Руки

      -Сколько ещё ждать? Мы помрём с голоду, когда будет готово.       -Твоё нытью ничем не поможет. Сядь, я почти закончила.       Хот Панц стала перемешивать содержимое котелка. Они давно не ели нормальной еды, ситуация не позволяла им часто думать о качестве того, что они ели. Еда стала просто необходимостью, чтобы поддерживать силы, они не могли тратить время насчёт этого. Однако они не машины. Как бы они ни хотели двигаться без остановки, им нужно было время от времени останавливаться на отдых и съесть что-нибудь нормальное. Она решила, что похлёбка поможет им немного справиться с ночным холодом. Уже наступила зима, и при таких низких температурах лучше держать миску с горячей едой, чем откусывать кусок чёрствого хлеба замёрзшими и онемевшими руками.       Диего тяжело сел, скрестив ноги, с любопытством и нетерпением он решил заглянуть во внутрь котелка. Он был голоден. Они оба были.       -Пахнет вкусно, - отметил он, нюхая похлёбку с безопасного расстояния. - Пахнет реально вкусно.       Прошло несколько дней с тех пор, как они, договорившись о сделке, начали путешествовать вместе. Сначала было трудно, но после многих недопониманий и разногласий они научились терпеть друг друга. Она усвоила (с трудом) урок, что разумнее порой молчать и повиноваться, а он понял (тоже с трудом), что ему придётся уступать. Несмотря на неразбериху и ссоры, оба уважали и были уверены в возможностях друг друга, что позволяло им действовать как команда. Каким бы странным ни казался Диего, он не был дураком и лучше всех знал, как побеждать.       Она привыкла путешествовать в одиночку, как и он. Несмотря на это, компания с ним не была столь уж неприятной, как было поначалу, и всё шло довольно хорошо, когда они понимали друг друга, что происходило чаще, чем она думала. Хот Панц не могла признаться об этом вслух, это не имело значения. Она была с Диего не для собственной радости, а для долга, поэтому старалась держаться на расстоянии. Сейчас не было времени для новых друзей, и девушка сомневалась, что дружба с ним — это именно то, что она хотела бы сохранить при возможном случае.       Однако бывали моменты, когда Хот Панц не могла избежать некоторой близости с ним, и она делала вид, что этого не было.       Она взяла ложку, чтобы попробовать бульон и убедиться, что соли достаточно, из-за чего несколько капель упали ей на ладонь.       -Ты должна быть осторожна, - предупредил её Диего своим обычным тоном. И по какой-то причине у Хот Панц появилось странное предчувствие, что в его предупреждении «ты можешь обжечься» нет ничего «обычного».       Она посмотрела на него, но Диего уже перевёл своё внимание обратно на котелок, положив руки на колени, вероятно, он уже начал терять терпение и хотел съесть всё сразу независимо от того, была готова похлёбка или нет. Дио был хуже ребёнка.       -Готово. Дай мне свою тарелку.       Он сразу же послушался. Хот Панц взяла одной рукой тарелку, а другой вылила часть содержимого из котелка. Она позаботилась о том, чтобы дать ему картошки и мяса, заранее представляя, его претензии, которые она получит, если не сделает это. Хот Панц отставила тарелку рядом с собой, взяла другую и налила себе остатки похлёбки.       Диего наклонился, чтобы взять обед, но она остановила его. Он уставился на неё с недопониманием и раздражением.       -Что?       -Что мы должны сделать перед едой, Диего? - спросила она, вытянув к нему обе руки с раскрытыми ладонями. Он с явным раздражением, зажмурившись, нахмурился. Хот Панц оставалась в такой позе до тех пор, пока он не сдался и, сердито вздохнув, сел рядом с ней.       Они повернулись лицом к лицу, и Хот Панц снова вытянула свои руки. Он взял их в свои и закрыл глаза. Она сделала то же самое и начала молиться.       Она всегда молилась перед едой, Диего - нет. Этот был одной из многих причин их глупых споров на повседневной основе. Поначалу она уважала его решение, когда он отказывался молиться, но вопреки собственной логике Хот Панц заставила его. Сперва это было безуспешно, но со временем он стал меньше сопротивляться. В конце концов, не то чтобы время от времени изучение некоторых манер могло навредить ему.       