себя по ногам, приглашая Чайльда. — Так, сначала мне разобьют сердце, а потом я хочу поплакать в твои ляжки. Кроме тебя мне никто свои ляжки в аренду не даст. — А пока все нормально, на твоих ляжках полежу я, — улыбается Сяо, падая головой на колени Венти. — Нари, утешь меня, хочу обняться, — скулит Сайно, а Кадзуха просто смотрит с улыбкой на своих друзей. Фенек тут же заключает Матру в объятия. Прижав уши, он утыкается носом призывателю в шею и осторожно и сухо целует. — Может, не разобьют, — решает поддержать Скарамучча. — Да точно разобьют… — Аякс присаживается на край кровати и вздыхает. — Он никогда на меня не посмотрит, не как на ребенка. — После выпуска и мог бы, — уже довольный жизнью произносит Сайно. — Я не верю… — Аякс ударяет себя ладонью по щеке. — Тук-тук, — дверь в комнату приоткрылась, и на пороге показались близнецы. — А вот и мы. Редо проходит первым, но, столкнувшись взглядом со Скарамуччей, выдает гримасу отвращения, за что тут же получает подзатыльник от Альбедо. — Понял, — он потирает ладонью затылок. — В комнате можно без маски? Она мне на нос давит. — Можно, но из комнаты без маски не выходи. — Хорошо, братец! — не думая о присутствии студентов, Редо виснет у Альбедо на шее и утыкается в неё носом. — Вкусно пахнешь. — Редо. — Да-да, — подняв руки, ангел проходит глубже в комнату и передает бутылку Сяо. — Ты на разливе? — Раз сын меня выбрал, буду я, но это жестоко с твоей стороны, я пригрелся к ляжкам Венти, — усмехается Сяо. — Да, Аякс, знакомься, это Редо. — Ой, я не нагнал жути, — вздыхает ангел. — Редо… — Аякс растеряно хлопает глазами, смотря на него. — И вправду близнецы. — К сожалению, — в один голос отвечают те. — Вы не ладите? — Чайльд вопросительно наклоняет голову вбок. — Ладим, — холодно отвечает Альбедо. — Ещё как, — Редо обнимает его со спины, уложив подбородок на плечо. — Регулярно ладим. Вздохнув, алхимик лишь закатывает глаза, пока сердце в груди Чайльда завелось на огромной скорости. — Рыжик, где вино? — спрашивает Сяо. — А, ой, да… С трудом оторвав взгляд от профессора и его брата, Аякс отходит к кровати, около которой стоит рюкзак. Юноша присаживается на корточки и достает из главного кармана две бутылки вина. — Держи, — он протягивает их Скарамучче, потому что тот ближе, — передай Сяо. Вздохнув, Скарамучча молча отдаёт вино Алатусу, и тот быстро разливает его по бокалам и виски — по стаканам. Юноша передаёт каждому их посуду. — Присаживайтесь где найдёте место, Редо, профессор, — улыбается Сайно, тиская хвост Тигнари. — С вашего позволения, — Альбедо присаживается на пол, опираясь спиной о стенку и согнув ноги в коленях. — Хм, тогда я на пол сяду, — Редо опускается рядом. — Ну куда ты на пол в шортах, — алхимик вздыхает. — Жопу свою застудишь, кто тебе геморрой лечить будет? — Ну, тогда вот так, — ангел нагло усаживается на Альбедо боком, заставляя того протянуть ноги. — Твои ляжки тёплые. — Ладно, сиди уж. — На это невозможно смотреть, — простонал Чайльд. — Почему это так мило выглядит? — Ничего милого, — фыркает Скарамучча. — Так, давайте выпьем в честь праздника. Обожаю вас всех! — Сайно весело поднимает свой бокал вверх. — Детишки, вы хотя бы поели что-то? — профессор вопросительно наклоняет голову. — На голодный желудок лучше не пить. — Учитель, а можете на этот вечер перестать быть учителем? — со слабой надеждой в голосе спрашивает Венти. — Неожиданная просьба. Я постараюсь. Комната наполняется звоном бокалов, и вслед за первым тостом сразу идёт второй, а за ним и третий. Общение завязалось само собой, и время понеслось на огромной скорости. Как оказалось, чтобы споить Кадзуху много не нужно — уже после первого бокала он лишь сонно моргает, рассматривая друзей мутным