Дипперу Гидеон совсем не нравится. Или наоборот?

Дипперу Гидеон совсем не нравится. Не нравится с первой встрече в шатре, не нравятся его танцы, улыбки, интонации. Еще меньше нравится, когда тот достаёт его сестру, а потом всю их семью, когда вытворяет всякую дичь. Как от маленького мальчика может быть столько проблем? Дипперу Гидеон совсем не нравится, когда в следующем году ходит за ним хвостиком, клянётся, что изменился, говорит, что хочет с ним дружить. Не нравится, когда Диппер узнает, что Гидеон помогал дяде Форду восстанавливать Дневники Аномалий. Диппер толкает мальчишку, выталкивает за порог и велит не возвращаться. Дипперу не нравится смотреть, как Гидеон строит из себя волонтера, помогающего всему городу. Диппер считает его лицемером и подхалимом. Но потом что-то ёкает в груди, колет, когда Диппер видит его одинокую фигуру, сидящую в лесу на бревне, съёжившись. Он кажется маленьким беспомощным никому ненужным ребёнком, и это как-то неправильно. Гидеон сидит там, маленький, съёжившийся дрожащий комочек, обнимающий свои колени и уткнувшийся в них лбом, а капюшон толстовки натянут на макушку. Но Дипперу Гидеон совсем не нравится, жалеть его Пайнс не собирается. Неа, нет, ни за что. Дипперу Гидеон совсем не нравится. Но как-то не по себе становится, когда Пайнс замечает, что Гидеон стал тихим, почти ни с кем не общается, только вежливые ответы на вопросы и просьбы. Взгляд пустой и уставший. Глифул перестал рваться в компании, ни с кем не пытается подружиться. Вялый и меланхоличный. Потускнели веснушки на немного похудевшем, уже не таком пухлом личике. Но он все еще пытается людям помогать. И по какой-то странной причине Диппер начинает ему немного верить, хотя нравиться Пайнсу Глифул не начал. Вроде бы. Но сердце вот что-то не на месте. Когда Диппер видит, как Гидеон иногда затравленно озирается, вздрагивает от громких голосов, звуков, от чьих-то резких движений. И с каждым днём это все чаще и чаще. И Диппер настороженно следит за Бадом, хотя ему мало верится, что это Глифул-старший что-то со своим сыном делает плохое. ☆☆☆ Волей судьбы Диппер оказывается на подработке в доме одного местного жителя. Вместе с Гидеоном. Мальчик пытается выглядеть дружелюбным, но что-то в его поведении не так. Во взгляде читается что-то вроде “зачем ты сюда пришёл? Беги!” И ведь угораздило Диппера разбить какое-то большое почти плоское расписное блюдо! Гидеон, услышав звон, вздрогнул и с благоговейным ужасом поглядел на осколки. Это было странно. Когда же на шум пришел хозяин дома, то Глифул вдруг вышел вперед и сказал, что блюдо случайно разбил он. - В таком случае, ты знаешь, что должен сделать. Спускай брюки и бельё, ложись поперёк тахты. - Но… разве обязательно делать это здесь? - Стесняешься показать свой зад приятелю? Раз он работает тут, то ему полезно будет знать, что будет с ним, если он тоже оплошает. Делай, что велено. Ты ведь знаешь, что ты поступил, как плохой мальчик, а плохих мальчиков наказывают. Мужчина звучит холодно, жёстко и беспощадно, и Диппер совершенно ошарашенно наблюдает за тем, как Гидеон ему подчиняется. По всей видимости, не впервые. Диппер с полным ужасом смотрит на то, как мужчина раз за разом оставляет ремнем красный след на коже Глифула, который изо всех сил старается не заплакать. Диппер слишком шокирован, чтобы вмешаться. Это отвратительно. Может быть, Гидеон и не очень ему нравится, но вот это слишком ужасно. Позже, когда Гидеон убежал в лес и снова сидел там, превратившись в крошечную версию себя и снова беззвучно всхлипывая, чувствуя себя самым беспомощным и одиноким, Диппер находит его, садится перед ним на корточки, кладет ладони на его плечи. - Гидеон, что за черт, почему ты разрешаешь ему? Это потому что он старше и сильнее, и ты думаешь, что он накажет сильнее, если будешь сопротивляться? Гидеон коротко смотрит и отводит взгляд. - Нет. Потому что я знаю, что я это заслужил. Все так думают, кроме разве что моего папы. Диппер видит, вот сейчас, вблизи, как в глазах Гидеона плещутся ужас и обреченность. Он действительно верит, что заслуживает жестокой порки из-за разбитого блюда. Даже не им разбитого! И бог знает, из-за какой еще ерунды. И Дипперу от этого до тошноты дурно. Нет, ему не противно от Гидеона. Глифул сейчас – просто ребенок, которому нужна защита. - Кто тебе такое сказал, а? Как давно это происходит?