Девятый постулат.
После очередного выстрела в банкетном зале наступает непродолжительная тишина. Приор бегло осматривается вокруг, оценивая, когда лучше сделать рывок к ближайшей колонне. Стоуна он не видит, но по едва различимому звуку перезарядки «ультиматума» понимает, что тот держится рядом, хоть и не в поле его зрения. Иво Мартен задерживает взгляд на Рид: взбудораженная, но сосредоточенная, девушка держится позади, прикрывая со спины, полностью обращенная в слух. Мужчина быстро осматривает её с головы до ног: никому не пожелаешь получить пулю в настолько гнилом месте. Несколько быстрых шагов где-то впереди и снова выстрелы − возобновившаяся перестрелка заканчивает короткую передышку, и Мартен срывается с места, краем уха улавливая приказное «бегите» от Лу и отборный мат в сторону стрелков от неё же. Иво двигается быстро: покушения для приора − что-то с этикеткой крайне паршивой, но всё-таки рутины, поэтому определённые навыки выработались в силу неприятного опыта. Оказывающаяся на пути женщина, в глубоком обмороке распластавшаяся на дорогом мраморе, рушит весь стройный план побега, выступив неожиданным препятствием. Задержка секундная, но всё же ощутимая: мужчина нутром чувствует, в какую цену ему выльется эта секунда, молчаливо готовясь словить пулю. По истечении мысленного таймера собственные ожидания рушатся карточным домиком: в него влетают со спины, неделикатно толкая в сторону, за ту самую колонну, что была пунктом назначения. Он разворачивается в мгновение, ясно понимая, что сейчас увидит. Рид стоит на ногах и, грязно ругаясь, зажимает здоровой рукой обильно кровоточащую рану на границе правого плеча и груди. Когда девушка наконец оказывается за колонной, то вопросительно смотрит на Мартена и пытается разглядеть, что белеет в тонких пальцах приора. Долго гадать не приходится: стоит мужчине начать бинтовать плечо наспех оторванным от скатерти куском ткани, как Лу болезненно морщится, прикрывая глаза − крикнуть от боли не позволяет гордость. Новый шквал выстрелов нагоняет осознание: это представление подходит к концу. Внезапно оказавшийся рядом Кей только подтверждает эти мысли. Когда подстреленная Рид вдруг неудержимым рывком вырывается вперёд, прочь из-под защиты колонны, Иво злобно прожигает тёмными глазами своенравный силуэт, но не успевает ничего предпринять. — Уходите, я прикрою, — она обращается к Кею, даже не замечая, как непосредственный начальник недоволен проявленной отвагой. Стоун мешкает, разделяя настроение Иво, но вся заминка не длится и пары секунд. — Уводи приора, — Рид срывает голос, перекрикивая выстрел, — сейчас же! Кей отмирает, доверившись напарнице. Мартен слышит звук разбившейся люстры, а после − скрип ножек стола, что против своей воли через всё помещение мчится в их сторону, создавая своеобразный щит. Лу использует пси, не жалея оставшихся сил: хилое укрытие с каждой секундой обрастает всё новыми и новыми деталями. Приор оборачивается, исключительно чтобы бросить на помещение контрольный взгляд перед уходом − удивительное самовнушение − и камнем тормозит на месте, вынуждая остановиться недоумевающего Стоуна. Рид с глухим стуком валится на ледяной пол. Из глаз, дыры в груди и израненных ступней неторопливо течёт алая кровь.***
