Конец начинается слишком долго

Они были родственными душами. Она давно знала об этом. Он понял это недавно. Она поняла, что влюбилась. Ей было пятнадцать. Детские забавы остались позади. Он был невыносим. Им было не по пути. Он бы отверг ее. И даже унизил. Но она была влюблена. Скрывая свои чувства до конца учебы, украдкой изучая его, борясь со своей ноющей болью в груди, осознавая, что им не суждено быть вместе. Затем она боролась. Стараясь забыть тот трепет, который ощущала, глядя на него. Убить те бабочки в животе, которые порхали, стоило ему лишь улыбнуться. Она любила его. Молча наблюдала за его романами, о которых писали в газете. И каждый раз задавала себе вопросы. Почему не она? Чем она хуже? Почему он так и не обратил на нее внимание? Она так и осталась недостойной? Ей придется до конца жизни существовать с этим неразделенным чувством? Потому что боль не проходит. Любовь не исчезает. И каждый раз натыкаться на его спокойный и равнодушный взгляд на приемах было невыносимо. Как и осознавать, что огонь в его глазах погас. Хотелось верить, что не навсегда. В какой-то момент ей начало казаться, что она любила его всегда. Влюбилась с первого взгляда. Как только увидела. Эти шутки и озорной взгляд. Эта ухмылка и тембр голоса. Он был слишком невыносим. Но это не мешало ей испытывать к нему чувства. И теперь она не стыдилась. И страх давно покинул ее сознание. Все потому, что любовь дарила нечто новое, наполняя ее жизнь смыслом и улыбками. Потому что она любила его, а он был рядом, каждый раз скользя по ней своим оценивающим и жадным взглядом, в котором плескался огонь. Он понял, что пропал. И лишь потом начал сожалеть о том, что никогда не позволял себе быть смелей. Что не смотрел на нее в упор. Что позволял себе стоять на месте, упуская ее. Что начал думать о том, что не достоин. Что в его жизни не может быть счастья. Что его уровень — это недалекие девушки без моральных ценностей, принципов и ума. И он верил в это. Каждый раз, возвращаясь домой и осматривая ту, которая жила в его доме, присутствовала в его жизни, управляла и диктовала условия, загоняя в рамки, он ненавидел себя. Ненавидел и думал, что на самом деле заслужил. Заслужил, а значит, нужно брать то, что есть, и не засматриваться на нечто светлое, недоступное, настоящее. Нужно терпеть, каждый раз наказывая себя за прошлые грехи, за совершенные ошибки. Ведь он не первый. Вытерпит. Состарится. Умрет. А ведь все было так просто. Он только сейчас это понимал. Стоило лишь взглянуть в ее глаза. Отпустить себя. Позволить ощутить. Свободу. Счастье. Мысль о том, что достоин. Достоин, потому что достаточно страдал. Потому что впервые в жизни душа разрывается на части, потому что ее нет рядом. И ты уже готов сделать что угодно, только бы продлить это ощущение полета, когда ты обнимаешь ее и вдыхаешь запах. Она рвется на части, потому что ты видишь, что она верит. Верит тебе. Верит в тебя. И что еще надо? Ты ведь любишь. Любишь, и на остальное плевать. Ты счастлив. Впервые в жизни счастлив, и больше не хочешь вспоминать то дерьмо, которое самостоятельно вбивал себе в голову, выбирая не тех, обманывая себя. Ты счастлив. И больше не свернешь с пути. Потому что он понял это недавно. Хотя она знала давно. Они были родственными душами. Любили. Верили. Жили. ◼◼◼ — Не раскачивайся, иначе мы упадем. Драко весело рассмеялся, щурясь от яркого солнца. Они неслись по ровной и раскаленной от жары дорожке, любуясь красотами Venice Beach, ловко маневрируя между людьми вокруг. Гермиона смеялась, цепляясь за его плечи. Иногда утыкаясь лбом ему в спину, отпуская забавные комментарии. — Драко, мне страшно. — Я же говорил, что научусь. А ты должна признаться, что тебе это нравится. Он снова рассмеялся, вспоминая данное когда-то обещание. — Мне нравится, — Гермиона странно пискнула, а затем снова рассмеялась, сильней впиваясь в его плечи. Они мчались на скейте вперед, и Драко ощущал себя легко и свободно. Впереди была вечность, а рядом девушка, которая была для него всем миром. Ему больше не о чем было просить.