За гранью действительного

Руи оседает в попытках унять бьющую по костяшкам дрожь, почти рухнув на землю. Голову пронизывает боль, словно в виски вонзают иглы, а по ушам проходит гул, подобный звону колоколов. Он не помнит, когда все успело стать так плохо, как бы свет души не пытался пробить собственным озарением полумрак – его было недостаточно. Словно горящая свеча, что задули так же бездумно, как и зажгли. Взгляд парня останавливается на ладонях, пока тело слабо покачивается из стороны в сторону, посредством исходящего покалывания. Когда все стало так? Почему я ощущаю это? Камиширо прикрывает глаза, в попытках уйти в себя, но тут же терпит поражение, ощущая чьи-то руки под одеждой. Горячие, почти пылкие, от них бросает в жар, гонит в слабоумие, но он не отстраняется, даже наоборот – позволяет обвить себя, сам скинув голову, ослабевая, будто тряпичная кукла. Касания проходят подрагиванием, от каждого Руи ни то дергался, ни то отодвигался, но не был намерен допустить, чтобы хватку ослабили. Пытался примкнуть глубже, только бы жар пробрался сквозь телесный шрам, и просочился чуть ли не в самое сердце. Это так приятно… Кто ты? Полонившее разум отчаяние более не отдается, стоило следующему произойти. С плеча вдруг спадает груз, невиданная легкость, ударившая в конечности, отдается свежестью – это было похоже на ветер, хлестающий в лицо небрежными порывами. Это есть свобода, она есть смерть. Что?.. Я умер..? Резкая зыбь во взгляде, слепота хлыщет в радужку, отрекая от возможности рассмотреть данное перед собой. В следующий миг – пустота. Кромешная тьма, и больше ничего. Где я? Пронзившее рассудок воспоминание выдает неестественно громким сердцебиением, дающим осознать реальность. Все произошло быстро, почти в доли секунды, как из коридора больницы юноша вновь оказался в белоснежной постели. Меня зовут Руи Камиширо. Я учусь на втором курсе старшей школы «Камияма», совсем скоро наступит мой восемнадцатый день рождения. Я выступаю в труппе под названием «Wonderland x Showtime» вместе со своими друзьями: Кусанаги Нене, Отори Эму, Тенма Тсукаса. Нет, в последнем имени что-то не так… ₮₵Ɏ₭₳₵₳? Кто это? В голове ни единой мысли, зябкие последствия укола со снотворным – до боли ноющий сгиб правой руки выдавал себя, позволяя понять лишь часть произошедшего. Подросток пролежал здесь почти месяц, психиатрическая больница для «особенных», сегодня день его выписки. Руи сжимает потрепанный дневник в руках, последний раз проходясь янтарями по аккуратному почерку, наконец захлопнув и соединив две половинки твердой обложки. Что-то дало понять ему о себе, но не вызвало отблеск в памяти, как утверждал врач. Может, он вообще ничего не вспомнит, оставалось полагаться на удачу. Парня ласково берут за руку, словно ребенка, и выводят из палаты. Он неприятно морщится от попавшего во взор солнечного света, и прикрывает лицо ладонями, поодаль идя от родительской фигуры. Это была его мать, но Руи не помнит ее, как и все, что успел прочесть в дневнике. Мутная пелена все еще плывет над темечком, постепенно развеиваясь, но так и не решаясь сделать решающий шаг. Это оттолкнет полученные в больнице воспоминания перед уходом, это все усугубит. Не надо. Есть ли смысл жить дальше, если все дни повторяются одни за другим? Нет, я не хочу так. Не хочу. Сначала подросток не брал во внимание нарастающую тьму в поле зрения, сочтя за привычные галлюцинации после больничных препаратов. До тех пор, пока мир до конца не утратил какие-либо краски, и перед ним теперь лишь материя, окрашенная в темный, очеркнутая белой окантовкой. Пара месяцев смирения, вскоре это более не замечалось, превратилось в привычную рутину, такую же, как и учеба, как приемы пищи, личная гигиена. Одно и то же, ничего нового, все только больше вгоняет в апатию. Это грань. На шероховатой бумаге виднеется грифельное очертание букв, тонкая рука беспорядочно водила по полотну, пока не потеряла всякие силы и не остановилась. Пальцы расслабляются, карандаш же теряет хватку и выпадает на деревянный стол, стуком ударяясь об поверхность. Руи устало сводит брови на переносице, вскоре слыша звонок и собираясь уходить, перед этом сложив все принадлежности в сумку, что накинул на плечо. Парень удаляется, подушечками пальцев потирая лоб, прикрывая глаза. Он не видит даль в реальности, страдая от этого с каждым днем. Абсолютно ничего, что могло бы намекать на нормальную жизнь. Нормальное ощущалось как что-то недостижимое, по истине далекое, что так и хотелось поймать рукой, счастливо всматриваясь в ладонь. Он не мог. Все стояло за гранью дозволенного. И вдруг на помощь приходит фантазия. – Камиширо-кун, постой! – слуху поддается собственное имя, на что школьник решает обернуться. – Ха-ха, еле поймал тебя, а ты, оказывается, быстро бегаешь! – вспышка света, яркое свечение, все это является во взоре, почти ослепляя. Руи жмурится, как и когда-то, неосознанно схватывая мать за запястье. Юноша тяжело дышит, но тут же ослабляет отдышку, пытаясь сконцентрироваться на стоящем напротив парне. Не может быть… Как он это сделал? Он взглянул на прежде виданный двор школы, заигравший яркостью. Подобно дару высших сил, вернувшие все на круги своя, позволившие юной душе, что утратила радость, прозреть вновь. Камиширо трет глаза, почти вдавливая пальцы в углубления, внушая самому себе, что все по-настоящему. Цвета вернулись, словно и не покидали. Это все тот парень. – Хм, что с твоим лицом? – наконец Руи решается поднять взор, неловко улыбаясь. – Мое имя Тсукаса Тенма! Я здесь, чтобы пригласить тебя в нашу труппу в роли режиссера! Что скажешь? – М-меня? Но почему режиссером? – в голосе слышится волнение, что тут же подавляется. – Мы с Эму часто наблюдали твоих роботов на ярмарке, они просто невероятные! Ты ведь так любил роботов, Камиширо-кун? Где же та страсть, что так и кишела в тебе? Может, это и не ты вовсе? – Ах, да, это… хех. – точно. Когда-то я любил роботов… Они даже приносили мне удовольствие. – Что ж, Тсукаса-кун, я принимаю твое предложение. ‒ юноша выдает сдержанную улыбку, убирая руки за спину. – Ха-ха, отлично! Встретимся на этих выходных в Phoenix Wonderland, до встречи! – он одарил его мимолетным взглядом, а затем скрылся, оставляя товарища одного. Все померкло. Удар по голове, пронзающая боль, уже знакомая темнота. Тсукаса ушел. Нет.. Нет-нет, подожди, нельзя оставить все так! Вернись! «Тсукаса Тенма… Я знал его, до того как потерял память. Его имя было в дневнике. Если я пойду туда, то встречу и Эму с Нене?.. Мы ведь выступали вместе?..» Я должен идти. Он поможет мне вспомнить все.