Приор нервничает, с расстояния пары шагов наблюдая за телохранительницей. Здесь, на знакомой софе в офисе Инквизиции, Лу становится хуже. Всё ещё без сознания, псионичка временами издаёт едва слышные болезненные стоны, а истощённое пси даёт о себе знать ломотой в костях и суставах, вынуждая девушку выгнуться дугой − ровно до того момента, пока она не побеспокоит рану. Тогда Лу морщится и успокаивается, а спустя несколько минут всё начинается по новой. Док предупредил их ещё в доме советника: Рид предельно перенапряглась, покусившись на третью ступень пси при неуверенной четвёртой. Быстрого восстановления ждать не приходится: дырка в груди усугубляет имеющееся перенапряжение, не позволяя раненой нормально восстанавливаться, а вколотый анестетик хоть и щадит руку, но существенно тормозит регенерацию пси. Порочный круг накаляется: полученные девушкой трофеи взаимно обостряют друг друга, а заверять приора Инквизиции в благоприятном исходе экстренно приглашённый врач не решился. Стоун с Даниэль не отходят от дивана, а время в ожидании задерживающейся бригады скорой тянется раздражающе медленно. Даниэль в очередной раз стирает салфеткой кровавые дорожки с бледных щёк телохранительницы. Спустя несколько минут секретарь торопливо покидает кабинет, стоит заглянувшему Гектору виновато, но настойчиво позвать её на пару слов. Когда Кей в очередной раз предельно осторожно касается пальцами вспотевшего лба псионички, чтоб хотя бы настолько косвенно контролировать её эмоциональное состояние, тишину кабинета нарушает нейтральная мелодия телефонного звонка. Сенсорная панель оживает, транслируя лаконичное «Йонас». Иво не чужд базовый этикет, но взгляд против воли возвращается к неумолкающему мобильнику телохранительницы. Стоун тоже реагирует на звук: не глядя тянет руку к гаджету, желая либо скинуть вызов, либо выключить звук. Может быть, даже ответить, но не успевает ничего из этого: — Стоун, — рука останавливается, так и не достигнув цели, — покинь кабинет. Кей недоумевает, но быстро собравшись, переводит на приора хмурый взгляд, не торопясь выполнять услышанное. Похвальная преданность напарнице, но неудачно выбранное время для её демонстрации. — Это приказ. Кей уходит молча. Иво отмечает, что дверь за ним хлопает громче обычного. Телефон вновь оживает, но в этот раз приятной мелодии не суждено звучать долго: — Йонас Бэр, — мужчина выдерживает короткую паузу, — с Вами говорит Иво Мартен, — Рид тихо стонет на диване, в бреду снова задевая травмированную руку, — Приор Инквизиции.***
Бэр появляется быстро и эффектно: мужчина врывается в кабинет, полностью игнорируя ступающего за ним след в след Гектора, заранее предупреждённого о нежданном госте и только поэтому настолько терпеливого и спокойного. Оказавшись в помещении, псионик на миг теряется, быстро пытаясь сориентироваться в непривычной обстановке. Заминка прекращается, стоит голубым глазам наткнуться на фигуру бессознательной Лу: Йонас срывается с места и, быстро осознав, что к чему, на ходу стягивает с себя тёмное худи. «Соображает» — Мартен молча наблюдает за действиями псионика, — «и явно не из робких» — Йонас, оставшийся в тонкой майке, не глядя швыряет худи на свободное кресло, опускаясь на колени возле дивана, на котором лежит Рид. Мужчина быстро снимает бинт, открывая вид на всё ещё кровоточащую рану, и глубоко вдохнув, располагает правую руку точно над ней. — Мистер Бэр. Йонас даже не вздрагивает, лишь на секунду прикрывая глаза, и приор подмечает, как коротко играют желваки на острых скулах. — Я не давал Вам разрешения применять пси к моему человеку, — Иво говорит спокойно и холодно, отфильтровывая скопившееся недовольство, но собеседник явно не ценит его усилий. — Чёрта с два, — игнорирующий сам факт его присутствия псионик наконец оборачивается, презрительно цедя, — Лу − не ваш человек! Его ярость оказывается очевидной и мощной: Мартен не дурак и чётко осознает всю глубину чувств хилера к церкви, а значит, в первую очередь − к нему самому. Что ж, он действительно хотел по-хорошему, видит Единый: — Йонас Бэр, — последние капли терпимости