"Три вкуса"

Ваши отношения имеют три вкуса. Дорого вина, сигарет и горечи. Сладкое вино, когда он приезжает. Крепкая сигарета утром, пока вы ещё вместе. Горечь, когда его нет. Он всегда уезжает надолго. Никогда не предупреждает, когда вернётся. Но ты всегда ждёшь. Словно проклятая мазохистка, изо дня в день, думаешь о нём, перекатываешь воспоминания в голове. И по-хорошему, уже давно пора прекратить всё это, поставить жирную точку, но ты не можешь. Ты совершила ошибку в самом начале – ты привязалась к нему. Нет, он не любит тебя. И ты это знаешь. Его подарки навязчивы, кричат роскошью, и заставляют чувствовать себя дорогой шлюхой. Ты давно перестала восхищаться ими и ставить на самое видное место, или же вешать на особенные места в гардеробе. Нет, теперь ты прячешь их, убираешь дальше с глаз напоминание о том, кто так сильно ломает тебя. О том, кто так щедро разрешает тебе любить себя. И ты продолжаешь упиваться этим болезненный, безответным чувством. Сгорая, мучаясь, а потом, наслаждаясь, когда он приезжает. Но сегодня особенный день. Три долбанных вкуса, но без него. Коллекционное вино – ещё один подарок, заграничные сигареты, и безграничная горечь от одиночества. Сидя на подоконнике, свесив ноги прямо в пропасть, бездумно пуская клубы дыма навстречу холодному, декабрьскому ветру. И тебе почти хорошо. Ты почти веришь, что теперь всё кончится, что ты найдёшь в себе силы. Голые ступни приятно покалывают хлопья снега, а огни города, лежащие далеко впереди, заставляют чувствовать себя не настолько одинокой. - За меня, мать его, - салютуешь бокалом Сеулу, и улыбаешься, немного пьяно, и по сумасшедшему обречённо. Ты чувствуешь, что он пришёл, задолго до того, как слышишь осторожные шаги позади. Ты не знала, что он придёт, да и не ждала вовсе. Но против воли вздрагиваешь, когда холодные пальцы крепко обвивают твою талию. Проклинаешь чёртово сердце, когда оно с болью ударяется о рёбра, отбивая особенный ритм, приветствующий только его, принадлежащий только ему. - Тише.… Давай, слезай отсюда. Не делай глупостей. Перекидываешь ноги обратно в комнату, и отходишь от окна. А он, быстро запахивает створки, и прокручивает ключ в замках на ручках, а затем, прячет в карман. И теперь, когда ты в безопасности, ты видишь его злость. - Блядь, вот о чём ты думаешь? Кого хрена сидишь, свесив ноги с двадцатого этажа? Молчишь. Тебе нечего ответить. Да и не хочется. Он всё равно не станет слушать – ты знаешь особенности его злости. Он не слушает, он предпочитает, чтобы внимала ты. И дрожала, когда очередная ваза со звоном разбивалась в сантиметрах от тебя. Всё повторяется. Замкнутый круг. Проходишь мимо, усаживаясь на диван, продолжая пить вино. Чувствуешь его прожигающий взгляд, но не поднимаешь голову. Устала. - Блядь, да почему ты молчишь! Взмах ладони, и бокал летит на пол, а ты, вздрогнув, прикладываешь ладонь, к губам. Тебе почти не больно. Почти. - Ты издеваешься? – встряхивает тебя за плечи, и хватает пальцами за подбородок, заставляя смотреть, в чёрные, полные ярости глаза. – Блядь, я приезжаю к тебе, еле урвав это время, и что нахожу? Ты, мать его, сидишь на подоконнике, свесив ноги! А теперь молчишь! Ты ебанулась? Ты действительно решила сдохнуть? Блядь, ты уж прости, но я не вижу у тебя глобальных причин кончать жизнь самоубийством в двадцать четыре года! Смотришь с вызовом. Тебе не страшно. Уже давно не страшно. Ты привыкла к такому обращению. Сегодня всё закончится. - Убирайся. - Что? - Вон из моей квартиры. Говоришь спокойно, резким движением головы, стряхивая пальцы с лица. А он в шоке. Так и остаётся стоять, нагнувшись над диваном, протянув руку в никуда, пока ты, подходишь обратно к окну, отпивая вино прямо из бутылки. - Блядь, ты нашла кого-то? - Я так и знала, - горько усмехаешься, затягиваясь никотином. – А других причин, чтобы бросить великого G-Dragon`а, просто не существует? - Отвечай мне! - У меня никого нет. - Тогда что за цветы, мать его, в прихожей? – сокращает расстояние, вырывая сигарету, и растирает её в пепельнице. – Что, блядь, за платье? – брезгливо дёргает лямку. – Ты похожа на дешевую