***
сынмин лежал и пялился в потолок. на улице шел снегопад и это нагоняло тоску еще сильнее. он безумно скучал по хёнджину, и по тому времени, когда все было хорошо. мама уже два раза стучала в комнату и звала его ужинать, но аппетита не было совершенно. сынмин пытался придумать хоть что-то, чтобы вытащить хёнджина из этого состояния. вот только в голове было пусто. что он мог сделать? он пытался разговаривать со старшим, но это ничего не поменяло. а помощи просить было не у кого. в окно кто-то стучит, и сынмин подрывается на кровати от испуга. он жил на пятом этаже и никто физически просто не мог в это самое окно постучать. но не смотря на страх сынмин все же открывает шторы и видит за окном евгения. евгений был вороном хёнджина. пару лет назад птица просто увязалась за старшим и с тех пор переодически прилетала. хёнджин его всегда подкармливал, и в особо холодные ночи всегда пускал погреться. а такое странное имя, которое невозможно было произнести он дал ему после того, как прочитал какое-то произведение из русской литературы. и все же, вернёмся к евгению. сынмин открыл окно и птица спрыгнула на пол. в клюве у нее был какой-то листок. сынмин его забрал и прочитал: «свежая и сладкая клубника, словно летом. за килограмм всего лишь…» сынмин посмотрел на птицу и задался вопросом, было ли это совпадение или птица что-то знала. ответ был очевиден. евгений не мог знать где жил сынмин, а значит прилете специально, с какой-то целью. — хёнджин любит клубнику… в голове сынмина появляется план. он тут же находит сайт фермы, где продавалась эта клубника, смотрит адрес и через пять минут уже покупает билеты на первый автобус, который туда идет. — ты гений. птица каркает и взлетает на подоконник. сынмин все понимает и выпускает евгения на улицу.***
на то, чтобы съездить до фермы и вернутся назад сынмин потратил всю субботу, и почти все свои деньги. на оставшиеся он купил клубничные карамельки, мармеладки, газировку и вообще все, что нашел с клубникой. он всем сердцем надеялся, что это хоть как-то поднимет старшему настроение. он не стал предупреждать о своем визите, поэтому мама старшего была мягко говоря удивлена. она сынмина конечно же впустила, но предупредила, что хёнджин спит. младший почти беззвучно зашел в комнату, но чуть не свалился на пол, запнувшись о рюкзак. в комнате было темно, и лишь уличный фонарь давал хоть какое-то освещение. но даже так было видно, что в комнате очень давно не убирались. а хёнджин ненавидел бардак и видимо все было хуже чем сынмин предполагал. — джинни, проснись. сынмин мягко касается плеча старшего, но тот не просыпается. приходится слегка его потрясти, чтобы тот открыл глаза. он даже не пугается и не задается вопросом как младший сюда попал, а просто спрашивает: — тебе что-то нужно? — да, хочу чтобы ты мой подарок открыл. хёнджин тянется к прикроватной тумбочке и включает маленький светильник. у сынмина сердце сжимается когда он смотрит на старшего. под школьной формой это было заметно не так сильно, но сейчас в домашней футболке, обнажающей ключицы, было видно как сильно тот похудел. — я просто подумал, может это поднимет тебе настроение… сынмин ставит на кровать пакет, и хёнджин начинает доставать содержимое. первым делом он достаёт контейнер с клубникой. её не так много, но на большее у сынмина не было денег. он смотрит на ягоды без малейшей радости в глаза и младший хочет кричать от отчаяния. хёнджин достаёт все, что было в пакете и убирает на тумбочку, а затем ложиться головой сынмину на колени. — спасибо большое. сынмин гладит костлявые плечи хёнджина и целует его в висок. если бы он только мог хоть немного улучшить состояние старшего, он бы все сделал. — я схожу, вымою ягоды? поешь? — хорошо. сынмин забирает контейнер и идет на кухню. там он натыкается на маму хёнджина, и неловко ей улыбается. он начинает мыть ягоды и женщина