Горячая Линия

Резкий звонок вырвал Лайта из сна. Несколько секунд он лежал, не ориентируясь в темноте, и уже почти поверил, что он снова находится в камере в цепях. Вместо этого он лежал на двуспальной кровати в отеле в центре Токио, которая была слишком большой для одного человека. Он посмотрел в сторону мобильного телефона, который перед сном не только выключил, но и перевёл в авиарежим. Стоило ожидать, подарки от Л всегда были с подвохом... Посмотрев на дисплей он обнаружил, что номер звонившего был скрыт. И судя по всему, звонили уже долго. Лайт ответил на звонок. Его голос колебался между сонным и смиренным. — Рюзаки. — Ах, Асахи, — новое имя Лайта все еще звучало непривычно для его собственных ушей, — я уже боялся, что ты слишком занят, чтобы отвечать на звонки. Лайт бросил взгляд на цифровой дисплей будильника. — Сейчас 3 часа ночи, 47 минут. — О, и в самом деле. Разница во времени, должно быть, на мгновение ускользнула из моей памяти. Лайт фыркнул. В конце концов, Л хотя бы пытался притвориться порядочным и внимательным. Прогресс. Он вздохнул. — К чему это? Проблемы в Лондоне? — Нельзя назвать это прямо проблемами. Однако мне нужен доступ к файлам о сделках сенатора Уильямса с Pingguo Corp. — У тебя есть доступ. — Я не могу найти. — Они лежат на защищенном сервере вместе с другими данными Уильямса, — Лайт потёр глаза и зевнул так тихо, как только мог, папка называется «Данные Уильямса». Имя файла «Pingguo Corp». — Ах, теперь я тоже ее вижу. Лайт стиснул зубы. — Это всё? — он сразу же пожалел об этих словах: — Я имею в виду: могу ли я ещё как-то тебе помочь? — М, да… Молчание. Лайт ждал. Постепенно он почувствовал, что становится все более и более бодрым; спать он теперь все равно уже не сможет. Он прочистил горло. — «Да», я еще могу тебе как-то помочь, или «да», в смысле всё? По-прежнему молчание. Лайт попытался представить, каким могло быть лицо Л в этот момент, но, как ни странно, он почувствовал, что тот наверняка отвернулся бы от него. — И то, и другое. Лайт почувствовал, что его губы растягиваются в улыбке. — Итак …? — вечное сияние города проникало сквозь шторы, и ночные тени перед его глазами превратились в серые сумерки. — Чем я могу тебе помочь? Снова долгая пауза. — Расскажи мне что-нибудь … — просьба повисла в комнате. — о когнитивном диссонансе. Лайт решил на этот раз не задумываться о причине. — Когнитивный диссонанс, хм… когнитивный диссонанс обозначает противоречие между двумя оценками, которые человек приписывает вещам, связанным друг с другом. — И снова молчание на том конце провода. Вакуум, который, казалось, поглощал его слова. Если бы не было слышно тихого дыхания Л, можно было бы подумать, что связь прервалась. — Например, если кому-то нравится человек, но он ненавидит то, что этот человек делает, он страдает когнитивным диссонансом. Тогда у него не будет другого выбора, кроме как начать ненавидеть и его тоже… или относиться к его действиям по-другому. Так что это отличная механика для манипулирования мнением людей… но я думаю, тебе все это должно быть достаточно хорошо известно. — Какая погода в Токио? Лайт прислушался. Л никогда не говорил о погоде. Никогда. — С каждым днем становится все теплее. Мы впервые включили кондиционер два дня назад. Он почти ожидал, что Л теперь, совершенно банально, будет жаловаться на дождливую погоду в Лондоне. Но когда Л делал что-то, что можно было бы предвидеть. — Ты, наверное, спишь без майки. Теперь Лайт просто не мог подобрать слов. Он повернул лицо к телефону, как будто таким образом мог посмотреть в глаза своему собеседнику. Но там был только голос. — Верно, — ответил он мягким голосом: — Но опять же, здесь не так тепло. — Его улыбка стала шире: — Конечно, было бы приятнее, если бы я спал не