Потребность инстинкта размножения

За окном светит луна. Хотя на самом деле она не светила, лишь отражала солнечный свет. Но во времена когда жил данный маг— об этом не знали. Их мир не достаточно развит для такого открытия. Комнату освещала лампа, стоящая на столе. Хозяин хижины в горах что-то черкал на бумагах орлиным пером, в очередной раз макая его в чернила. Писал он аккуратно, ласково, будто бумага—это тонкое стекло, способное разбиться при достаточном нажатии. Мерцающий огонь зажженный в лампе заставлял чернила блестеть при своём свете. Он не достаточно благороден для солнца, но солнце никогда не увидит того, что произойдёт здесь, прямо в этом доме. Прямо в этой хижине на горе. В окно постучали. Два раза подряд. 30-ти летний Волшебник отвлечён от написания письма, оглядываясь назад, в окно за его спиной. Стучал, никогда не угадаете— попугай. Шатен опустил перо в чернильницу и встал. Он с глубоким вздохом подходит к окну, будто это происходило не первый раз. Отшельник распахивает окно, впуская внутрь не только попугая, но и слабый порыв ветерочка. Свежий горный воздух. Ара (вид попугая) не теряя времени подлетела к магу и села к нему на предплечье. — Картер, я же просил возвращаться домой до наступления темноты! —Говорит Шатен, ругая попугая. — Простите, мистер дающий голоса. Я просто так увлёкся одной бабочкой! Она была огромной и такой яркой! —Бастиан подходит к столу, ставя своего говорящего попугая на стол, совсем забыв закрыть окно.— И я так увлёкся, что потерялся. — А дальше не мог понять куда лететь… у тебя всегда есть отмазка и всегда такая глупая.—Хозяин берёт перо обмокшое в чернилах, и продолжает писать. — Вовсе не глупая! Вы бы видели насколько аппетитно она выглядела! —Иди спать. Вернулся и хорошо, я не злюсь. Попугай немного помешакался, а потом сразу распахнув крылья—улетел. Улетел и удобно устроился в гнёздышке на балконе второго этажа. Некто кто даёт голоса вновь взялся за рукопись. Не успев он написать и пару строчек, как сзади махнуло чьё-то крыло издавая знакомый звук. — Картер, я же…— Шею волшебника резко обвили тонкие руки, а в затылке ощущалось тёплые дыхание. Дающий животным имена, настолько испугался, что наделал кляксу в своей письменности держа перо на бумаге. Он смотрит в одну точку, на свои бумаги, не шевелится. Кто-то пробрался в его дом? Тут мага и осенило, он не закрыл окно. — Как твоё имя? —Спросил неизвестный слабым, мужским голосом. Хозяин уже сам промешкался. Что-то невнятно побормотал, сжал свободной рукой деревянный стол, опустил перо. — Ещё раз, как тебя зовут? — более раздражительно спросил незнакомец. Маг тут же начал соображать. Его имя… он бы сказал, но вот его обвини в убийстве, а если он из деревни? А если он знает? Нет, лучше он представится как… — Я Бастиан. Бастиан Гай Уайт. Имя мёртвого друга. Незнакомец призадумался, опустил руки чуть ниже, касаясь груди которая закрыта рубашкой. — Бастиан значит? Шляпа волшебника висела на вешалке. — Д-да… Бастиан. Что вам надо? Стул на котором сидел маг, резко перевернули лицом к Неизвестному. — Мне нужен ты. И вот волшебник мог наконец увидеть лицо незнакомца, его белые длинные волосы и фиолетовые глаза. Одеяния чуть светлее его глаз, смотрящих прямо в более тёмные глаза мага. Он смотрел недоверчиво, будто бы догадываясь, что тот ему врёт. Что Бастиан—не его имя. Но тот лишь присел на чужие колени. Мужские черты лица, оказались совсем рядом с испуганным личиком мага. — В-вы убьёте мен-меня?..