Разыгранный гамбит

Походная запись номер 15.   Пора бы уже рассказать, что произошло с того момента, когда свадьба господина Фандорина превратилась в самую настоящую кровавую расправу. Народ страны, где я родилась и живу выбрал на пост правительства самое настоящее чудовище… Орлов теперь управляет всей Российской империей, пусть и осталось финальное голосование, но я уверена, что этот падонок и его выиграет. Какая же я дура… В день убийства Амалии нужно было рассказать всё, что знаю Эрасту Петровичу и тогда этого не произошло бы никогда. Теперь уж к делу…   Волнения на ближнем востоке теперь уж превратились в самое настоящее восстание. Кровавое восстание, которое поддержала… Турция. Какая это уже война с Турцией? Двенадцать было, значит уже тринадцатая… Орлов только и рад этому, он этого и добивался. Что же касается нас троих… Гусарские полки одни из первых начали покидать страну. Один за другим… Как говорил Зуров, многие к этому моменту спились, либо уже не были пригодны к службе. Что сделал Орлов? Выступил с речью где призывал народ записываться в полки, мол всему обучат. Я сначала думала, что просто попытаюсь отсидеться, пока Ипполиту не дошла весточка, что его Гродненский полк отправляют в Турцию. Ну… Я и запрыгнула в последний вагон добровольцев. В своё оправдание скажу, что девушек-добровольцев было всего процентов на десять меньше, чем мужчин! Скорее всего, они гораздо профессиональнее в данном деле, но меня это не остановило. Помню даже как застала двух пареньков, которые говорили о том, что никогда и не держали пистолет, а шпагу тем более… Ещё девушек помню. Кто-то из них, как я, шли исполнить мечту стать военным и служить родине (звучит так себе, но пусть будет), а другие просто хотели отсидеться в сторонке и выскочить замуж за офицером. Ни в коем случае я не осуждаю никого из этих ребят! Просто пишу, что видела. Да, и все эти события произошли меньше, чем за четыре месяца. А что с Фандориным? Его отправили в Турцию почти в самом начале этих событий… Орлов видно надеется, что этот мальчик там сдохнет. Нам придется его разочаровать, надеюсь…   Что же касается меня? Ну… Я получила мундир. Сказать, что Зуров был в шоке, это ничего не сказать… После того как он увидел меня в форме и с остальными гусарами у него зрачки расширились, как будто бы перед ним призрак стоял, а не любовница. Пока до лагеря не доехали, испепелял меня своим взглядом и пытал вопросами: «Почему не сказала? Зачем вообще пошла в полк?». Странный он… То предлагает тренировать, чтоб попасть именно в его полк, то теперь боится за мой зад. Хотя… Спустя день он смирился с этим и ходит теперь слишком уж довольный. Девки к нему так и липнут, а я где-то на фоне стою, пистолет чищу с лицом примерно таким: «Дайте тазик, пожалуйста, а то от их дешёвых подкатов, меня тошнит». А дьявол этот послушает их, подойдет ко мне и начнет своими речами меня околдовывать. Эти бесятся, я вся красная, а Зуров со своей обворожительной улыбкой руки мои целует со словами: «Ангел мой, вы сегодня так прекрасны, а этот мундир так подходит к вашим чудесным глазам». Показуха? Я тоже так думала, пока два дня назад, ночью я в буфет не вышла. Он был на улице, виски пил. Что-то заговорились мы тогда… Наедине он ещё больше говорил комплементов, о чувствах. Говорил, что любит меня, как никого другого… А что я? От ответа уже бегать не получится уже, пару метров пройти от моего шатра и вот уже его. Я пыталась конечно отмахнуться от ответа, но он меня заговорил и… Я раскололась, как тогда, на свадьбе Фандорина. Смешанные чувства у меня от того дня… Как и от службы. Все, кроме разведки, сидят в лагере и дурью маяться. Я вот пытаюсь тренироваться в стрельбе и владению саблей. А как же технологии? Разумеется, они есть. Как и снайперы, дроны и прочее. Армия объединяет в себе как полки со старым типом оружия, так и отряды с современными технологиями. Они в основном работают в тылу, пока разведка с планшетами на конях по лесам скачут. Звучит смешно, а я такое каждое утро вижу. Кстати, благодаря Ипполиту и Димке я уже адекватно стреляю! Второго я тут встретила. Его сюда отец запихнул. Могу описать его двумя словами… Весёлый раздолбай. В стрельбе он, правда, неплох. Со мной он и Зуров конечно намаялись… Но теперь дело за малым, научиться саблей орудовать. Тут уж Дима отказался тренировать, за жизнь испугался. А вот Ипполит пытался обучить базовым знаниям, взамен на совместные игры в покер. Сабля в моих руках по-прежнему сидит так себе, но вот к картам я привыкла очень быстро. Зуров, конечно же, почти каждый раз обыгрывает меня. Дьявол, говорю же!   По поводу погоды хотелось бы ещё сказать… От такого солнца моя, да и кожа остальных очень сильно загорела. Теперь даже от турков не сразу можно отличить.  Ещё я почти сразу, когда лагерь разбили, остригла волосы. Теперь уж они мне не мешают, где-то по середину шеи, хотя я бы ещё больше их подстригла…  Хоть здесь мне и хорошо, но эта тишина с фронта меня пугает. Порой, бывает ощущение, что Орлов это специально затеял, чтоб вывести из игры предателя, сыщика и офицера, настроенного против него. Но сразу понимаю, что это бред, причём абсолютный… Что по поводу Фандорина… Весточки от него нет уже очень долго. Ни звонков, ни писем, ни каких-то слухов от сослуживцев. Он будто бы испарился.    Девушка надела поверх белой рубахи синий мундир и закрыв кожаный блокнот с записями, застегнула пять пуговиц. В шатре было уже довольно душно, поэтому она взяла саблю, вложила её в ножны, затем положила пистолет в кобуру на поясе и наконец вышла из шатра. Суматохи даже и не было. Кто-то выпивал в буфете, кто-то бегал за девушками в попытках пригласить на пикник:   — «Какой пикник, когда тут война… Хотя, здесь ею и не пахнет.» — подумала рыжеволосая, вдыхая в свои лёгкие сухой воздух. Гусара даже и видно не было, вот Дмитрий уже направлялся к ней с двумя кружками лимонной воды. Его учили, что даже не фронте даме не стоит сразу предлагать пиво.   — Доброе утро, Маргарет, сегодня ты уж больно рано. — паренек протянул ей кружку и приветливо улыбнулся.   — Тебе тоже доброе утро. Хотела попрактиковаться во владении саблей. Ты же знаешь, мне она с трудом поддаётся. — девушка улыбнулась ему в ответ и приняв кружку, жадно выпила всю воду. — Благодарю. Кстати, ты Зурова тут не видел?   — Он с другими офицерами ещё с утра о чём-то в шатре беседуют. Поговаривают, что где-то недалеко турки засели. — сделав глоток из кружки ответил молодой гусар.   — Да неужели? — удивилась Земцова. — Зуров рад этому? Наконец его жизнь не будет такой скучной.   — Не уверен. — Дмитрий жестом руки позвал свою собеседницу пройтись по лагерю. — Когда в отряде несколько десятков не особо обученных гусаров и дама с шилом в одном месте, тут уж не до забавы.   — Ты на что это намекаешь? — пихнув сослуживца в бок спросила Маргарет.   — На ваши с ним переглядки и его любезности по отношению к тебе. — посмеялся Дробин чуть не выронив кружку с остатками воды.   — Это тебя не должно касаться, Дим. — сухо бросила девушка. — Наши с ним отношения тебя не должны волновать.   — Значит отношения? — усмехнулся молодой гусар.   — Я тебя поколочу сейчас! Лучше забудь про эту тему. — равнодушно ответила рыжеволосая.   — Ох, да ты можешь мне доверять, не боись. — вздохнув произнес Дмитрий.  *** Зурова она увидела уже к полудню. Он пришел на поле и пару минут тихо наблюдал за тем, как молодая девушка пытается совладать с тяжёлой шпагой. Пару выпадов у нее уже получалось, пусть и с небольшим трудом. Прогресс в её тренировках заметен и это радует. С одним из выпадов она не справилась и не удержавшись на ногах, рухнула на землю.   — Уже не так плохо, как было пару дней назад. — усмехнулся офицер и подал даме руку, чтобы помочь встать.   — У меня был хороший учитель. — поднявшись с земли ответила Земцова.   — Прости, что не смог придти раньше. — поцеловав кисть руки девушки сказал Зуров. — Ещё с ночи пытались выяснить где турки лагерь разбили, потом Митька вернулся с разведкой и доложил, что турки в принципе планируют брать нас живыми или мёртвыми.   — И мы наконец дадим отпор? — вложив саблю в ножны спросила рыжеволосая.   — Придётся, что уж ещё делать. — ответил гусар. — Скучная гражданская жизнь подошла к концу, ангел мой, теперь настала весёлая военная. Не думал, что буду здесь с любимой женщиной…   — Льстишь и не краснеешь, Ипполит. — отряхнувшись скакала девушка. — Получается, я смогу испытать свои навыки на практике?   — Я пытался настоять на том, чтобы вас, новобранцев, пока оставили, но это предложение отклонили. — мужчина положил свои руки на плечи собоседницы и посмотрел в её глаза. — Не лезь на рожон, слышишь? Я не переживу, если придет весть или я сам увижу то, как тебя убьют.   — Ради твоего спокойствия, я постараюсь быть аккуратнее обычного. — ответила Маргарет чуть приподняв уголки губ.   — Это не шутки, Маргарет! — крикнул Зуров. — Я не хочу тебя потерять, дурёха! Здесь люди гибнут, как мухи! Я б смирился со многими, но не с тобой.   — Ипполит, я понимаю всю серьезность того, куда я сама встряла. Не нужно так за меня переживать, всё будет хорошо! Отобьем турков и продолжим жить спокойно! — успокаивала его Маргарет, положив руку на щёку офицера и мимолётно проведя по ней.   — Дурёха, ты… Слишком я люблю тебя, чтобы отпускать туда, зная, что там происходит. — Зуров крепко обнял её за талию и уткнулся носом в вьющиеся волосы девушки. — Всё также прекрасно пахнут…   — В таких условиях даже за такими короткими трудно ухаживать. — посмеялась Земцова. — Ради тебя и своего комфорта приходится стараться.   — И это у тебя прекрасно получается. — оставив поцелуй на открытом участке шеи сказал офицер.   Эту романтичную атмосферу прервал чей-то бег и радостные возгласы. Девушка сразу же отстранилась от любовника и отряхнув от невидимых пылинок мундир, посмотрела на незваного гостя. Это был Дробин. На его лице красовалась широкая улыбка, а сам он несколько раз упал по дороге запутавшись в собственных ногах.   — Мы победили! Мы победили! — набрав в лёгкие воздух, выкрикнул молодой гусар.   — О чём это он? — спросила Маргарет у офицера, хлопая глазами.   — Не имею малейшего понятия… Без нас партию в покер сыграли может?   — Господа, мы победили! — Дмитрий подбежал к двум любовникам, пытаясь отдышаться. — Вы представляете, сейчас весть доставили из столицы о том, что наш любимейший император Николай Павлович Романов вновь взошел на престол! Народ одумался! — он не заметил на лицах своих собеседников такой же широкой улыбки, как у него. Они лишь мягко улыбались, а в их глазах был блеск радости. — Господа, вы что-ли не рады?   — Дим, эта новость просто замечательна и её стоит отметить конечно же…   — Но вам и всему полку не стоит забывать, что весь лагерь совсем скоро должен будет отбивать атаку турков. — закончил её фразу Зуров. — Вы не опытные и можете погибнуть от одного выстрела профессионального снайпера, да и хотя бы любителя. Отметим потом, когда отобьёмся. — он впервые был таким серьезным в военных делах.   — Это что же вы, Ипполит Александрович… Занижаете наши возможности? — возмутилась Земцова и посмотрела на офицера.   — Ваши нет, дорогая Маргарет, да и Дмитрий неплохой боец… Я вот про ваших сослуживцев. Посмотрев на них, вы оба становитесь профессионалами, хотя даже ни разу на лошадь то и не залазили. Что уж про них говорить… — ответил гусар. — Вы сами мне говорили, что они бездари.   — Когда же такое было? Не припомню этого.   — Ну как же… Два дня назад в моём шатре, разве забыли?   На лице юноши от таких слов командира засияла ухмылка, читалось что-то на подобии «А я знал! Я говорил!».   — Не при людях же… — прошипела девушка. Она хотела пихнуть мужчину в бок, но из-за присутствия сослуживца лишь сжала кулаки, испепеляюще смотря на офицера.   — Тут же все свои. — тихо усмехнулся Ипполит.   — Он трепло, а не свой.   — А вот это уже оскорбление! — возмутился Дмитрий.  ***  Походная запись номер 16  Пока есть возможность - напишу сюда. Весь полк собирается выступать на лагерь турков. Слышала, что пару разведчиков видели недалеко от нас. Поговаривают, что Ипполит собирается отсюда в точку погорячее, мол скучно тут ему. Если и правда, то я с ним согласна. Тут и правда скука смертная, турки сюда и то не так охотно бегают. Мне пора! Уже всех собирают.   Девушка положила ручку на стол и, не захлопнув блокнот, положила в кобуру пистолет, засунула в ножны саблю и, одев фуражку, выбежала из шатра и направилась искать офицера. Он стоял рядом с столичным генералом-аншефом, который зачитывал полку план действий и кто куда направиться. Земцова пришла не последняя, большинство девушек и несколько юношей вместе с Дробиным задерживались. Она слилась с остальной толпой и начала слушать слова пожилого мужчины.   — … Перейдем же к пехоте графа Зурова… — он начал перелистывать помятые листы. Ещё днем гусар говорил, что под свое командование возьмет только профессионалов и может одного или двух новобранцев. Генерал-аншеф начал зачитывать фамилии. И правда почти одни профессионалы… — И наконец, господин Дробин Дмитрий Валентинович и госпожа Земцова Маргарет Яковлевна. — где только сведения об отце нашли черти? Девушка вышла из строя и вместе с бегущим юношей, встала рядом с офицером и остальной пехотой.   — И как это понимать? — с ухмылкой спросила девушка, посмотрев на довольного мужчину.   — Это называется: я спасаю твой красивый зад от командования этого старика. — улыбаясь ответил Зуров.   — Зад Димы тоже тебя привлекает? Не знала. — чуть посмеялась Земцова.   — Мне его впихнули насильно. Этот юнец всех турков распугает своими криками «Ура», а я такое бы сам не взял. Берегу уши для более прекрасных криков, мой ангел. — прошептал ей на ухо Ипполит.   — Не при всех же, Ипполит Александрович. — смущаясь от последних слов тихо сказала Маргарет.   — Пусть привыкают.  ***  Рота солдат, вместе с рациями и вооружённая до зубов, шла по полю до лагеря своего противника. Они были лишь подстраховкой для роты господина фон Дорна, того самого старика. Его солдаты должны были проникнуть в само сердце лагеря, пока Зуров со своей пехотой будет отвлекать врагов на себя. План раскованный, но судя по докладу разведки турецкие военные здесь не так уж сильно и вооружены, да и мало их, поэтому столько солдат для них - пустая трата. Но ради перестаховки пехотинцев сюда выдвинули довольно много.   Они шли спокойно, зная, что особой опасности их не ожидает стоило расслабиться. Погода была просто сказочной. Звёзды на небе освещали солдат своим тусклым светом, а лёгкий ветерок обдувал их лица. Не было бы войны, здесь можно было и остаться на пикник. В воздухе, кроме ветра ничего не было слышно: ни птиц, ни звук копыт от коней разведки, ни шум вражеской техники. Это был рай на земле…   Гусар, неожиданно для всех, остановился и прислушался. В небе будто что-то летело вниз. Прямо на них… Наконец офицер понял, что турки их здесь поджидали и в момент ослабления бдительности всей роты, скинули с дрона снаряд.   — Ложись!   Было уже поздно для хвоста пехоты, они недослышали его крика и лишь повернулись к командиру. Офицер схватил за руку, стоящую рядом, Земцову и вместе с собой оттащил её назад. Снаряд упал прямо между хвостом и передней частью этой роты. Людей отнесло взрывной волной в стороны, как сухие листья ветром. Почти весь хвост пострадал, да и остальным досталось. Кто-то остался без конечностей, кого-то лишь откинуло на далёкое расстояние, кто-то лишился зрения от яркого взрыва, кто-то от шума потерял слух, а кого-то вовсе разорвало на части… Крики сослуживцев, гул в ушах и возгласы турков смешались в голове.   Когда зрение гусара наконец стабилизировалось, он заметил в дали приближающихся противников. В темноте он нащупал чью-то миниатюрную руку. Это была Земцова, которая задыхалась от страха. Она повернулась к мужчине и громко, из-за гула в ушах, спросила:   — И это по-вашему мало и не вооружены?! — её глаза почти наполнились слезами. Она начала осознавать сколько людей они потеряли сейчас…   — Не время меня осуждать! — выкрикнул в ответ Зуров, сняв со спины винтовку. Его рука впервые дрожала и в темноте он кое-как прицелился в вражеского солдата. Спустив курок, офицер схватил за руку оцепеневшую от страха девушку и попытался оттащить за себя.   