шлюху! Смеряешь его взглядом, и вкладываешь всю ненависть, пытаясь донести одними только глазами. Тебе не больно. Почти. - У меня праздник Джи Ён. Мне сегодня двадцать пять, - отпиваешь из бутылки, и безмятежно улыбаешься. – А это платье, насколько мне не изменяет память – твой подарок. Ему стыдно. Ты видишь. Конечно же, ты не строила иллюзий. Кто ты такая, чтобы он помнил о твоём дне рождения. Должно хватать и того, что такая сияющая звезда вообще заметила твоё существование. Отпиваешь ещё, и отходишь к входной двери, устало кивая, в сторону выхода. - Тебе пора. - Дже Ра… - Я не намерена что-либо слушать. Просто уходи. - Послушай, - подходит к тебе осторожно. Такая ты ему не знакома. Такую тебя он боится. – Не нужно, Дже Ра. Я всё исправлю. Хочешь, мы поедем в ресторан? Хочешь что-нибудь особенное? - Особенное, - пробуешь слово на вкус, и прислоняешься к стене, прикрывая глаза. – Исчезни из моей жизни. Это будет особенно. Замирает. Явно задетый твоими словами. И безразличием. Конечно же, он привык видеть твоё обожание, покорность. Привык, что ужин всегда на столе, в кровати всегда ты, готовая отдавать, а не получать. Привык, что утром, в постели не только кофе, но и обязательный миньет. Он привык слушать, как ты восхищаешься, и любишь. Он не привык к слову «нет». - Не торопись с выводами. Ты же знаешь, что это будет ошибкой. - Я ошиблась, полюбив тебя. - Блядь, если ты любишь меня, то прости это! – не выдерживает, и начинает кричать. – Я заработался, Дже Ра! Прости мне это! - Я слишком много тебе прощаю, - со вздохом открываешь глаза. – И я не злюсь на тебя, Джи Ён. Зачем нам это всё? Это же не отношения. - Ты нужна мне, вот и всё, - подходит быстро, и прижимает к стене. Смотрит уставшим взглядом, проводя по щеке тыльной стороной ладони. – Блядь, прости меня. Я так испугался, когда увидел, что ты сидишь на этом грёбанном подоконнике. - Ты не поверишь, настолько мне наплевать. - Перестань, - пытается поцеловать, но ты, сморщившись, отворачиваешься. – Дже Ра. - Я прошу тебя, уйди. - Я не хочу уходить, - прикусывает мочку уха, скользя холодными пальцами под юбку. – И ты не хочешь меня отпускать, ты же знаешь. - Не заставляй меня делать это, - вздрагиваешь, когда Джи Ён отодвигает бельё в сторону, и проводит пальцами по мягким складкам. – Прошу тебя. - Ты захочешь сама. Смотрит в глаза, проскальзывая в тебя, даря ощущения, которые всегда сводили тебя с ума. Всегда заставляли забыться. Как и сейчас. Насколько бы ты не была зла, насколько бы ты не хотела, чтобы он ушёл сейчас, ты закрываешь глаза, подаваясь бёдрами навстречу этим потрясающим пальцам, выбивающим потрясающий ритм. Это музыка вашего секса. И ты хочешь верить, что такое, особенное, он дарит только тебе. - Расслабься, малыш, - горячее дыхание опаляет губы. – Я подарю тебе лучший подарок. И он держит слово. Если он что-то и обещал тебе в этой жизни, то только фееричный оргазм. И никогда не подводил. Ноги наливаются свинцовой тяжестью, по спине бегут мурашки, и ты обессиленно повисаешь на плече мужчины, выравнивая дыхание. Джи Ён не даёт тебе опомниться. Проталкивает в спальню, а ты и не сопротивляешься. Валит на постель, нависая сверху, болезненно срывая трусы, почти обжигая кожу. Долго и пошло целует тебя, сдирая платье с груди, и опускается ниже, устраиваясь на полу, между твоих разведённых ног. Первое прикосновение языка заставляет стиснуть зубы, чтобы не застонать. Ты не доставишь ему этого удовольствия, только не сегодня. Стискиваешь пальцами простынь, прогибаясь в спине, шире раздвигая ноги. Твоё тело говорит красноречивее любых стонов, и он это понимает. Ты чувствуешь его улыбку, когда он не спеша покрывает поцелуями внутреннюю сторону твоего бедра. Но сегодня что-то не так. Он не берёт, а отдаёт. И это не привычно. Не привычно получать столько удовольствия сразу. Не привычно быть под ним, впиваясь пальцами в плечи, оставляя кровавые полосы на руках. Непривычно получать поцелуи, смотря в его глаза, а не чувствуя тяжёлые дыхание на затылке. Непривычно даже то, что он прерывается на середине и опускается к твоим ногам, продолжая работать