Искупление

Писк многочисленных приборов и запах медикаментов невольно возвращал Рэя на момент, когда он в последний раз видел Алекса Яворски. Разница только в том, что в этот раз на больничной койке лежал вовсе не безвинный коп, выполнявший свою работу, а его, Рэя, несостоявшийся убийца. Бессознательный и с кислородной маской на лице, Дефолт выглядел совсем иначе, чем когда пялился на него через свою маску, так и норовя испепелить мстительным взглядом, в котором, как еще успел подумать Рэй, наверняка присутствовало и то злое веселье, какое обычно наблюдаешь у ребенка, подносящего горящую спичку к майскому жуку. Вздохнув, он вновь очертил взглядом лицо, которое за всю свою жизнь видел уже второй раз. Первый приходился на момент, когда он все таки решился наблюдать за похоронами каждой из своих одинадцати жертв, хотя и понимал, что на самом деле их было гораздо больше. Дефолт и все те люди, которых он видел на экранах в его же логове — тоже жертвы. В тот день каждый из них потерял не только близкого человека, но и в каком-то смысле себя самого. С чего Рэй это взял? Да хотя бы с того, что прямо сейчас стоит в палате человека, семь лет носившего с собой одну трагедию, которую так и не пережил. Как и его друг, Эйден Пирс, не пережил свою. Рэй знал, что тот в принципе своей жизнью не живет - лишь создает такую видимость, когда на деле у него только и получается, что утопать в собственном чувстве вины и внеочередных кошмарах. А еще Рэй думает, что и этот малец скорее всего страдает чем-то подобным. Только вместо чувства вины в нем с каждым днем укоренялась озлобленность и касалась она не только Рэя. Помнится, после его попытки выкрасть данные Ирака, Кинни еще подумал, что у этого крысеныша наверняка мог быть какой-то личный интерес к ним. Теперь же он совсем не удивился, если бы с их помощью мальчишка попытался испортить жизнь всем, кто был связан с побегом его брата из лечебницы. Охранникам там, или даже медперсоналу... Заметив скомканное движение со стороны, он рефлекторно схватился за ствол под курткой. — А... Очнулся, да? — беззлобно хмыкнув, он прикрыл дверь в палату. — Не в обиду тебе сказано, малыш, но в следующий раз, когда захочешь отравить человека газом, хотя бы позаботься, чтобы эта гадость не отравила тебя самого. По испепеляющему взгляду, метнувшемуся в его сторону, было не трудно догадаться, что ему хотели сказать. — В любом случае, — мужчина не сводил взгляда с синеволосого, по прежнему держа одну руку на припрятанном оружии. Хоть это и было сделано больше для личного успокоения, но он также не забывал, что этого парнишку опасно недооценивать. — Ты здорово надышался этой херни и пробудешь на больничной койке по меньшей мере неделю, так что... Лучше оповести фанатов, что в ближайшие дни они могут не ждать фееричного появления своего любимца. Рэй выдержал паузу, проследив, как первоначальная злость на чужом лице сменяется некоторой расстерянностью, а затем и тревогой. Оно и понятно, потому что образ этого, как он уже успел понять, набирающего популярность диджея, не мог себе позволить так надолго выпасть из шумного мира ночных клубов, к которым так привык. — Кстати... За те два дня, что ты пролежал в отключке, к тебе так никто и не заглянул. Вижу, с друзьями у тебя тоже не густо, да? — мужчина невесело усмехнулся, заметив, как Маркович нахмурил брови. — У тебя вообще есть хоть кто-то, кто о тебе беспокоится? — Твоими стараниями... Нет. — еле слышно выдавил из себя он и почему-то именно сейчас, когда чужой голос не искажал раздражающий модулятор, Рэй явственно ощутил скребующуюся внутри совесть, которую ему так удачно удавалось затыкать последние семь лет. — Да уж... Моими. Он и сам не заметил, как перевел взгляд в сторону окна, на