взглядом. Тигнари же, сделав лишь несколько глотков, упал головой Сайно на плечо и замурлыкал. Обняв фамильяра, Сайно трется о его уши носом, мягко улыбаясь. Взгляд Скарамуччи стал слегка мутным. Он смотрит на Аякса с интересом рассматривая его черты лица, пока все чем-то заняты и не замечают этого. — Казу, ты на бал уже не пойдёшь? — усмехается Сяо, сидя за спиной у Венти. — Пойду! — юноша дёргает головой и снова начинает сонно хлопать глазами. — Видимо, подобные им демоны пьянеют довольно быстро, — заключает Альбедо. — Полагаю, что если не хотите, чтобы они тут вырубились, нужно немного подвигаться. — Может, пойдём танцевать? — Редо утыкается носом близнецу в шею и глубоко вдыхает, отчего Аякс, наблюдающий за этой картиной, немного нервно дернулся. — Там ведь бал, а не вечеринка. Их музыка лишь быстрее усыпит. — Но я хочу на бал, — грустно произносит Кадзуха. — Ну как можно отказать ему? — улыбается Сяо. — Может, все пойдём? — Никто не запрещает, — усмехается Альбедо. — Может, разделимся? — Венти поднимается на ноги. — Сяо, сходишь со мной за закусками? — Конечно, — Сяо поднимается, слегка шатаясь и тянет Венти за собой, незаметно подмигивая Аяксу. — О, а мы пойдём танцевать! — Редо вскакивает и тянет руки к Кадзухе. — Юный милый демон пойдёт со мной танцевать? — он ехидно улыбается. Кадзуха часто кивает и вскакивает с кровати, хватаясь за руку Редо. — Нари, пойдём танцевать? — ласково спрашивает Сайно. — А Скар пойдёт с нами? — фенек с надеждой смотрит на Скарамуччу, виляя хвостом. — Ага, понаблюдаю за вами, — фыркает юноша, выходя в коридор. — Оперативно, — смеётся Сайно. Дверь за спиной Скарамуччи закрылась, и Венти тут же припал к ней ухом. — Ничего не слышно… — шепчет. — Сяо, ты слышишь? — он слабо пошатнулся и пропустил Алатуса вперёд. — Может, я? — лис дернул ухом. — Да, Нари точно услышит! — шепчет Сайно. — Вы совсем идиоты? — приподнимая бровь, спрашивает Скарамучча. — Зачем подслушивать? — Мы лишь переживаем и хотим поддержать, — мягко произносит Сяо. — А мы с Казу идём танцевать, да, милашка? — Редо обнимает Кадзуху со спины за пояс. — Ты же меня не боишься, как эти двое странных? — он кивает головой на Скарамуччу и Тигнари. — Не боюсь, — улыбается Кадзуха. — Хочу на бал. — Вот и умница, — схватив юношу за запястье, Редо уводит его дальше по коридору, направляясь на выход из общежития. — О! Я слышу! — фенек прислонился ухом к двери. — Профессор сказал: «Ну, и с какой целью Ваши друзья решили оставить нас наедине?», а рыжий человек пытается оправдаться и сказать, что это вышло случайно. А профессор говорит: «То есть они сейчас не стоят под дверью с «лисо-локатором» и не подслушивают?», а рыжий человек глупо смеётся. — Я не намерен участвовать в этом, — бросает Скарамучча и уходит дальше по коридору. Юноша заворачивает за угол, но что-то внутри него заставляет остановится, прислонившись к стене, и слушать разговоры товарищей. — Главное, чтобы они не вышли, а то нам камней в лица кинут, — усмехается Сяо. — Тшш! Хвостик, что там дальше? — Рыжий человек сказал: «Профессор, я должен Вам кое-что сказать», а профессор говорит: «Хорошо подумайте перед тем, как говорить. Вы уверены, что действительно хотите это сказать, Аякс? Вы уверены, что не пытаетесь навязать себе что-то?», рыжий человек молчит. Слышу шаги профессора. Они отдаляются от двери. Наверное, он отходит в сторону рыжего человека. Молчат… ничего не слышу. — Блин-блин-блин, — Венти топчется на месте, нервно кусая губу. — Что-то я переживаю, — бубнит Сайно. — Главное, чтобы рыжик не повесился там… — шепчет Сяо. — Профессор говорит: «Вы ещё ребенок, Аякс», а рыжий человек на него бурчит, доказывая, что он не ребенок, а профессор ему отвечает: «Кем бы Вы себя ни