take me gently

      Если бы кто-то попросил Вону дать краткое описание своему характеру, то он бы ограничился этим: открытый к новому, но держащий ухо востро.       Или это то, каким он должен быть. То, каким он стал после начала отношений с по-хорошему диким Квон Сунёном.       И, да, конечно, ему в любом случае приходится закрывать глаза на некоторые привычки Сунёна. Например, на его обычай таскать у Вону его чистые вещи, когда свои заканчиваются, а дату стирки проще перенести на неопределённый срок. Или постоянно предпринимаемые попытки превратить половину общей квартиры в музей, посвящённый тиграм любого вида. И всё же Вону думает, что он справляется отлично, сдерживая основную часть того хаоса, что может создать Сунён. По крайней мере, его парень не жалуется, что его индивидуальность загнали в рамки, и это тоже своего рода успех.       Так что Вону потерял дар речи всего на минуту, когда через полтора года после начала отношений (и полгода совместной жизни) Сунён внезапно решил узнать своего парня чуть лучше. Сунён не был бы Сунёном, если бы не подобрал для своего вопроса идеальный момент. Он как раз вышел из душа, полотенце едва держалось на его бёдрах, а с кончиков волос вода капала на плечи, сбегая тонкими ручейками по груди и спине.       - У тебя есть кинки?       Вону едва сдержался, чтобы не ответить ёмкое: «Ты». Но это разрушило бы его собственные убеждения.       В этих отношениях хотя бы один из собравшихся должен был сначала думать, прежде чем делать. Вону относил себя к таким. Так что, да, Чон убедил своего парня отнестись к вопросу более ответственно. К счастью обоих, потому что первоначальная тактика Сунёна заключалась в том, чтобы опробовать всё, что придёт в голову, сразу на практике.       По итогам обсуждения было решено выделить определённое время для экспериментов. Каждые вторые выходные между пятничными занятиями Сунёна и дневной сменой Вону в понедельник.       Сунён, чей список желаний вышел куда более объёмным и интересным, чем у Вону, поначалу пытался саботировать саму идею графика. Вону претерпел целую череду жалоб. От претензий Сунёна на отсутствие пикантности спонтанного секса до обвинений, что непреклонность Чона в выделении времени на отдых душит на корню все сунёновы сексуальность и креативность. Но! Ещё ни разу хореографу не пришлось прятать подозрительные синяки от своих учеников или хромать на собственных занятиях. Вону считал это победой для них обоих.       Секс по расписанию быстро вливается в их повседневность, и в основном всё идёт гладко.       Парни выбирали что-то из списков в начале недели и ждали выходных, чтобы опробовать. Через несколько месяцев короткий список Вону подходит к концу, и ещё через пару - они расправляются с малой частью пожеланий Сунёна. И примерно в этот период последний решает нарушить привычный ход. Вместо обсуждений и определения понятных планов на выходные Вону получает по лицу очередным пунктом из перечня кинков Сунёна. Больше метафорически, потому что в физическом смысле Вону чувствует только обвивающие его чужие руки примостившегося сзади парня.       Оплетающий собой Сунён это не что-то из разряда фантастики, чтобы можно было выбить этим из колеи. Но Чон действительно не ожидал никаких действий со стороны Сунёна. Он вообще был увлечён садами на собственном острове Animal Crossing, так что нинтендо от неожиданности едва не вылетает из рук. Ничуть не смущённый Сунён располагает свою голову на чужом плече, не двигаясь даже от дрожи, прошедшей по телу Вону.       - Приветик, - раздаётся непривычно тихий голос Сунёна, направленный куда-то в сплетение артерий Вону, когда тот прижимается губами к чужой шее. В голове мелькает вопрос, что такого произошло в промежутке между обычным утром и настоящим моментом, что Квон стал необыкновенно спокойным. Едва заметное касание губ постепенно превращается в крошечные поцелуи, затухающие на коже шеи Вону, и тот решает просто позволить Сунёну заниматься чем только душе угодно. Консоль в руках интересует его больше.       