испаряются, и Иво чеканит, не сводя с мужчины ледяного взгляда, — от лица Инквизиции приказываю: два шага назад, — приор с удовлетворением отмечает, как в полыхающих глазах напротив на короткий миг проскальзывает страх, а потому добавляет: — Немедленно. Бэр убирает руку, но не спешит отодвигаться от подруги хоть на миллиметр, а, наоборот, полностью разворачивает корпус к Мартену, скрывая Рид за широкими плечами. — А теперь проясним, — Иво делает два коротких шага вперёд, ближе к дивану. — Йонас Бэр, псионик, четвёртая ступень. Хилер и… — Мартен намеренно выжидает короткую паузу, чтобы после, внимательно глядя в лицо напротив, добавить, — посредник. Йонас реагирует незамедлительно. Спокойный в начале цитирования его личного дела, мужчина вскакивает на ноги, стоит услышать последнее дополнение: — Что за дрянь?! — Бэр срывается на крик, импульсивно ступая навстречу приору, и только заранее полученный приказ не позволяет Гектору и Стоуну ворваться в закрытый кабинет. — У нас нет времени на игры, мистер Бэр, — Иво с трудом сдерживает раздражение, бросая быстрый взгляд на вновь появившуюся в поле зрения девушку − Рид по-прежнему без сознания и должной помощи, − но раз вы так желаете: дар посредничества − редчайший феномен среди хилеров, позволяющий переносить увечья пострадавшего не на себя, а на третье лицо. Частота встречаемости в популяции стремится к одному проценту, — Мартен сухо озвучивает известную информацию, внимательно следя за сменой эмоций на лице собеседника. — Подпольное посредничество преследуется и карается церковью во избежание бесконтрольного криминала и усугубления конфликта между псиониками и чистыми… — Да откуда Вы, чёрт возьми, знаете… — Должность обязывает, — Иво перебивает, не позволяя продолжить бессмысленный спор: потеряно и так достаточно времени. Йонас замолкает, не сводя с темноволосого мужчины яростных глаз. — Отлично, — Мартен позволяет себе неслышно выдохнуть от смутного подобия взаимопонимания, — тогда продолжим без формальностей. Бэр не разделяет его мнения. Порывисто разворачивается спиной и снова опускается на пол, сосредоточенно осматривая края раны на груди Лу, уверенно, но аккуратно сдвигая в сторону ткань порванного платья и брезгливо отбрасывая чёрную накидку Мартена: — Я должен помочь другу, приор, — последнее вылетает с нескрываемым презрением, и Йонас чётко даёт понять, что разговор окончен, — мне не до светских бесед. Злость языками пламени кусает рёбра: Иво в ярости от тупого упрямства псионика, которым он лишь всем им вредит. Внешне приор лишь сильнее натягивает фальшивое спокойствие на уставшее бледное лицо: — Трудишься на износ, Йонас, — пусть Бэр прямо отвергнул его предложение поговорить неформально, Мартен позволяет себе обратиться по имени. — Как иначе объяснить, что ты заработал серьёзную артериовенозную мальформацию, которая считается врождённой аномалией? Индуцировать её появление в зрелом возрасте − парадокс, не иначе, — Йонас смотрит на него, не в силах скрыть удивление, которое быстро сменяется злостью: раскрывать собственные секреты всегда неприятно. — Более того, — Иво игнорирует направленный в его сторону шквал агрессии, — локализацией именно в районе того места, куда собираешься перетянуть ранение Рид. Ты лучше меня знаешь, что начнёшь с тяжёлого шока, а закончишь, в лучшем случае, ампутацией. — Да хоть подохну, — Йонас выплёвывает, отворачиваясь обратно к подруге, — Вас не касается. Их прерывает тихий стон: Лу болезненно хмурит тёмные брови, а до того относительно спокойное дыхание становится поверхностнее и чаще. Хилер наспех оценивает изменяющиеся жизненные показатели, касаясь длинными пальцами межреберий и