котором нашлась одна единственная фотография, что ему удалось стащить из здания прямо перед тем, как Дефолта забрали на машине скорой. Из неаккуратно обрезанного снимка на него смотрело улыбающееся лицо парнишки, что имел такие же серые глаза, как и его брат. Вздохнув, он вновь сфокусировал взгляд на диджее, почему-то поймав себя на мысли, что это фото могло быть сделано еще до того, как его братом овладела... Болезнь. — Послушай, я знаю, что ты не горишь желанием со мной общаться, но... Я просто хочу, чтобы ты меня выслушал. — Рэй отнял руку от оружия, хотя и видел, как бессильный гнев наряду с отчаянием вновь заплясал в чужих глазах. — Не думай, будто я стараюсь заполучить твое прощение - за эти семь лет я даже собственного заслужить не смог, так что... Он горько усмехнулся, вновь зацепившись взглядом за фото у окна. На самом же деле он был готов смотреть куда угодно, лишь бы не на Марковича. Не на его гнев, который хоть и стал почти привычен, а все равно драл душу с такой силой, что было охота взвыть. — Пойми меня правильно. Я просто хочу, чтобы ты узнал, как все было от меня, а не от подкупных телеведущих или Блюм. Он едва заметно улыбнулся, подмечая проступившее на чужом лице недоумение, а после и то, чего совсем не ждал увидеть - заинтересованность. — Сейчас ты вряд ли найдешь в себе силы на разговоры, но и я навряд ли вырвусь из Чикаго в ближайшие дни, так что... Еще загляну. Уж в этом можешь не сомневаться. — он хмыкнул. — Считай, что услышишь историю из первых уст, ну а там уже сам решай, как тебе быть. Можешь, конечно, и дальше пытаться меня убить, но имей ввиду... В следующий раз мне может не представиться возможности тебя спасти. Заметив, как Дефолт отвел взгляд, фокусируя его на снимке брата, Рэй поймал себя на мысли, которую так и не сумел удержать при себе. — Не думаю, что имею право говорить о нем и все же... Мне кажется, твой брат не хотел бы, чтобы его смерть стала для тебя важнее собственной жизни. — Тебе то откуда... Слабый голос так и норовил сорваться на хрип и до Рэя, вдруг обратившего внимание на вибрирующий в кармане телефон, дошло, что Фрюер все еще снаружи. И все еще ждет его, наверняка не понимая, о чем Рэй может так долго говорить с Дефолтом, словно тот был не тем, кто совсем недавно пытался его убить, а кем-то из старых знакомых. Впрочем... Ему совсем не обязательно знать, что Рэй и правда кое-что знал о Дефолте. А точнее — стал свидетелем одной сцены. Не даром, пока еще был в Чикаго, пытался по мере возможностей приглядывать за родственниками погибших от его рук людей. Зачастую через городские камеры или же их мобильные, но на тот момент все вышло несколько иначе. Рэй как раз собирался мотнуть в Поуни, но прежде посчитал, что ему необходимо наведаться на одну из могил. Ту самую - на окраине, где обычно хоронят самоубийц. Думал, что ночью никого там не обнаружит и уже впоследствии, когда умудрился укрыться за какой-то оградой, отчитывал себя за такую беспечность. «Я говорил тебе, что мы всегда должны держаться друг за друга, как бы каждому из нас ни было плохо... И ты в последний раз отвечал, что... Что единственная причина, по которой ты веришь в жизнь - это я...» Рэю не нужно было покидать своего «укрытия», чтобы понять, кому принадлежат эти слова. «Тогда почему... Почему ты оставил меня одного? Что я сделал не так?!» Помнится, Рэй тогда просто прикрыл глаза, наивно полагая, что услышанное вылетит из его головы также, как вылетело благоразумие в тот день, когда он погрузил весь город во тьму. Но позднее... Позднее он слышал, как Маркович рыдал. Слышал и понимал, что эти звуки будут преследовать его в ночных кошмарах еще очень долго, если этой ночью он выберется из Чикаго. И на какое-то краткое мгновение