Её сердце колотилось, как после марафона. Зрачки расширились. Она попыталась взять собственную винтовку и помочь остальным выжившим, но руки не хотели слушаться. Оружие падало из её рук на землю, она его поднимала, и оно вновь падало. Звук летящих пуль, не давал ей привести голову в порядок. По рации генерал-аншеф связался с гусаром. Он говорил, что его рота почти заняла лагерь. Зуров ничего не ответил, он был слишком занят. Наконец Земцова смогла прицелиться в одного турецкого солдата. Дрожащей рукой она спустила курок. Пуля задело лишь плечо этого турка.   — Соберись наконец! Ты на войне, это должно было случиться! — крикнул офицер, перезаряжая свою винтовку.   — Ты понимаешь, что погибли люди, с которыми я провела всё это время?! Мне сейчас просто плюнуть и бездумно стрелять?! — пытаясь прицелить, выкрикнула рыжеволосая.   — Ты не институтка, чтоб тут нюни распускать! Эти люди и мне были близки, по ним нужно скорбить, но не сейчас! Ты можешь оказаться такими темпами на их месте, а я этого не хочу! — его пуля попала в колено очередному вражескому солдату. Девушка всхлипнула и вновь выстрелила. Пуля пролетела мимо турка.   — Я понимаю, но… Прости! Я поступаю, как дура сейчас! Ты прав… Прости, что кричу на тебя! Я просто… Просто не знаю, что делать сейчас! — Земцова пыталась перезарядить оружие, положив его на землю. На её слова мужчина не ответил. Выстрела не было… Просто тишина под визги пуль и крики раненых товарищей. — Ипполит, всё в порядке? — она подняла голову от земли и посмотрела прямо. Перед ней предстала ужасающая картина… Один из вражеских офицеров приставил ко лбу, стоящего на коленях, гусара дуло своего пистолета. Дрожащими руками девушка подняла винтовку и пыталась прицелиться в голову этому турку.   — Silahı indir yoksa beyinleri dışarı uçacak. (Опусти пушку или его мозги вылетят наружу) — военный снял пистолет с предохранителя. Она не поняла ни единого слова.   — Маргарет, всё хорошо. Опусти оружие. — сглотнув сказал Зуров. Ему также было страшно за собственную жизнь, но поддаваться эмоциям сейчас не лучшее решение.   — Ипполит, какой хорошо?! Он тебя пристрелить хочет! — готовясь спустить курок, выкрикнула Земцова.   — Beni anlamadın mı?! Silahını indir yoksa onu şimdi öldürürüm! (Ты меня не поняла?! Опусти пушку или я его пришью сейчас!) — кричал мужчина, уже готовясь выстрелить. По его интонации девушка поняла, что лучше послушать офицера. Она бросила винтовку на землю и вытерла слёзы. Её тело охватил ещё больший страх уже не только за сослуживцев и себя, но и за гусара. Впервые она начала осознавать насколько здесь ничтожна человеческая жизнь. Чтобы хоть как-то продлить себе дни лучше подчиниться требованиям врага. Так не должны поступать солдаты, но в этот момент другого выхода нет. Позади уже слышались голоса остальных турков, которые толкали вперед выживших членов роты. Двое вражеских солдат застыли, смотря на своего командира.   — Neden ayağa kalktınız? Bağlayın onları! (Чего встали? Свяжите их!) — выкрикнул турок, дожидаясь того момента, когда один из подчиненных начнет связывать офицера. Мужчина отошел от гусара и подошел к напуганной девушке. Она дрожала уже от одного его присутствия. Командир вражеской роты наклонился к её лицу и провел пистолетом по щеке рыжеволосой. Она пыталась отшатнуться, но тот схватил её щёки своими грязными, шершавыми руками и повернул к себе. Он ехидно улыбался. Девушка пыталась вырваться, но хватка турецкого офицера была по-настоящему мёртвой. Земцова предприняла очередную попытку вырваться и вцепилась зубами в руку мужчины. Он отшатнулся от нее, крича от боли. Турок злобно посмотрел на бунтарку и второй рукой дал ей пощёчину. Жгучий след от его руки заставил её вскрикнуть. Гусар обернулся и выкрикнул:   — Не трогайте её! — в ответ мужчина получил удар коленом в живот от солдата. Офицер сжался от удара, а юнец лишь усмехнулся.   — Onlara ne yapmamızı emrediyorsunuz? (Что прикажите делать с ними?) — спросил командира второй солдат.   — Bunlar işe gidiyor, kızı bana getiriyorlar. (Этих на работы, девчонку ко мне.) — ответил ему турок. Рыжеволосая с ужасом посмотрела на это. Рукой она пыталась нащупать рукоятку своей шпаги. Нужно предпринять хоть какую-то попытку спастись и запросить помощи у второй роты солдат. Пока командир этого вражеского отряда отвернулся к остальному отряду, девушка вытащила саблю из ножен и выпадом руки, ранила его в ногу. Из раны хлынула кровь. Турок согнулся от боли. Земцова вскочила с земли и другим выпадом руки ранила, стоящего рядом с командиром солдата, в предплечье. Она хотела попасть плечо, но рука то и дело соскакивала. К девушке хотел бежать второй солдат, но гусар накинул ему шею свои связанные руки и начал душить. Пока Земцова и офицер пытались отбиться от двух солдат и одного командира, оставшаяся пехота принялась давать отпор остальным. В ход против огнестрельного оружия и сабель шли удары ногами и руками. Племенные пытались дать достойный отпор. С каждым выстрелом и криком сослуживцев, рыжеволосая вздрагивала и её рука не могла нормально держать саблю. Оружие то и дело хотело выскочить из руки. Турецкий офицер выстрелил в бунтарку. Его пуля попала ей в плечо. Рана доставляла неимоверную боль, алая жидкость начала оставлять пятна на синем мундире. Рукой она попыталась зажать рану, но сабля при этом предательски упала на землю. Командир уже хотел схватить этого буйного русского солдата, но позади на его шею накинули связанные верёвкой руки. Это был Зуров. Он с ненавистью душил этой веревкой турка. Пистолет из руки мужчины выпал. Выживший солдат поднял оружие и направил его на гусара. Тот не дёрнул мускулом и продолжил душить своего врага. Земцова уже хотела подбежать и оттолкнуть солдата в сторону, но рана не дала этого сделать. Сердце сжалось, а из глаз потекли слёзы. Юноша положил свой палец на спусковой курок и уже хотел нажать на него, но в самый последний момент офицера закрыл собой Дробин. Свинец попал ему в лоб… Парень моментально упал на землю, а за ним и турецкий офицер.   — Дима, нет! — в ужасе выкрикнула Земцова.   Пару месяцев назад, когда полк только прибыл в лагерь, юноша казался типичным богатеньким мальчиком, которого отправил сюда отец, чтобы перевоспитать. Со временем он начал проявлять себя, как добродушный молодой человек, который готов пойти на все ради своих друзей.   — Вот закончиться это всё, сделаю Катьке предложение!   — Ты кого уже тут найти успел? — удивилась рыжеволосая, сидя на скамейке в буфете.   — Ну Катя Ерёмина! Сестра милосердия! Ты меня вообще не слушаешь что-ли?!   — Слушаю-слушаю! Просто мои мысли занимает кое-что другое. — она злобно посмотрена облепивших Зурова девушек. Зачем они сюда вообще записались?   — Да едрить… Они ему продышаться дают хоть? Он как бы наш командир, а не… Куртизанка прости меня господи. — выпив из кружки пиво сказал Дмитрий.   Маргарет выхватила из своей кобуры пистолет и не останавливаясь начала стрелять в солдата. Когда в магазине закончились пули, она продолжала жать на спусковой крючок. Юноша уже лежал рядом со своим командиром. Двое солдат и офицер были мертвы… Как и её товарищ. Гусар уже хотел подойти к любовнице и попытаться её успокоить, но та схватила саблю, перерезала верёвку на его руке и с оружием в руке побежала к остальной роте. Зуров также достал из ножен саблю и направился к своим солдатам. Они отбивали атаку турков «рука об руку». Желание терять друг друга и остальных товарищей полностью пропало. Острые лезвия сабель ловко перерезали кожу вражеских солдат. Девушка, несмотря свою рану, пыталась отразить атаки вражеских солдат и защитить своих сослуживцев. Рана доставляла всё больше и больше боли.   — Может лучше передохнёшь? Я прикрою! — отбиваясь от одного солдата произнес Зуров.   — Я справлюсь, Ипполит! Из-за моей слабости уже погиб один человек! — дрожащим голос выкрикнула Земцова. Она привлекла на себя несколько солдат и ринулась прочь от товарищей и любовника. — Требуется подкрепление! Повторяю требуется подкрепление! — девушка по рации пыталась связаться с ротой фон Дорна.   — Мы вас видим, госпожа Земцова! Бегите прямо, мы их встретим! — ответил ей генерал-аншеф. Его рота была целее, чем пехота Зурова. Издали турки заметили подкрепление и часть из них ринулись прямо к старику и его солдатам. Фон Дорн хоть и был стар, но позиции не сдавал. Он ловко орудовал шпагой и расправлялся с вражескими солдатами. Старик безжалостно расправлялся с турками, не думая о каких-то нормах морали. Двух его солдат окружили несколько турков, и генерал-аншеф направился к ним на помощь. Пока фон Дорн пытался отбить своих подчиненных, позади к нему подошел один из турецких солдат и направил дуло пистолета на старика.   — Господин фон Дорн! — выкрикнула Земцова и, зажав рану, побежала к старшему по званию. Старик успел только обернуться как девчонка прикрыла его собой, как Дмитрий пару минут назад закрыл своим телом Зурова. Она услышала лишь гул возгласов товарищей из пехоты и просьбы о помощи старика, а затем… Темнота.  ***  Прошло около двух недель с момента этой первой в её жизни кровавой бойни. Девушка лежала в своем шатре на койке в бинтах. Правое плечо и живот были полностью перебинтованы. Земцова смотрела пустым взглядом в потолок шатра. До сих пор она не могла принять того факта, что на её глазах убивали сослуживцев, а сама она убивала в порыве ненависти своих врагов. Она не могла осознать, что Дмитрий погиб прямо при ней, защищая собой Зурова.   Пришло время сменить бинты. Земцова нехотя встала со своей койки и взяла с небольшой тумбочки бинты, перекись и ножницы. Она сидела на краю койки в штанах и чёрном бюстгальтере, чтобы бинты было легче менять. Девушка аккуратно снимала повязки с плеча. В шатёр прошел Зуров, держа небольшую коробочку в руках.   — Ну почему нельзя было подождать меня? — офицер поспешно подбежал к койке и, поставив коробку на тумбочку, сел на койку рядом с любовницей.   — Я сама могу сменить себе повязки. Не нужно из-за этого трястись, Ипполит. — Земцова аккуратно снимала бинты. Иногда она задевала саму рану и от боли шипела.   — Это заметно. — гусар убрал неумелые руки девушки от многострадального плеча и принялся с заботой разматывать бинты. — Зачем полезла под пулю, которую в Константина хотели всадить?   — Не зуди. Я должна была прикрыть старшего по званию… Прости, я должна была оказаться на месте Димы! Я стояла, как дура, рыдала и ничего не делала! — резкая боль в животе не дала ей продолжить кричать на себя дальше. — Зато медаль за отвагу твою мать… Тут медаль последней дуры надо давать.   — Хватит себя обвинять во всех грехах! То что ты фон Дорна собой закрыла - глупость, а всё остальное - последствия страха и шока. Сам таким был… — Зуров убрал старые бинты в сторону и взяв перекись, открыл её. — Потерпи сейчас.   — Просто понимаешь… Димка то был единственный кто со мной нормально контактировал. Ты на собраниях, обсуждаешь планы и прочие, я не возмущаюсь, ты не подумай… — рану на плече начало жечь. — Просто все эти дамочки смотрят на меня, как на какую-то куртизанку, когда мы с тобой как-то взаимодействуем. Димка в этом плане меня хоть как-то отвлекал от их косых взглядов.   — Да этих фиф себе Константин забрал. Мол его солдатам нужны бабы. Старые у него какие-то установки… — промывая рану перекисью сказал мужчина. — Жалко Дробина, не спорю… Но тебе нужно жить дальше. Это война и привязываться к кому-то не желательно вовсе. И это не значит, что нужно защищать каждого второго старого генерала. — он отложил банку перекиси и взял бинты. — Я когда увидел тебя всю в крови, без сознания… Впервые сердце так сжалось, даже не знал, что делать и как реагировать. Ты своими «геройствами» меня чуть до инфаркта не довела. Я люблю тебя и боюсь, что здесь, рядом со мной… Ты можешь погибнуть или того хуже турки в плен заберут, как игрушку. — Зуров с нежностью начал обматывать плечо свежими бинтами.   — Да уж… Мне теперь просто нечего терять, кроме тебя и твоей любви… Которую я оценить даже и не могу. Ай… — девушка отдернула плечо от тугости повязки.  — Тише-тише… Прости, переборщил. — офицер ослабил бинт и продолжил смену повязок.   — Мне жаль, что я заставила тебя переживать, но по-другому я не могла поступить. Генерал-аншеф всё-таки… — Маргарет посмотрела на небольшую коробку на тумбочке. — Зато медаль и похвала… — она нервно усмехнулась.   — Под пулю ради медали побежала? — завязях бинт спросил Ипполит.   — Нет… Зато теперь хоть как-то могу соответствовать своему прекрасному офицеру. — впервые за весь разговор Земцова улыбнулась.   — Льстишь и не краснеешь. По блату в пехоту попала ко мне, теперь ещё ротмистр полка тебе повязки меняет. Стыд хоть есть? — гусар отложил бинты на койку и положил руку на бедро девушки.   — Стыда нет, он должен быть у тебя. — рыжеволосая, улыбаясь, убрала руку любовника со своего бедра. — Если не доверяешь смену бинтов мне, меняй на животе сам.   — Как прикажите, мой ангел.   — Помнится ты говорил, что офицеры, в большинстве своем, действуют и следуют старым традициям… — Земцова помешала убрать бинты с живота и потянулась к ящику тумбочки. Она открыла ящик и достала оттуда небольшую картонную карточку, которую могла видеть только сама девушка.   — Память у тебя хорошая. Да, такое есть. Образ жизни, да и сама армия толком и не изменилась с того момента. — офицер попытался развязать старую повязку своей собеседницы. — Дуэли до сих пор считаются почётом, а хранение фотографий дамы - чем-то сокровенным. Не знаю что уж теперь будет после того как Михаила Юрьевича отстранили от дел…   — Надеюсь, его уход не будет означать, что  носить что-то подобное при себе будет считаться постыдным. — эта фраза далась ей довольно нелегко. С порозовевшими щеками она быстро передала фотокарточку мужчине и отвернулась. Было странно видеть такую бойкую в смущении из-за обычного снимка. — Для меня всегда было глупо давать кому-то что-то подобное, но сейчас не тот случай… — пока она пыталась связать хоть какие-то слова, гусар завороженно глядел на подаренную ему фотокарточку. Ей было от силы год, а может полтора. В кадре была его обожаемая женщина с венком из белых тюльпанов, одето на ней было белоснежное муслиновое платье с тонким золотым поясом. Подобные фотографии бывшая актриса делала на различных фотосессиях, а затем выкладывала их в соцсети. Однако такого снимка он не видел ещё ни разу. Да, женщины ему часто делали такой презент ему. Он брал, из вежливости, да клал куда-то в дальний угол дома, а тут уж… Любовница, которая считает все эти подарки глупостью, вручает подобное. Это было очень приятно, но также очень неожиданно — Ипполит, всё в порядке? Ты обычно более разговорчив.   — Кхм, всё прекрасно. — офицер с улыбкой убрал снимок под мундир, к сердцу.   — Я хотела просто… Ай… — Земцова сжилась от боли в ране на животе. Гусар почти что сразу спохватился и начал пытаться понять что произошло. — Всё в порядке, не беспокойся…  *** Константин объяснял продвижение других отрядов и дальнейший план действий по карте, находящийся на большом мониторе. Офицеры слушали его, а некоторые даже записывали что-то в блокноты. Зуров же сидел полностью увлеченный своими мыслями, болтовня старика его вовсе не волновала. Наконец фон Дорн отложил указку и громко кашлянув, посмотрел на гусаров.   — Ипполит Александрович, вы можете что-то предложить? — Константин произнес эти слова довольно чётко и громко.   — А? — офицер оглянулся по сторонам, затем поспешно встал со своего места. — Перейти в наступление будет лучшим вариантом.   — Идите с глаз моих. — генерал-аншеф махнул рукой и, дождавшись когда большинство офицеров уйдут, добавил. — Ипполит Александрович, задержитесь, пожалуйста. — когда подчиненные ушли, старик подошел к гусару и смахнул с его плеча пылинки. — Вы сюда на войну приехали или о девках думать? Отвечайте кратко и без лишних формальностей.   — На войну, товарищ генерал. — быстро ответил гусар.   — Тогда какого, простите за мой французский, хрена, вы мне только что говорили о наступлении? Если я говорил о том, что неплохо было бы в полк ещё новобранцев пригласить. — фон Дорн старался говорить как можно спокойнее. — Вы офицер или институтка, страдающая по какому-то Петьке со двора?   — Не понимаю о чем вы, товарищ генерал.  — Не понимаете? Заметил я как не понимаете! То и дело проскальзываете к Земцовой! Да на вас лица не было, когда её в лазарет положили! Весь полк о ваших интрижках трезвонит! — на повышенных тонах говорил Константин. — Пока я заменяю дорого Михаила Юрьевича, не потерплю, чтобы офицеры были рассеянны. Если вы этого не понимаете, придется отослать вашу дорогую Земцову на гражданку или к отослать к генералу Соболеву. Или что ж это мне его императорскому величеству говорить? Ох, а вот вы знаете, у нас в полку все на эту вашу войну положили болт и все в любви! Так что-ли?! — он вновь махнул рукой и отошел к столу. — Как мне с вами быть то? Зачем я на это только подписался…   — Уж слишком много вы на себя берете… — сказал себе под нос Зуров.  — Что вы сказали, Ипполит Александрович?! Слишком много на себя беру?! — старик резко повернулся. — Пошли вон отсюда! Через неделю вылетите отсюда к Соболеву! Он-то вас научит уму разуму! — мужчина на это ничего не ответил. Он лишь поклонился и вышел из шатра. Фон Дорн впервые был таким резким и грубым по отношению к кому-либо. Константин громко, со всей своей злостью стукнул кулаками по столу, затем громко вздохнул. Мимолётная тишина. Генерал-аншеф посмотрел в свой телефон. СМС от жены:   «Костя, как ты? Всё хорошо?»  Он швырнул телефон на пол и довольно тихо всхлипнул. Ему было тяжело морально и физически присутствовать в строю. Думал уже вот, пенсия заслуженная, а Орлов всё перевернул с ног на голову. Нервы уже не могли вытерпеть всего этого, так ещё и офицеры летают где-то в облаках. Старик уже просто хочет заслуженный отдых, а не добровольно-принудительную службу со срывами на офицеров из-за каждого вздоха.  *** О своих словах Константин пожалел уже давно, но раз офицер сказал, офицер сделает. Фон Дорн Соболева не предупредил, уж слишком занят и времени нет, а так… Сюрприз будет.   Гусар знал об окончательном решении своего отъезда ещё за три дня. Земцовой ничего и не говорил, ещё увяжется за ним, а у нее ещё швы не сняли. Не нужно ей знать об этом. Так уж лучше будет… Хотя, он всё же смог предупредить свою любовницу. Ночью в ящик тумбочки офицер положил конверт с письмом и дополнительным подарком.   Девушка наконец встала со своей койки и одев мундир со своей единственной медалью поверх повязок, застегнула четыре пуговицы и вышла из шатра. За столь долгое для нее время, её лёгкие наполнились горячим воздухом. Группа молодых особ прогуливались по лагерю и, заметив довольно скованную рыжеволосую, подошли к ней.   — Рады видеть тебя в добром здравии, Земцова. Как раны? Скоро швы снимать? — поинтересовалась Анна, поглаживая девушку по здоровому плечу.   — Да недельку ещё или больше. Чего интересуетесь то? — с недоверием Маргарет посмотрела на троих девушек. — Не знаю я где Зуров, можете не спрашивать.   — Да не каждый день молодой солдат защищает собой генерала. — ответила Елена, изучая раненную взглядом.   — А вот мы знаем где Ипполит Александрович. — язвительно сказала Наталья. — Он сейчас собирается в лагерь к генералу Соболеву. Жалко его… Этот Константин его совсем не жалеет… — пока брюнетка заботилась о себе, бывшую актрису будто бы водой окатило. Она замерла на месте с полуоткрытым ртом.   — Как?.. Когда?..   — А, то есть ты, главная любовница Зурова, не знаешь, что он в принципе из лагеря уезжает? — девушка накрутила чёрную прядь волос на палец и посмеялась. — Через час уже на коня садят и уедет.  — Федьку найдите и скажите, чтоб двух коней подготовил! Заранее спасибо! — она соскочила с места и побежала в шатер.   — Ха, ещё чего… — фыркнула брюнетка, но Анна уже побежала искать конюха.   Земцова в это время уже лихорадочно кидала в небольшой рюкзак первые попавшиеся вещи: блокнота ручкой, ночную рубашку, небольшую шкатулку с украшениями, запасные рубахи под мундир, белье. Затем она открыла ящик тумбочки и замела там большой конверт. Девушка поспешно открыла конверт и достала сначала письмо.   «Ангел мой, прости, что ты узнаешь обо всем так, а не лично от меня. Я все хотел тебе сказать, но порой твои боли из-за раны на животе давали понять, что лучше не надо. Я знаю, ты обижена, но я тебя слишком хорошо знаю, Маргарет. Ты за мной в огонь, и в воду, и под пули, но не сейчас… Я тебя очень люблю и очень ценю твою самоотверженность, но сейчас не лучшее время для этого. Поправляйся скорее. Ты будешь шикарным гусаром, я это чувствую. В конверте для тебя небольшой подарок. Надеюсь, что он тебе понравится. Выбирал такой снимок, чтобы не отставать от твоего. Даже сейчас смотрю на него… Налюбоваться не могу. Так тебя люблю, ангел мой, не представляешь…    P.S.: я очень хорошо запомнил как ты меня называла, Маргарет.               Верный твоему прекрасному сердцу твой прекрасный офицер.»    Девушка с глупой улыбкой достала из конверта, лежащую там, фотокарточку. На ней был её любимый гусар в синем мундире с медалями и орденами. Её улыбка стала ещё шире. Недолго она рассматривала снимок, а затем прижала его к груди. Сердце прямо-таки пело от нахлынувшего чувства любви. Через пару мгновений она собралась с мыслями и, положив фотокарточку под мундир, к сердцу, схватила рюкзак и, выбежала из шатра, направилась к конюху. Способ транспорта, конечно же, слишком устаревший, но в данном месте и времени он удобнее тех же машин. Может в степях кони не так уж и удобны, но в лесах они лучше машин.   Молодой конюх, Федя, пытался усадить девушку на коня и обучить, хотя бы, базовым знаниям в верховой езде, но этого времени было ничтожно мало… Юноша сорвался с места и подвел коня к подошедшему гусару. Офицер проверил седло, даже не обратив внимание назад. Любовница же повела лошадь довольно неуклюже и буквально с нее упала, но благо мужчина успел её подхватить на руки. Пока Зуров смотрел на девушку в удивлении, а та неловко улыбалась, конюх предпочел уйти, чтоб не видеть всех этих… Взаимодействий.   — Поможешь залезть обратно? — неловко спросила Земцова.   — Помог бы, но… Как это понимать? — не отпуская любовницу на землю, спросил офицер.   — Думаешь, что я оставила тебя одного? — усмехнулась Маргарет. — Когда твое письмо прочитала поняла, что не смогу отпустить, не зная, что с тобой может там случиться… Ты, дьявол, влюбил меня в себя и не краснеешь даже!   — Ох, ангел мой… Отправлять тебя туда бесполезно, всё равно выследишь, поэтому с радостью начну тебя знакомить с товарищами и продолжать выигрывать в покер. — гусар приподнял уголки губ. — Соболев и Мизинов не особо дам жалуют, но им уж придется стерпеть такое чудо.   — Скорее калеку с шилом в заднице. — усмехнулась Земцова.   — Не мысли так радикально. Все солдаты при первых серьезных боях рвутся под каждую шальную пулю. — ответил Зуров и наклонился к улыбающемуся лицу рыжеволосой. — Только в следующий раз я буду защищать тебя, мой ангел. Я люблю тебя больше, чем покер и коньяк.   — Какой романтик. — посмеялась Маргарет, смотря на губы своего любовника.   — Ради тебя стараюсь, дорогая Маргарет. — прошептал Ипполит и уже хотел соединить их губы в поцелуе, но поколебался. Хочет ли она этого в принципе? — Позволишь поцеловать тебя сейчас?   — Разумеется, Ипполит. — мягко ответила девушка.   — Благодарю. — он поцеловал её губы впервые так нежно и трепетно, будто боялся, что эта девушка лишь мимолетное наваждение, и она сейчас исчезнет прямо у него на глазах. Она отвечала взаимностью на этот поцелуй абсолютно охотно. Её сердце было переполнено радостью и учащалось с каждой секундой. Девушка невольно разорвала поцелуй, улыбнулась и сказала:   — Пора бы уже и на лошадей, а то уж война закончится, пока мы целоваться будем.  ***  Было уже к ночи, когда двух всадников встретили в огромном лагере. По сравнению с лагерем Гродненского полка это был целый город полный солдат и офицеров. Конечно же, никто не ожидал увидеть двух гусаров без предупреждения и в столь поздний час. Вещи их, конечно, приняли и показали где сейчас находится генерал Соболев.   Офицеры и журналисты тогда были в самом большом шатре, в журналистком клубе. Алкоголь, сигары, сплетни и игра на пианино под песни почти единственной девушки в этом лагере, до этого момента. Кому-то вовсе эти веселья были не интересны и вместо них предпочел читать газету. Странно для нынешнего времени, но узнать о новостях из столицы другим способом пока было нельзя. За такой газетой можно было вполне спрятаться, чтобы не нашли. Признаться честно, та девушка пела красиво, пение завораживало и не давало остальным военным, да и журналистам шуметь. Они лишь смотрели за этим чудом, ведь на другую девушку в лагере они уже не засматривались.   Она служит в третьем отделении, тоже военный. Попытки подкатить были, но пару угроз пистолетом и дуэлью дали понять, что эта дама заинтересована только в военных делах. Считали они уже её за свою, так сказать. Сейчас её в клубе не было, свои дела есть.   Эту идиллию нарушил салют и затем аплодисменты этому чудесному пению. Один из журналистов, господин д’Эврэ, поцеловал руку этой юной девушки. Только в шатер почти бесшумно зашли двое людей в синих мундирах и фуражках. Мужчина осмотрел эту картину восхищения и провел свою спутницу под руку в этот клуб.   — А здесь весело. — подметил офицер и повесил две фуражки на крючок. Юноша с газетой будто бы узнал этот голос и обернулся, как и остальные. Гости прошли, также рука об руку, чуть дальше в клуб. — Ротмистр граф Зуров. — юноша посмотрел на это с улыбкой и спрятался за газетой.   — Мадам Земцова. — протараторила девушка.   — Младший унтер-офицер Гродненского полка. — уточнил гусар. На лице его спутницы появилось выражение глубокого удивления.   — И когда я только успела… Из-за той резни что-ли?.. — еле слышно прошептала рыжеволосая.   — До нас дошла весть, господа, что здесь бывает мой давний приятель - Эразм Фандорин. — проходя к небольшому столу сказал Зуров. Девушка освободила свою руку, когда они остановились. Мужчина же почти при всех, глазеющих на них людей, снял с правой кисти руки своей любовницы и оставил на ней нежный поцелуй.   — Ипполит! — радостно воскликнул юноша почти что швырнул газету на кофейный столик рядом с его креслом. Девушка и журналист, сидящие за пианином, посмотрели на него, как на полностью умалишённого. — Какими судьбами? — молодой человек вскочил с кресла, чтобы обнять своего друга.   — Чтоб мне провалиться! — воскликнул мужчина и крепко обнял юношу, расцеловывая щёки. Девушка же пыталась вспомнить где могла видеть этого человека. — А я слыхал тебя турки живьем словили! Подурнел ты, братец, не узнать. — он верно это подметил. Загар на лице этого юноши был ещё ярче, чем у них двоих вместе взятых. Одет он был не в военное, а в какие-то, можно сказать, лохмотья. Видно и в правду в плен брали… Повезло юноше. Девушка в элегантной шляпке демонстративно села спиной к гусару и его даме. — Что такое? Что такое? — рассматривая лицо товарища приговаривал Зуров.   — Кхм, Ипполит, а это?.. — спросил юноша, глядя на изучающую его девушку.   — Маргарет Земцова, молодой человек. — ответила рыжеволосая, потянув руку для приветствия, выбравшемуся из объятий, молодому человеку. — Простите, но никак не могу вспомнить вас…   — Эраст Фандорин. — пожав кисть руки в перчатке ответил юноша. Её будто бы водой окатило. Как можно было его забыть.   — Ох, прошу прощения, родной ты мой! — громко воскликнула Земцова и крепко обняла молодого человека за плечи, расцеловывая его щёки. — Не узнала уж совсем! Прости! Как ты? Как служба? — впервые её голос был настолько громким и радостным.   — Как можно быть такой некультурной и мужеподобной женщиной… — фыркнула девушка за пианино себе под нос.   — Прошу прощения, мадам? — голос резко стал тише. Маргарет отпустила сыщика и медленно повернулась к юной особе. Рыжие волосы у нее скрывала шляпка, а глаза были, а голубые глаза хлопали от удивления того, что её услышали. Земцову явно задели эти слова.   — Вы это мне? — удивлённо спросила девушка.   — А вы видите здесь других дам?   — А что же это я вам такого сделала?   — Вы оскорбили меня. — отрезала Земцова, испепеляя собеседницу своим взглядом. — Может извинитесь, хотя бы?   Зуров, Фандорин и французский журналист уже были готовы оттаскивать девушек друг от друга, пока эту затянувшуюся паузу не прервал женский голосок.   — Товарищ генерал, от генерала-аншефа фон Дорна прибыли ротмистр Зуров и младший унтер-офицер… — её зелёные глаза остановились на компании из трёх людей. Девушка была одета в тёмно-синий мундир (принадлежность к третьему отделению), сине-красную фуражку и чёрные штаны. Кудрявые, от природы, рыжие волосы были собраны в задний хвост, лицо было также загорелым, как и у большинства.   — Я уже об этом знаю, мадам. — ответил Соболев. — Проходите, вы уж совсем забегались со службой.   — Кхм, что вы… Мне нужно идти к… У меня поручение. — отмахнулась девушка и, мимолетно поглядев на французского журналиста, хотела уйти.   — Маш, подожди! — окликнул её юноша. Тут уж отвертеться было нельзя. Она послушно развернулась и прошла к этому сыщику и двум гусарам, причём один старался придержать другую. Девушка остановилась перед гусарами и, мотнув головой, сняла фуражку. — Думаю, вы её помните. Ипполит, Маргарет, прошу, знакомьтесь. Моя подруга, Мария…   — Коллежский секретарь Мария Николаевна фон Дорн. — закончила его фразу девушка.   — Я вас помню, вы с господином Фандориным тогда, при нашей первой встрече, в покер пришли. — с приветливой улыбкой Земцова пожала руку, явно не жалеющей тут находится, девушке.   — Да, верно… — нехотя ответила фон Дорн.   — Аль дед сюда запихнул? — поинтересовался Зуров у юной особы, потрепав её по плечу.   — Нет, сама пожелала. — отрезала Мария и вырвала свою руку из рукопожатия. — Мне нужно идти. Рада была вас вновь увидеть, может ещё свидимся. — она надела фуражку на макушку и поспешно ушла, не глядя ни на кого. Девушка в платье демонстративно кашлянула и таким образом привлекла внимание новоприбывших и молодого сыщика.   — Забыл представить вам. Знакомьтесь, Варвара Андреевна Суворова. — представил особу в шляпке Фандорин. Юноша говорил заикаясь уже какой раз. Потрясение или контузия?   — Рад с вами познакомиться, Варвара Андреевна. — гусар приветливо улыбнулся, но не двинулся даже, чтобы поцеловать руку дамы для приветствия. Это удивило его спутницу, дурной тон ведь как никак.   — Надеюсь, мы с вами поладим, Варвара Андреевна. — окинув её взглядом, нехотя сказала Маргарет.   — Я тоже на это надеюсь. — Суворова будто бы наигранно улыбнулась девушке.   — А вы как сюда? Проездом или?.. — Эраст вновь слегка заикался.   —Заикаешься? — Зуров отвел двух своих близких людей в сторону. — Контузия? Хаха! Ерунда, пройдет! Меня под Кокандом взрывной волной так приложило! — сообщил он остальным присутствующим. — Месяц зубами клацал! Видишь ли стаканом в рот не попадал! — мужчина громко посмеялся. — Потом ничего, отпустило!  — А мне и не рассказал, бесстыдник! — она не осуждала, скорее смеялась. Живой ведь… Уже радует.   — Не для твоих прекрасных ушей эти рассказы, Маргарет. — он продолжал вести двоих ближе к генералу. — У нас ведь как получилось, Эразм. Полк то наш на на границе остался, а меня отослали сюда, а вот эта столь чудесная дама за мной увязалась. Ну вот как отказать таким глазам в крохотной просьбе. — Зуров взял любовницу под руку и подошел к курящему Соболеву. — У вас говорят место по-жарче… Как, ваше превосходительство, найдутся для нас вакансии?   — Для таких-то молодцов, да и тем более прибывших от генерала-аншефа фон Дорна, найдется. — достав сигару изо рта ответил генерал.   — Благодарю вас. — сказал гусар и огляделся. Все пялили на эту компанию, как на сумасшедших. — А кстати ка, господа, не заложить ли нам бантишка? Ну что вы все по углам, да в шахматы! Ну право слово. — мужчина взял небольшой столик и передвинул его в центр клуба. — Прям как-то не по-русски. Тебя, Эразм, не приглашаю. Тебе чёрт ворожит. — юноша уселся на кресло, а буфетчик придвинул стулья.   — Ну, разве что по маленькой. — произнес мужчина в красном мундире. — Полковник Лукан. — он пожал руку новоприбывшему гусару. — Для укрепления боевого товарищества!   — Именно для укрепления и исключительно по маленькой. — сев на свой стул, Ипполит потянулся за привезёнными колодами карт, пока полковник и дама усаживались по местам. — Заход по сотенке. Ну, кто ещё, господа? — он обернулся и увидел мужчину в казачьей шапке. — Я вижу вы желаете. —тот послушно уселся рядом.   — А дама тоже с нами? — спросил Лукан, посмотрев на уверенную в себе девушку.   — А чего бы и нет? Она уж может посоревноваться с многими. — ответил Зуров, переведя взгляд на любовницу.   — У меня был хороший учитель, который меня нагло обыгрывает. — улыбнувшись сказала Земцова. Один из журналистов возмутился этой игре и поспешно ушел из шатра. А игроки уже закурили сигары. К удивлению полковника, Маргарет также курила. Что ж за женщина такая? Да, здесь была девушка-военный, но чтоб курить и в покер играть… Это уж слишком удивительно.   — Господа, ну что за дрянь вы пьёте, а? — возмутился гусар. — Семён, ты из английского клуба? — спросил он у буфетчика.   — Так точно, ваше сиятельство. Только Селифанс. — уточнил буфетчик.   — Ты что же, братец. Ипполита Зурова будешь оранжадом поить? — Семён почти сразу принес бутылку дорого алкоголя. — Давно бы так!   — Сейчас начнется песня… — вздохнула Земцова.   — Не драматизируй, Маргарет. — усмехнувшись ответил Зуров. Почти сразу после этого зашли солдаты в тёмно-синих мундирах и увели с собой журналиста и Варвару. Рыжеволосая посмотрела на это и, усмехнувшись, продолжила игру.  ***  Фандорин почти незаметно проскочил в уже до боли знакомый шатер с небольшой тарелкой еды и стаканом чая. Алкоголь хозяйка не жаловала вовсе. Он надеялся незаметно поставить все и уйти, но к его удивлению девушка вернулась раньше с папкой бумаг. Она вздёрнула бровью и, пройдя внутрь своего шатра, спросила:   — Что ты тут делаешь?   — А… — Фандорин замер со стаканом чая в руках. Он не знал, что и сказать даже. — Я тебе ужин принес…   — Спасибо, не стоило. — фон Дорн сняла фуражку и кинула её на стул. — Иди, там в клубе веселее, чем здесь. Мне ещё с этой волокитой разбираться.   — Я… — замялся юноша. — Я хотел обсудить с тобой последние события и спросить твое мнение. — он достал из кармана помятый лист бумаги.   — Моё? Удивительно… Не думала, что моё мнение тебя интересует, особенно после появления Суворовой. — Мария кинула папку на свою койку. Его глаза неловко начали бегать по комнате. — Ну и? Что ты хотел обсудить?   — По поводу подмены шифра! — Эраст сел на койку и, достав карандаш из штанов, начал показывать что-то на своем листе.  *** Земцова сидела в телеге, на сене. Мундир был расстегнут, из-под него виднелась белоснежная, заношенная рубаха. Она устала от покера и пьяных песен офицеров. Веселье она, конечно, любила, но сейчас это был уже небольшой перебор. Раз точка горячая, нужно бы уже отдохнуть. Из клуба вышел разъярённый от проигрыша полковник Лукан.   — Сущий дьявол, шулер! — возмущался себе под нос мужчина. Из шатра же доносился довольные возгласы гусара. Рыжеволосая обернулась и тихо посмеялась на это. Своё то она давно уж проиграла и довольная ушла оттуда, тут видимо полковник слишком ранимым оказался. Когда Лукан ушел, она устремила свое внимание на звёзды, а из клуба уже почти что вывалился офицер. Видно хотел за обиженным полковником хотел пойти. Мундир был полностью расстегнут, взгляд уже полностью пьяным, да и сам он чутка пошатывался. Когда карие глаза заметили столь любимую сердцу девушку, мундир сразу же был застёгнут, а походка стала более уверенной. Гусар подошел к телеге и сел рядом со своей любовницей. Она слегка подпрыгнула от такого, но, обернувшись, поняла, что бояться нечего. Девушка окинула его взглядом и нежно улыбнулась.   — Экое Белвью, ангел мой, природа. — начал разговор Зуров. — Кстати, не желаешь пари?   — Твои пьяные мысли меня интересуют всё больше и больше. — проведя пальцами по кисти руки ответила Земцова. — Что за пари?   — Хах, вот, если я угадаю того, кто первый выйдет из этого шатра, ты мне подаришь… — интригующе замолчал гусар. — Поцелуй. Если не угадаю, обрею голову наголо, как башибузук. Честное гусарское. — девушка посмеялась после этих слов.   — Поцелуй значит… Даже и не знаю… — она хитро улыбнулась.   — Да и у тебя риск минимальный. Там в шатре человек тридцать! Ну?   — Ну, кто? — продолжая улыбаться спросила Маргарет.   Офицер повернулся к шатру и ненадолго задумался:   — Ну, кто? Полковник Саблин. — ответил он. — Нет! Нет. Маклафлин. Нет… Хм… Буфетчик Семён, вот кто! — мужчина резко закашлял, а его собеседница с интересом наблюдала за шатром клуба. — Прошу прощения, ангел мой.   Буфетчик и правда вышел из шатра с небольшой металлической миской воды.   — Это чудо! — воскликнул гусар.   Семён вылил воду и начал протирать миску, лежащим на плече, белым полотенцем.   — Ох, дождя бы не было бы. — посмотрев на небо сказал он. Будто бы наигранно.   — Это чудо! Это знак свыше! — Зуров не дал даже и опомниться своей даме, как сразу же повалил её на сено и соединил их губы в страстном поцелуе. Алкоголь полностью одурманил его разум целиком и полностью. Он сминал её губы с каждым разом всё больше и больше, доводя весь этот поцелуй до припухлости и покалываний этих алых женских уст. Его язык ловко проскользнул внутрь, не давая даже хоть какую-то возможность на передышку. Страсть по-настоящему охватила их и дурманила разум. Благо буфетчик ушел, а то застал бы за чем-то непристойным… Маргарет невольно разорвала этот поцелуй, чтобы просто лишь отдышаться. Она смотрела в эти карие глаза по-настоящему завороженно. Офицер же навис над ней и рассматривал её опухшие от поцелуя губы.   — Правда говорят, нечисто играешь! — переводя дыхание сказала девушка.   — Ну что же ты, ангел мой! Я чист перед тобой, как эта Луна. — улыбаясь ответил Зуров.   — Да уж, если б я смогла бы её ещё рассмотреть! — посмеялась Земцова.   — Это что же, Луна лучше меня? Обижаешь, ангел, обижаешь.   — Нисколько! Только вот меня смущает, что люди могут нас… — она замялась. — Заметить…   — Захотят, пройдут мимо. — невозмутимо ответил Ипполит.   — Кхм-Кхм! — Маргарет пихнула его в плечо.   — Что? Тебя это смущает? — удивился гусар.   — Погоди… — девушка аккуратно спихнула с себя любовника и присмотрелась к небу. Звёзды закрывало что-то большое… — Что это там?   — Что, что… — Зуров попытался усесться на телеге после того как его оттуда почти что скинули. — Воздушный шар. Прихоть турецких офицеров, мол красиво. Слава богу, что не беспилотник.   — Ты слышал, что говорил Лукан после того как того журналиста и Суворову увели? «Наверняка опять из-за этого Яблокова»… А если именно этим был озабочен Фандорин? Да и этот шар меня напрягает. — Земцова соскочила с телеги и, подойдя ближе, попыталась приглядеться к воздушному шару.   — Намёк на то, что нам нужно направиться туда и всё проверить? — вздохнул офицер.   — Верно, поэтому поднимай свой зад и за конями. — рыжеволосая сорвалась с места, как ужаленная. Через мгновение её и след простыл. Зачем нужно было просить идти за лошадьми, если она сама вполне может добежать?  ***  Коней гусары гнали как никогда. Точнее девушка гнала, как сумасшедшая, а офицер лишь пытался поспеть за ней. Видно, уж слишком, пару бокалов алкоголя на неё повлияли. Было принято решение больше этой даме не наливать. Лишний раз не хочется срываться с места из-за воздушных шаров.   Скорость её коня увеличилась, когда шар опустился на землю. Вдруг кто-то погиб? Нужно, хотя бы, удостовериться.   Гусары прибыли уже под конец всего процесса. Шар упал довольно далеко от самого лагеря. Фандорин беседовал с генерал-лейтенантом Мизинов неподалёку от корзины самого шара, солдаты стояли где-то в стороне, а госпожа фон Дорн передавала что-то человеку в корзине, видно Варваре Андреевне.   — Ох, господа, а что же это вы здесь делаете? — Мизинов посмотрел на гусара, который здесь не особо-то по своему желанию.   — Увидели воздушный шар и решили проверить что тут происходит. — ответила Земцова, посмотрев на молодую офицершу. Её взгляд был явно далёк от всей этой неразберихи. Она записывала что-то в маленькую записную книжку с такой нежной и наивной улыбкой.   — Кхм, так что произошло? Почему воздушный шар турков вдруг оказался здесь? — поинтересовался Зуров, прерывая наблюдения своей любовницы. Она будто бы игнорировала весь этот разговор и поспешно удалилась к внучке генерала. Та её и не заметила вовсе, юная особа делала какие-то пометки у себя и продолжала глупо улыбаться. Фон Дорн закрыла записную книжку только тогда, когда почувствовала горячее дыхание сзади.   — Прошу прощение, я вас напугала. — извинилась Маргарет перед напуганной особой.   — Что вы… Это мне нужно извиняться, все работой занимаются, а я ерунду какую-то пишу. — Мария поспешно спрятала блокнот к себе под мундир.   — Не думаю, что вы занимаетесь «ерундой». Вы молоды, это свойственно… Хотя, мне самой недавно двадцать шесть стукнуло. — приветливо улыбаясь сказала Земцова. — Что вы писали? Мне интересно, ведь при нашей первой встрече вы были холодны, как лед.   — Кхм, это по работе. — она перевела взгляд на землю.   — Расскажите?   — Не думаю, что это вас может заинтересовать.   — Разве? — удивилась Маргарет. — Кто это? Фандорин или какой-нибудь офицер? — она хитро улыбнулась.   — Не понимаю о чем вы, мадам…   — Не стоит думать, что я глупенькая любовница Зурова. Вы ведь сейчас именно такого мнения обо мне? — девушка чуть усмехнулась. — Хотите верьте, хотите нет, но гусары я попала сама. А за несколько месяцев нахождения в лагере подметила, когда молодая девушка влюбилась в кого-то на службе. Ваша глупая улыбка, небольшое колебание руки и яркий блеск в глазах - те самые признаки, подмеченные мной.   — Это… — фон Дорн замялась перед такими аргументами, ведь эта девушка-гусар попала именно в точку. — Это всё бред.   — Да что вы? Правда?   — Да, я делала пометки по поручению, да и только.  *** Земцова впервые проснулась с таким прекрасным настроением. Её радовало то, что именно здесь горячая точка? Возможно.   Она впервые прихорашивалась перед зеркалом, поправляла волосы, делала какой-никакой макияж и даже открыла небольшую шкатулку с украшениями, зачем-то взятую с собой. Земцова ради собственного развлечения напевала себе какой-то мотив под нос, пока на входе шатра не раздался чей-то голос.   — Госпожа Земцова, я могу к вам зайти? Это… Это по поводу вчерашнего. — фон Дорн говорила неуверенно и запинаясь.   — Входите-входите! — рыжеволосая лишь поправила халат на своей ночнушке и продолжила рыться в шкатулке. Гостья прошла внутрь шатра, она выглядела точно также, как и вчера. — Что вы хотели?   — Я хотела извиниться за свою грубость вчера… Простите, я в последнее время на нервах. — оправдывалась девушка, опустив глаза в пол.   — На вас уж я обиды не держу, да и извинения ваши приняты. — поправляя макияж, ответила Маргарет. — Что-то ещё?   — Я… — гостья замялась. — Простите, что отвлекла. Думаю, мне лучше пойти… Генерал, наверняка, меня уже ищет.   — Нет-нет, подождите! — остановила её Земцова. — Вы ведь зачем-то другим пришли, верно?   — Нет, ерунда… Не беспокойтесь. — Мария уже направилась к выходу.   — Говорите же. Чем больше я тут буду засиживаться, тем больше соскучиться по моей персоне один привлекательный мужчина, да и меньше по времени пересекусь с этой вашей Варварой. — она отложила зеркало и посмотрела на свою гостью. — Так о чем вы хотели поговорить? Не бойтесь меня, я никому не скажу. Ой, как там говорят… Честное гусарское! Вот как.   — Ох… — нервничая девушка начала хрустеть костяшками пальцев. — Вчера вы… Мои записи… Вы вчера угадали по поводу моих записей.   — Да? Как интересно… — Земцова радостно улыбнулось. — Какой офицер вам по душе? Надеюсь не Зуров?   — Нет-нет! Я бы и не посмела! — оправдывалась фон Дорн. — Я… Я не могу назвать вам его имени.   — Тогда я вам ничем помочь и не смогу. Если это тот же Эраст, ваш друг, к нему один подход. К другому мужчине соответственно другой. — Маргарет достала из шкатулки браслет с рубинами.   — С чего вы взяли, что я хочу попросить помощи?   — Простите за грубость, но по вам это видно. — на эти слова зрачки гостьи расширились. — Вас здесь считают за свою, вы - часть этого лагеря как солдат, а не как женщина. Слухи распространяются, пусть и медленно, но распространяются. Вы уже, наверняка, знаете о моих «похождениях». Верно? — юная особа лишь кивнула. — Не томите, кого вы так безответно полюбили?   — Господина Шарля д’Эврэ… — пролепетала фон Дорн.   — Кого-кого? Впервые слышу о таком господине. Что это за француз такой? — застёгивая браслет сказала девушка.   — Он журналист… — ответила Мария будто бы её сейчас допрашивали из-за подозрений в измене родине. — Вы его видели вчера, он с Варварой Андреевной сидел за пианино.   — А, этот странный тип? Теперь то понятно кто он. — воспоминания были, как в тумане, из-за алкоголя вчера. — Французов не привлекают девушки-военные? Или вам мешает Суворова?   — И то и другое… Я не могу ему даже и признаться. — с грустью ответила рыжеволосая. — Я как только сюда приехала, его заметила. Он вроде как тоже меня заприметил, начал от подкатов других защищать, пригласил даже на пикник, но я, дурёха, сначала согласилась, а потом, когда все надоели со знаками внимания, грубить начала… А теперь уж…   — Да уж, как всё типично. Прямо не война, а сериал о любви где я людей свожу. — она встала с кровати и отодвинула из-за стола большой стул. — Чем он вас так привлек?   — Галантный, обаятельный, симпатичный и… Он мне просто понравился!   — Ясно, из оков семьи выбрались и в первого встречного влюбились. — Земцова окинула взглядом свою собеседницу. — Бывает, что уж поделать. Вам что конкретно от меня нужно? Влюбить его?   — Нет! — воскликнула Мария. — Просто привлечь внимание…   — Хоть по-лёгкому пути пошли. Что уж… Помочь, так помогу я вам, но вы ведь знаете… Ничего в этом мире не делается просто так. — она хитро улыбнулась.   — Что вы хотите? Денег?   — Нет, что вы… Варвара Андреевна вчера так и не извинилась за свою грубость, поэтому вам нужно просто этого вашего д’Эврэ полностью переманить на себя. — объяснила Маргарет и жестом пригласила гостью на стул. — Если готовы, милости прошу. Юная особа поколебалась несколько мгновений, а затем медленно подошла к стулу и села на него. — Ох, за что ж мне это…— она осмотрела весь масштаб катастрофы, затем нашла в кармане, лежащих на полу брюк, телефон (не стоит знать, что тут происходило ночью). Поспешно она набрала контакт и надеялась на хорошую связь. — Ипполит, мне нужна твоя помощь! Это срочно! — сидящая на стуле, девушка буквально опешила от таких звонков. Об интрижке двух гусаров тут пока знал только Фандорин, да и теперь юная девушка.   — Ангел мой, дело и прям не требует отлагательств? — офицер стоял на улице, пока внутри шатра офицеры проводили своеобразное «собрание».   — У меня тут… Не важно! Нужно к швее заглянуть, платье заказать, а я прям не могу. — снимая с гостьи фуражку ответила Маргарет. — Тут работы на несколько часов.   — Не понимаю… Кто тебя работой завалил?   — Не важно! — бросила она, затем выключила в звонке звук и спросила у девушки. — Мерки свои знаешь?   — Да, сейчас… — фон Дорн нервно достала записную книжку и протянула её рыжеволосой. Она поспешно листала блокнот и, найдя листок с записанными мерками, сфотографировала его и, отправив своему любовнику, включила звук.   — Я тебе мерки отправила. Прошу, зайди к швее и поторопи. До вечера платье должно быть готово или мой гнев снизойдет на нее.   — И что ты задумала?   — Сюрприз… — хихикнула Земцова и посмотрела на нервную гостью. — Для француза. Всё, целую и, пожалуйста, побыстрее! — она сбросила звонок и, положив мобильное устройство на стол, посмотрела на волосы молодой особы. Девушка вздохнула и, почесав затылок, потянулась к своему рюкзаку.  ***   — Маргарет, позволите войти? — был уже вечер, когда гусар оказался возле шатра своей любовницы с бумажным пакетом в руках. Девушка лишь выглянула из своего жилища в накинутом на плечи мундире. Её лицо уже было полностью уставшим.   — Спасибо, что хоть не ночью. — Земцова забрала пакет себе. — В клуб ещё не все стеклись?   — Часа три может ещё не вылезут никуда, черт знает, что у них тут творится. — Зуров изучил взглядом лицо рыжеволосой. — И всё же мне интересно… Зачем тебе так срочно понадобилось платье?   — Это не мне. — отрезала девушка. — Мне пора, а то времени вообще не остается! — она быстро поцеловала мужчину в щёку и скрылась в шатре.   