считали, биологически Вы еще слишком юн. Вам присущи максимализм и инфантилизм, Ваши гормоны качают Вас на эмоциональных качелях. Нормально, что Вы чувствуете себя подобным образом». Рыжий человек ничего не отвечает, — Тигнари прислоняться к двери ближе. — Слышу шорох одежды. — Э? — Венти наклоняет голову вбок. — Он же там не бьет его, да? — Нет. Может, обнимает? Я не знаю, — лис щурится. — Пока тихо. — Но точно не то, чего бы хотел рыжик, — вздыхает Сайно. — Аякс, мы с тобой, — Сяо втягивает носом воздух. — Рыжий человек шепчет что-то неразборчиво… Ммм… — фенек прислушивается. — Наверное, он чем-то закрывает рот. Профессор говорит: «Не стоит так переживать, Аякс, моё отношение к Вам не изменится. Если Вы думаете, что теперь будет неловко в одном отряде, то Вы ошибаетесь. Пройдет время, и Вы поймёте, что сегодняшний разговор был просто игрой Вашей нервной системы и шуткой со стороны химии Вашего организма. Если захотите покинуть отряд, то знайте, что я против, но насильно удерживать Вас не стану». Рыжий человек всхлипывает. Ой-ой-ой, профессор идёт сюда! Схватив Сайно, лис забегает за угол и врезается в Скарамуччу, отчего все трое падают на пол. Алатус закидывает Венти на плечо и убегает вслед за Сайно, но, в отличии от него, ни в кого не врезается и опускает Венти, помогая друзьям встать. — Ну и идиоты, — шипит Скарамучча. — Тебе нравится всех на плечо закидывать? — шипит на него Венти. — Меня мог бы и как принцессу на ручки взять! Хлопок входной двери заставил всех студентов вздрогнуть и затаить дыхание. — Профессор, подождите! — Аякс кричит на весь коридор. — Ох, Чайльд, потише, пожалуйста, — холодно отвечает ему алхимик. — Вы хотели ещё что-то? — Оставайтесь с нами, профессор, — голос юноши дрожит, но он старается говорить ровно. — Этот праздник ведь и для вас тоже… не уходите только из-за моих слов. — А разве меня не для этого уговорили прийти? — Для этого, но… мы ведь ваш отряд… а вы наш куратор. Даже если изначальная цели и была в… в этом… Вы не могли бы остаться с нами еще немного? Поиграть, пообщаться… не как учитель с учениками. — Я Вас услышал, Аякс, — без единой эмоции в голосе отвечает тот. — Пить на голодный желудок — плохая идея. Я схожу за закусками и вернусь в комнату. — Вы точно вернётесь? Не хочу, чтобы из-за этого разговора что-то поменялось… — Точно вернусь. — Спасибо, профессор… Шаги отдаляются, из-за чего становится понятно, что алхимик ушел. — Ой, он за закусками пошел, а нас там нет! — Венти ударяет себя ладонью в лицо. — И Аякса одного оставлять не хочется… — На плечо было быстрее, — виновато стонет Сяо, — бежим в столовую, Скар, иди к Аяксу. — Что? — шипит вслед убегающим парням юноша. — Сайно, я поранил подушечку… — Тигнари протягивает призывателю раскрытую ладонь. — Кажется, там заноза. Болит. — Ох, хвостик, тихо, сейчас уберём, пойдём в медпункт, — Сайно берет Тигнари за руку и уводит за собой. — Тц, ясно, — шипит на них Скарамучча и выходит из-за угла, направляясь к Аяксу. Чайльд же, не замечая друзей, просто возвращается в комнату и безжизненно падает на чью-то кровать, уткнувшись лицом в подушку. «Я по вашему знаю, что делать в таких ситуациях? И почему я? И почему мне неприятно?» — мысленно ругается Скарамучча, толкая дверь в комнату. Зайдя внутрь, он несколько секунд просто смотрит на Аякса, а потом подходит к столу, упираясь в него поясницей, скрестив руки на груди. — Что я должен сделать? — Что? — Чайльд поворачивает на него заплаканное лицо. Что-то в груди Скарамуччи больно кольнуло, и он отвёл взгляд, смягчив тон голоса. — Как тебе помочь? — А похоже, что мне нужна помощь? — он усаживается на кровати, спиной к Скарамучче, и опускает голову. — Да, — отвечает юноша, глядя в рыжий затылок. — Я