Конец начинается слишком долго

Гермиона прислонилась спиной к только что закрытой двери. Когда она аппарировала за угол, с неба начинал капать дождь. Так что она должна была радоваться, что успела скрыться в жилище до того, как он начал лить как из ведра. Но, кажется, это была не единственная причина для радости сегодня. Ведь так? Сегодня явно что-то изменилось. Драко показал свое отношение к ней. И воспоминания об этом заставляли губы Гермионы дрогнуть в едва заметной улыбке. Она была дурой, раз радовалась всему этому. Потому что его до сих пор нет рядом с ней. А укол ревности — далеко не показатель. Возможно лишь повышенный интерес к любимой игрушке, за которой интересно было наблюдать. Гермиона сбросила с плеч пальто, аккуратно повесила его на вешалку, а затем сняла туфли. По пути в спальню она расстегнула платье и позволила ему упасть прямо на пол. Она ощущала острую потребность в теплом душе. И вовсе не потому, что замерзла. Ей всего лишь хотелось избавиться от неприятного и короткого разговора с Рондой. Ее улыбка и само присутствие дарило не самое приятное ощущение, после которого хотелось хорошенько отмыться. Так что, выкрутив кран на полную мощность, Гермиона хотела осуществить свой план как можно скорей. Через десять минут Гермиона уже стояла в спальне, распуская волосы и позволяя им быстро рассыпаться по спине, приятно щекотя кожу. Потянувшись за своей любимой футболкой для сна, Грейнджер услышала довольно настойчивый стук в дверь. От неожиданности она дернулась. Кто мог прийти в столь поздний час? Это точно не Джинни, потому что она вполне четко намекнула о том, что проведет этот вечер с Гарри в атмосфере полной романтики. На ум пришел лишь Блейз. Забини точно был из тех, кто может заявиться к тебе среди ночи. Гермиона быстро натянула футболку, так удачно прикрывавшую бедра, и помчалась к двери. Сейчас она пошлет этого мулата куда подальше, потом ляжет под теплое одеяло и раз сто прокрутит в голове слова Малфоя, сказанные ей сегодня. Но, широко распахнув входную дверь, Гермиона не увидела перед собой Забини. Бледный и уже слегка намокший Драко Малфой стоял прямо перед ней, оперевшись правой рукой о косяк. Воздух застрял в легких, так что Грейнджер безмолвно раскрыла рот, продолжая смотреть в лицо Драко, запрещая себе моргать. Она ждала так долго. Так много дней она наивно надеялась, что однажды он постучится в ее дверь и больше никогда не уйдет. Что он скажет ей все те слова, о которых она тайно мечтала, и пообещает сделать счастливой. Что-то подобное она читала в книгах о любви. И как любая девушка, хотела такого же. Она была наивна и грешна, потому что верила в счастливые концы, хоть и прекрасно понимала, что они встречаются все реже. Нужно было что-то сказать. Но в голове Гермионы поселилась маленькая обезьянка, которая стучала тарелками от барабанной установки, создавая сильный шум и мешая формулировать предложения. Но Драко сделал все за нее. Нет, он вовсе не заговорил. Вместо этого он нагло протиснулся внутрь, перед этим просканировав Гермиону с ног до головы, на секунду задерживая свой взгляд на обнаженных ногах и тяжело сглатывая. Малфой быстро прошел по коридору, по пути заглядывая в гостиную и спальню. Словно бы кого-то искал, словно бы желал в чем-то убедиться. И тогда Гермиона поняла. Способность двигаться и соображать вернулась. Она медленно закрыла дверь, а затем повернулась в сторону Драко. Он стоял у стены, опираясь об нее спиной. Его голова была опущена и глаза плотно закрыты. Руки были в карманах брюк, и Гермиона была уверена, что они были сжаты в кулаки. Волосы были в небольшом беспорядке, слегка мокрые после начавшегося дождя. Даже сейчас, когда он был таким потерянным, он выглядел просто потрясающе. Завораживающий. Как произведение искусства, на которое хотелось смотреть вечно. — Ты мне не поверил, да? Гермиона сделала несколько шагов вперед, пока не остановилась напротив Малфоя. Она повторила его позу, но глаза оставила открытыми. — Мои мысли иногда могут быть сильней меня, — едва слышно проговорил он, наконец, открывая глаза. — Я же сказала: Себастьян просто друг. Он шумно выдохнул, поднимая голову и встречаясь с ее глазами. — Прости, — он сказал это еще тише, но Гермиона с легкостью прочла все по губам. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, и не верила. Он стоял прямо здесь, в ее коридоре, как она того и хотела. До этого момента у нее в голове было тысяча идей, тысяча планов на тему того, что можно сказать и сделать. Так почему она до сих пор стоит у стены и боится пошевелиться? Будто бы, если сдвинется с места, Малфой уйдет. — Грейнджер… Обеспокоенно проговорил Драко, слегка подаваясь вперед на секунду, а потом возвращаясь в исходное положение. Видимо, их страхи совпадали. Какая ирония. Лишь когда она услышала его дрожащий голос, то поняла причину. Она плакала. Слезы стекали по ее щекам ровными дорожками, а она даже этого не заметила. Гермиона так долго настраивалась на этот вечер, понимая, что именно ее там ждет. Ее нервы были на пределе, нельзя было давать волю эмоциям, оступаться, делать опрометчивые шаги. Но сейчас, когда он здесь, в жалком метре от нее, стены разрушены. Она отпустила себя. Неосознанно. Совсем не понимая, что делает. — Я просто так боялась, что ты не придешь, — прошептала она, начиная медленно опускаться на пол, скользя спиной по стене, отчего майка предательски задралась. Все произошло слишком быстро. Всего несколько мгновений. Малфой рванул вперед, словно бы срывался со старта, и впереди его ждала внушительная дистанция. Но он лишь сделал один шаг, падая перед ней на колени, сгребая ее в охапку, зарываясь пальцами в волосы. От его близости закружилось голова. Именно в этот момент Гермиона как никогда боялась проснуться и осознать, что это лишь сон. Очередная издевка ее разыгравшегося подсознания. Ей уже давно не было так страшно. Но она пересилила себя, протягивая руки вперед, впиваясь в его руки и плечи. И только когда она убедилась в том, что он настоящий, позволила себе зарыдать еще сильней. — Ты не представляешь себе, как сильно я тебя ждала. Так сильно, Драко! — ее голос срывался на хрип, и Гермиона совсем не была уверена в том, что Малфой ее понимает. Он еще сильней припечатал ее к своей груди, и его рубашка тут же промокла от ее слез. Его запах опьянял так, что Гермиона глубоко дышала, рискуя разрывом легких. Но остановить себя было невозможно. — Я должен был прийти в тот же день, — медленно проговорил он. Гермиона с трудом оторвалась от его тела, чтобы посмотреть в глаза. В них по-прежнему читалась боль, отчего и ее грудь сжималась от неприятных спазмов. Она не готова была видеть его таким, потому что не знала, как забрать его неприятные ощущения на себя. — Должен был, — более твердо проговорила Гермиона, прислоняясь затылком к стене. — Но ты не пришел. — Потому что я вообще не должен был появляться в твоей жизни. Гермиона усмехнулась, чувствуя, что нервы вновь натягиваются, как струна. Он снова делал это. Противоречил. То, о чем говорил Блейз. Он начинал копаться в себе, анализировать, корить за поступки. — Почему? Почему ты так считаешь? — Потому что я причиняю тебе слишком много боли. А ты этого не заслуживаешь. Он смотрел на ее руки, которые покоились на его предплечьях, на шею и ключицы. Но снова не поднимал взгляд выше, чтобы не смотреть в глаза. — Мне плевать, что ты там себе надумал, Драко. Я хочу, чтобы ты попытался честно ответить на вопросы. Честно перед самим собой, — четко проговорила Гермиона. — Грейнджер… — Да, мне было больно. И сейчас мне тоже больно. Каждый чертов день я хотела только одного — ничего не чувствовать. Но больше, чем сдохнуть, мне хотелось только увидеть тебя. Признания сыпались из ее рта слишком легко. И Гермиона не собиралась себя останавливать. Может быть, это был их единственный шанс поговорить начистоту. Конечно же, если он не убежит прямо сейчас. Но если именно это он и сделает, то все решится само собой. Борьба без начала и конца. Что-то вымышленное и эфемерное. Но если он останется, все может измениться. И