- почти шепотом спрашивает Диппер, стараясь звучать мягче и спокойнее. Честно говоря, раньше бы он ни за что не поверил, что такого мальчишку, как Гидеон Глифул, можно запугать и довести до подобного состояния и мышления. - Но ты ведь тоже меня ненавидишь и явно считаешь, что я заслуживаю наказания. И… это ведь так и есть,- бормочет Гидеон, глядя в землю. – Я ведь преследовал твою семью, вредил вам и другим людям. Я делал очень плохие вещи, я вызвал Билла, чтобы залезть в голову Стэна и украсть шифр от Хижины, потом я снова вызвал его, когда был в тюрьме, а он ведь мог уничтожить всех нас. Я был таким глупым и мерзким. И самое меньшее, что я заслуживаю – получить по заднице. Прости. Мне… мне правда жаль, что я пытался зарезать тебя ножницами для стрижки овец,- стыдливо бормотал Гид. Судя по всему, этот человек всерьёз постарался вдолбить в Гидеона все эти мысли, в прямом смысле. Как часто он бил мальчишку? Откуда он вообще взялся? Диппер озадаченно смотрел и рассеянно поглаживал Глифула по плечам. Гидеон в свою очередь смотрел куда-то в землю под своими ногами и тяжело дышал, однако не успел свои вопросы Диппер задать вслух, как Гидеон начал рассказывать сам: - Это началось в прошлом году, когда меня посадили. Один мой сокамерник отобрал у меня подушку. Я пожаловался мистеру Фитцу, надзирателю. Тот лишь рассмеялся, а потом разозлился. Сказал, что мой отец плохо меня воспитывал и что я заслужил и не такое. А потом выпорол. Я пожаловался другому надзирателю на сокамерника и мистера Фитца, но тот лишь влепил мне добавки. Так я понял, что мне не к кому обратиться. Моего отца считают никчемным в вопросах воспитания. Никто не станет слушать его или меня. Да и я не хотел, чтоб он огорчался из-за того, что мне делают больно. Если я буду жаловаться, то только получу еще наказание. Иногда меня тайно наказывали, хотя я уже старался вести себя тихо. А потом… когда Билл устроил Странногеддон, я сбежал из тюрьмы. Но после вашего отъезда я туда вернулся, чтобы отработать часы исправительных работ. Мистер Фитц знал, что это я два раза вызывал Сайфера. Мистер Фитц много раз порол меня и приговаривал о том, что из-за меня и моей глупости жители городка очень страдали, и я знал, что это правда. И меньшее, что я заслужил за то, что призвал этого демона – это вот это, я знаю, что я это все… действительно заслужил. - Гидеон шмыгал носом и вытирал глаза, нервно сглатывая комок в горле. Он готов был сорваться и расплакаться по полной программе, но кое-как держался. Диппер закусил губу и нахмурился. Должен ли он сочувствовать этому мальчишке? Из-за него Билл действительно натворил много чего. Но с другой стороны – он просто ребенок, ему десять лет, он мог не рассчитать все как следует, не мог предугадать последствий своих действий. И к тому же, он явно раскаивается. Не было похоже, что он не искренен, потому что если бы привыкший получать все, что хочется, человек считал, что все делал правильно и незаслуженно страдает, то давно бы всем рассказывал и жаловался бы на побои. - Я честно не знаю теперь, почему я все это делал. Меня просто занесло. Я… все мое детство моя мама на меня и смотреть не хотела, отмахивалась и что-то бубнила. Да, у меня был папа, который всегда или почти всегда был ласков со мной и называл своей гордостью. Это приятно, но мне было мало. Всю жизнь мне было обидно, что для мамы я какая-то помеха. Папа был подолгу занят на работе, и я предпочитал побольше быть вне дома. Я мог уйти гулять далеко в лес, брал с собой еду, книги, пропадал до вечера – там, где было столько всего ненормального и опасного для ребенка, и папу это, конечно же, пугало. Однажды я нашел один из дневников, а потом и тот амулет. Папа решил, что раз я теперь могу показывать фокусы, то из меня можно сделать звезду. Я не особо хотел всех этих выступлений на публике, но не хотел разочаровать и папу, а потом я просто втянулся. Раз меня никогда не ругали и не наказывали, я просто привык к мысли, что мне все можно. А когда приехали вы с сестрой… ну, Мэйбл очаровала меня огромным количеством энергии. Но сейчас я понимаю, что наверно это то, что я хотел видеть в общении с мамой, а тогда принял это за любовь как в кино. И меня бесило, что вы со Стэном, как мне тогда казалось, не разрешаете ей быть со мной. Но кто бы разрешил вообще своему близкому человеку общаться с таким нахалом, как я? Мне не нужно было быть таким навязчивым. Но чем дальше, тем больше мне сносило границы дозволенного, - он тяжело шумно вздохнул.