***
но даже баттерс и его лучезарность не могли помочь брэдли во время его внезапных приступов панической атаки. у приступов не было никаких расписаний, порой даже поводы отсутствовали. все в миг становилось темным перед глазами, когда он начинал чувствовать первые подступающие шаги неугомонной паранойи. затем голова начинает кружиться, мыльные причудливые образы плывут вокруг, стирая своими неуклюжими движениями предметы вокруг. а после таких "прелюдий" начинался хаос — голову сдавливают ужасные мысли, виски ежесекундно пульсируют, как и колотящееся в тесной грудине сердце. пальцы скручиваются, сжимаются, непроизвольно тянутся к неряшливой голове, хватаясь за кудрявые локоны, запутавшиеся друг в друге, и тянут их вниз, неуклюже пытаясь закрыть уши, в которых стоит громкий гул. и так продолжается до тех пор, пока брэдли самостоятельно либо не успокаивается, либо пока он не отвлекается на что-то другое, более яркое, чем оглушающая боль в голове. конечно, происходит второй вариант довольно редко. баттерсу было нелегко наблюдать за этим. первое время он пугался и вставал в ступор. от шока немело тело, а когда оно вновь приходило в себя и вспоминало, что живо и может двигаться, от брэдли и след простывал. он уходил, в уборную комнату, плетаясь между кабинками, ища свободную, и запирался, если находил не занятую, дабы никто его не видел его красное лицо. баттерс думал, что эти панические атаки — следствие огромного угнетающего стресса, который испытывал брэдли в подобной терзающей обстановке исправительного лагеря. и, держа эту теорию в голове, леопольд долго размышлял над тем, что же ему делать, чтобы уменьшить уровень нервотрепки у самого, пожалуй, единственного ценного ему человека не только в этом садистком учреждении, а вообще в жизни. в брэдли было что-то...особенное. то, чего не было у остальных. как странно.***
ранее утро воскресного дня, император константин даровал этот день каждому ребенку и взрослому, чтобы они отдохнули хотя бы жалкие 24 часа от ежедневной рутины. воспитатели не стали перечить усопшему римскому властителю, а потому дети сейчас мирно спали. до стольки, до скольки желали. брэдли крепко дремал, прижимая к своему телу одеяло. летним днем довольно жарко спать, укутавшись в него, а обнимать что-то во сне устаканилась у брэдли, это уже давняя привычка юноши. к сожалению, мать не разрешила ему взять своего верного плюшевого компаньона, которого брэдли всегда обнимал по ночам - мистер зайка остался дома, лежать на убранной постели, среди нагнетающих икон, ждать своего хозяина и его объятий. о телесных нежностях видел сон брэдли, не абы с кем, а с тем, кто спал на верхней койке. в чудесатом сне леопольд крепко обнимал своего религиозного приятеля, в каком-то странно-теплом, но по-настоящему уютном месте. в воздухе ощущалось умиротворение, что-то родное висело в атмосфере. что же это? это место - белоснежная пустота, но она не чувствовалась таковой. ведь прямо сейчас, хоть и придуманный фантазией баттерс, обнимал его, будто от этих объятий зависит его короткое существование в больном воображении. пальцами он обвивал плечи, прижимая к груди, к своему медленно бьющемся сердцу. потрясающая мелодия. — псст...брэдли..., — внезапно услышал знакомый голос кудрявый мальчик. но на шепот он не отреагировал как-либо еще, кроме как легким мотанием головы. может, ему почудилось? однако вскоре он начал чувствовать небольшие толчки в свое плечо и, совсем нехотя, он приоткрыл свои глаза, которые в тот же миг встретились с ярким светом из открытого от занавесок окном. тихо шикнув на неожиданный яркий свет, брэдли зажмурился и привстал с постели. потирая пальцами кожу, он вновь открыл глаза и посмотрел вправо, где встретился взглядом со своим соседом по комнате, который сейчас улыбался и тоже потирал свое сонное лицо руками. брэдли удивился и на его скулах появилась легкая румяна. видеть так близко человека столь симпатичного, как баттерс, было до сих пор очень непривычно, и потому блондинистый католик отвел взгляд. — доброе утро, брэдли! извини, что