осторожно касается его плеча. — можно с тобой поговорить? — конечно, тётушка. — у хёнджина какие-то проблемы? он ведь мне ничего не рассказывает совсем. закроется в своей комнате и не выходит совсем. сынмин нервно облизывает губы, не зная, что ответить. женщина смотрит на него с надеждой в глазах, но, увы, ему нечем ту обрадовать. — он мне ничего не говорил. женщина грустно улыбается и кивает сама себе. — я сегодня ночью дежурю. может ты останешься? мне так спокойнее будет. — конечно. — спасибо, что присматриваешь за ним. сынмину нечего ответить. его не за что благодарить. он вновь берет ягоды в руки и промывает их под водой, складывая в тарелку. возвращаться к хёнджину не хочется, потому что смотреть на него слишком больно. но, конечно же, сынмин возвращается. старший лежит в том же положении, в каком и был, когда сынмин его оставил. — держи. — спасибо. хёнджин садится и берет тарелку в руки. он несколько секунд смотрит на ягоды и потом все же берет одну в рот. на его лице появляется совсем слабая улыбка, а у сынмина образовывается комок в горле и глаза начинает щипать. он прокашливается и спрашивает: — вкусно? — прямо как летом. ешь тоже. — я для тебя купил. — ну и что? хёнджин берет ягоду в руку, отрывает черешок и подносит к губам сынмина. тому приходится взять ягоду в рот. она действительно сладкая, словно летом. и стоит её проглотить, как старший тут же припадет к его губам. младший мычит от неожиданности, но не сопротивляется. у хёнджина губы на вкус как клубника, и у сынмина просто сносит голову. он тянет старшего на себя и они падают на кровать. — спасибо тебе. хёнджин отстраняется лишь на секунду, чтобы сказать слова благодарности, и снова прижимается к чужим губам. сынмин безумно скучал по этому. — люблю тебя. я так сильно люблю и скучаю. старший утыкается в шею сынмина и выдыхает. младшего передергивает от щекотки. они лежат так до тех пор, пока не раздаётся стук в окно. хёнджин встает и пускает евгения внутрь. птица остаётся сидеть на подоконнике и недовольно каркать. старший вздыхает и дает тому ягоду. евгений успокаивается, а хёнджин возвращается в постель и, кажется, в свое прежнее состояние. сынмин же наоборот встает и начинает прибираться в комнате. — ты что делаешь? — прибираюсь. — я вижу. зачем? а сынмин не знает зачем. может быть потому что вспоминает, что один из признаков депрессии это когда люди перестают следить за собой и за местом где живут. и словно порядок в комнате может это исправить. он собирает вещи валающиеся на полу и относит в корзину для белья. он протирает пыль и складывает на место учебники с тетрадями. хёнджин наблюдает за этим с безразличием в глазах.***
проходит две недели, но ничего не меняется. хёнджин превращается в какую-то безликую тень и сынмин даже дышать рядом с ним боится. с этим срочно нужно что-то делать, пока не стало слишком поздно. джинни «я тебя люблю, прости» сынмин читает сообщение от хёнджина и чувствует, как сердце уходит в пятки. он начинает ему отвечать, но сообщения остаются непрочитанными. сынмин подрывается с места, вылетает из комнаты и за считанные секунды надев ботинки и куртку выбегает из квартиры. на ходу он набирает номер мамы хёнджина и молится, чтобы та была дома. отвечают ему только с третьего раза. — да, что слу… — тётушка, пожалуйста, проверьте хёнджина! — что? — пожалуйста. — хорошо-хорошо. сынмин слышит звук шагов, а потом крик и звук падающего телефона. он сбрасывает звонок и ускоряется. когда он оказывается у квартиры, то едва ли может дышать. сынмин опирается о стенку и стучит в дверь. открывают ему, по ощущениям, спустя вечность. у матери хёнджина заплаканное лицо и кровавые руки. сынмин не может выдавить из себя ни слова. у женщины слов тоже не находится. она лишь кивает в сторону комнаты. сынмину кажется что он в фильме ужасов. окровавленные простыни и пол это не то, что