— уже совсем испугался мужчина. — Хах, нет, совсем нет. Мне нужно от тебя совсем другое. Гость улыбнулся, широко улыбнулся. — И что… Но Бастиан не договорил, неизвестный целует его, прикасается к губам. Блондин был наполнен страстью и недостатком любви. Ему нужна была любовь и страсть. Ему нужно было любое тело. Тут маг и заметил крылья за чужой спиной, они выпрямились, распушали, наверное размером они были в самого Бастиана. Тут Гай Уайт наконец что-то да сделал. Он прислонил руку к чужой груди, надавив на неё, тем самым заставляя блондина, наконец отстранится. Он тяжело дышит, недоверчиво смотрит гостя. — Хватит. Прошу тебя, перестань. Незнакомец по правде удивляется. Не думал, что ему откажут, да ещё при том что он буквально ворвался в чужой дом, чем уже сбил с толку Бастиана. — Что значит перестать? Тебе не понравилось что ли? — Я не гей, мне не нравятся парни, и я не хочу с тобой ничем заниматься, особенно любовью и особенно чтобы меня… прошу, просто уходи… я не хочу конфликтов. Не хочет конфликтов… понятно всё, подумал что его спрашивали. Шею сжала сухая тонкая рука, глаза у ангела покраснели. — Никуда я не уйду. Я получу то, что хочу. Не важно, с твоим согласием или просто убив тебя, и выебав. Я займусь с тобой тем, чем хочу, или убью и всё равно займусь любовью с тобой. Выбирай, быть убитым, либо делать то что я требую. Бастиан отвёл взгляд в пол, думая. Неприятно, магу неприятно. Он не хочет ничем заниматься, да и редко когда хотел. Он жмурится когда чужая рука терётся об место между ногами, но он нечего не говорит. Хоть он не доверяет маньяку который пробрался в его дом, это лучше чем валятся на полу убитым. А кто же покормит его животных? Ах точно, они же просто сожрут его тело, а потом друг-друга. Шатен поджал губы. — Только прошу, не делай мне больно. Блондин улыбается. — Как будто я хотел.— блондин вновь целует Бастиана. Второму неприятно. Он не хочет, не желает того, что желает гость. Но ему всё равно прийдётся, раз он согласится то пожалуй потерпит. Чужие тонкие пальцы ратсёгивают пуговицы на рубашке. Быстро, будто в спешке. Вскоре гость касается плеч хозяина дома, опуская с них белоснежную рубашку на стул, а потом стряхивая её на пол. Он нежно целует чужие губы, порой отрываясь, для воздуха, а потом ещё, и ещё любви. Блондин касается холодными руками до тёплого тела, как известно самому блондину—девственного тела. У Бастиана никогда не было девушки, никогда. И никогда не будет, ведь неизвестный уже делает его своим, медленно, но вскоре Бастиан станет полностью под властью архимага Ангел касается чужого тела, изучает тактильно, гладит спину, пробегается на боках настолько, что Бастиан даже выгибается в спине. И даже так, гость продолжает сидеть на чужих коленях. Кровать на втором этаже, так нет сил туда подниматься, так не хочется. Блондин снимает свой фиолетовый халат слишком быстро, как и кофту со шатанами под ними. Архимаг всё целует, и уже начинает снимать чужие штаны, как его хватают за руку и перестают целовать. — Может будет удобней на кровати? —Спрашивает Бастиан. — Я хочу тебя прямо сейчас, прямо на этом столе. Волшебник хочёт что-то возразить, как блондин встаёт и заставляя мужчину поднятся с ним, отодвигает стул ногой об стену. Заставляет приблизится к столу и стряхивает всё что было ранее там—на пол. Даже лампу, которая тухнет в полёте и разбивается приземлившись. Бастиан недоволен. Дом мог сгореть, а эти страницы он писал несколько часов в подряд, но это перестаёт иметь смысл, когда с него спускают штаны, и поворачивая к себе спиной, заставляют прилечь