разбудил тебя так рано., — нарушил тишину леопольд, а затем тихо зевнул, закрывая ладошкой рот, дабы не показаться грубым., — я не хотел, если честно, идти в столовую один. хочешь еще поспать, или ты будешь не против пойти со мной? баттерс был настоящим солнышком для брэдли, его тянуло к нему, как подсолнуха к ярким лучам. куда баттерс, туда и брэдли, причем незамедлительно и без задних мыслей. кудряш просто хотел проводить как можно больше времени с тем единственным, кто подарил ему такие неизвестные ранее чувства счастья и тепла в груди. брэдли понимал, что в лагере они не будут вечно, и знал, что они живут далеко друг от друга, а потому он был со стотчем младшим всегда, везде и всюду. — и тебе привет, ле- кхм, баттерс., — брэдли заикнулся. он хотел назвать баттерса по его настоящему имени, которое услышал от священника филиппа, но решил притормозить: а не слишком ли поспешно звать его так? может, неспроста баттерса все зовут кусочком сливочного масла по-английски? ему неуютно? дискомфортно со своим настоящим именем? интересные вопросы., — конечно не против. сколько сейчас времени, не подскажешь? — пол восьмого! — ох, и вправду рано... — знаю, знаю. я обычно просыпался в это время, чтобы позавтракать успеть, перед тем, как в школу пойти. на голодный желудок нельзя учиться, это вредно! мне так мама говорит, она все знает. — и, похоже, тебе на голодный желудок даже спать нелегко.. — ну конечно! животик урчит и ноет, даже вздремнуть не могу- хей, погоди, а почему ты смеешься?, — вдруг оборвал собственные слова баттерс, когда увидел, как брэдли прикрывает рукой свою внезапную улыбку, и пытается заглушить свой тихий смех.***
в небольшой местной кафетерии было тихо и спокойно. наконец, хотя бы сейчас не было слышно ни чьих-то тихих всхлипов, ни оглушающих уши выстрелы пистолетов. все дети, которые могли стать сегодняшними потенциальными жертвами навязчивых мыслей, получали свой заслуженный отдых, и только баттерс, брэдли и местный повар, который отошел прикурить, не наслаждались сновидениями. брэдли вилкой ковырял до золотистых корочек прожаренную яичницу, без жидкого желтка наверху, пока рядом лежали пригорелые небольшие сосиски. хлеб был черствым и твердым, словно булыжник, юноше даже показалось, что он увидел небольшую плесень на корочке. но несмотря на такую плачевную ситуацию с едой, он все равно молча запихнул в свой пересохший рот такой же суконный хлеб, и начал быстро пережевывать, чтобы сбить вкус соленого дешевого мяса. взгляд брэдли был сфокусирован только на еде, он не мог поднять голову на баттерса — ведь если он увидит, как леопольд осторожно откусывает хлеб и губами касается краев граненного стакана с чаем, то брэдли может и вовсе упасть в обморок от смущения. баттерс был как всегда великолепен, он идеален даже с крошками на набитых щеках и со следами жира на кончиках пальцев. — флуфай, брэтли..., — произнес баттерс, дожевывая яичницу. спустя секунды он проглотил пищу и продолжил., — как ты себя чувствуешь? — мм..в каком смысле, баттерс?, — внезапный вопрос леопольд выбил католика из собственных мыслей, и он решил поднять аквамариновые глаза на сидящего перед ним подростка. — в прямом - как твое самочувствие? я заметил, что твои панические атаки стали учащаться в последнее время. и ладно, если бы они были небольшими, и длились недолго...однако ты сам знаешь, они длинные и довольно серьезные! брэдли, все в порядке? брэдли задумался. а и вправду, в порядке ли он? он не знал ответа на этот вопрос, он знал только одно - то, что баттерс был прав. он был прав в том, что его панические атаки стали слишком уж частыми в последнее время. кудрявый параноик даже и не думал, что младший стотч заметит все эти резкие приливы и отливы чувств, которые брэдли сухо называл "перепадами настроения". вот только это были не просто эмоциональные качели — это были настоящие американские горки, с огромными высотами и бешеными скоростями, без тормозов или без способов хотя бы приостановить эту катастрофу, дать себе отдышаться. горки