Будто бы Сунён мог усидеть спокойно дольше пары мгновений. Впрочем, Вону предпочитает сначала закончить с рубкой деревьев, и только потом перевести взгляд на перебравшегося вперёд Сунёна, который так и продолжал свою тихую возню без единого слова.       Мягкие прелестные щёки розовеют, придавая смущённому выражению ещё более невинный вид, будто это вообще возможно. Но, что гораздо хуже, на Сунёне одна из огромных толстовок Вону, которая прекрасно справляется с задачей прикрыть короткие шорты и открыть ключицу. В чужой одежде, раскрасневшийся и явно смущенный Сунён выглядит совершенно трогательным и маленьким. И спрятавшиеся в длинных рукавах ладошки, и кокетливо выглянувшее в вороте плечо прилежно усиливают эффект.       Весь вид его настолько очаровательный, что Вону откладывает игру. Он всё ещё сбит с толку изменениями в поведении своего парня, но даже так раскрывает для него приглашающие объятия, чем пользуется Сунён, тут же оказываясь верхом на коленях и обхватывая руками чужие плечи. Вону любуется его лицом вблизи около секунды, пока тот не решает вернуться к выцеловыванию шеи. Что ж. Вону не получил инструкцию к обновлённому поведению Сунёна, так что он решает обнять своего парня и позволить ему рулить.       Они сидят, молча прижавшись друг к другу, пока через какое-то время Сунён, кажется, собравшийся с мыслями, не выдыхает прямо на ухо свой вопрос.       - Ты знаешь про согревание члена? - спрашивает, снова пряча смущённое лицо в чужое плечо, лишь бы не встречаться взглядами в этот момент, - например, своим ртом или чем-то своим ещё?       Ладно, к этому Вону точно готов не был.       У всех кинков Сунёна, несмотря на их поражающее воображение разнообразие, наблюдалось нечто общее: все они испытывали Квона и подталкивали к граням собственных возможностей. И каждый раз Сунён доходил до края и передавал руль управления в руки Вону. Сунёну нравилось, когда его заставляли кончить и продолжали трахать. Но куда больше ему нравилось, когда Вону проявлял себя, сжимая его запястья или бёдра, беря весь контроль на себя. Обожал стоять на коленях, пока чужие пальцы сжимали его волосы, а член врывался в его глотку, минуя уже не существующий рвотный рефлекс.       И хотя список Вону был куда более простым и невинным, со временем и он начал втягиваться в безумную воронку кинков Сунёна. Состоящий из концентрированных бесстыдства и смущения Сунён сейчас спрашивает его, знает ли тот о существовании очередного пункта из списка желаний, будто не он меньше недели назад хныкал на его коленях, умоляя кончить в третий раз.       - Да... это то, что ты... хочешь попробовать? - Вону поворачивает голову, но даже так ему приходится говорить в макушку светлых волос, - если честно, это звучит как-то скучновато для тебя?       Сунён кивает. Всё ещё в чужое плечо, но он всё же делает над собой усилие и поднимает голову. Щёки теперь горят ярко-алым, а кукольные губы надуты. Кажется, что Сунён всеми силами пытается сохранить зрительный контакт, сопротивляясь желанию спрятать взгляд снова. И это всё настолько не похоже на обычного Сунёна, что Вону чувствует поднимающееся волнение.       - Сунён, ты уверен?       - Да, ну это звучит, может, как что-то странное, но не настолько странное, чтобы отказаться от идеи, - Квон кивает самому себе. Он мило морщит лицо, кажется, снова договариваясь с собой, и всё равно продолжает, - я просто хочу попробовать что-то несложное.       Во всём мире нашелся бы только один настолько легкомысленный человек. Только Квон Сунён мог решить, что сидеть с членом глотке неопределённое время — это та практика, которую можно было бы назвать «несложной».       