языком. И ты не выдерживаешь. Стонешь и извиваешься, закатывая глаза, от полностью захлёстывающей тебя истомы, от неспешных толчков внутри, от горячих пальцев, сминающих грудь. От его рваного дыхания, и голоса, повторяющего твоё имя, а не пошлые комплементы, как это бывает почти всегда. После первого раза следует второй, почти не передыхая. Он не даёт тебе возможности даже на сигарету, просто переворачивает на бок, и скользит языком по выступающим лопаткам, входя в тебя. Лёгкие толчки и мягкие пальцы, скользящие от груди к клитору, неспешно начинающие круговые движения. Закусываешь губу, но всё равно слова слетают. - Я люблю тебя. - Ты ещё не знаешь, как я люблю тебя. Ты не понимаешь, от чего дрожишь. От накрывающего оргазма, от всей абсурдности ситуации, или же ты попросту веришь ему. Сегодня веришь. Ты обещаешь себе, что только сегодня. Срываешься в невероятный по силе оргазм, роняя голову на подушку, и перекатываясь на спину. Сердце бешено колотится в груди, набивая привычный и болезненный ритм. На глаза наворачиваются слёзы. А он, даже не собирается останавливаться, и крушит всю твою самооборону, нависая сверху, покрывая твоё лицо поцелуями. Собирая губами солёные капли. Он снова сломал тебя. Заставил забыть даже самые большие ошибки. Утром ты просыпаешься одна, что не удивляет. Вчера он сказал и сделал то, о чём будет жалеть. Показал слабость перед тобой, обнажил прицельное место. Долго смотришь то в пустоту, то на смятую, ещё пахнущую им подушку. И тебе не больно. Почти. Ты словно ходишь в густой воде. Не слышишь гудков автомобилистов, когда задумавшись, застаиваешься на светофоре. Не слышишь поздравления коллег с прошедшим юбилеем. Работа тоже не очень клеится, но сегодня тебе прощают. Сжимаешь в руках телефон, оглядывая экран, и вновь куришь. Он не позвонит. Ты сама хотела, чтобы он ушёл. Так нужно. Его и так слишком много в твоей жизни. Соглашаешься посидеть с девочками после работы. И уже подъезжаешь к ресторану, когда приходит сообщение. «Я заждался. Давай скорее» Шлёшь к чёрту не только подруг, но и гордость. Рулишь прямо к дому, нервно кусая пальцы. Ты уже не понимаешь, что за странные отношения у вас с Квоном. Но меньше всего ты ожидала, что он объявиться так скоро. Да и вообще не ожидала, что он будет тебя подгонять, желая поскорее увидеть. Настороженно входишь в квартиру, и находишь Джи Ёна на кухне. Открываешь от удивления рот, когда понимаешь, что ужин плод его рук. Ты не знаешь, что следует говорить, и просто молча садишься за стол, с опаской поглядывая на мужчину напротив. - Не смотри на меня так, словно я экспонат музея, - Джи Ён наливает тебе вина и принимается за еду. - Что это всё значит? - Бля, Дже Ра, - со звоном бросает приборы и, откинувшись на спинку стула, потирает переносицу. – Я больше никогда не хочу сраться с тобой. Не хочу этих скандалов с битьём имущества. Я исправлюсь. Я попробую. Но не гони меня больше. И прости. За всё. Отпиваешь вино, потому что горло пересохло. Потому что ты никогда не видела Джи Ёна, так откровенно переламывающего себя. Ломающегося ради тебя. - Ты не можешь, - качаешь головой. - Очень даже могу, - задумчиво пережёвывает креветку, и выплёвывает обратно на тарелку. – Тфу ты! Но уж прости, но готовить будешь ты. Это просто дерьмо! - вскакивает на ноги, вытряхивая тарелки в урну, и задумчиво роется в айфоне. – Китайская кухня подойдёт? - Не стоит. Я приготовлю что-нибудь, - устало поднимаешься на ноги. - Было бы не плохо. Я люблю, как ты готовишь, - притягивает тебя к себе, и мягко целует. – Я вообще всё в тебе люблю. И даже то, что ты в это не веришь. Качаешь головой, выдавливая улыбку. Ты уже забыла, как жила до него. Ночью, лёжа в горячих объятьях, прокручивая в голове все полтора года, этих дурацкий, болезненных, но так нужных тебе отношения, ты понимаешь только одну, правильную истину. У ваших отношений три вкуса. Похоже, ты распробовала четвёртый. Закрываешь глаза, чувствуя влажные поцелуи вдоль позвоночника, и горячие пальцы скользящие внутри тебя. Сердце с готовностью бьётся в привычном, рваном ритме. Квон. Джи. Ён. Квон. Джи. Ён.