сейчас это начинало работать. Ее признание — словно пуля, выпущенная в висок. Драко поднял глаза, смело принимая ее слова. — Я не хотел, чтобы ты чувствовала подобное из-за меня, — боль читалась в каждой букве, в каждой едва заметной морщинке на лице. — А что чувствуешь ты? Гермиона продолжала смотреть, удерживая этот контакт. Оставалось лишь молиться, что он примет ее условия. — Я давно умер, Гермиона. Она рвано выдохнула, отчего ее тело обмякло. Секунду назад Гермиона думала, что ее слова способны убить. Так вот, она ошибалась. Слова Драко резали без ножа, выпуская все внутренности наружу, позволяя истекать кровью и корчиться от боли. Она подумала, что он отстранится. Поэтому наклонилась вперед, меняя позу и обхватывая его шею плотным кольцом рук. Драко охотно принял ее, позволяя устроиться у себя на ногах, обхватить бедра коленями. Они сидели в узком коридоре, прямо на полу, желая стать единым целым. Они тяжело дышали, отчего звуков дождя практически не было слышно. Гермиона уткнулась носом ему в шею, и ее трясло от того, что она вновь могла ощущать его тепло. Драко впивался пальцами в тонкую ткань ее футболки, вдыхая запах волос. — Я больше не хочу без тебя, — она снова плакала, проговаривая эти слова, опаляя дыханием его кожу. Удивительно, но Гермиона совсем не боялась своих признаний. Раньше она всегда думала, что подобные слова демонстрируют слабость. Но тогда почему она чувствовала себя такой сильной? — Я должен отпустить тебя, Гермиона, — слова у самого уха, от чего внутренности неприятно скрутились. Захотелось кричать. Биться в истерике, кататься по полу и рвать на себе волосы. Делать что угодно, только бы он забрал сказанное только что обратно. — Нет, — она рисковала его задушить, но отпустить было сложно. — Я не принесу тебе счастья. — Ты не можешь этого знать, — она отстранилась, но продолжала держаться за его шею. Но ей нужно было смотреть на него. Ей нужно было делать это. — Мне нужно… — Нет! Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим. Или ты хочешь сказать, что я не заслуживаю правды? Единственного честного разговора? Скажи мне, Драко! — она тяжело дышала, ожидая ответа. — Ты права, — он устало выдохнул, и его руки опустились немного ниже, сжимая талию, пуская стадо мурашек по спине. — Ты тоже можешь спрашивать. — Хорошо. Он едва заметно усмехнулся. Видимо, от ее тона и напористости. Мимолетная ухмылка и сердце Гермионы сделало кульбит. Она из последних сил сдерживала себя, чтобы не наклониться вперед и не поцеловать его. Это было так сложно, особенно когда она продолжала сидеть у него на коленях в весьма недвусмысленной позе. — Ты жалеешь, что заговорил со мной тогда в магазине? — Нет, — он ответил быстро, не думая. Гермиона облизала губы и заметила, как Драко хищно впился в этот жест своими глазами, от чего его зрачки потемнели. — Ты… — Я ни о чем не жалею, Грейнджер. Если ты намерена спрашивать о каждой нашей встрече, то я ни о чем не жалею. Он нагло ее перебил, и это сбило с толка. Весь выстроенный план разрушился, словно карточный домик. В этом был весь Малфой. Он сметал на своем пути все, словно ураган. Жаль, что они не могли закрутиться в воронке сильного ветра и переместиться в страну Оз. Малфой воспользовался ее секундным замешательством и также пошел в атаку. — А ты? Ты жалеешь? — Нет! — Но… — Я не беру в расчет тот вечер, когда все изменилось. Я не вспоминаю о тех слезах, которые я пролила. Я сижу сейчас здесь, в твоих объятьях, и серьезно заявляю тебе о том, что ни о чем не жалею. И если бы можно было воспользоваться Маховиком времени, я бы ничего не изменила. Слышишь меня? Ничего… Гермиона не успела договорить, потому что Драко резко двинулся вперед, отчего она едва не свалилась, и впился в ее губы жадным поцелуем. Глоток прохладной воды после длительной засухи. Способность заново дышать. Пробуждение после комы. Возвращение с того света. Все это было ничем по сравнению с его губами, с его поцелуем. Они одновременно простонали, еще плотней припечатываясь друг к другу. Гермиона уселась