Автостопом по жизни

— Постарайся просто в следующий раз обходить всякие темные районы, хорошо?

Хару вот уже третий раз за этот месяц попадает в травмпункт, к своему же собственному счастью либо с кем-то за компанию — зачастую с хмурыми ментами, либо с незначительными повреждениями. Растянутая лодыжка и сломанный средний палец на правой руке, Касаткин готов поклясться что знает причину травмы, явно не смущали темноволосого от слова со всем. Увесистый рюкзак на плече возможно создавал некоторые неудобства, но красноглазый лишь широко улыбался в ответ на предостережения старшего. Молодой и глупый. Стоило бы вызвать этому ребенку его родителей, да на домашний арест посадить, но по документам всё законно — Араи Хару более чем взрослый и самостоятельный парень. Жаль, что лишь по документам. — Да я это. автостопом хотел, короче. А мужик внутри на меня посмотрел и узнал походу. Ну, я и вылетел из тачки как пуля. Зато сумка цела.–и он снова улыбается так, будто бы всё хорошо. Будто бы не замечает как Отто тяжело вздыхает, пряча упаковку таблеток обезболивающего обратно себе в стол. Там отсутствует уже три — одну съел сам медик, по ошибке перепутав с успокоительными. «Да ладно, расслабься, никто ж не умер» — снова улыбается он, соскочив с кушетки и возложив свою бледную ладошку с множеством мазолей на плечо мужчине. Пальцы сжимают ткань дешёвого медицинского халата с такой искренностью и лёгкостью, что не отрезвляй себя Отто холодным разумом — поверил бы, что знакомы они по меньшей мере лет пять. Особенно, когда Хару без доли умысла или негатива улыбается ему так, а летнее солнце через окно второго этажа поликлиники слегка слепит глаза, заставляя слегка жмуриться. Тепло становится как-то по-человечески, где-то изнутри. Бабочки в животе? Возможно. Однако, Касаткин — квалифицированный специалист, и такого ранее самолично не испытывал. А Араи снова без умолку болтает. Ходит по кабинету, прихрамывает и иногда ойкает от боли, и это чертовски детское поведение, но медик молчит. И слова проносятся где-то фоном на подкорке сознания, и это уже не так важно, когда вся вселенная сжимается до скромно обставленного кабинета в захудалой государственной поликлинике и их двоих. Фразы в основном задерживаются обрывочно: о неплохой кафейне на заправке, харчевню которой мальчишка наверняка расхваливает лишь за дешевизну, о забытом намерении Хару пригласить туда Отто после работы, об очередном неудачном автостопе из города и о ненастных водителях, в автомобилях которых воняет дешёвой водкой и такими же дешевыми для скрытия запаха духами. И это всё кажется таким родным, таким неиронично интересным и необычным, но медик всё равно летает в своих странных мыслях. Нехватка сна, быть может, а может и нет. Мысль о такой жизни — без дома, без цели и без ограничений пугала и очаровывала своей дерзостью. Хару осмелился пойти на сделку с судьбой. Отто нет. А он снова уходит. Сорвав неловкий смешок с побитых и искусанных клыками губ (Отто готов поклясться, что стоматолог с третьего этажа упал бы в обморок, увидев его наточенные зубы), отдает честь, причем совершенно неправильно, и почти споткнувшись об порог оставляет врача одного. Отто, возможно, хотел бы увидеть его в своем кабинете ещё один раз после неудачного автостопа. Хотя бы один последний раз