один. — Тебе нужен кто-нибудь, кто согреет тебе постель? Лайт снова уставился на телефон. Он хотел убедиться, что это действительно был Л, с которым он разговаривал. — Я бы не возражал против небольшого тепла тела рядом с собой. Невольно его разум создавал образы, соответствующие словам, слетевшим с его губ. Он повернулся на другой бок и крепче прижал телефон к уху. Под его пальцами он нагрелся на ощупь. — Ещё и после долгого тяжелого рабочего дня. Лайт театрально вздохнул. — Я весь день просматривал базы данных. Моя рука и плечо болят от набора текста на клавиатуре. Я чувствую себя довольно подавленно. — Я очень хорошо себе это представляю, — сухой сарказм в голосе Л звучал знакомо, — здесь поможет только интенсивный массаж. Лайт снова перевернулся на другой бок и немного стащил с себя одеяло. Хотя на самом деле было еще прохладно, он почувствовал легкий жар. — Хмм… я знаю кое-кого, кто очень хорошо умеет массировать все части тела. Лайт старался не думать о том, что только что сказал, даже когда почувствовал, что его щеки стали теплее, чем все остальное его тело. В конце концов, в кромешной тьме этого никто не мог видеть. Он все еще слышал дыхание Л на другом конце провода, даже если ему казалось, что частота немного увеличилась. — К сожалению, поскольку в данный момент ты один, я думаю, тебе остается взять дело в свои руки. К удивлению Лайта, он обнаружил, что это его собственное дыхание участилось вместе с пульсом. Его голос дрогнул. — Ч-что? Это звучит и вполовину не так расслабляюще, как если бы у меня был кто-то, кто сделал это за меня. — Вполне возможно. Но с медико-терапевтической точки зрения мне это кажется необходимой мерой. Если не позаботиться об этом, такая скованность может мучить тебя вечно. Между тем, о какой-либо жесткости, по сути, не могло быть и речи. Лайт хотел проклясть Л. Но это лишь, с одной стороны. — И ты квалифицирован, чтобы дать мне медицинскую консультацию? — Я никогда ничего не рассказывал о своём медицинском образовании? — Ты это только что придумал. — Отнюдь. Я очень хорошо разбираюсь в анатомии человека во всех аспектах. Итак, — голос Л приобрел другой, незнакомый оттенок, — делай то, что я тебе говорю. Лайт нервно провёл языком по губам, возможно, просто для того, чтобы выиграть немного времени. Он не понимал, почему знакомый голос на том конце телефона произвел на него такое впечатление. Если бы Л был в той же комнате, этого, безусловно, никогда бы не произошло. — Ладно. Медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, свободной рукой он начал выполнять указания, массируя нежную кожу. Осознание того, что L был рядом с ним, буквально в нескольких дюймах от него, каждый его вдох и выдох, создавало близость почти большую, чем ощущение его губ. Не менее волнительно, чем ощущать тонкие, бледные пальцы другого на своей коже. Непроизвольный звук сорвался с растерзанных губ Лайта. Голос Л, казалось, вызвал у Лайта небольшой электрический разряд, от которого по спине пробежал холодок. — Ты чувствуешь себя лучше? — Лайт издал неопределенный звук, который можно было истолковать ни как согласие, ни как отказ. Но Л не расслаблялся. — Чувствуешь ли ты себя лучше? Лайт издал тихий шипящий звук. Он не хотел отвечать, потому что ему было стыдно за то, как будет звучать его голос. — Ещё…не… достаточно, — выдавил он. — Отлично. Тогда остановись. Слова сняли завесу, которая легла на восприятие Лайта. Тем не менее, он немедленно, хотя и не намеренно, привел инструкцию в действие. — Ч-что …? — сказал он во второй раз за эту ночь. — Мы только что прибыли в отель. Я буду у тебя примерно через 187 секунд. Связь была прервана. И снова он ошеломленно уставился на телефон в своей руке. Из трубки доносилось монотонное гудение. Лайт выругался. И стал ждать.