Не бросай меня, Сена

Никто не знал, как так вышло. Никто не замечал, как так выходило. Ни семья, ни друзья, ни сам Лео Цукинага Он просто сломался в один момент Он просто потерялся Он просто устал Этот шебутной мальчишка, что не боялся быть оскорбленным или оскорбить, вдруг перестал гореть. Он перестал излучать хоть какое-то тепло. Нет, даже холода не было. Не было ничего Изуми Сене не было до него дела. Не было дела до того, что с этим придурком происходит. Он продолжал свои будни, продолжал тренировки и учебу. Просто стало спокойнее в окружение, и это радовало юношу Их группа старалась процветать без своего Короля, но как началось время фестивалей, то без Лео, как их лидера, они были бессильны. Чтобы не быть забытыми и выброшенными, им нужна была подпись Лео для участия в жизни школы Встречу с Лео Рыцари доверили Изуми. Те были давними друзьями, а потому, хоть и не без пререканий, тот согласился на эту тяжкую ношу договориться с этим неугодным Дом семейства Цукинага был самый обычный. Он не выделялся из тысячи подобных домов ни бедностью, ни богатством Сена некоторое время молча стоял перед входной дверь. Охваченный воспоминаниями минувших дней, он не мог собраться с силами и постучать. Встряхнув головой, его костяшки все же медленно ударились о древесину Тишина. Парень собирался постучать снова, но дверь медленно начала открываться. Он увидел копну рыжих волос, но не того, к кому он пришел Дверь медленно отворила младшая сестра этого придурка – Рука Цукинага. Она поджимала губки и испуганными глазами смотрела на Изуми. Признав старого знакомого, девочка заметно расслабилась - З-здравствуйте, Изуми-сан. Вы что-то хотели? – ее голос был тихий, с небольшими запинками. В отличие от своего брата она не была такой эксцентричной натурой - А, здравствуй, Рука-чан. Можно и так сказать, - он покопался в сумке, доставая оттуда небольшую стопку различных бумаг, - будь добра, передай это своему полоумному брату. Пусть особо не вчитывается, а просто все это подпишет. Если спросит, что это, то скажи для участия в грядущем фестивале. Спасибо тебе за помощь, мне пора, - не успела малышка ничего ответить, как Сена уже вручил ей все бумаги и развернулся, собираясь уходить Дверь распахнулась сильнее, листы полетели в разные стороны, и маленькая ладонь схватила его за подол формы, не давая сделать и шагу дальше. Оба замерли, не зная, как поступить дальше. Когда юноша решился взглянуть на младшую Цукинага, то в груди болезненно закололо Она плакала. Слезы огромными каплями катились по ее лицу, губы дрожали, как и сама девочка - И-Изуми-сан, пожалуйста, постарайтесь поговорить с братом. Он н-не выходит из комнаты, часто кричит и не слушает меня и родителей... Мне ужасно с-страшно за него ... Хотя бы... Х-хотя бы уговорите его поесть, прошу вас, Изуми-сан!.. Изуми с замиранием сердца наблюдал эту картину. Он боялся пошевелиться, боялся что-то сказать, а в голове была лишь одна мысль: «как этот придурок позволяет доставлять столько беспокойств своей младшей сестре?» Собравшись с мыслями, парень тяжело вздохнул и собирался уже что-то сказать, но где-то в глуби дома послышался скрип двери - Если ты пришел сюда доводить мою сестру до слез, то немедля проваливай и не возвращайся, - голос был такой слабый, осипший Седовласый не мог видеть его хозяина, но ему и не нужно было - Плачет она не из-за меня, а из-за тебя, идиот. Хватит страдать ерундой. Разберись с бумагами для нашего выступления и наконец поешь Больше Изуми в тот вечер не проронил ни слова. Он медленно освободился от дрожащей руки Руки и молча ушел домой *** Когда пришла пора забирать документы, то эта задача снова пала на плечи Изуми. Он молча принял свою судьбу, все время пересекаться с этим болваном, и после занятий отправился к нему Ему также открыла дверь его младшая сестра, но в этот раз она молчала, собираясь куда-то с родителями. Услышав просьбу Изуми, те лишь устало вздохнули, предложили ему угощение и на последок пожелали удачи Немного выслушав то, что же творится с Лео, юноша пришел в неподдельную ярость. Его ужасно бесило, что с этим парнем приходится обращаться, как с истеричным трехлетним ребенком! Когда он все же решил наведаться к виновнику всех бед, то встал перед его дверю, сделал несколько глубоких глотков воздуха и пару раз ритмично постучал - Лео, я пришел за бумагами. Надеюсь, что ты их подписал, так что будь так добр отдать их мне Молчание. Тишина. Пустота Было ощущение, что за не никого и нет. Не было признаков жизни и присутствия за этой жалкой дверь. Парень постучал чуть сильнее и положил руку на дверную ручку - Лео Цукинага, я не собираюсь с тобой здесь возиться как другие. Не трать ни мое, ни свое время и просто отдай мне эти чертовы бумаги Но в ответ снова тишина. С каждой секундой вся эта ситуация лишь сильнее бесила гостя - Ты можешь мне хоть что-нибудь ответить, а? Хватит уже этих игр, возвращайся в реальный мир. И мы, и твоя семья бес- ... Но Изуми не дали договорить. Его прервал крик Хриплый крик, что словно был последним издыханием тела за дверь. Крик, полный ужаса и страданий из самой глубины сломленной души Юноша быстро задергал ручку, но, как он и подозревал, дверь была заперта - Цукинага! Открой дверь, иначе я ее выбью! - сердце стучало как бешенное. Парень не мог понять – злость это или же беспокойство. Он ударил по двери кулаком и снова пару раз дернул ручку. Ему любым способом надо было попасть за эту чертову дверь - Уйди! Просто уйди! Я не хочу никого видеть и слышать! Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! – от этого крика и последующего удушающего кашля у седовласого пробежали мурашки по всеми телу Все в груди защемило, а голова перестала соображать. Этот крик пробирал до самых костей, что самому хотелось взвыть Не давая отсчетов своим действиям, парень уже стоял в темной комнате, потирая плечо, которое только что яростно прикладывалось к двери. Все события не давали возможности приди в себя и лишь сильнее сдавливали петлю вокруг горла Отвращение и жалость стало одной эмоцией, какофонией, что с новой силой лишь заставляла голову кружиться, при виде хозяина этой темницы Мрак, везде разбросаны вещи, пол усыпан листами с нотами: перечеркнутые, порванные, помятые, исписанные ... кровь? Сена встряхнул головой, не желая сейчас об этом думать, но ничего в данный момент не давало передохнуть хоть на секунду Сам парень беззащитным комком сидел у кровати, обнимая колени и прячась в них лицом, что скрывал капюшон черной толстовки. Вторженец мог мало чего рассмотреть, но то что первым делом бросилось в его глаза ... Руки Лео Цукинаги. Рукава были закатаны, а посему Изуми была открыта не самая приятная картина: бледные и худощавые руки тряслись, он всегда был хрупковат, но сейчас эта хрупкость приняла критический пик. На этой фарфорово-бледной коже сильно выделялись кроваво-багровые синяки, где-то следы от зубов, что безжалостно пронзили плоть, заставляя кровь сочиться и корочкой застывать на них, а где-то и ужасные кровавые порезы Их обоих трясло. Да, в разной степени, да, по разным причинам, но они оба кое-как держались в сознание от всей этой ситуации Изуми боялся проронить хоть слово, сделать хоть какое-то движение, и даже вздохнуть. Он долгое время просто старался осознать эту неприятную реальность -Ле-... – и снова истошный крик, что прерывает неуверенный голос седовласого - Уйди! Свали отсюда! Я не хочу тебя видеть! - Объясни нормально, что случилось! Хватит уже просто истерить! – он хотел знать. Ему было важно знать, что довело этого парня до такого состояния Сидящий парень лишь сильнее сжался, его плечи сильнее задрожали, и он стал в разы меньше - Я больше ничего не могу! Я н-не могу слышать музыку, не могу слышать собственное дыхание и сердцебиение! Не могу с-слышать свои мысли и !.. – его крик прервал кашель, что казалось заставит Цукинагу избавиться от собственных органов, - я больше ничего не могу, С-Сена ... Я просто у-устал ... Я хочу умереть ... Изуми молча слушал и наблюдал за этим. Омерзительно тяжелый ком был в его горле, что не давал возможности сказать хоть что-то - Вместо тех людей, что б-были убиты моей рукой, должен быть я... Это я бездарность... Э-это я бесполезный мусор и это без м-меня бы всем было лучше... - Прекрати нести эту чушь! – голос ужасно подводил, а руки невольно сжались в кулаки. Парень не мог всего этого слышать. Сейчас он тоже хотел бы оглохнуть, да и желательно ослепнуть - Э-это не чушь!.. Умереть должен был я! Я жалок, бесполезен! И ... Он поднимает голову. На Изуми, сквозь спутанные рыжие пряди, смотрят два потухших изумруда, что уже никогда возможно не смогут загореть - ... И я так устал ... я д-думал, что помогаю, думал, что в-веселись с другими, а на самом деле я лишь все портил. Я мечтал п-помогать другим, мечтал быть любимым и и-иметь настоящих друзей, но все меня лишь бросили и растоптали, после того, как в-воспользовались мной. Но все в порядке ... Э-это ведь именно то, чего заслужил такой жалкий человек, как я Изуми казалось, что Лео было даже тяжело дышать. Его голос все время прерывался всхлипываниями и ломался, но тот продолжал изливать все. В этих словах была такая вселенская боль, что Сена сам чувствовал, что в любой момент готов оступиться и кануть во тьму вместе с Цукинаги Его рука медленно сняла с парня капюшон и осторожно опустилась на рыжую макушку - Прости меня, Лео. Живи. Просто живи Парня захватила новая истерика. Он снова спрятал свое лицо и закричал. Он просто кричал. Кричал, как себя ненавидит и просил Сену не бросать его, но тот, постояв еще какое-то время, молча ушел Изуми Сена всегда видел, как тот ломался Изуми Сена всегда видел, как того ломали Изуми Сена ничего никогда не предпринимал в этих случаях Сейчас он просто брел по набережной, слушая старую запись их первой случайной встречи и жалея, что все случилось именно так