остановливаются только тогда, когда сами посчитают это нужным. подумав немного, брэдли вновь окинул грустным взглядом еду. громким скрежетом вилка прошлась по тарелке, и упала на целую половину пласта из жареного яйца и на кусочки сосисок. — я не знаю, баттерс., — голос звучал печальным и уставшим. брэдли устал от своей тревожности. между ними повисла тишина. баттерс молча, без эмоций на лице посмотрел на брэдли, который, в свою очередь, начал руками сжимать голубую футболку, которую носил уже несколько дней, без желания ее снимать. пальцы зарылись в выступающий от мягкой ткани грубый принт лагеря, ногти вцепились в эту трескающуюся краску. парень опустил свою голову и молча закусил нижнюю губу, ведь начал чувствовать, как мысли стали заполняться такими простыми, но в то же время трудными и тяжелыми вопросами: а все ли хорошо? он в норме? не услышав скрежета ножек стула с полом, брэдли удивился, когда его зажатые плечи вдруг обнял баттерс. но объятьями баттерс не ограничился. он руками, прижимая чужую грудь к своему телу, поднял брэдли с его деревянного места. и хоть это было немного проблематично, ведь брэдли не какая-то пылинка, и к тому же, был в разы выше баттерса, лео таки удалось поднять его. брэдли приподнял голову и в недоумении посмотрел на баттерса, неуклюже стоя на кафеле, пока стотч взял его чуть дрожащие руки в свои. столько мягкое прикосновение горячей кожи к своей, более холодной и грубой, заставило брэдли смутиться и поднять голову еще выше, а также наконец нормально встать на ноги. — все хорошо, брэдли. пожалуйста, дыши глубже... уверенные пальцы блондина с короткой колючей стрижкой переплелись с пальцами его приятеля. нежное трение рук друг с другом смущали брэдли, но в то же время они успокаивали лучше всяких антистрессов. было так приятно наконец взять любимого за ладони, на которые он смотрел с упоением и желанием покрывать их своими маленькими точечными поцелуями. но до поцелуев им было, как до китая пешком. — я тут думал недавно, насчет твоих эмоциональных скачков, — баттерс продолжил свою мысль., — и придумал, как можно успокоить тебя и дать тебе отдохнуть - обыкновенная прогулка! брэдли наклонил голову в сторону, с вопросом смотря в глаза внезапно воодушевленного леопольда. о, как ему не хватало этой милой улыбки... — идея банальная, я понимаю, но сзади нашей церкви есть по-настоящему прекрасное цветочное поле! я видел его из окна, когда я только приезжал сюда! я думал, что мы будем гулять там группами, ведь там можно прекрасно отдохнуть, но каково же было мое удивление, когда воспитатели сказали мне, что на то поле даже им нельзя заходить! — н-на что ты намекаешь? — я предлагаю тебе прогуляться на этом поле, брэдли! вместе со мной, чтобы успокоиться хотя бы немного! цветы отлично расслабляют, а плетение венков так и вовсе клонит меня спать..я такие прекрасные сны вижу, когда сплю под ярким согревающим солнышком... предложение леопольда звучало, как неудачный адекдот ужасного комика - если даже взрослым в летнем христианском учреждении нельзя было выходить к этому полю, то какое имеют право ученики гулять по нему? в то же время, эта идея была неплохой. его слова нельзя было опровергнуть: цветы, их внешний вид и запах, вкупе с приятным согревающим солнцем создают отличную атмосферу для релаксации. но первый фактор душил брэдли больнее сильно затянутого галстука. это было так рискованно, так глупо и невинно...это было в духе баттерса. было ожидаемо, если так подумать, услышать о такой идее от леопольда. о последствиях мальчик, в основном, не думал - он жил моментом, быстротечными секундами настоящего, ведь будущее и так таинственно и неизвестно. зачем задумываться, что будет потом? в том и дело, что все остальное произойдет "уже после". единственное, что должно волновать, так это то, какие чувства он испытывает сейчас. — ты чудак, баттерс..., — на лице брэдли проступила улыбка., — но если ты пойдешь вместе со мной, то я даже не против.***
