В центре внимания

Локи приходит к ним не так часто, как хотелось бы. Ему или братьям — неважно. Главное, что уже пора. Уже — можно. Ему нравится любоваться. Ему нравится осознавать, что однажды — в этом он не сомневается — они оба будут принадлежать ему. Он хочет туда, к ним, в теплые объятия и жаркие стоны, хочет, чтобы Тор и Бальдр целовали его с тем же упоением, с каким целуются сами. Хочет оказаться меж них обоих, таких совершенных, рельефных, одинаковых. Тор и Бальдр не близнецы, но мало кто может отличать их. А Локи — может, и гордится этим. Бальдр тверже. Настойчивее. Он был бы идеальным царем, родись раньше Тора, потому как любого, будь тот асом, цвергом или вовсе смертным, бог весны может разговорить и заставить проникнуться радушием к себе. Он умеет убеждать, он любит быть первым во всем. Он учит Локи целоваться, и после вечеров наедине с ним губы опухают, щеки наливаются краской, а фантазии еще долгое время тревожат сны младшего принца. Тор же… Он сильнее, но по-своему мягче. Он любит Локи, возможно, больше чем Бальдр, — и больше, чем Бальдра, — и всегда давал это понять, ласками, поцелуями, разговорами. Он открыт, честен, прямолинеен. Это хорошие качества, очень. Но не для царя Асгарда. Не для будущего правителя. Не для того, перед кем Локи однажды преклонит колени вне спальни. Они оба знают, что Локи приходит к ним. Знают, что приходит, но когда — не ведают. Еще не отгадали ни разу. И Локи радуется этой роли серого кардинала, которого не видит никто, но который правит всем. Он присоединяется к ним, иногда. Холодные прикосновения маленьких — хотя уже и не таких, как годы назад, — ладоней будоражат их покрепче красного вина, робкие поцелуи заставляют упиваться странно-болезненным наслаждением. Локи юн, крепок, хорошо сложен, — но братья все еще считают его парнишкой, что порой грел руки у них меж коленей в походах, что забирался к ним в постель ледяной ночью, прячась от кошмаров. Но сегодня все должно быть по-другому. Локи не знает, почему. Он просто… чувствует. Ощущает. Подозревает. И идет в покои Тора, спотыкается по пути, а уши у него горят ярче плаща Тора еще до того, как он распахивает дверь. И правильно — как только он входит в обитель брата, его почти сразу же перехватывают, зажав рот, — но не сильно, не сжимают, лишь до боли чувствительно — и мягкость, и твердость чудится Локи. И он улыбается, отдаваясь братьям. — Попался, — искристо хохочет Бальдр, прижимая его к себе. Проводит по голове, волосам, а потом чуть прихватывает шею, не давая ни малейшего шанса вырваться, это Локи выясняет после первых судорожных попыток. — Не советую думать, что от тебя что-то зависит, — это уже Тор. Сует колено меж бедер, задирает одну ногу, прижимая к себе, вторую отводит в сторону. Братья в четыре руки ласкают его тело, не настаивая на большем, но они распаляют его, царапают, прищипывают, заставляют довериться им. Локи уже не различает их. Не может. Его руки сжаты, словно в тиски, ноги его задраны и расставлены, между ними — сильное тело. Один — все же Бальдр, кажется — вжимает голову себе в грудь, Тор же не шевелится, стараясь просто удерживать. Локи слишком открыт, слишком расслаблен, и это играет им на руку. Щеки заливает краска. Он напрягается, но его тотчас же вновь осыпают ласками. "Доверься", словно говорят прикосновения, "поверь нам, дай доставить тебе удовольствие". Пальцы обоих касаются ануса практически одновременно, но растягивают они его тоже — сладко, осторожно, так много, когда четыре пальца входят внутрь, и как мало, когда они все же начинают двигаться… Это не длится слишком долго, нет, нет, вовсе. Локи хочет еще, желает