Какое-то время парни молча смотрят друг на друга. Вону ищет в чужих глазах намёк на сомнение или беспокойство, что-то, о чём Сунён мог умолчать. Но он ничего не находит и решает просто использовать момент с выгодой. Вону начинает поцелуй, и Сунён отзывается на него сразу. Руки вплетаются в тёмные волосы тут же, а язык проскальзывает меж приоткрывшихся губ Вону, пока старший начинает извиваться верхом на чужих бёдрах. Верный признак начинающегося веселья Сунёна. Он будто успокаивается на короткое мгновение, но тут же прижимается бёдрами теснее, и губы Вону переживают новую атаку жадных поцелуев. Движения Сунёна становятся более медленными, томными, но он всё ещё везде вокруг Вону - пальцами в волосах, покусываниями на губах и ленивым танцем на коленях. Привычное возбуждение поднимается в Вону, только в этот раз его распаляет ещё и предвкушение нового, смешиваясь в дикий коктейль внутри.       - Может, мы... просто займёмся сексом? - серьёзно спрашивает Вону, в этот самый момент думая, сможет ли он сам нарушить их общий договор об обсуждении и только после – действии, и заставить кончить обоих быстро и возможно как-то грязно. Тем более, что это отвечает запросам парня - Сунён сам не раз просил Вону быть более активным и внезапным. И, что важно, не включает извращенно долгих минетов.       Сунён издаёт пораженный вздох, когда на его бёдра опускаются руки. Ладони медленно проводят по внутренней стороне, вызывая дрожь от ласки чувствительной зоны. Вону знает, чего он добивается, ныряя пальцами под кромку чужих шорт. И его парень поддаётся, ощутимо вздрагивая, когда Вону легко давит на едва заметный синяк. Но тут же берёт себя в руки.       - Вону... - раздражённо стонет Сунён, подпрыгивая на коленях. Будто звук его имени может заставить Вону отказаться от планов перевернуть сейчас хореографа на спину и трахнуть его на диване. И это! В момент, когда один только вид распухших от поцелуев губ, всклокоченных светлых волос и кокетливо выглядывающей ключицы приближает Вону к точке невозврата.       И всё же Вону сдаётся. Видя это, Сунён легко клюёт его в губы напоследок и резво соскальзывает с колен вниз. Старший занимает место между чужими разведёнными ногами. Он уже тянется к поясу шорт, когда Вону заставляет подняться и подкладывает подушку под колени для своего парня. И только после Сунён стягивает с него домашние шорты и вытаскивает член.       - Просто продолжай сношать своих животных, а я пока займусь этим, - бросает Сунён, подмигивая. Он явно мнит себя соблазнителем, но Вону чувствует только поднимающуюся в груди волну нежности к этому человеку. Пусть он и сидит сейчас между его ног, но подмигивает он забавно, а ухмылка только открывает вид на очаровательно выделяющиеся передние зубы. Он милый даже несмотря на то, что заигрывает Сунён, когда головка члена касается его нижней губы.       Из-за закручивающейся в груди нежности Вону едва не пропускает момент, когда Сунён берёт его в рот. Ну почти       Хотя сложно не почувствовать, как член входит в чью-то глотку за раз. Вону теряется на мысли, что с кем-то ещё, кто не является Сунёном, пришлось бы повозиться с привыканием и вряд ли бы удалось принять всю длину сразу. Но Сунён так легко делает это, только легко покачивая головой, позволяя головке члена удариться о стенку горла. Ругательства вылетает сквозь сомкнутые зубы. И, ладно, Вону был наивен, полагая, что Сунён, следуя своему же предложению, будет просто спокойно сидеть с членом во рту. Рука вплетается в светлые волосы в попытке остановить или хотя бы замедлить движение головы, но это только ухудшает ситуацию. Непроизвольно Вону толкается глубже. И это уже точно противоположно изначальному плану Сунёна. Вону застывает в нерешительности.       Сунён сумасшедший в самом сексуальном смысле этого слова. И он заражает этим Вону. Тот чувствует себя таким же безумным, когда они вместе.       