Рэй подумал, что совсем этого не хочет. Не хочет выбираться и выживать. Единственное, чего он желал прямо сейчас - вернуться в то роковое мгновение, когда еще не сломал систему, решив, что так будет правильно. Правильно... Теперь это понятие ассоциировалось у него со стянутой на чужой шее петлей, запахом паленой кожи и еще девятью способами мучительных смертей, какими умерли все те люди. — Р-рэй? Ты меня слышишь? Рэ-э-эй... Опомнившись, мужчина обнаружил, что уже стоит за пределами палаты и прижимает телефон к уху. — Я здесь, Фрюер, здесь... — вздохнув, он обернулся ко входу в палату, скользнув глазами по белой двери. Подумал, что Дефолт, пока смотрел на нее, наверняка думал о том, сколько раз его брат лицезрел точно такую же, пока в один момент не обнаружил ее открытой. Через нее же он выбрался из палаты, прямиком в заполненное паникой здание, а там и на улицу. Навстречу своей смерти. — Я тут почти закончил, Фрюер. Ты, наверное, иди, а я... Я если что тебя найду. — Н-нет, я лучше подожду... Просто не понимаю, зачем тебе сдался этот уродец? Не боишься, что он, ну... О-опять за свое примется? — Погоди... — Рэй вновь обернулся в сторону белой двери, словно в тайне надеялся, что как войдет сможет увидеть в чужих глазах не ненависть, а нечто вроде понимания. — Может, все еще обойдется. Хотя я очень в этом сомневаюсь... Не став дожидаться ответа, он сбросил звонок. Приоткрыв всю ту же дверь, Рэй заглянул внутрь, замечая, что Маркович умудрился снять с себя маску и теперь всячески старался встать с кровати. — Эй-эй, ты чего вытворяешь? — подскочив к парню, Рэй уложил того обратно. Это оказалось нетрудно - Джей-Би все еще был слишком слаб, а потому разве что попытался возразить. — Все, хватит... — мужчина ощутимо сжал чужое плечо. — Хватит, малыш. По тому, как Маркович старался не встречаться с ним глазами, будто чего-то стыдился, Рэй даже несколько насторожился. — Не думай, будто я проникся к тебе жалостью, убийца... — с усилием прохрипел он. — Я просто... — Просто хочешь услышать, как все было. — с полуоблегченным вздохом закончил за него Рэй и, когда парнишка все же решился поднять на него глаза, с некоторым удивлением отметил, что кроме презрения в них проявилось и кое-что еще. Надежда. Надежда, что он, Рэй, возможно скажет что-то, чего не знали телеведущие, о чем умалчивали Блюм, да и вообще... Возможно, самому Марковичу очень хотелось верить, что их следующий разговор каким-то неведомым образом перекроет рану, нанесенную тем роковым днем. Рану, что давно загноилась и невыносимо болела - как и у Рэя, что далеко не сразу решился убрать руку с чужого предплечья, как бы говоря Дефолту, что он не один, кто переживает эту трагедию и по сей день. — Ладно, мне уже пора бежать... Отдыхай, малыш. Не став дожидаться чужой реакции, Кинни направился к выходу, прокручивая в голове оставшиеся на сегодня планы и с легкой досадой понимая, что уже который раз пойдет на поводу у собственных чувств, если добавит к собственному списку еще одну задачу. — Эй, Фрюер, не поможешь прошерстить камеры этой больницы? — Б-без проблем, но... Я думал, ты давно настроил все так, чтобы они тебя не видели... — Это... — несколько замявшись, мужчина все таки продолжил. — В общем, это не совсем для меня. Скорее это я беспокоюсь, как бы с их помощью Блюм не удалось раскрыть личность одного моего знакомого. И хоть Рэй прекрасно знал, что в случае чего Дефолт сможет о себе позаботиться, а все равно отчего-то порывался помочь, словно от этого зависела его собственная жизнь. Или спокойный сон. Он еще не знал, что следующей ночью чужие рыдания в его кошмарах зазвучат несколько иначе, как если бы в их череде притих один единственный голос, что когда-то надрывался на окраине кладбища.