Фон Дорн уже было и не узнать. Кудри были аккуратно уложены, на лице был макияж со стрелками и красной помадой на губах, кожу кое-как удалось осветлить с помощью народных, косметических и прочих средств. Результат спустя столько часов хоть как-то порадовал Земцову. Девушка поставила пакет перед коллежским секретарём. В нем лежало чёрное платье ниже колена с пышными рукавами. Пока Мария рассматривала платье, Маргарет искала в шкатулке свой золотой пояс со змеями, затем кинулась искать туфли (на войне это обязательно нужно).   — Вот, это подойдет. — она протянула пояс с туфлями девушке и указала взглядом на ширму. Та лишь молча встала и ушла переодеваться.   В ожидании Земцова выпить таблетку от больной головы и перекусить яблоком, которое она вчера принесла сюда.   Фон Дорн вышла из-за ширмы довольно неуверенно, а гусар лишь подскочила и подошла к гостье вместе с небольшим зеркальцем. Пока девушка рассматривала себя, Земцова себе и места не находила. Чего-то в её работе не хватало. Небольшое раздумье… Наконец её осенило, и она подошла к шкатулке.   — Помните одну известную песню Мэрилин Монро? — роясь в украшениях спросила девушка.   — Нет… — стыдливо ответила фон Дорн.   — Ну что ж вы так… — огорченно сказала Маргарет и, взяв что-то из шкатулки, подошла к собеседнице, навевая что-то под нос. — … Лучшие друзья девушек - это бриллианты. — она одела на тонкую шею внучки генерала ожерелье с несколькими бриллиантами. — Это подарок, носите с удовольствием.   Коллежский секретарь почти что ахнула от такого подарка. Росла она, можно сказать, в роскоши, но чтоб ожерелье с бриллиантами дарили просто так… Да никогда. От шока она даже не могла связать и слова. На лице была лишь широкая улыбка, а из глаз предательски начали литься слёзы радости. Девушка прямо-таки со всей радости кинулась обнимать Земцову, параллельно благодаря за помощь.   — Тихо-тихо! Удушите же! — прохрипела Маргарет.  — Простите-простите! — фон Дорн отстранилась от гусара. — Я так вам… Благодарна! Не думала, что вы вообще поможете.   — У нас уговор, не забывайте.   — Да… Конечно. — рыжеволосая опустила свой взгляд в пол. Сейчас с ней поступают равно также, как с Земцовой поступала госпожа Бежецкая. А ведь она поклялась никогда не использовать людей для своих целей. — Но как мне себя с ним вести? Я же ведь ныне далека от флирта и обаяния…   — А к Варваре Андреевне все липнут из-за её обаяния? — удивилась Маргарет и, взяв штаны и чистую рубаху, скрылась за ширмой. — Они женщин не видят месяцами, вот и окружили её, а от вас отстали из-за вашего деда и первоначальной защиты от француза, так ведь?  — А вы? Из-за того, что вы сразу предстали как солдат?   — Тут это вполне может быть, а вот в лагере полка, скорее всего, из-за Зурова. — она тихо посмеялась. — Когда за спиной появляется ротмистр, становится не до подкатов. За этим было смешно наблюдать… А что касается вас. Неужели семья одобрит этого француза?   — Разве он меня заметит? Пусть внешне я и изменилась, но сама по себе осталась такой же.   — Ему придется это сделать. — фыркнула Земцова. — Если не заметит, я его на дуэль вызову. Весь день старалась ради этого idiot français!    ***  Журналистский клуб был уже наполнен офицерами и журналистами нейтральных стран. Зуров, как и обычно, завербовал большинство в покер, Фандорин делал пометки на своем листе, Варвара вновь пела под прекрасную игру француза на пианино, генерал Соболев пытался наблюдать за юной особой, но Перепёлкин ему в этом мешал. Генерал уже встал из-за стола и удалился на улицу, чтобы отдохнуть от бесконечного лепета этого мужчины, да только тот увязался за ним. Бедняга.   В шатер, наконец-то, явилась замученная по виду Земцова. Она лишь прошла к столу где проходила игра в покер и села на стул.   — Сегодня вы какая-то хмурая, Маргарет. Неужто весь день проведенный в шатре вас так замучал? — спросил полковник, ожидая того момента, когда гусар откроет новую колоду.   — А вы, полковник, я смотрю на ошибках не учитесь, раз вновь играете? — вздохнула Земцова.   — Да вы…   — Господа-господа! Давайте без ссор. — прервал их Зуров. — И всё же, лично мне, интересно чем вы занимались? — он перевел взгляд на любовницу.   — Так я вам всё и рассказала. — усмехнулась девушка. — Раздавайте же, не тяните.   — Господа, а это?.. — Лукан перевел взгляд на вход в клуб. Его соперники сделали тоже самое. Земцова, увидев это, ухмыльнулась. В шатер зашла скованная фон Дорн. Удивились этому, мягко говоря, все. Замученная работой, неприметная девчонка стала походить на столичную девушку из высших слоев общества. Фандорин вовсе выглядел так, будто его окатили ледяной водой. Игра пианино тот час же утихла, а сам журналист подавился собственной слюной.   — Ставлю пятьдесят рублей, что сейчас её облепят большинство здесь присутствующих. — тихо сказал гусар.   — Я свою работу оцениваю на все сто. — ухмыляясь сказала Маргарет.   — Так это ваша работа? — удивился Лукан.   — Верно, но это не для вашего похотливого старого ума. — она наблюдала за тем, как юную особу заваливают комплиментами и окружают со всех сторон. — Где мои сто рублей?   — И мои пятьдесят. — они оба устремили взгляд на полковника. Мужчина прямо-таки кипел от злости.   Фон Дорн старалась подражать уверенности бывшей актрисы. Она игнорировала все знаки внимания и порвалась к столу где уже ожидали свои деньги гусары. В её глазах читалась растерянность.   — Чего это вы застыли? Дерзайте. Вон он даже подавился. — пересчитывая купюры сказала Земцова.   — Я не… Я не могу. — растерянно ответила девушка.   — Это вы ради д’Эврэ всё затеяли? — поинтересовался довольный офицер.   — С чего вы это взяли? — заикаясь спросила Мария.   — Его кашель был слышен за версту.   — Ты как никогда прав. — убрав деньги в карман штанов сказала Маргарет.   — Оно и не удивительно. — фыркнул полковник и почти сразу удалился из клуба. Его карманы вновь начали разорять.   — Вам помочь, дамы? — спросил Ипполит.   — Не стоит… — отмахнулась фон Дорн и посмотрела на выход. Ей бы и не дали уйти.   — У вас нет выбора. — улыбаясь почти пропела Земцова. Девушка на это лишь опустила голову. Не ожидала она такого внимания к своей персоне.   — В покер умеете играть? — спросил Зуров.   — Нет…   — Это печально… Есть у меня идея, только довериться вы мне должны.   — А может я просто подойду к нему?   — Варвара Андреевна его явно отпускать не хочет. — он акцентировал внимание на том, что журналист менял ноты и уже хотел вновь заиграть мелодию. — Так что?   — Предлагай уже. — не давая слово девушке, сказала Маргарет.   — Вместо денег поставим госпожу фон Дорн, поддадимся д’Эврэ и там уж посмотрим. — объяснял офицер шёпотом.   — Ипполит, это уж слишком…  — Нет! — воскликнула коллежский секретарь и тут же сорвалась с места к выходу. Двое офицеров ей уж было хотели преградить дорогу и это у них вполне получалось. — Пропустите меня, прошу.   — Госпожа фон Дорн, не хотели бы вы прогуляться со мной под звёздами? — спросил один из мужчин.   — Нет, пропустите меня. — она пыталась оттолкнуть офицеров от выхода, но те будто прилипли к одному лишь месту. Это заметили и двое гусаров, и Фандорин. Они уже хотели разогнать этих двоих наглецов своими методами, а может и на дуэль вызвать, да только им помешала громкий звук, закрывающейся крышки пианино. Все присутствующие были ошарашены этому, как и выходке офицеров. Мешать им они не хотели, не соображали тут почти что все.   — Господа, прошу меня простить. — журналист говорил это с акцентом, который так и резал слух. Что уж ожидать от француза. — Мадам фон Дорн пообещала эту прогулку мне, поэтому прошу отойти и не мешать нам прекрасно проводить этот вечер. — он довольно решительно отодвинул одного пьяного офицера от выхода и, пропустив вперед девушку, покинул клуб.   — Лучше б рот не открывал. — прокомментировал всё это Зуров.   — Тебя только это волнует? Меня вот, например, то что с какого-то хрена они о прогулке договорились. — возмутилась Земцова.   — А мне ничего не хотите объяснить? — спросил Фандорин. Его вся эта ситуация в принципе заставила отвлечься от расследования.   — Я бы тоже пожелала услышать эти объяснения. — встряла в разговор Суворова.   — Кхм, а не хотите ли, господа, в покер? — отнекиваясь спросила Маргарет.  *** Девушка шла как можно дальше от этого клуба. Она желала больше никогда там не появляться. Она не понимала всей этой неразберихи вокруг нее. До войны она была почти такой же, да только её чувства отвергли и не вертелся вокруг нее каждый первый. Что же это… Земцова правду говорила. Не важна офицерам душа… Им бы только красивую обложку, да и только. Зачем же тогда журналист заступился за нее? Сам-то лишь наблюдал. Не подошел, не поговорил, а лишь смотрел. Хаски сейчас идет за ней следом, добивая её этим? Нервы и так на пределе, а он ещё и нагнетает своим присутствием позади.   — Да что вы ходите за мной?! — фон Дорн обернулась и почти что высверлила взглядом дырку в французе. — Помогли, спасибо конечно, но не нужно следить за мной!   — Тише, мадам. — он вновь пытался говорить по-русски. — Я лишь хочу удостовериться, что с вами всё будет в порядке по пути к шатру.   — С чего бы? Я вам нагрубила тогда, да и вас, наверняка, ждет Варвара Андреевна. — она вздохнула. Её голос стал тише и спокойнее.   — Я заметил, что вы их испугались, это было видно. Я просто хочу помочь. — д’Эврэ держал дистанцию, будто бы боясь подойти.  — А моя грубость? Вас это тогда задело…   — Не спорю, но пора бы отпустить эти обиды, не так ли?   — Ох… Давайте всё же по-французски? Ваш акцент мне по ушам бьет. — сказала Мария на неплохом французском. С детства же ведь обучали как никак.   — Как скажите. — наконец журналист говорил расслабленно. — Помнится мне, вы согласились на пикник со мной. Сейчас, конечно же, об этом не столь уместно говорить… Но вы всё ещё согласны?   — Дайте ка подумать… — она ненадолго задумалась, затем посмотрела в голубые глаза француза. Невольно на лице появилась улыбка полная смущения, а щёки залились краской. Сердце вовсе хотело выпрыгнуть из груди, пусть их и разделяли какие-то ничтожные пару метров. — Раз теперь ко мне внимания не меньше, чем к Варваре Андреевне, на пикник со мной могут надеяться сразу несколько мужчин.   — Это значит нет?   — Это значит, господин д’Эврэ, что я подумаю над вашим предложением. Однако война может помешать всем этим планам. Я всё-таки, в первую очередь, солдат, а не дама. — фон Дорн хотела уже закончить этот неловкий диалог, поэтому начала чуть отходить назад.   — Могу ли я тогда расчитывать увидеть вас завтра в клубе?   — Если я смогу вырваться, то моё присутствие будет вас раздражать ещё раньше. — усмехнулась девушка.   — Ваше присутствие нисколько не раздражает меня, а лишь наоборот… В какой-то степени радует. — на лице француза скользнула небольшая улыбка.   — Да неужели? Вы всем дамам так говорите?   — Честно говоря… — он чуть посмеялся. Неловкость так и летала в воздухе. — Только вам, мадам фон Дорн.  ***  — А теперь наконец соизволите посветить нас в то, что тут происходит? Кто такой Яблоков и почему все говорят про Плевну? — потушив сигарету, спросила Земцова.   — Ох, это слишком долгая история… — Фандорин потянулся за своими листами с записями.   — Маргарет, а оно нам надо? Мы приехали сюда служить, а не ввязываться в какое-то расследование. Мне уже хватило неразберихи в Петрограде. — выпивая бокал алкоголя, сказал гусар.   — Оно и заметно, как ты служишь. Так что, Эраст? — она посмотрела на юношу. — Что у вас тут?   — Началось всё с того, что кто-то в зашифровках заменил Плевну на Никополь. Сейчас большинство думает на господина Яблокова, жениха Варвары Андреевны. — начал свой рассказ Эраст. — Когда я почти узнал о том кто доставил злосчастную записку, двух молодых людей убили почти на моих глазах, а меня самого попытались взорвать.  — Ох, боже… — ахнула Маргарет. — У вас есть подозреваемые?   — Да, вот взгляните, если вам это интересно… — юноша протянул гусару помятый листок с заметками.   — Благодарю. — улыбнулась девушка, приняв заметки сыщика. — Итак… А те кто зачёркнуты? — спросила она тише.   — Ошибочные обвинения…   — А, теперь поняла. — девушка пробежала глазами по листу. — Соболев, Маклафлин… Перепёлкин? — она усмехнулась и вздёрнула бровью. — д’Эврэ? Кхм… Интересный список конечно…   — Вы подозреваете господина д’Эврэ, Эраст Петрович? Не ожидала от вас такого… — разочаровано сказала Суворова.   — Вполне это может быть и он. — в защиту юноше сказала Земцова. — Журналисты всегда мутными были.   — И это из-за того, что они опубликовали ту статью год назад? — поджигая сигару спросил Зуров.   — Какую статью? — спросила Варвара.   — О, какую статью…   — Не важно какую! — прервала его слова девушка. — Эраст, если вам понадобиться наша помощь, мы всегда за. Так ведь? — она посмотрела на любовника.   — Разумеется. — не задумываясь ответил Ипполит. — Эразм, пусть ты всегда в какую-то чертовщину влезаешь, я и Маргарет всегда поможем тебе из нее вылезти или залезть больше.   — Ипполит! — возмутилась девушка.   — Молчу.  ***   Утро у фон Дорн, по сравнению со вчерашним вечером, не задалось. Постоянная бумажная волокита и пробежки по поручениям Мизинова. Его тоже можно понять, столько всего навалилось, а другие дела никуда не деваются. Вот и приходится всё поручать другим.   Девушка то и дело могла отвлечься от работы и погрузиться в свои воспоминания о вчерашнем вечере. Сердце так и трепетало от мысли о его глазах, голосе и в принципе от его образа в голове. Хотя, на задворках своего сознания, она понимала, что если бы не старания Земцовой, журналист не сделал первый шаг вновь. Это расстраивало, причём очень даже сильно… Задевало до глубины души. Порой от таких мыслей, коллежский секретарь швыряла что-то со своего стола прямо в стену. Она сама ранила собственную душу этими мыслями.   От жары фон Дорн собрала лентой волосы в хвост, как и всегда. Вместо веера она использовала фуражку и то это не особо помогало. От духоты она уже расстегнула верхние пуговицы своего мундира и оставалось лишь молиться о лёгком ветерке. Ненадолго она вновь задумалась о том, что вечером снова сможет увидеть этого француза. Нужно только работать, что успеть… В тишине она слегка усмехнулась, на лице появилась небольшая улыбка и лишь шаги за шатром мешали этому небольшому отдыху. И вдруг выстрел… Ещё один и ещё… Один за другим. Дуэль? Но зачем столько пуль? Да и выстрелы не прекращались. Девушка вскочила со стула, уронив его, и выскочила на улицу. Сослуживцы будто бы ничего и не замечали, всё было будто в порядке вещей. Коллежский секретарь побежала по звуку выстрелов, от такой спешки лента на волосах быстро упала. На месте её ждала занимательная картина. Пятеро офицеров в белых мундирах и господин д’Эврэ в светлом пиджаке стреляли в каменные мишени, неподалёку был буфетчик с большой корзиной, а рядом стояли Земцова и Суворова. Первая скорее смеялась для нее это было лишь забавы ради, а вот Варвара Андреевна закрывала уши от звука выстрелов. Фон Дорн кое-как отдышалась от такого забега, но показываться с самого начала не стала. Она встала неподалеку и лишь наблюдала.   — Всё господа! — сказал молодой юноша в белом мундире. — Я первый. — он надел фуражку на голову. Следом закончил и генерал.   — Первый ты, первый. — Соболев положил пистолет на табуретку и начал идти мишеням. — За молоком тебя только посылать. Ну и ординарца вы мне подсунули. Варвара Андреевна! — он указал на промах Мити и подошел к следующей мишени. — Эй, Перепёлкин!   — Мушка, ваше высокопревосходительство! — будто бы по бумажке сказал Перепёлкин.   — Сам ты мушка. — он указал на промахи. — Позоришь ты Соболевскую бригаду! — он подошел к собственной мишени. — Вот, учитесь!   — Господа, победа за мной. — полковник снял с руки перчатку и показал ей собственный результат.   — Чем же моя «W» хуже? — спросил журналист показав на свою мишень.  — А я настаиваю, что вензель для дамы выглядит именно так. — Зуров показал на отверстия пуль в виде сердца. — Ну, впрочем, в знак примирения…  — Господа, горлышко смочить. — наконец заговорил Семён.   — Я подготовил всем подарки - именные фляги. — после его слов буфетчик убрал с корзины ткань. И правда, внутри лежало несколько фляг с инициалами участников этого странного турнира. — Золотой вензель. Эразм, зараза, не приехал! «Е. П.»- Еремей Перепёлкин. — гусар передал флягу этому военному чудику. — «М. С.», ваше превосходительство, прошу. — генерал с радостью принял подарок.   — Семён, шампанское! — потребовал Лукан.   — Зачем, зачем? — Ипполит закончил передавать фляги и наконец забрал свою. — Я припас прелестный, крепкий ром. — он жадно сделал глоток из фляги.   — И с дамами даже не поделился, бесстыдник! — Земцова прибежала на ром словно он её только и интересовал. Их уже назревающую перепалку прервали бранные слова, скатившейся с пригорка девушки. Гусары будто по команде захлопали глазами, а Варвара Андреевна отпрыгнула. — Вы как, госпожа фон Дорн? С неба свалились?   — Не смешно. — фыркнула девушка отряхиваясь от пыли. Почти сразу к ней подбежал француз и помог ей встать. — Я услышала выстрелы и подумала, что тут что-то случилось.   — Случилось. — серьезно сказала Маргарет. — Этот бесстыдник мне не отдает ром!   — Простите, мадмуазель, но он не для вас. — Зуров закрыл флягу и отошел чуть дальше.   — Митенька, поделитесь с дамой ромом! — она с улыбкой начала подходить к молодому человеку.   — Ну так как, богини, кому приз? — поинтересовался Лукан, посмотрев на Земцову и Суворову.   — Какой приз? — коллежский секретарь посмотрела на журналиста.   — С кем поедете на пикник? Граф Зуров не в счет, господин журналист перекосил и явно сейчас занят другими вещами. — полковник посмотрел на уже блестящего от счастья француза.   — Я передумала. — сказала Варвара. — Что мне лучший стрелок… Мы не на охоте, я не утка. И потом, с одним я на пикник не поеду, у меня жених.   — Она про него вспомнила? — прошептала на ухо офицеру Маргарет. Тот усмехнулся.   — С двумя ещё куда ни шло. — она взяла бокал шампанского с подноса буфетчика. — Знаю! Рыцарский турнир! Конный бой.   — Как это? — спросил Соболев. Зуров же от таких заявлений подаваться собственным ромом, а фон Дорн в удивлении глянула на журналиста.   — Как гимназисты, по двое. Один - рыцарь, другой - конь. — объяснила Суворова. — С победившей парой еду на пикник.   — Прошу прощения, я вынужден покинуть этот турнир по собственной причине. — произнес д’Эврэ по-французски.   — С чего же это? Испугались, господин журналист? — спросил Лукан будто бы злорадствуя.   — Поиграли, да хватит. Мы с графом тут и так были из-за ваших уговоров, чтобы создать компанию. У меня дама, поэтому я не могу. — спокойно ответил француз. Эти слова ввели в ступор, стоящую рядом Марию. С каких пор всё так быстро завертелось?   — Полностью согласен с господином д’Эврэ. Даму я свою позабавил, да и хватит. — Зуров взял Земцову под руку. Это её явно смутило. — Развлекайтесь.   — Постойте! — выкрикнула им вслед Варвара. — Если победит пара господина д’Эврэ и господина Зурова, ни с кем на пикник не поеду.   — Вот и славно! Иди, разомни кости. — Маргарет будто и в радость было освободить свою руку от любовника.   — Вы не будете против, мадам фон Дорн? — Шарль посмотрел на смутившуюся девушку.   — От чего же мне быть против? Идите, не смею вам препятствовать… — поправив волосы, ответила коллежский секретарь. Журналист поцеловал руку своей собеседницы и, посмотрев в её зелёные глаза, ушел к офицерам. Варвара отошла в сторону, Лукан почти сразу схватил себе Митю, а Соболеву достался Перепёлкин.   — Так, Шарль, бросаем жребий. Чур, мой орел. — Зуров достал из кармана небольшую серебряную монетку и подбросил её. Журналист поймал её, будто бы нехотя, поймал её и перевернул себе на ладонь. Выпала решка, а значит конем быть гусару. Д’Эврэ запрыгнул на спину к офицеру, тот покряхтел. Не готов он был к таким нагрузкам.   Дамы стояли неподалеку. Земцова и Суворова что-то обсуждали, а фон Дорн смотрела за своим «рыцарем» на разваливающемся «коне».   — Можно! — Варвара Андреевна махнула платком и начала наблюдать за этим зрелищем.   — По-моему или Ипполит Александрович сейчас сломается в позвоночнике? — сказала фон Дорн, посмотрев на гусара.   — Не каркайте, госпожа фон Дорн! Сами со своим журналистом его потом чинить будете. — фыркнула Земцова.   — Ох, дамы, давайте не будем ссориться и просто хорошо проведем время. — Суворова встала между двумя офицершами и обняла их за плечи.   — А потом мы дружно будем собирать Ипполита Александровича… — тихо сказала коллежский секретарь и посмеялась.   — Госпожа фон Дорн! — выкрикнула Маргарет.   — Тише вы! Смотрите что творят! — радостно крикнула Варвара. И правда, интересное зрелище.   С криками полными азарта д’Эврэ и Митя скинули с «коня» генерала Соболева с помощью белой тесьмы.   — Что? Двое на одного! — генерал пытался выбраться из-под Перепёлкина. Буфетчик на это зрелище аж перекрестился.   Остались всего две пары. Митю уж прям слишком раззадорила первая победа, журналист в этом тоже не отставал, а вот Зурову и Лукану было так себе. Спины уже не выдерживали. Маргарет и Варвара смеялись, а коллежский секретарь, как и Семён, крестилась. А то вдруг и правда собирать офицеров и журналиста придется…  Митя один раз почти соскочил на землю, но полковник не дал ему упасть, несмотря на свою спину. Их пара пересеклась с Зуровым и его «наездником» и почти уже скинули француза вниз.   — Варенька! — голос еле был слышен из-за криков впереди. — Варенька! — Суворова обернулась и ахнула. Её жениха наконец отпустили. Она с замиранием сердце отпустила дам из объятий и подбежала молодому человеку.   — Тебя отпустили? — спросила девушка с надеждой.   — Не совсем. — ответил Яблоков. — Ночевать буду на гаупвахте, а днем в штабе. — он посмотрел на «бой» и задыхающуюся от смеха Земцову. Он был в шоке… Сколько он упустил за это время… — А что это они?   — Да ничего, так надо. — бросила Варвара Андреевна.   — А вот сейчас правда кажется, что у Ипполита спина сломается… — отдышавшись, сказала Маргарет.   — А я говорила! — гордо сказала фон Дорн.   — А… Ладно, я на минуточку! Меня отпустили только под честное слово. — Яблоков быстро поцеловал руку невесты. — Прости, всё.   — Ну слава богу… — Суворова погладила молодого человека по плечу. - Сегодня тоже тебе горяченьких пирожков принесу! — жених уже и убежал. Видно и правда спешит. — Теперь всё как-нибудь устроится. — она повернулась. Турнир продолжался.   — Не подходи, Перепёлкин, не прощу! — выкрикнул Соболев на Еремея.   Митя сорвал с пиджака француза повязку военного корреспондента и с радостным криком бросился в очередную атаку. Зуров и журналист тоже не собирались сдаваться. Соболев, как и девушки, смотрели на этот поединок с замиранием сердца. Лукан достал из мундира перчатки и кинул их прямо в лицо гусару. Тот аж опешил.   — Эй, это против правил! — возмутился Ипполит, но их с французом уже повалили на землю. Выигрыш за Митей и полковником.   Генерал, как и остальные смеялись, а две дамы подбежали к своим «рыцарям», чтобы удостовериться в их целости и сохранности.   — А вы говорили сломается! Вон, целый и ещё на несколько заездов готов! — выкрикнула Земцова, подойдя к гусару.   — Это о чем вы там беседовали? — поинтересовался Зуров пытаясь отсмеяться. — Ой, не могу!  — Не столь важно. — в качестве награды Маргарет поцеловала офицера в щёки. — Держался молодцом конечно, тут уж не поспоришь.   — Господин д’Эврэ, вы хоть целы? — взволнованно спросила фон Дорн, смотря в голубые глаза француза. Она то и забыла про то, что надо говорить на другом языке. Слишком уж переживала.   — Всё в порядке, мадам фон Дорн, не беспокойтесь. — вновь с акцентом ответил журналист. — Можете называть меня просто Шарль.   — А вы уж называйте меня Марией. Долой эти формальности. — коллежский секретарь облегченно вздохнула, а затем приобняла за плечи француза. Мужчина сначала опешил от этого жеста, но затем расслабился и, положив руку на плечо девушке, зарылся носом в её кудрях. На волосах был запах цветочных духов, который журналисту понравился настолько, что он даже не хотел расставаться с молодой особой, хотя это было не только из-за духов. Их объятия прервал выстрел полковника в бутылку шампанского.   — Ура, Варвара Андреевна, победа! — радостно выкрикнул Митя. Победители и Зуров уже подошли к буфетчику, чтобы получить бокал игристого.   — А ром теперь мой! — Земцова хитро улыбнулась и под шумок подошла к флягам.   — Держите вора! У нас ром уводят! — со смехом выкрикнул Зуров.  — Делиться нужно, Ипполит! — Маргарет схватила флягу офицера и, открыв её, жадно выхлебала почти что половину содержимого.  *** На поляне возле реки уже было не так жарко, как на открытом пространстве. Бокал прохладительного шампанского давал возможность наконец расслабиться, а фрукты лишь добавляли наслаждения этому моменту. Всё же, не стоило в первый раз грубить журналисту на эмоциях. Сейчас она жалела об этом всё больше и больше, ведь в этот момент они были бы гораздо ближе, чем просто знакомые и то не самые близкие. И то ей было очень неловко, особенно после его слов «у меня дама»… Это её смущало больше всего. Так открыто, перед генералом и не последними людьми в этом лагере, да и ведь знает чья внучка и какой характер у этого человека. Слух о том, что Зурова отослал Константин из-за своей шаткой нервной системы, распространились очень быстро, да только смеяться бояться. Кто ж знает этого человека… Вылезет ещё из-под земли, а им потом головой отвечай. Зато над гусаром посмеивались. Вернее, просто подкаливали по дружбе.   — А наше присутствие полковника не смущает? А то как-то неловко получилось… Он ведь пришел сюда раньше. — спросила по-французски фон Дорн поставила почти полный бокал шампанского на небольшой столик.   — Не беспокойтесь, я с ним любезно поговорил. — ответил француз, сделав глоток алкоголя. Насколько любезно проходил разговор, нам знать не дано. — Мы от них и так довольно далеко, разговоров не слышим, поэтому пусть не жалуется. Или вас смущает, что мы не наедине? — он заботой посмотрел в глаза своей спутницы. — Если хотите, можем пойти туда, куда захотите вы. Мне важен ваш комфорт.   — Нет-нет, всё в порядке. Просто вдруг наше присутствие помешает им уединиться. — оправдалась девушка, пытаясь не пересечься взглядом со своим собеседником.   — С чего вы это взяли? — поинтересовался журналист.   — Это видно по полковнику. — мужчина после этой фразы вздёрнул бровью. — Издержки профессии, д’Эврэ… Ох, простите, Шарль! Я забываюсь…   — Не извиняйтесь, думаю, вы привыкните… По крайней мере со временем.   — Вы думаете, что больше я не буду с вами груба? — Мария нерешительно накрыла руку мужчины своей. На щеках даже от такой мелочи начал проявляться лёгкий румянец. Она не хотела всё испортить сейчас, когда им обоим наконец так хорошо вдвоем. — Глядите в будущее?   — Верно, Мария. — д’Эврэ нежно взял дрожащую кисть юной особы и оставил на ней лёгкий поцелуй от своих губ. По её телу пробежали мурашки. — Предпочитаю видеть лучшее в своём ближайшем будущем.   — Со стороны вы мне казались более сдержанным.   — Вы и сами прекрасно знаете, что внешность обманчива, хотя в вашем случае я бы поспорил. — журналист аккуратно, боясь испугать девушку, провел рукой по её уже довольно грубой коже. Это его нисколько не смущало и не отталкивало.   — Сочту это за комплимент. — на её лице появилась небольшая улыбка. Наконец они пересеклись взглядами. Обоих будто током парализовало. Слова даже не могли произнести, лишь смотрели друг на друга не отрываясь несколько мгновений с глупыми улыбками. Фон Дорн в какой-то момент поколебалась, затем вновь посмотрела в голубые глаза француза. Взгляд почти сразу спустился на его манящие уста. Девушка закусила нижнюю губу и медленно приблизилась к губам журналиста, а затем оставила на них еле ощутимый поцелуй со вкусом яблочного бальзама для губ. — Простите, я… Я не должна была… — фон Дорн сгорала со стыда и уже хотела уйти, чтобы не слышать упрёков в свою сторону.    — Нет, вы не должны извиняться. — д’Эврэ наконец охладил свой рассудок. Лицо Марии побледнело, она боялась реакции на свои действия. — Всё в порядке, не беспокойтесь. Всё это останется между нами и никому я не посмею рассказать об этом… — он взял дрожащие руки коллежского секретаря в свои. — Об этом прекрасном мгновении.   Да вот только пока эти люди радовались каждому проведенному вместе мгновению, на ближайшем поле погибала от рук турков целая рота солдат. Молодых людей разрывало на части от снарядов, их тела пронзали пули, а разум парализовал страх. Новость об этой трагедии разлетелась почти что мгновенно по всему лагерю. Кто только мог пришел, чтобы помочь увести тяжело раненых с этого кровавого поля.   — Расстреляли все три колонны. — говорил Фандорин, неся на своем плече несколько винтовок. — Как на учениях. Квадратом… — он сложил оружие на землю и подбежал к сёстрам милосердия и Суворовой. — Даже подойти не успели.   — Ну ты не плачь… — Варвара Андреевна с флягой, наполненной водой, подошла к рыдающей сестре милосердия. — Иди. Пей, пей… — она отвела её в сторону и дала выпить воду. — Ну-ка, прекрати, прекрати… Забери её, успокой. — девушка передала рыдающую в руки другой женщины. — Лукан сказал, что ничего не выйдет.   — Лукан сказал? — переспросил Эраст.   — Совпадение, да ничего больше. Этот полковник вечно проиграет каждому столбу, да беситься. Я бы ему доверять не стала. — встряла в разговор Земцова и направилась помогать остальным переносить винтовки.   — Вы сами слышали? — дождавшись пока девушка уйдет, спросил юноша.   — Да. — ответила Суворова.   — Ах, вот что… — сыщик надел на свою голову фуражку, а затем залез в пиджак.   — Думаешь это он? — фон Дорн принесла ещё воды для сестер.   — Это меняет… — Фандорин никого не слышал и уже направлялся по своим делам.   — Что меняет? — потребовала объяснений Варвара Андреевна и бросилась в догонку за юношей. — Что меняет?! — она подождала, когда проедут офицеры и подошла к своему собеседнику. — Ну, право, что за манера сказать «А» и не говорить «Б»?   — Варвара Андреевна, ну что же вы к нему прицепились! — коллежский секретарь погналась за двумя молодыми людьми. — Эрасту мысль в голову пришла, а вы со своими вопросами! Подождите хоть немного, и он вам сам всё объяснит!   — Благодарю. — Фандорин чуть улыбнулся и отошел подальше от Варвары. — Это, Варвара Андреевна, измена.   — Какая измена? — продолжала спрашивать Суворова.   — Ох, боже… — закатила глаза фон Дорн.   — Итак, полковник Лукан не самого большого ума мужчина. Вы обе это прекрасно уже знаете. — начал говорить Эраст, заикаясь. —  Один из всех предсказывает русской армии поражение - это раз. С диспозицией он ознакомлен - это два. Успех операции зависел от обходного манёвра - это три. Наши вошли в лощину и попали под ураганный обстрел одновременно на трех участках - это четыре. Вывод?   — Турки знали, когда и куда стрелять! — выкрикнула Мария.   — Верно. — теперь уж юноша повернулся к ничего не понимающей девушке. — Вот что, Варвара Андреевна, я вынужден просить вас о помощи.   — Я что угодно. — не задумываясь, ответила Суворова.   — Задание не из приятных. Принц Карл и его свита уезжает в Бухарест на дни затишья. Я хотел бы, чтобы вы тоже отправились в румынскую столицу. Ну, развеяться. — неуверенно начал говорить Фандорин. — Постарайтесь разобраться, что за птица этот Лукан. Он непременно распустит перед вами перья. Вы - молодая, привлекательная особа.   — Я не верю своим ушам… Комплимент, да ещё такой изысканный - привлекательная особа… — сказала Варвара в восхищении от последних слов сыщика. — Но почему я? А не мадам Земцова или Мария Николаевна?   — Боюсь, что за такое поручение для Маргарет, по мою душу придет Ипполит, а уж, что говорить про Машу…   — Да я бы с радостью. — сказала фон Дорн. — Только вот меня Лукан ненавидит, а Мизинов узнал о том, что я вместо работы убежала к вам, Варвара Андреевна. Теперь завалил бумагами так, что статьи господина Шарля нервно курят в сторонке и плачут.   — Шарля? — удивился Фандорин.   — Господина д’Эврэ. — поправила друга и саму себя Мария.   — Неужели граф Зуров с мадам Земцовой вас так и не спасли от гнева начальства? — огорченно спросила Суворова.   — Я отказалась от их помощи. Не хочу, чтобы кто-то отмазывал меня из-за моей же глупости. — ответила коллежский секретарь и чуть улыбнулась. — Мне нужно идти или я вас даже по приезде встретить не успею. Удачи, Варвара Андреевна! — она помахала рукой в перчатке на прощание и побежала прочь.  *** Остановилась эта большая компания в гостинице «Гранд-Отель». Беллбои уже относили багаж офицеров к их номерам, пока те рассматривали прекрасный интерьер этого здания.   — Это «Гранд Отель» - лучшая гостиница. — произнес полковник с улыбкой ушей. — Я всегда останавливаюсь здесь проездом из имения. — за ним шла Суворова. — Город переполнен военными, но, как видите, для Михая Лукана два номера нашлось. Моё пристанище за этой дверью. — он показал взглядом барышне на большую, белую дверь. — Разумеется, всегда будет открыто для вас, как открыто моё сердце. — Лукан вытащил из вазы небольшую розочку и вручил её Варваре.   — Вы - образец галантности. — Суворова улыбнулась и приняла цветок. — А как же наши?   — Ничего, как-нибудь устроятся. — он и не подозревал, что два гусара и журналист стоят внизу лестницы. — Вечером встречаемся в здешнем ресторане.   — Это он про нас? — поинтересовался у двоих Зуров.   — Похоже на то. — по-французски ответил журналист.   — Если мы в одном номере, вы оба, спите на полу. — фыркнула Земцова.   — Я бы с этим поспорил. — сказал офицер и направился, за вздохнувшим французом, вверх по лестнице. Корреспондент даже и не заметил как из кармана его пиджака выпал конверт. Он скатился прямо к ногам спорящих гусаров. Пока девушка продолжала настаивать на своем, Зуров не растерялся, поднял конверт и окликнул француза. — Шарль, подожди! — мужчина остановился и повернулся к офицеру. Тот помахал конвертом и, подойдя к журналисту, вручил ему это письмо в руки. — Пропажу вернуть себе не хочешь?   — Ох, благодарю. — растерянно ответил д’Эврэ и, положив конверт в пиджак, почти побежал вверх по лестнице.  ***  — Это мой вам подарок в честь вашего отъезда. — фон Дорн робко положила небольшой конверт на стол журналиста. — Поехать с вами не смогу, поэтому надеюсь, что хотя бы это сможет скрасить вашу поездку. — мужчина почти сразу открыл конверт и достал оттуда среднего размера фотокарточку. Пару мгновений он лишь молча рассматривал этот небольшой «презент». — Знаю, это слишком мало, но ничего больше найти не смогла…   — Что вы! — воскликнул д’Эврэ и с улыбкой расцеловал щёки коллежского секретаря. — С каждым вашим появлением здесь вы меня радуете всё больше и больше, Мария.  ***  Ресторан и правда был впечатляющем, не хуже французских. А какие там музыканты… Подвыпивший Зуров так и хотел повести свою любовницу в вальс, как полковник Лукан уже вёл Варвару Андреевну. Земцову радовали такие жесты от гусара, пусть и танцевать не умела. То и дело она наступала на ноги офицеру, тот лишь иногда шипел, а затем старался приветливо улыбаться. Только д’Эврэ сидел где-то в стороне за столом.   — И ваш жених - милый юноша. — подлизывался Лукан мысленно отсчитывая шаги в вальсе.    — Вы полагаете? — улыбалась Суворова.   — Наверняка будет вам отличным мужем.   — Благодарю вас, вы очень любезны.  На фоне же был смех гусаров, музыка и также запах дыма сигары француза. Перепёлкин от такого аж начал кашлять, главное чтоб никого не оглушил своим кашлем. Маклафлин в принципе только смотрел на всё это, а на его лице читалось: «Боже, помоги мне и убери этого кашляющего офицера отсюда».   — С моей стороны было бы преступлением покушаться на ваши матримониальные чувства. — ласково говорил Лукан. Девушка  же заметила, что журналист, сидящий за отдельным столом, укладкой на что-то посмотрел и тут же убрал этот предмет в карман своего фрака.   — Что? — переспросила Варвара.   — Но лёгкое предсвадебное увлечение просто для того, чтобы ощутить себя женщиной. — полковник наглел в своих словах и действиях. Вальсирующие неподалёку гусары и, сидящий за столом, журналист опешили от того, что мужчина позволил себе лапать эту молодую барышню. Та держится только из-за поручения, которое дал ей Фандорин. — Я надеюсь, вы меня понимаете.   — Не совсем. Я… — Суворова замялась. Тут уж даже Перепёлкин от еды отвлёкся. — Я совсем запыхалась, мне нужно привести себя в порядок. Нет, не провожайте меня. Я скоро. — она поспешно удалилась к лестницам.   — По-моему или этот Лукан совсем уж аху… Кхм, обнаглел. — прошептала на ухо любовнику Земцова. Она вновь наступила каблуком сапога на ногу мужчины, хотя этого уже они оба не замечали. — То-то я думаю от чего же д’Эврэ защищал Марию Николаевну… Соболев то небось знает, что её дед может сделать. А этому Лукану всё до пи… Понятно до чего!   — Думаешь, что и отговорка с большим количеством работы придумана, чтобы сюда не ехать? — спросил Зуров, наблюдая за полковником.   — А это ты откуда знаешь?   — Сначала Мария пожаловалась, потом Шарль. Влюблённые они такие, хотят кому-то выговориться всё время. — улыбнувшись ответил гусар.   — Влюблённые? Разве это не просто мимолётная интрижка?   — С чего ты это взяла?   — Сам подумай. Она - военный, внучка генерала и дочь тайного советника, а он всего-то журналист из Франции. — рассуждая ответила Маргарет. — Может девчонка и влюбилась, а вот насчет д’Эврэ… Не уверена.   — Разве не влюблённые сидят в сторонке пока вокруг толпа красивых дам для вальса?   — По-моему, ему просто скучно. Ставлю двести рублей, что после первого же секса он от нее сбежит.   — Однако жестоко… Не ожидал от тебя.   — Не подумай, фон Дорн мне жалко и я непременно этому французу втащу по роже, если так случится. Просто… — девушка замялась. — Просто чувствую я, что он к ней не просто клеился и клеится дальше.    ***  Небольшой отдых и ужин им всем не повредил. Готовят тут и правда отлично, да и выпивка что надо. А музыка… Всяко лучше записи с колонок. Живой оркестр вызывает незабываемые эмоции. А вот Земцовой было так себе после этого вальса. Всё-таки танцевать в форме не стоило, так ещё и пистолет в кабаре мешал. Д’Эврэ тут один как человек сидит, во фраке, а остальные в мундирах, да с оружием. Только Лукан куда-то удалился. Девушку это напрягло, она начала прислушиваться, а разговоры подвыпивших мужчин мешали этому. Несмотря на обиду, Маргарет переживала за Варвару. Кто уж знает, что этот старик с ней сделать может. В глубине души она надеялась, что это лишь её пессимистичные мысли из-за того, что она увидела во время вальса.   Со второго этажа послышался женский крик и грохот чего-то металлического об пол. Мужчины этого не заметили, а вот девушка напряглась ещё больше и уже выпила бокал вина для храбрости. Уже мужской крик и мольбы о помощи. Тут уж она пихнула Зурова в бок, вдруг ей кажется и все нормально. Не показалось. Двое журналистов, гусары, да и Перепёлкин вскочили из-за столов и буквально побежали по лестнице.   — Полковник, вы сошли с ума! — Перепёлкин оказался на втором этаже первым. Прямо на его глазах перепуганную Суворову схватил полковник и уже собрался куда-то увести.   — Катитесь к чёрту! — выкрикнул Лукан. Варвара считала уже секунды. Она боялась, что её не успеют спасти. Люди посильнее подоспели вовремя. Француз уже не церемонясь оттолкнул полковника от барышни.    — Мерзавец! — возмутился по-французски журналист.   Земцова, которая почти снесла с пути бедного Еремея, подбежала к уже ошарашенному Лукану и, поняв ситуацию, не сдерживая силы, прописала коленом прямо в пах наглеца. Зуров, перепрыгнувший через перила, добавил ударом кулаком по лицу полковника. Тут уж мужчина упал на пол, а из его губы потекла кровь. Маргарет останавливаться не собиралась. Она прикрыла собой Суворову и, достав пистолет из кобуры, пригрозила им полковнику.   — Только приблизьтесь и я вас свинцом нашпигую. — прошипела Земцова. Глаза были полны яростью.   — Дуэль! — с акцентом выкрикнул д’Эврэ.   — Со всеми сразу? Очень благородно! — приходя в себя, сказал Лукан.   — Вы можете выбрать. — сказал журналист уже на родном языке. — Но помните, что мерзавцем вас назвал я.   — Пардон, но по морде-то дал ему я. — Зуров чуть охладил пыл француза.   — Прошу прощения, джентельмены, но по яйцам ему дала я! — не опуская пистолет, сказала Маргарет.   — Может, всё-таки позволите выбрать оскорбленной стороне? — приподнявшись на локтях, спросил полковник.   — Это кто тут ещё оскорбленная сторона! Была б моя воля, уже сейчас бы пули всадила. — Земцова всё также прикрывала собой Суворову.   — Мадам, успокойтесь. — остудил её д’Эврэ. — Справедливо, выбирайте.   — Хорошо. Стреляться, так стреляться. — Лукан наконец соизволил встать с пола. — Условие - дуэль будет только одна. С тем, кого выберу. Если останусь жив, никаких повторных вызовов.   — Не бойся, не останешься. — хмуро сказал Зуров.   — Узнаю старого Ипполита. — пробурчала Земцова.   — Отлично. — полковник поправил мундир и начал осматривать кандидатов на дуэль. Зуров, д’Эврэ и Земцова его сначала и пропускать вперед не хотели, но потом нехотя разошлись в стороны, а девушка по-прежнему закрывала собой Варвару. Только пистолет убрала и то не так далеко. Он вытер кровь платком и подошел к Перепёлкину, который тихо и мирно курил сигару. — Я выбираю капитана. — тот от таких слов аж подавился.   — Меня?.. — в шоке спросил Еремей.   — Разве не вы, капитан, сказали, что я сошел с ума? Там, на лестнице? — от такого заявления Перепёлкин вновь поперхнулся. — Прошу во двор, господа, стреляться. — капитан вновь поперхнулся. — Маклафлин, будьте моим секундантом. — этот англичанин всё это время стоял где-то в сторонке. — Еремей уже просто задыхался от своего кашля. Он ведь толком и стрелять не умеет… Полковник ушел к себе в номер толкнув молодого паренька с подносом.   — Трус… — прошипела Маргарет и с жалостью посмотрела на капитана. Она оставила Суворову на любовника и журналиста, а сама подошла к кашляющему мужчине. Девушка с сочувствием потрепала его по плечу. — Может настоечки? Для храбрости… — Зуров от таких жестов любовницы сам закашлял, только уже демонстративно.  *** Дуэль проходила на балконе. Зуров и Земцова были лишь «зрителями». Девушке было очень жалко Перепёлкина… Тот ведь даже толком ничего не сделал, а выбрали его только из-за того, что капитан стреляет так себе.   — Идти к барьерам по команде. — голос Зурова был холоден как никогда. — Стрелять когда угодно. Но после промаха, извольте выйти у барьеру. — он вручил револьверы секундантам. Те отошли к дуэлянтам и вручили им оружие. На лице Еремея уже читалось отчаяние.   — Стреляйте сразу. Это ваш единственный шанс. — посоветовал ему француз, вручив револьвер. Перепёлкин будто прослушал это. — Удачи. — журналист отошел к гусарам, как и англичанин. Капитан кое-как нацепил на нос очки, чтобы видеть хоть что-то. Руки дрожали, как никогда. Зуров же достал сигарету, спички и готовился уже её поджечь. Земцова же была вся на нервах. Она не хотела вновь видеть смерть на своих глазах, сердце так и колотилось. Гусар чиркнул спичкой и поджёг сигарету. Перепёлкин снял револьвер с предохранителя. Лукан уже был на голове и только испепелял беднягу своим циничным взглядом.   — Давай! — выкрикнул Ипполит, собравшись с мыслями. Дуэлянты целятся. Рука капитана дрожит. Лишь секунда проходит, как раздаётся громкий выстрел. Маргарет зажмурила глаза. Секунданты и гусар повернулись к Перепёлкину… Живой. А вот Лукан нет… Тело полковника почти тут же упало на пол. Еремей что-то бормотал и лишь пятился вперед. Затем он упал на пол и от шока прямо-таки завыл. Не верил он, что может убить человека. Не верил…   Зуров подбежал к мертвецу, а д’Эврэ и Земцова подошли к капитану. Очки с его носа упали, а глаза были мокрыми от слез. Девушка сначала поколебалась, но затем нерешительно присела рядом и успокаивающе положила руку на плечо Перепёлкина. Пусть и был он чудаком, но сейчас его, как никогда, жалко.   — Бог шельму метит. — осмотрев труп, сказал гусар.   — Ипполит, помолчал бы лучше! — крикнула Маргарет. Рёв Перепёлкина стал ещё сильнее. Девушка уже приобняла его, чтоб хоть как-то успокоить. — Сам он виноват, нечего было лезть к Варваре Андреевне. Вы, Еремей, герой… — не дело это, офицеров успокаивать, но тут уж это было нужно.   — Уж простите! — фыркнул Зуров.    ***  — Только не говори, что ты обиделся. — фыркнула Земцова, закрыв дверь номера. Гусар и правда выглядел обиженным, но сам виду не подавал.   — Ну что ты, конечно нет. — фыркнул Зуров, остановившись возле кровати.   — Кому ты врешь! — вздохнула Маргарет, аккуратно подходя к любовнику со спины. — Ну да, вспылила я на тебя! Но ты видел Перепёлкина? На нём же лица не было… Рыдал, как девчонка, ей богу. Я его понимаю и просто хотела успокоить беднягу. — она обняла мужчину со спины за плечи. — Прости, но ведёшь себя, как девочка истеричка. Будто я тебя на Перепёлкина променять собралась. Он хороший, но как друг и не более…  — Да что ты?   — Да хватит дуться! — на этот раз злилась уже девушка. — Ну, прости, что вспылила! Кто ж знал, что тебя это заденет! — мужчина после этого вздохнул.   — Тебе незачем извиняться и оправдываться передо мной, ангел мой… — Ипполит накрыл руку любовницы своей. — И правда я с ничего начал эту сцену. Может вы с Эразмом и правы, веду себя, как истеричка. Ей богу, прости.   — Даже и не знаю… — Земцова хитро улыбнулась и, отпустив плечи, обошла и встала перед любовником. — Простое «прости» мои нервы не вернет.   — И что же ты хочешь, мой ангел? — Зуров подхватил девушку на руки и заглянул в её глаза.   — А ты как думаешь? — ухмыльнулась Маргарет. Гусар приподнял уголки губ и, повалив любовницу на кровать вместе с собой, начал целовать её шею, оставляя на ней горячие следы от своих губ.  ***  После такого дня французу требовался только отдых. Он буквально ввалился в свой номер и, закрыв дверь на ключ, рухнул на кровать. Как небольшой отдых от той горячей точки мог превратиться в попытку изнасилования Суворовой, дуэль Перепёлкина и Лукана и перепалки двух гусаров, а теперь и их примирения за стенкой. Что уж за ночь то ещё успеет произойти…   Журналист испепелял взглядом потолок и надеялся, что хотя бы на мгновение все замолкнут. Просто хотелось тишины или хотя бы того, чтобы кто-то сидел рядом и разделял его… Мучения?   Он ненадолго прикрыл глаза и уж понадеялся на мимолетную тишину, но ему не повезло. Телефонный звонок прервал его отдых. Француз достал из кармана телефон и, приняв звонок, поставил вызов на громкую связь.   — От чего же вы не спите, мадам? — поинтересовался журналиста, положив телефон рядом с ухом.   — Я пытаюсь работать и, кстати, почти со всем закончила! — похвасталась на французском фон Дорн на другом конце трубки. — А вы? Настолько отдых прекрасен?   — Кхм, да… — д’Эврэ предпочел утаить все подробности дня. — Отдых прекрасен… Жаль только вас нет рядом.   — Это мне конечно приятно слышать. Особенно от вас, Шарль… Но вы будто что-то от меня утаиваете. — девушка ненадолго замолчала. — Вы можете мне довериться, если это важно. У вас что-то произошло?   — Нет-нет, что вы… Всё в порядке.   — Если не хотите, не рассказывайте. Простите, что давлю… — стыдливо сказала Мария. — Если что-то и случилось, то трепло в виде Зурова всё выложит, а Земцова красок добавит.   — Это уж точно… — усмехнулся француз. — Хотите звонком скоротать работу? А я уж не знаю, что вам рассказать…   — Если и нечего, то ничего страшного. Мне и на пустые темы с вами приятно говорить… — она вновь ненадолго замолчала, будто бы собиралась с мыслями. Затем вздохнула. — Знаете, Шарль…   — Я вас слушаю очень внимательно.   — Вы мне симпатичны, — промямлила фон Дорн. Подвешенное состояние мужчины тут же улетучилось. Он подскочил с кровати и поднес телефон ближе к себе. Сердце начало биться чаще, резко бросило в жар, что даже пришлось расстегнуть пуговицы на рубашке и фрак. Журналист даже поперхнулся, и только через несколько секунд он пришел в себя.   — Что вы сказали?.. — запинаясь, спросил д’Эврэ.   — Ничего! — резко воскликнула девушка. — Доброй вам ночи, Шарль! — она быстро сбросила звонок, а сама откинулась на спинку старого стула и отчаянно всхлипнула. — Дура… Я не могу ему признаться. Мы разные, абсолютно разные. Может, я запуталась в том, что чувствую к нему? Я не могу ранить другого человека, чтобы заполнить пустоту, которую оставил Фандорин.   *** По возвращению журналистов и офицеров в лагерь, Соболев почти сразу нацелился брать штурмом Плевну. Сколько было рот солдат туда отправлено даже и не сосчитать. Генерал не хотел отдавать Плевну туркам, он хотел довести начатое до конца. Тут уж даже вызвался Зуров, видно и правда наскучила ему спокойная гражданская жизнь. Земцова хотела поехать с ним, чтобы и ряды пополнить, и быть рядом с любимым в этот трудный час. Гусар в своем решении был непреклонен и уехал в ночь, чтобы дама уж точно не догнала. Маргарет от такого поступка была вне себя от злости, но понять и простить смогла. Вновь кровавую баню она увидеть не хотела, поэтому пришлось смириться с тем, что её оставили в лагере. Только вот она успела увязаться за журналистами, Варварой Андреевной, Эрастом Петровичем и мадам фон Дорн, которые собирались обосноваться близ Плевны. Хотя, скорее довольно далеко от города и места действий.   