самое лучшее время летом - это раннее утро и поздний вечер. в эти часы на улице все еще дует прохладный ветер, не давая человеку почувствовать жару ослепляющих солнечных лучей в первые же секунды пребывания на чистом воздухе. однако баттерс не по этому позвал брэдли погулять: ему просто не терпилось прогуляться вместе с брэдли по такому чудесному полю, а также он хотел проверить, поможет ли данная идея его близкому человеку с борьбой со своим стрессом. брэдли, что первое время прикрывал глаза рукой, шел за баттерсом, который вел его к столь желаемому месту, крепко держа за руку. брэдли смотрел на своего друга с удивлением, он был поражен тому, как леопольд искренне ликовал от своего простого предложения развеяться на свежем воздухе. но то, как он радовался мелочам так, будто это самые грандиозные и уникальные случаи в его жизни, делало счастливым также и более высокого блондина, который чувствовал, как его сердце начинает стучать все сильнее и больше. вскоре они дошли до пункта назначения, и лео отпустил ладонь приятеля. громко ахнув от удивления, он раскинул свои руки в стороны и побежал прямиком к душистым цветам, на которые вскоре с грохотом и без пощады для своих коленей упал. брэдли тут же спохватился и подбежал к нему, вновь начиная паниковать, но уже насчет состояния баттерса. однако, когда он приблизился к нему и навис над его телом, своей тенью полностью закрыв леопольда, тот только засмеялся своим непревзойденным, заливистым, счастливым смехом. — правда это поле волшебное, брэдли? и почему мы раньше сюда не приходили! высокий парень встал и огляделся вокруг. перед ним открылись удивительных масштабов картина из зеленых, белых и желтых мазков. свежая трава, окутывающая своим запахом ноздри, блестела на солнце яркими зелеными оттенками, с легкой примесью голубых тонов. на травинках ходили разного рода букашки - кузнечики, божьи коровки, прочие создания, а вокруг летали с жужжанием упитанные янтарным медом пчелы. они садились на природный ковер, и будто тоже отдыхали от своих рабочих жучьих дней. ромашки, которыми и было окутано поле, танцевали от прохладного ветра своими аккуратными белоснежными лепестками. их нектар был желаем местными насекомыми, выглядел он больно аппетитным: такой желтый цвет не увидеть даже в самых искусных картинах акрилом. а запах от яркого желтого "сердца" дополнял аромат травы, создавая приятную картину уже для человеческого носа. да, баттерс был прав, поле было и вправду сказочным. брэдли в тот же миг почувствовал себя в разы лучше. мать природа знала, как и чем помочь своим любимым, изголодавшим до эстетического удовольствия детям. вдруг брэдли почувствовал сильную хватку на своей руке. не успев спросить, случилось ли чего, брэда тут же потянули за руку, и он упал рядом с леопольдом, на землю, громко и неконтролируемо вскрикнув перед этим. к счастью, от удара его долговязого тела с немного влажной почвой кудрявый мальчик никак не пострадал, но он все равно кинул на баттерса недовольный взгляд. однако, этот взгляд был милисекундным, ведь после него леопольд засмеялся еще раз, а за ним следом и брэдли, подхватив его радость. — аах..так приятно просто лежать и смотреть в небо, не так ли?, — вытирая слезы спросил баттерс, приводя свое дыхание в порядок и отходя от смеха, совсем тихо хихикая напоследок. — да, лео...ты прав. — м? ты знаешь мое имя? брэдли не заметил, как назвал баттерса по короткой версии его имени. вскинув свои брови вверх, он в панике немного встал с земли, сев на нее, и отвел смущенный взгляд от стотча, который с интересом смотрел на него. — ах, это- да, я знаю про него..леопольд стотч...я услышал твое настоящее имя от одного из воспитателей. если тебе некомфортно, то извини, пожалуйста, я не хотел делать тебе бо— — нет-нет, все в порядке, брэдли!, — баттерс последовал примеру друга и сел на траву. руками баттерс потянулся к скулам брэдли, на которых остались белые лепестки от ромашек, вместе с крупицами душистой пыльцы. — пожалуйста, зови меня по имени. мне будет очень приятно. — ...хорошо, ба- то есть, лео...леопольд. брэдли улыбнулся, положив свою ладонь на чужую.