грязно ругаясь, видимо, получив неудовлетворительный результат. Иво душит грызущую тревогу, стараясь переключиться на псионика, что торопливо снимает майку, оставаясь по пояс обнажённым: — Перетяни на меня. Йонас на секунду останавливается, не доверяя собственному слуху: — Да с какого хрена? — хилер не тратит времени на раздумья, начиная двигать ближе к дивану свободное кресло, чтобы начать привычный ритуал. — Твоя подруга не оценит, если ты умрешь по её вине. Пусть косвенной и за уши притянутой — её это не успокоит. Иво видит − его слова долетают до Бэра, но тот не позволяет себе задумываться об услышанном. — Подумай, Йонас, — Мартен говорит спокойно, и только Единому известно, с каким трудом он сдерживает желание перейти к более доступным методам убеждения, — просто подумай. — В сердце верующего нет места сомнению, приор, — злобная издёвка прицельно режет слух. — Но есть в сердце разумного. Йонас снимает привычную маску. Мужчина перед приором больше не плюётся ядом и не пытается сжечь его яростью глаз. Хилер смотрит открыто и серьёзно, молчаливо оценивая, стоит ли довериться тому, кто олицетворяет собой страшный сон всех псиоников. Бэр встает с кресла, опускаясь прямо на холодный пол, и взглядом указывает приору на освободившееся место, так и не озвучив принятое решение вслух. Магия пси завораживает: Йонас проводником располагается между Иво и Рид, крепко сжимая руками их правые предплечья и сосредоточенно прикрыв глаза. Когда Мартен чувствует острую боль в груди, а на глаза попадаются первые капли крови на собственной, без единого шрама коже, он переводит взгляд на Лу. У девушки наконец останавливается кровь, а спустя ещё несколько долгих минут приор отмечает, как и её дыхание постепенно приходит в норму. Иво крепче сжимает зубы и позволяет себе сосредоточиться на собственных ощущениях. С тяжелым выдохом Йонас отпускает их руки, осматривая проделанную работу: чистая кожа Лу и кровоточащая рана на груди приора доставляют в какой-то мере извращённое удовольствие. Мартен торопится встать и отойти к своему рабочему месту, но Бэр останавливает его, хватая чистый бинт с журнального стола. Йонас накладывает повязку быстро и без лишних движений, контрольно удостоверившись, что остановил кровь. На не ослабленном теле приора рана заживёт, как на собаке. Мартен поднимается, обличая благодарность в короткий кивок. Приор надевает обратно тёмную форму, пока Йонас осматривает подругу: Рид больше не выгибает дугой, и даже цвет лица девушки стал лучше. Зацепившись взглядом за многочисленные неглубокие порезы на босых ногах, хилер недовольно сводит брови, бросая острый взгляд на приора. Иво отвечает на молчаливое обвинение, даже с перевязанной рукой ловко застёгивая последнюю пуговицу рубашки: — Я ни к чему её не принуждал. Йонас презрительно усмехается в ответ: — Сильно захотите − не получится. Они расходятся без лишних церемоний: хилер забирает брошенное худи и, задержав последний озабоченный взгляд на подруге, покидает кабинет. Иво возвращается к дивану, бесшумно опускаясь на вплотную придвинутое кресло. Холодные пальцы аккуратно касаются женского лба, невесомо очерчивая гладкую нежную кожу − там, где совсем недавно касался Стоун, своим пси пытаясь определить, насколько напарнице тяжело. Лёгким движением приор отводит за ухо растрепавшиеся волосы, когда на бледных губах Лу вдруг намечается едва различимая полуулыбка. Мужчина медленно убирает руку от лица телохранительницы, слегка приподнимая уголок редко улыбающихся губ в ответ. Иво Мартен не эмпатик: чистейший из чистых, он в силах проживать лишь собственные эмоции. Кожа пальцев горит, распространяя тепло по годами замерзающему телу.