удобней, начиная немного возвышаться над Драко. Ее пальцы были в его волосах, сжимая и оттягивая их. Его рука на ее затылке, не давала даже шанса отстраниться. Но она бы все равно не посмела этого сделать. Другая рука Малфоя все еще была на ее талии, но затем двинулась ниже, сжимая обнаженную кожу бедра. Он надавил слишком сильно, пройдясь короткими ногтями по ягодице, наверняка оставляя там полосы бордового цвета. Их языки сплелись в безумном танце, а губы уже были в кровоподтеках от сильных укусов. От долгожданной возможности утолить голод. Гермиона не заметила, как начала ерзать на его коленях, задевая бедром возбужденную плоть. Она хотела, чтобы он сорвал с нее одежду прямо здесь, в коридоре. Ей так сильно хотелось этого, что можно было сойти с ума, взорваться на этом самом месте. И больше не хотелось никаких вопросов и ответов, никаких разъяснений и понимания причин. Ей нужен был только он. Драко обхватил Гермиону за бедра, заставляя ее немного притормозить. — Я думал о тебе каждый день, — прошептал он ей в губы. — Я тоже о тебе думала. — И я не понимаю, почему не могу заставить себя отпустить тебя, — он продолжал покрывать ее губы короткими и невинными поцелуями. Она была слишком возбуждена. И словно хищница, впитывала все его слова. — Не отпускай. — Но я должен. Они замерли и больше не целовались. — Драко… — Пойми, Грейнджер, мне плевать на то, что будет со мной. Больше всего в жизни я не хочу, чтобы ты страдала. Тем более из-за меня. Ты не заслуживаешь страданий из-за меня. Больше нет. — Это не тебе решать, Малфой! И мне не все равно, что будет с тобой. — А должно быть. — Не указывай мне! Он не ответил, стыдливо опуская глаза. Вот они и вернулись к началу. Малфой обхватил ее за талию, помогая слезть, а затем подняться на ноги. Они снова стояли друг напротив друга. Гермиона старалась держаться, но желание рухнуть на пол и разрыдаться пересиливало. Еще минуту назад она была так счастлива. Он целовал ее, и мир уже не существовал. Губы все еще пылали от той страсти, которой они позволили себе отдаться, давая понять, какими можно быть свободными. Почему она просто не может остановить это гребанное время? Почему она не может стереть всех с лица земли, чтобы остались только они? — Моя жизнь слишком сложна, Грейнджер. И я не хочу, чтобы ты погружалась во все это дерьмо… — Дай угадаю, потому что ты этого не заслуживаешь? — она наскоро стерла слезы со щеки. — Да! Да, черт возьми, я этого не заслуживаю! — А чего ты заслуживаешь? — То, что имею сейчас. — Значит, ты ничего не расскажешь? Никакой правды и… — В этом нет никакого смысла. Это лишь мои проблемы, и только мне стоит продолжать с этим жить. — Так значит, все? Это было прощание? — голос дрожал, Гермиона крутила свои пальцы, пряча их за спиной. — Нам больше не стоит встречаться. Малфой сдвинулся в сторону, явно направляясь к двери. Она не верила в происходящее. Она не могла этого допустить. — Последний вопрос. Пожалуйста, — она готова была ползать на коленях, только бы продлить его пребывание здесь. А еще потому, что ей нужно было знать. — Какой? Он стоял к ней спиной, и было понятно, что Драко не собирается поворачиваться. — Если бы не было… Если бы не эти препятствия, ты бы… Ты бы… Гермиона не находила в себе сил выговорить это. Слезы душили, сдавливая горло. — Я бы никогда тебя не отпустил. Она схватилась за живот, не давая себе разрыдаться в голос. — Ты ведь не хочешь уходить? Она с трудом сделала шаг, отчаянно задавая еще один вопрос, на который он не давал ей разрешения. — Не хочешь? — Нет. Гермиона не знает, как смогла расслышать это слово. Но она так ждала его, что услышала бы даже если бы вокруг рушились стены, а Малфой имел возможность только шевелить губами. Она бы услышала это где угодно. — Тогда останься. Драко подошел к двери, обхватывая ручку трясущимися пальцами. Гермиона закусила внутреннюю сторону щеки, наблюдая за тем, как он проворачивает ее. Эту небольшую блестящую ручку, которая открывает путь в тот мир, который отбирает у нее самое дорогое.