он хотел увидеть заходя в комнату своего парня. хёнджин лежал на постели и кажется не дышал. — он… — он жив. крови было не так много ты вовремя… позвонил. сынмину кажется, что сама вселенная была на стороне хёнджина. не зря его мать являлась врачом, пускай и детским. — я ведь должна была быть на работе… сынмин сползает по стенке на пол. из глаз начинают бежать слезы и он зажимает себе рот рукой. он не может не думать о том, что бы было, если бы хёнджин ему не написал. сынмин смотрит на лужу крови и чувствует как его начинает тошнить. он едва ли успевает добежать до туалета, прежде чем его выворачивает. после этого он находит силы, чтобы встать лишь через пятнадцать минут. почему-то именно сейчас в его голове возникает сильное желание вымыть пол в той комнате. ни за что бы он не подумал что в восемнадцать лет будет отмывать полы от крови в комнате собственного парня. мать хёнджина пыталась его остановить, но сынмин не успокоился, пока пол не начал блестеть от чистоты. после такого его снова стошнило. — надо бы простыни еще поменять. женщина кивает и сынмин поднимает хёнджина на руки. в это же время его мать переворачивает матрас на другую сторону и быстро меняет простынь. отпускать старшего не хочется, но и держать его разумеется не вариант. он укладывае его в постель настолько осторожно, словно тот самое ценное и хрупкое сокровище. хотя, для него так и есть. — позволите остаться? женщина лишь кивает и уходит, закрывая за собой дверь. сынмин садится на постель и целует перебентованные запястья. — почему? младший вновь роняет слезы и до боли и впивается ногтями в собственную ладонь. он не знает сколько длится его истерика, но судя по всему долго, учитывая, что все тело затекло. он возвращается в реальность лишь когда мама хёнджина приносит ему чай и заодно проверяет состояние сына. — тебе нужно поспать. он не скоро очнется. — я не оставлю его. — я постелила тебе на диване. женщина выглядит убитой и опустошенной. сынмин опускается перед ней на колени и вновь начинает плакать. — простите, что не досмотрел, мне так жаль. — в голос начинает рыдать сынмин. — ну что ты, мальчик мой, это не твоя вина. женщина сама начинает плакать и так они и сидят вдвоем, пока силы окончательно не покидают их.***
сынмин просыпается от адской боли в шее. он спал сидя на полу и положив голову на кровать. и конечно после такого болело у него все. хёнджин по прежнему спал и младший вначале испугался, что тот не дышит, но дыхание все же было. — вернись ко мне. младший целует ладонь хёнджина и утыкается в нее лбом. он сидит так до тех пор, пока не начинает чувствовать слабое шевеление. сынмин в надежде вскидывает голову и видит, что старший наконец-то открыл глаза. — господи… хёнджин, ты…ты как? хёнджин, зачем? сынмин запинается, не зная что говорить и как себя вести. хёнджин отводит взгляд и поджимает губы. младший решает, что стоит позвать его мать. он так и делает и на время его выставляют из комнаты. разрешают вновь войти лишь когда женщина выходит из комнаты. она ничего не говорит, кроме как-то, что хёнджин будет в порядке. — джинни… сынмин смотрит на заплаканное лицо хёнджина и хочет заплакать тоже. он хочет узнать ответ на то, что в конце концов происходит, но он решает не мучать старшего. он закрывает окно плотными шторами и комната погружается в полумрак. младший ложиться рядом и целует хёнджина в макушку. — все хорошо. все будет хорошо. — прости. — не извиняйся. сынмин еще несколько раз целует его в макушку и натягивает одеяло чуть выше. — поговорим потом, хорошо? а сейчас отдыхай. хёнджин жмётся к чужому телу, словно котенок. сынмин оставляет еще пару поцелуев на его лице. — я тебя не оставлю. хёнджин вновь засыпает, а сынмин остаётся сторожить его сон. он обещает себе, что когда старший немного восстановится они обязательно обо всем поговорят. а сейчас остаётся лишь быть рядом.