- Мне правда честно жаль, я потом понял, как это неуютно, страшно, когда кто-то на тебя все время давит. Это ужасно, когда кто-то лишает тебя жилья, нападает, пытается убить. Ума не приложу, как мне это в голову приходило. Поделом мне все, что делал Фитц,- он всхлипнул снова. Что ж, как бы Дипперу ни было неприятно от всего увиденного, стоило признать, что подобные методы – то, что особенно сильно повлияло на Гидеона и перевернуло его восприятие. Заставило его на своей шкуре, буквально, почувствовать то, насколько не по себе от жестокого обращения может быть другому человеку. С другой стороны – то, каким образом доставал их Гидеон и то, каким образом Фитц воздействует на психику Гидеона – это немного разные вещи. Вероятно, совесть у Гидеона проснулась сама, а Фитц давит, взращивает все более мощное чувство вины. И возможно может вовсе со временем внушить мальчику, что и права на жизнь не имеет. Это общение и воздействие пора пресечь. Диппер сделает все, чтобы оградить и защитить Гидеона от этого. Поэтому он просто обнимает «малыша», обвивает обеими руками. И молчит. Гидеон тоже молчит, изумленно оцепенев. Но теперь он хотя бы чувствует себя в безопасности. ☆☆☆ Пять лет спустя… Дипперу Гидеон очень нравится. Нравится бледная кожа [Глифул загорать не любит, потому что, во-первых, своего тела стесняется, хоть и похудел да подтянулся, а во-вторых легко и быстро обгорает и потом страдает от покраснений и жара], веснушки на лице и растрепанные, мягкие белокурые волосы цвета свежего снега, нравится их лохматить еще больше. Нравится нос, все еще немного похожий на пятачок как у Пухли, нравится смех и голос, почти всегда мягкие интонации. Нравится то, как Гидеон хмурится и раздражённо сопит, когда чем-то недоволен, но явно изо всех сил сдерживает рвущийся всплеск гнева, потому что не хочет выглядеть «психованной истеричкой». Нравится, как Гидеон сначала тянется рукой, чтобы прикоснуться, но потом робеет и смущается, руку убирает, потому что не уверен, что ему это разрешено – это совсем не похоже на то, каким настойчивым он был с Мэйбл, и это значит, что он научился понимать чужие личные границы. Гидеону Диппер очень нравится. Его дружелюбие, добрые карие глаза [особенно, когда в солнечные дни в них отражаются блики и искры], нравится тихое чихание «как у котёнка», хрипловатый голос. Нравится, как ровно ложится загар на его кожу. Нравится его смекалка и то, как Диппер способен отбросить панику в нужный момент. Нравится лёгкое занудство и увлечённость тайнами. Нравится родимое пятно в виде созвездия на лбу, хотя Пайнс его до сих пор стесняется и прячет за волнистыми тёмными волосами, которые, конечно же, Гидеону тоже нравятся. Нравятся тёплые руки, когда Пайнс хватает его за запястье или плечо и приторможивает, если считает, что Гидеон слишком рискует и лезет в опасности во время прогулок в лесу. Надо, наверно, быть дурачками, чтоб самим себе и друг другу до сих не признаться, что они – очевидно – друг в друга влюблены по-детски, наивно и глубоко, но они оба отшучиваются на подколы Мэйбл. Гидеон на самом деле боится. Испортить все боится. Не получить взаимности. Он уже несколько раз неудачно влюблялся. Получал в разной степени грубые отказы. Он боится, что если скажет Дипперу о своей влюблённости, тот решит, что Глифул будет его преследовать. Боится, что Диппер станет его презирать и больше не захочет его видеть с ним говорить. Не то, чтоб Гидеон думал, что Пайнс может быть с ним жесток – он просто не уверен, что достаточно изменился за эти годы, что стал действительно достоин его доброты, доверия и симпатии. Поэтому юноша удивляется, когда Диппер Пайнс, очень смущаясь, внезапно предлагает после долгой прогулки по лесу переночевать у него. Они еще не ночевали вдвоем в комнате Пайнса. Сначала Глифул думает, что ему постелят на полу, но Пайнс почему-то хочет, чтобы они легли вдвоем на кровати. Диппер уснул довольно быстро, по крайней мере, так показалось блондину. Они лежали лицом к лицу. Гид, уставший, но страдающий от бессонницы, любовался лицом дремлющего парня. Красноватое, немного обгоревшее на солнце, загоревшее. В летней жаре комнаты ко лбу и вискам липли тёмные волоски. Мягкая шевелюра цвета шоколада вся была в беспорядке, зато открыла лоб с тем самым родимым пятном. Глифул знал, как Дип стесняется этого пятна, но его к этому пятну безумно тянуло. Осторожно коснувшись его лица кончиками пальцев, блондин прикрыл глаза, приблизился и коснулся заветного места губами. Диппер, видимо, спал слишком чутко, так что закопошился и приоткрыл глаза: - Гид? Все хорошо? У Глифула сердце в пятки ушло. - Д-да. Доброй ночи. Он поспешил повернуться на другой бок и зажмуриться в ужасе и надежде, что Диппер подумает, что ему все приснилось. Однако вместо этого Пайнс обхватил его за талию и обнял: - Я люблю тебя. Все хорошо, - он коснулся его шеи губами и снова крепко уснул. А Гидеону уснуть удалось лишь к утру.