Через секунду или тысячу секунд Сунён, наконец-то, успокаивается. Его голова застывает в неподвижности, прижатая к бёдрам Вону. Ладони, оглаживая колени младшего, спускаются вниз, смыкаясь на лодыжках. Вону воспринимает это как сигнал занять себя чем-то, так что он, с усилием заставив себя сделать пару вдохов-выдохов, просто хватает нинтендо. Раздающаяся заставка прогружающегося острова становится, пожалуй, самой странной музыкой для секса в его жизни.       Вону, как обычно, с головой уходит в игру, что в нынешней ситуации звучит как фантастика. Внимание возвращается к парню между его ног только в момент, когда ладони исчезают с лодыжек, а Сунён сглатывает, из-за чего его горло сжимается вокруг члена.       Дыхание сбивается от этого давящего ощущения на своей длине. Вону чувствует пробегающую по спине дрожь и ставит игру на паузу, тут же проверяя время. Прошло всего десять минут. Уже десять минут Сунён сидит на коленях без движения. Бог знает, что именно ожидал от всей ситуации сам Сунён, но он явно успел заскучать или устать от своей пассивной во всех смыслах позиции.       Вону быстрым взглядом сканирует Сунёна и, не найдя признаки надвигающейся беды, позволяет себе сохраниться в игре и выключить консоль, прежде чем вернуть всё внимание парню. Чон проводит рукой по высветленным волосам и легко тянет, привлекая к себе внимание. Он снова гладит танцора по волосам, останавливаясь на затылке. С чуть большей силой тянет голову назад так, что внутри Сунёна остаётся только половина члена, открывая лучший обзор для Вону.       А смотреть было на что.       Во взгляде остекленевших глаз с расширенными до предела зрачками, направленными на Вону, не осталось ни намёка на осмысленность. Щёки и уши парня, так и не сдвинувшегося со своего места между коленями Вону, раскраснелись до такой степени, что их оттенок по насыщенности мог соперничать с губами, растянувшимися вокруг члена. Весь Сунён будто ужался до понятий полной покорности и растерянности. И Вону, впервые за всё время ставший свидетелем такого Сунёна, почувствовал смесь беспокойства и предательского интереса.       Сунён начинает реагировать только тогда, когда во рту остаётся только головка. С неожиданным рвением он пытается убрать руку со своей головы и одновременно не выпустить из себя Вону. Раздаётся стон, больше похожий на жалобный вой, и этого оказывается достаточно, чтобы Вону, отбросив осторожность, дёрнул танцора за волосы, буквально отрывая от себя. Член вырвался из плена его рта с шумным хлопком.       - Вону-я, пожалуйста, - всхлипывает Сунён, едва различимо произнося слова. Он тянется к члену Вону с таким видом, будто в этот момент больше всего желает снова поглотить его до основания. На глазах блестят слёзы, и сложно сказать точно — последствия это долгого минета или боль от держащей волосы руки. Вону старается не думать о том, что его член заинтересованно дёргается от вида такого жалкого и разгоряченного Сунёна, которого, к тому же, всё ещё приходится силой удерживать за волосы на расстоянии. Но он всё ещё та часть их тандема, которая отвечает за рассудительность, так что первоочередной его задачей становится успокоение Сунёна.       Наклонившись, Вону поднимает Сунёна с пола, усаживая так, чтобы спина блондина прижималась к его груди. По-прежнему беспокойный парень извивается в объятиях, норовя сбежать, и Вону, думая о том, что происходило последние минуты, прижимает к чужим горячим губам пальцы. Сунён принимает их в рот почти мгновенно, наконец-то, успокаиваясь достаточно, чтобы Вону смог слегка ослабить хватку своих рук.       - Ты хочешь остановиться тут или продолжить? - Сунён отчаянно стонет, не выпуская пальцы Вону изо рта, будто для него слишком - даже сама необходимость выбора чего-то одного. Вону требуется всего мгновение, - или ты хочешь, чтобы я выбрал?       Тело в руках расслабляется, когда Сунён согласно кивает.       - Тогда я думаю, что ты заслуживаешь награды, Сунён-а.       Шорты стягиваются до лодыжек танцора почти мгновенно, тут же слетая вниз под торопливыми руками Чона. На Сунёне остаётся одна только толстовка Вону, пробуждая внутри собственнического монстра, и на какое-то мгновение парень хочет оставить свою вещь на парне. Он слаб перед таким зрелищем. Но побеждает желание окружить заботой самого Сунёна, так что после короткого поцелуя в шею толстовка летит куда-то к шортам, оставляя нагого Квона краснеть на чужих коленях.       Член Сунёна красный на кончике и сочится выступившим предэякулятом. Блестящих бусинок становится только больше, когда рука Вону дразняще проводит по всей длине. Сунён толкается бёдрами вверх, убеждая своего парня сжать руку вокруг члена. Танцор выгибается в спине и глухо стонет, стоит только Вону ускорить движение и изменить темп на более жёсткий.       - Ты отлично принял мой член, Сунён-и, так хорошо держал его в себе, - низко, почти рычаще произносит Вону, прижимаясь губами к уху блондина, вырывая из него жалобный скулёж, - ты бы мог и часами стоять так на коленях.       - Я хотел, - икает Сунён, выпуская пальцы из своего рта. Слёзы сбегают по его щекам, и даже голос звучит плаксиво, - хотел сделать тебе хорошо. Хотел быть хорошим для тебя.       Последние слова едва различимы из-за сорвавшегося голоса. Вону притягивает его ближе, срывая с чужих губ очередной всхлип.       - Ты был очень хорош, милый, ты всегда лучший, - Вону оставляет поцелуй на его шее и достаточно сильно прикусывает место, где чувствуется пульс, чтобы там остался заметный след. И это, кажется, доводит Сунёна до точки. Он вскрикивает, разряжаясь слезами. Всё его тело пронизывает удовольствие, находящее выход в рыданиях. Сунён вздрагивает всем телом, стоит руке Вону ускорить свой темп, - ты можешь кончить, когда захочешь, Сунён-и.       Бесконечные слова благодарности тонут в рыдании и судорожных всхлипах. Голос Сунёна то и дело срывается, пока его потряхивает от удовольствия. Вону чувствует, как от всех этих звуков, издаваемых блондином, дрожь проходит по всему его телу прямиком к его члену.       Вону одновременно и хочет знать, откуда в нём это незнакомое чувство, и предпочёл бы никогда с ним не пересекаться. Что-то из того, что происходит в этот момент с его парнем, полностью отдавшимся в волю Чона, действует на него. Дело ли в словах Сунёна, или в тоне, которым они были произнесены, Вону без понятия. Самого Квона ведёт от голоса Вону, особенно от голоса Вону, когда он трахает его, пусть и ещё ни разу он не опускался до особенно грязных словечек. Но именно сейчас Вону находит что-то интересное в том, как свободно Сунён развалился в его объятиях, позволяя и напрашиваясь на любые непристойные комментарии, которые только способен сгенерировать его расслабленный от возбуждения мозг. И Вону придётся подумать об этом позже, когда только Сунён не будет биться в его руках от надвигающегося оргазма. Возможно, это им вдвоём нужно будет обсудить позже.       Но сейчас Вону опускает влажную от слюны руку на ягодицу Сунёна. Смазки недостаточно для полноценной растяжки. Палец лишь обводит дырочку по кругу и проникает только кончиком внутрь. Но и этого оказывается достаточно изведенному Сунёну. Он откидывает голову на плечо Вону, выгибая спину почти до хруста, рот распахивается в безмолвном крике. Квон кончает так сильно, что сперма попадает на его грудь. Вону видно, как сильно закатываются от удовольствия сунёновы глаза под трепещущими ресницами, пока тело продолжает бить судорога.       Позже им совершенно точно потребуется поговорить об этом всём. Например, о том, что произошло с Сунёном, и почему он продолжал притворяться, что всё ещё держит ситуацию под контролем. Только чтобы быть спокойными на случай, если им обоим ещё захочется повторения.       В конце концов, всё же он предпочитает сначала думать, а потом делать.