Она читала молитву буквально на автомате, как будто это было чем-то таким же естественным, как то же дыхание, Хот Панц не особо сосредотачивалась на том, что говорила. После того, как она повторила это много раз, её разум, как правило, думал о другом и переставал обращать внимание на происходящие. Что на твёрдость, с которой Диего держал её руки, что на его большие пальцы, мягко водившие круги на её ладонях. Простой контакт отвлёк её и вызвал характерный дискомфорт, который она не знала ни как описать, ни как охарактеризовать. Тем не менее, Хот Панц не стала что-либо делать, чтобы остановить это.       Молитва закончилась прежде, чем она это поняла. В итоге, они отпустили руки, пробыв в это позе немного дольше, чем обычно. Наконец, они начали есть.       Благодаря свету с неба и огня, освещающего всё вокруг, Хот Панц прекрасно видела, как Диего жадно поглощал содержимое своей тарелки. В любой другой ситуации или с любым другим человеком она бы обеспокоилась бурностью, с которой он жевал и глотал, но в этот раз данное зрелище доставило ей определенное чувство радости и гордости. В юности она научилась готовить вместе с сёстрами в монастыре. «Святая» жизнь не была столь уж роскошной, поэтому она привыкла готовить хорошую еду без большого количества ингредиентов, особенно когда они переживали трудные времена.       Теперь, помимо себя, она готовила ещё и для жокея-полуящера с очень раздутым самомнением.       -Это заняло у тебя целую вечность, но, по крайней мере, это не дерьмово на вкус, - сказал он, отставив пустую тарелку рядом с собой и лениво откинувшись назад, довольно похлопав себя по животу. - Неплохо.       -Терпение есть корень всех благ, - подметила Хот Панц, проглотив кусок крольчатины. Она не съела половину своего обеда. - На всё хорошее нужно время. Если ты не можешь ждать достаточно долго, значит, ты их не заслуживаешь.       Диего не ответил, поэтому она какое-то время молча продолжала есть. Хот Панц ждала, пока он встанет и ляжет спать, но вместо этого он продолжал сидеть, глядя на неё. Это заставило её чувствовать себя слегка неуютно, но она решила не обращать внимания на это и сосредоточиться на похлёбке.       -Твой муж, должно быть, скучает по твоей еде, - сказал он ни с того ни с сего.       Она остановилась и подняла на него глаза, обменявшись с ним взглядом. Хот Панц стала внимательно всматриваться в его лицо, ища хоть какой-нибудь признак того, что это была шутка, но Диего не показывал ничего, кроме любопытства. Она могла распознать намёк на злорадство в его глазах, но в этом не было ничего нового. Всё, что Диего говорил или делал, казалось, имело скрытые мотивы.       -Я не замужем.       -О, правда? - он даже не пытался выглядеть удивлённым, несмотря на открытое предположение, что она замужем. - Печально.       Хот Панц промолчала. Независимо от того, догадывался ли он, что она не замужем, наличие мужа не должно казаться ему чем-то странным, поскольку он не знал о её «положении». Хот Панц не говорила Диего, что она монахиня, и не собиралась. Девушка не любила рассказывать о своей личной жизни.       -Хотя я подозревал об этом, - вдруг добавил он. - Ты не похожа на замужнюю женщину.       Несмотря на то, что она знала, что это был один из тех комментариев, которые Диего часто говорил, Хот Панц по какой-то причине, вместо того, чтобы проигнорировать, обратила на него внимание.       -Что ты имеешь в виду?       Он коснулся подбородка одной рукой, утрированный жест, подразумевающий, что Диего обдумывает ответ, хотя было очевидно, что он ждал, когда она спросит. Дио любил делать так, это заставляло его чувствовать себя особенным.       Подумав дольше нескольких секунд, он наклонился к ней, повторив движение, которую она делала ранее, когда напомнила ему, что они должны молиться.       -Дай руки, - попросил он. Она посмотрела на его протянутые руки. Хот Панц хотела отказаться, но подумав, отставила обед и сделал так, как он попросил. Диего внимательно стал осматривать её руки, наклонившись. Без шлема пряди светлых волос растрепавшись падали на его лицо.       -Твои руки в мозолях и шрамах, - подметил он. - Некоторые шрамы старые, другие не очень. Твои ногти сильно испачканы и ты не очень любишь перчатки, так ведь?       -Нет, - нахмурилась она, не понимая сути. - При чём тут это?       Диего чуть улыбнулся.       -Всё довольно просто. Если бы у тебя был муж, он бы не допустил, чтобы у тебя были такие руки. Мужчинам не нравится, когда у их женщин руки в мозолях. Вернувшись домой, они хотят, чтобы жёны встречали их приятными и мягкими руками. Им хочется чувствовать, как нежные руки ласкают их щеки и покоятся на груди. Твои руки слишком грубы.       Она посмотрела на свои руки, чувствуя странную и неуместную неловкость. Он был прав, её руки были в мозолях и небрежными. Хот Панц никогда не беспокоилась о том, как выглядят руки, живя в монастыре, где такие вещи, как самолюбие и внешний вид, не имели особого значения. Она никогда не заботилась о чём-то подобном. Но осознание этого сильно поразило её и заставило чувствовать себя неловко. Хот Панц хотела освободить свои руки, но он сжал их, не давая этого сделать.       -Конечно, это всего лишь расплывчатое предположение, а не обоснованная теория. - продолжал Диего. - Очевидно, что есть исключения. Например, я был бы не против иметь жену с мозолистыми руками. На самом деле, если честно, я не могу не испытывать отвращение после прикосновения к очень нежным рукам.       -Почему?       -У меня есть некоторая популярность среди женщин, - пожал он плечами, словно пытаясь преуменьшить значение вопроса. - Для них нормально подойти ко мне и прикоснуться. Многие из этих женщин – молодые и из богатых семей. Их тщательно причёсанные шелковистые волосы, дорогие и безупречные платья, их гладкая и бледная кожа... Меня всё это не волнует, но я не могу отделаться от неудовольствия, когда обращаю внимание на их мягкие, как хлопок, руки, - он посмотрел вверх, голубая радужка ярко засияла.       -Такие нежные руки лишь говорят о лёгкой жизни, полную счастья. Руки, которые не приложили никаких усилий или не переносили тяжелую работу, но наслаждающимися таким богатством. Это несправедливо и мне противно. Это вызывает у меня такое отвращение, что я думаю только о том, чтобы схватить и разбить их, если бы они были фарфоровыми.       -Ты не тот человек, чтобы говорить о справедливости, - холодно напомнила она ему. - Твои действия плохи. Ты нарушаешь правила и законы каждым своим шагом.       Хот Панц ожидала раздраженное рычание в ответ на то, что она грубо прервала его, но он этого не сделал.       -Признаюсь, я сделал всё возможное, чтобы добиться успеха, совершенно не заботясь о справедливости. Я обманывал и лгал.       Хватка на руках Хот Панц ослабла, но он не отпустил их. Руки Диего были горячими и сильными, его пальцы почти нежно ласкали её кожу. Тон его голоса снизился, когда он заговорил, последние слова едва были слышны и больше напоминал бормотание.       -Но это не значит, что я мало тружусь. Панц, твои руки, как и мои, показывают усилие. Ничего неприятного в них нет.       -Ты ошибаешься, мои руки в крови, - не подумав, призналась она. - И в грязи.       -Жертвы - часть успеха, и твои руки тому доказательство. Это делает их прекрасными.       Она убрала руки и отвела взгляд, не давая продолжить разговор. Это был не первый раз, когда он говорил подобные вещи без предупреждения или объяснений. Может быть, Диего привык флиртовать с другими женщинами, но ей было неинтересно слушать это. Какими бы ни были его намерения, это было неуместно.       -Ложись спать, - указала она. - Я прокараулю первой.       Между ними воцарилась долгая тишина, Хот Панц начала гадать, что Дио будет делать. Обычно он раздражённо высказывался, когда она так отмахивалась от его слов, он не привык к такому отторжению, но ей было всё равно. Наконец, Диего устало вздохнул.       -Я это предугадал, - пробормотал он, вставая и стряхивая пыль со штанов. - Ты такая скучная, понимаешь?       -Спокойной ночи, Диего.       Он лениво пожал плечами и ушёл. Она посмотрела на свою тарелку с ещё не доеденной едой, похлёбка уже остыла. Хот Панц встала и приготовилась к уборке, пытаясь отвлечься от покалывания в руках и холода на спине. Но особенно она старалась заглушить его слова, которые до сих пор звучали у неё в голове.       Наверно, ей нужно меньше отдыхать и больше работать.