продлить удовольствие, но братья смеются, почти синхронно, и вытаскивают пальцы. Они вновь захватывают его, не давая дернуться, и Тор мощно двигает бедрами. Тор привык к податливости чужих мышц. К Бальдру. Но Локи так расслабляться не умеет, не может, не желает продлевать боль и почти всхлипывает. Бальдр аккуратно ведет по его волосам, склоняется и целует его, отвлекая. Ведет пальцами по груди, тянется и щекочет бока. Тор замер и лишь впивается пальцами в бедра Локи. Наверняка останутся синяки… — Давай, — слышит он словно через пелену тихий голос, — давай, сам… — и вновь искристый смех. Он закрывает глаза — так кажется легче — и чуть ведет бедрами. Сжимается сильнее, наверняка, принося уже не удовольствие, но боль, но все же подается вниз. Бальдр мягко проводит большим пальцем по его щеке, и это выглядит уже почти что издевательством. Локи облизывается, вздыхает и расслабляется — и за это он вознагражден мягкими поглаживаниями по груди, легким тереблением сосков. Бальдр касается его уха кончиком языка, чуть давит, а потом прикусывает, спешно зализывая. Локи отпихивает его и откидывает голову ему на плечо. Он хочет забыться. Но кто ему даст? Тор вдруг резко подается назад, выходя, и это не больно, но неприятно до жути, Локи шипит и дергается — но хватка у Бальдра крепкая, этого не отнимешь. Его теперь уже более осторожно разворачивают, опуская на колени; руками Локи хватается за шею Бальдра, чтобы удержаться, и сонно думает, что так удобнее, лучше и приятней, чем было. Но с другой стороны его за талию одной рукой крепко прихватывает Тор, а Бальдр чуть отстраняется, из-за чего Локи приходится сзади обхватить грудь старшего. Тот смеется, чуть разводит его ноги коленом и сразу же толкается внутрь. Не слишком удобно, Тор и сам норовит завалиться сверху Локи, зато так гораздо менее неприятно. Громовержец двигается медленно, тягуче, выбивая из груди Локи сдавленные стоны, а Бальдр просто наблюдает, гоняя кожицу на своем члене, и Локи не может смотреть на это — он закрывает глаза и подается вперед, немного, но Бальдр намек понимает. Двигается вперед и целует, чуть прикусывает губу. Локи невольно облизывается. Бальдр спускается вниз, лижет шею, обхватывает губами сосок, вылизывает пупок, заставляя Локи смешно дернуться от щекотки, улыбается, смотря сверху вниз. Пошло, очень. Он берет в рот, сразу до половины, чуть причмокивая, — только вот Локи не успевает подметить этого, он почти кричит, чувствуя двойное удовольствие. Локи начинает двигаться, сам, назад — позволяя члену Тора входит глубже, вперед — вбиваясь в рот Бальдра, который совсем не протестует против малой грубости с его стороны… Бальдр сжимает губы сильнее, что-то стонет, заставляя глотку вибрировать, и Локи сразу же двигается вперед, как можно глубже, кончая. Бальдру наверняка больно, но, если быть честным, Локи это не особо волнует. Младший сжимается, несколько раз подряд, и Тор хрипит следом. Локи чувствует пульсацию внутри. Они почти синхронно падают на кровать, но слышат недовольный стон Бальдра, которому не досталось разрядки. Тор лениво пихает к нему Локи, и тот, вздохнув, с неуверенностью склоняется над пахом. — Давай, малёк, это не больно, — Бальдр чуть изгибает губы в довольной улыбке. Локи осмеливается и чуть прикасается губами к головке, берет её в рот — и, как ни странно, Бальдру уже достаточно. Локи успевает отпрянуть и наблюдает — почти с восхищением — как брат кончает, изгибаясь. Тор тянет их обоих на себя, и они замирают в объятиях друг друга. Локи уютно устраивается между братьями и о чем-то думает. Потом встряхивает головой и улыбается: — Вот теперь-то вы уж точно мои!