не знаю, как себя вести сейчас, поэтому было бы неплохо, чтобы ты сказал, что мне сделать. — И ты это сделаешь? — Угу, — хмурится юноша, не зная чего ожидать. — Иди сюда, — Чайльд отодвигается и хлопает ладонью по кровати, приглашая Скарамуччу присесть рядом. Не убирая рук от груди, Скарамучча неуверенно садится на кровать рядом с Аяксом и смотрит на него боковым зрением. — Спасибо, — Аякс роняет голову ему на плечо. — Знал же, что так будет, так что я почти не расстроен. — Видно, что не расстроен, — саркастично отвечает парень. — Директор предупреждал меня, что пока я студент, а он профессор, то ничего точно не получится… А сегодняшний разговор явно дал мне понять, что и потом ничего не будет. Он не воспринимает меня. Совсем. — Так и дождался бы выпуска, — фыркает Скарамучча. — Сдался тебе этот Альбедо… — Мучительно долго, Скар. Кроме того, он сказал, что не верит в любовь. Отчасти, сейчас я думаю, что хотел, чтобы он меня отшил, и я наконец перестал мучиться. — Тебя отшили, не мучаешься? — Это другое. Это быстро и болезненно. А мучиться ещё полгода в ожиданиях, это… другое. — Ясно, — фыркает юноша. — Найдёшь себе другой объект воздыхания. — Не хочу ни по ком больше «воздыхать», — он поднимает голову. — И если тебе так неприятно разговаривать со мной, то тебя никто не держит, — он падает набок, лицом на подушку. Вздрогнув, Скарамучча переводит взгляд на Аякса и опускает руки вдоль тела. Юноша чувствует раздражение и вину, теряясь в этом. — Прости. — Тебе не за что извиняться. Ты не обязан любить всех вокруг или скрыть свое раздражение на тех, кто тебе не нравится. — Не нравится? Это не так. «Может, уйти? Почему мне неприятно видеть его таким и слушать это. Но почему я не могу заставить себя уйти… Что за бред…» — Ладно, я же просто глупый Чайльд. Кроме Венти меня и не воспринимает никто… — Аякс вздыхает. — Просто клоун, которого недолюбили, вот он и любит всех подряд. — Мне не нравится то, что ты сейчас говоришь, — тихо произносит Скарамучча. — Извини, — он выравнивается. — Правильно ты сказал… найду себе «другой объект воздыхания». Я ведь ничего не чувствую… мне ведь безразлично, с кем. — Хватит. Прекрати. Почему мне неприятно это слышать? Ты можешь сказать о себе что-то хорошее, а не поливать себя грязью? — Ну, ещё и тебя раздражаю, — он поворачивает голову на Скарамуччу и смотрит тому в глаза сквозь застывшие слезы. — Скажешь тут что-то хорошее… — Ты не раздражаешь меня, — шипит Скарамучча, доставая из кармана формы платок и протягивая его Аяксу. — О, — Чайльд смотрит на этот жест, замерев, будто ледяная скульптура. — Получается, теперь у меня есть твой платок. А значит, теперь у меня есть что-то хорошее, — усмехается. — Если тебя утешают мои вещи, то спешу сообщить, что ты пускаешь сопли в мою подушку. — Стоило догадаться. От нее тобой пахнет, — Аякс шмыгает носом. — А ещё от неё исходит зловещая аура Буки. — И как тебя не сдуло этой аурой? — язвит Скарамучча. — У меня к ней иммунитет, потому что в глубине души Бука меня любит, иначе сейчас бы ты здесь не сидел. — Как тебе угодно, — равнодушно произносит юноша. — И ты даже не ударишь меня за такие слова? — Сегодня у тебя иммунитет. — На всё-всё? — он ехидно улыбается. — Что? А что ты ещё хочешь? — нахмурился. — Хочу обнимашки. — Только недолго, — Скарамучча переводит взгляд на Аякса. — Ура! С особой охотой и искренней благодарностью Чайльд заключает Скарамуччу в объятия и потирается щекой о его гладкие мягкие волосы. — Ещё не наобнимался? — Нет… — шепчет тот, с облегчением выдыхая Скарамучче на ухо. Юноша лишь вздыхает, стараясь не шевелиться. Он чувствует запах и тепло чужого тела, которые кажутся приятными, заставляя Скарамуччу слегка теряться в противоречивых мыслях.