на стол. — Да чтоб тебя…—шепчет маг в кромешной темноте. Лишь лунный свет светит из окна, но даже он не освещает достаточно для этой комнаты. — Я тоже тебя безумно люблю. Шатен не успевает даже попробовать встать, перед тем как что-то спускает его трусы, и проникает в него. Палец. Больно. Любитель животных вскрикивает, его целуют в шею. — Подожди немного. Не буду же я в тебя просто брать и входить, а то ещё больнее будет. Бастиан крепко держится за стол, будто бы вот-вот и отломит его кусок. Но нет, он слишком слаб физически для такого. Почти сразу же, внутрь, попадает второй палец, принося ещё больше дискомфорта пассиву. На этот раз гость старался хоть как-то растянуть жертву своих похотливых мыслей, он начал растягивать его пытаясь имитировать ножницы, заставляя мученика стонать ни то от боли, ни то от неприятности. — Ты можешь нечего не делать, хоть валятся как бревно, но главное не мешай мне получить удовольствие. Наконец в тело входит третий палец. Он уже в конец ударяет по психике хозяин дома, тот начинает плакать. Он никогда не хотел чтобы его брал мужчина, и особенно неизвестный. Пальцы двигаются внутри давя на пространство, заставляя сдерживать неприятные звуки. Но вот только у Бастиана стоял член наверное ещё с тех пор как его сдала рука. Шатен не умеет держать себя в руках. Пальцы наконец выходят, создавая магу передышку, но тут… Он чувствует что-то ещё внутри, более большое, более толстое и резкое. От чего Бастиан и кончает. Он прогибается в спине, плачет, кричит. —БЛЯТЬ, ВЫТАЩИ ЭТО ИЗ МЕНЯ! МНЕ БОЛЬНО! МНЕ БЛЯТЬ БОЛЬНО! Кричит он, даже разбудив пару зверят. Блондин ахает от таких слов, оглядывается. Он быстро закрывает рот Бастиана рукой и шепчет. — Тихо ты. Уже разбудил своих зверят. Раз мы начали то дай мне закончить. Тшш… успокойся. Конечно, маг вырывался, мычал, плакал. Он не был готов. В свои тридцать лет не был готов к первому сексу в его жизни. Потому что он произошёл спонтанно для Бастиана. Потому что был против его воли. Когда плачь шатен перестал быть таким сильным, а сопротивления потеряли былую силу от шока, блондин наконец начал двигаться, шлепки были хороши слышны, а маг из ещё и чувствовал. Это было ужасно. Пусть незнакомец вдруг внезапно уйдёт, пусть на него что-то упадёт, но волшебник не желает чувствовать это в себе. А вот самому насильнику по кайфу, внутри тепло, да и приятно как. Он чувствует то, что ему как раз не хватало такого человека для разрядки, для наконец-то нормального секса. Не может он уже просто так сидеть, ему нужно выполнять потребность инстинктов. Вокруг темнота, но это не важно. Он целует мягкую кожу волшебника, кусает её заставляя пассива шипеть, и нежно дотрагивается до кожи. Всё это происходит почти одновременно до одного момента, пока тот не наполняет Бастиана семенем. Будь бы он молодой женщиной, то забеременел бы, но он мужчина, парень. Это заставляет гостя слабость загрустить. Он наконец выходит из тела мужчины, поднимает с Пола свою одежду в кромешной тьме и одевается. Кажется он перепутал свою рубашку с рубашкой Бастиана, но нечего, разница не сильная, да и теперь у архимага его рубашка. Он смотрит на скатившегося на пол Бастиана, а потом вздыхает. Утро Бастиан встречает в постели. Жёлтое одеяло скрывает его тело, а сам он в одних трусах. Он терёт глаза и смотрит на тумбочку с ещё горячим чаем. Он встаёт, потому что это странно. Под чашкой записка « С любовью Джодах» Шатен сразу понимает от кого это. Чашка разбивается об стену, оставляя осколки на полу. Тело до сих пор болит.