Фандорин вместе с Суворовой высматривали что-то в дали, фотограф делал снимки новоприбывших солдат для архива и статей, фон Дорн возилась с поступившими сведениями от отряда Соболева, а Земцова же ходила кругами и пыталась дождаться весть о победе.   — Зачем мы вас только послушали, Маклафлин. Ни черта не видно! — с акцентом возмутился фотограф. — Лучше б вы на тот холм попросились.   — Мы на дороге между центрами, где ставка императора и левым флангом. — начал объяснять Маклафлин. — А на левом фланге кто? Майкл Соболев. Главное событие будет именно там. Я знаю Майкла. Мы в правильном месте, господа! Увидим всё первыми.   Подполковник Казанзаки высматривал обстановку на фронте с помощью бинокля.   — Ставлю на турок один к пяти. — сказал один из иностранных корреспондентов. — Право, это честно.   — Русские готовились к штурму целый месяц. Один к четырем. — сказал другой журналист, делая записи в блокноте. — Осман-паша тоже времени зря не терял. Вон как укрепился.   — Зря вы меня сюда вытащили. — фыркнул Фандорин, проходя мимо Суворовой.   — Уж кого, кого! Меня вот точно зря вытащили. — фон Дорн положила бумаги на стол подполковника и подошла к другу. — Моя работа кабинетная, а не в степях с журналистами. — она посмотрела на француза, который что-то обсуждал с Маклафлином неподалёку.   — А вас это не радует? — удивилась Земцова.   — Скорее наталкивает на мысль, что вы это сделали, чтобы заставить меня поговорить кое с кем. — она посмотрела на гусара.   — А вы этого так и не сделали? — спросила Суворова.   — Фон Дорн, расшифровка сообщения от генерала не ждет! — выкрикнул один из офицеров.   — Разве твоя работа - расшифровка документов? — удивился Фандорин.   — Нет, но подполковник прознал, что дед меня шифрам военным учил, вот и убедил генерала меня сюда поставить для расшифровки. — отмахнулась Мария. — Иду я! — она сняла перчатки с рук и побежала к нервничающему офицеру.   — Эраст Петрович, от чего же вы возмущались? Что вам в лагере то делать? — обратилась к юноше Варвара Андреевна. — Анвара-то больше нет.   — Ошибаетесь. — сыщик поднес к глазам бинокль.   — Как так? — хлопая глазами, спросила Суворова.   — Эраст, ты не перегрелся случаем? — Маргарет подошла поближе к двум молодым людям.   — Он жив. — отрезал Фандорин.   — Да что вы такое говорите? — ошарашено спросила Варвара Андреевна.   — Впервые с вами соглашусь. Вот у тебя фуражка на голове, какого ты тогда перегрелся, раз такой бред несешь? — Земцова поправила фуражку на голове юноши.   — Помните, как он подсунул вам, Варвара Андреевна, в Плевне ряженого? — спросил Эраст. — Точно так же он подсунул нам Лукана.   — Так Лукан не изменник? — продолжала задавать вопросы Суворова.   — Видно он только насильник. — прошипела Маргарет и бросила мимолетный взгляд на Казанзаки. — Значит шпион ещё среди нас?   — Верно. — ответил Фандорин. — Лукан - изменник, да только не Анвар. Обычный иуда, купленный за деньги.   — Так зачем ему деньги? Он богач! — возмутилась Варвара.   — Да уж, богач. — фыркнула Земцова. — Этот богач в первый день, когда Ипполиту продулся, на себе волосы рвал. Да ещё и денег потом взаймы просил.   — Это раз, мадам Земцова. Потом он вдруг начал швыряться деньгами - это два. К тому же не больно ли прост тайник в матрасе - это три. Секретные диспозиции Анвар получил, конечно же, от Лукана. Потом румын ему стал не нужен и даже опасен. Вот он и подбросил нам улики. — смотря за ротой солдат вдали, сказал Эраст.   — Значит мы сами устранили для него Лукана? — сглотнув, спросила Маргарет.  — Получается так. — ответил ей юноша.   — Всё время будто вальс танцуете, Эраст Петрович. — сказала Варвара Андреевна.— Раз-два-три. Раз-два-три.   — Это у него от шефа нашего. — пробегая мимо, сказала фон Дорн.   — Что там по расшифровке? — выкрикнул ей вслед Фандорин.   — В процессе ещё! — подбежав к столу, крикнула девушка.   — Прав Казанзаки, этот турок нас за дураков держит. — вздохнув, сказал сыщик. После этих слов гусар почему-то вздрогнула. Будто бы она что-то поняла.   — Митя… Митенька! — заметив, проезжающего мимо юношу, окликнула его Варвара Андреевна.   — Варвара Андреевна! — пытаясь не свалиться с лошади, выкрикнул Гриднёв в ответ.   — Что у Соболева? — поинтересовалась Суворова, подбегая молодому человеку.   — Там такое… Зацепились на окраине города! — ответил Митя, остановив лошадь. — Я с донесением в ставку! — фотограф попросил юношу о фотографии. Он красиво попозировал для фото и, вставив саблю в ножны, взял лошадь за поводья. — Варвара Андреевна, до встречи!   — Господа! Десять к одному за русских. — сказал с акцентом один журналист.   — Десять? Ладно. — ответил ему Маклафлин. — На турок. — добавил он.   — Есть! — радостно воскликнула фон Дорн вдалеке. От радости она даже выронила ручку из своей руки. Она это заметила и уже хотела её поднять, но это за нее уже сделали и ручка оказалась на столе, возле бумаг. Девушка подняла глаза со стола вверх и, увидев перед собой журналиста, сглотнула и почти сразу отвела взгляд. — Добрый день, Шарль…   — Теперь он стал ещё добрее. — улыбнулся д’Эврэ. — Мария, мы с вами можем поговорить?   — Ох, простите… — она поспешно схватила бумагу и побежала к другу. — Эраст, расшифровка готова!   — Гонец от Соболева! — выкрикнул офицер на коне. За ним скакали несколько казаков. От его криков Фандорин и дамы повернулись. Коллежский секретарь даже забыла о документе.   — Отброшены! Людей мало, я за подкреплением! — радостно выкрикнул Перепёлкин. Земцова после его слов облегченно вздохнула и побежала прямо к нему с радостной улыбкой. Волнение за Зурова не отпускало, но хотя бы Еремей вернулся живым.   — Капитан, подождите же! — он её послушал и не умело остановил своего коня. — Поздравляю и удачи вам! — с улыбкой она опёрлась на лошадь и довольно быстро обняла его за шею. Затем она поправила фуражку и сбежала к знакомой компании. А Перепёлкин будто бы поплыл и даже забыл о том зачем приехал. Журналисты вновь меняли ставки по поводу этого сражения. А сердце Земцовой всё ещё было не спокойно за любимого, вдруг он погиб там или его в плен взяли…  — Коня! — решительно отрезал Фандорин.   — Вы куда? — удивлённо спросила Суворова.   — Туда. — юноша уже начал спускаться со склона.   — К Соболеву? Но зачем? — остановила его за плечо фон Дорн.   — Не знаю. — Эраст поспешно убрал руку со своего плеча и забрался на приготовленного ему коня. Его фигура очень быстро начала отдаляться от офицерш и Варвары Андреевны.   — Идиот этот ваш Эраст. — ударив себя по лбу, фыркнула Маргарет.   — Мария! Очень рад, хотите? — д’Эврэ окликнул коллежского секретаря, а когда она обернулась, тот указал на открытую дверь подъёмника наверх. Сверху ведь всё отлично видно… Девушка сначала сомневалась, особенно вспоминая свой недавний разговор с французом. Но взгляды Земцовой и Варвары не дали ей трезво думать.   — Кхм, да… — она уж вовсе забыла о бумаге, которую нужно передать Фандорину и остальным. Только успела впихнуть её Суворовой и уже медленно зашагала к мужчине. Журналист радостно улыбнулся. Он помог забраться барышне в кабину, а затем прошел сам и закрыл дверь за собой.   — Давай. — мужчина снизу, по сигналу с помощью механизма начал поднимать кабину вверх. И правда, вид чудесный и видно почти что все. Там казаки собираются, недалеко сплетничают Варвара и Маргарет, а в самом низу переносят что-то солдаты. Когда подъёмник остановился, они прошли на платформу с подзорной трубой. Из нее прекрасно можно было увидеть взрывы в Плевне… — Прошу. — журналист пропустил девушку к предмету для наблюдения. Та неуверенно настроила трубу под себя и принялась смотреть.   — Скажите честно… Вы специально меня сюда при всех позвали? — посмотрев на взрывы, спросила фон Дорн.   — Вы меня избегали… — поправив шляпу, ответил француз. — По-другому с вами никак нельзя было поговорить, уж простите…  — Не извиняйтесь. — сглотнув, сказала Мария. — О чём вы хотели поговорить? — она это прекрасно знала, но пока думала как увернуться от ответа.   — О нашем разговоре пару дней назад… Вернее о том, что вы мне сказали, а потом поспешно сбросили трубку… — его прервал радостный женский визг снизу.   — Граф Зуров от Соболева! Граф Зуров от Соболева! — держа в руках знамя турков, повторял гусар и остановил лошадь возле холма где стояли дамы. Его оглушал визг любовницы. — Мы в Плевне, засели в домах! Вот, взяли знамя! — его радость запечатлел фотограф. Земцова прорвалась через толпу офицеров и журналистов к своему возлюбленному. Она с блестящими от радости глазами посмотрела на мужчину. Тот ей улыбнулся, слез с коня и со знаменем в руках, подхватил любовницу на руки и расцеловал её щёки.   — Живой! — Земцова ещё раз посмотрела в карие глаза, а затем уткнулась носом в плечо офицера и расплакалась от счастья.— Живой, падла!   — И я очень рад тебя видеть, ангел мой. — погладив по спине девушку, сказал с улыбкой Зуров. Впервые она проявляла такую нежность при всех. Он нехотя поставил её на землю и забрался на коня. — Я за Кубанским полком! Если казаки вовремя подоспеют, сам чёрт нас отсюда не вышибет!   — Удачи вам, Ипполит Александрович! — выкрикнула с платформы фон Дорн.   — Благодарю вас, Мария Николаевна! Береги эту барышню, а то уж знаю я её! — Ипполит взял лошадь за поводья и с криком. — Победа! — ускакал прочь.   — Коня! Коня! — приказал Казанзаки. Журналисты тут же сорвались с места.   — Коня мне! — выкрикнул д’Эврэ. — Составите мне компанию?   — Я сейчас работаю, Шарль… — ответила фон Дорн.   — Скажите, что я вас убедил покинуть пост. — бросил журналист и аккуратно взял девушку за руку.   — Ротмистр, я с вами! — выкрикнул вслед гусару подполковник и сел на коня. Журналисты шевелились активнее всех. Д’Эврэ и коллежский секретарь только и успевали их расталкивать на пути к приготовленному для них жеребцу.   Только Земцовой было неспокойно. Да, возлюбленный жив и здоров, но мысль о личности Анвара не давала ей покоя. Только когда Казанзаки уже скрылся из лагеря, она потребовала себе коня и, забравшись на него, достала из кармана рацию и, прикрепив её на мундир, поскакала по горячим следам офицеров.  ***  Ей потребовалось около получаса. Она свернула не по тому маршруту. Минут десять она плутала в неизвестных для нее местах, пока вдали не послышались два громких выстрела. Земцова погнала коня по направлению выстрелов, а затем она услышала ещё один и лошадиный крик. Это можно было назвать ржанием, но оно было полно ужаса.   — Чёрт! — девушка погнала лошадь ещё быстрее. В голове вертелось тысяча мыслей. Она боялась только лишь одного исхода, боялась, что это не выстрелы солдатов неподалёку от Плевны… Сердце уже разрывалось, дыхание участилось, а рассудок не мог мыслить здраво. Настолько не мог, что вместо просьбы о подкреплении, она передала по рации нечто другое. — Анвар-эфенди убил офицеров!   Она и не поняла, что сказала, возможно, полную околесицу. Хотя, сейчас это было и не важно… Девушка увидела впереди примятую траву. Она вновь заставила лошадь бежать быстрее, хотя по темпу её сердце было гораздо быстрее. Вдали она увидела удаляющуюся тёмную фигуру, Земцова уже хотела окликнуть этого человека и достать пистолет из кобуры, но её взгляд остановился на другом… В жёлтой от солнца траве виднелось ярко-алое знамя турков. Такое же, абсолютно такое же какое было в руках гусара при их встрече. Рядом конь… Конь офицера, а неподалёку от копыт что-то синее… Мундир.   Из глаз полились слёзы. Девушка спрыгнула с коня и со всех ног понеслась к гусару, она упала прямо перед ним. Мужчина прерывисто дышал, сжимая рану на животе. Он почти что обессилил… Карие глаза посмотрели на Земцову, которая рвала низ своей рубахи, чтобы перевязать рану. Ей самой недавно швы только сняли, а тут уж новая напасть.  — Значит сбежала?.. — прокряхттел гусар.   — Тише ты… — Маргарет аккуратно расстёгивала мундир и, пропитанную кровью, рубаху, чтобы перевязать рану. — Дурак! Берёг меня, а в итоге сам сейчас кровью истекаешь. Вот оно стоило того?! — не сдерживая рёва, спросила она.   — Может и стоило… Так бы ты под пули бежала… — прошипел Зуров, сжимая рану.   — Не зуди. Видел кто стрелял? Анвар? — затягивая повязку, спросила девушка.   — Нет… Стрелял из снайперки, сукин сын… — его глаза постепенно начали закрываться, а само его тело слабело с каждым мгновением.   — Чёрт, Зуров, не смей умирать!  ***  Если б не усердная работа врачей из госпиталя, гусара оставалось бы закопать в этой самой степи. Благо успели вовремя, всё-таки слова про убийство офицеров Анваром заставили всех поспешить. Сколько то шуму там уж было… Хотя, Зуров уже его и не слышал. Отключился. А что уж до Казанзаки… Нашли его. Недалеко в кустах с пулей в виске и пистолетом. Картина сначала казалось ясной. Изменник подумал, что застрелил Зурова, а потом и сам ушел в мир иной. Да только не дает покоя Земцовой один момент… Было три выстрела. Одна пуля в Зурове, вторая в виске Казанзаки, а третья? Третью нашли в том же подполковнике. В его плече. Так это что же получается… Казанзаки выстрелил в гусара, потом себе в плечо, а потом в висок? Это уж слишком даже для «Анвара».   Земцова спала на стуле возле койки гусара. Уж после двух дней дежурства возле этой же самой койки стоило бы поспать. Не отходила она от любовника ни на минуту, вдруг проснется, а её не будет рядом.   — Чёрт, где это я… — Зуров прошипел от боли животе. Он оглядел шатёр госпиталя и заметил спящую девушку. Офицер аккуратно толкнул рукой Земцову в колено. Та встрепенулась и начала что-то мямлить пока протирала глаза. Затем наконец сфокусировала взгляд на гусаре. Улыбка сама поползла по её лицу, а слёзы радости покатились из глаз.   — Господи! — Маргарет кинулась на шею мужчины, расцеловывая его щёки. — Я так боялась за тебя! — она обняла его ещё сильнее.   — Тише-тише, ангел мой… Ты меня удушишь… — естественно это было не из-за крепких объятий, а из-за боли в ране. — Я тоже очень рад вновь тебя увидеть.   — Прости-прости! — Земцова отпустила шею любовника и села на стул, как вкопанная. — Я, когда увидела тебя там на поле… Подумала, что потеряла тебя, дурака, навсегда… Может я это не так часто говорю, но… — она вытерла слёзы. — Люблю я тебя, Зуров, хоть ты и падла ещё та.   — Как мило… — усмехнулся Ипполит. — Я тебя тоже люблю, пусть ты и бываешь невыносимой.  *** Уж три месяца с того момента прошло. Плевна до сих пор находится в осаде. Что уж про наших героев? Варвара Андреевна и Эраст Петрович попали под взрыв устроенный настоящим Анваром-эфенди. Выжили оба. Суворову уж из госпиталя выписали, а про Фандорина поговаривают, что из госпиталя сбежал благополучно. Зуров до сих пор валяется в госпитале близ Плевны, а Земцова оттуда и не думает уезжать. Что же касается фон Дорн и д’Эврэ… Второй сейчас с Соболевым в Эдирне, первая же решила навестить гусаров.   Зурова она застала спящим, а Маргарет была в шатре, замазывала синяки под глазами от многодневных недосыпов.   — Мадам Земцова, я могу зайти? — неуверенно спросила фон Дорн, стоя у входа в шатер.   — Ох, Мария Николаевна! Входите-входите! — радостно воскликнула Земцова, отложив косметику. Коллежский секретарь прошла внутрь и сняла фуражку. Гусар сразу же бросилась обнимать свою гостью. Столько времени то не виделись же…— Как я рада видеть вас!   — Хах… Я тоже рада видеть вас. — приобняв девушку в ответ сказала Мария. — Как там Ипполит Александрович?   — Да всё с ним в порядке. Коньяк просит, да карты, а значит уже почти в норме. — посмеялась девушка и отстранилась от коллежского секретаря, чтобы рассмотреть её. Гостья была бледна, а глаза красные. — Ох, что это с вами?    — Всё в порядке… — нервно посмеялась фон Дорн. — Просто устала.   — Работаете на износ, ясно… Ой, можно на «ты»? А то знаем друг друга уже давно и всё «вы», да «вы».   — Да, конечно…   — И называй меня уже Маргарет, а то по фамилии уже начинает раздражать. — Маргарет улыбнулась и отошла к столу. — Ну, рассказывай. Что там у вас с господином д’Эврэ?   — Ох… Ой, знаешь, а тебе от капитана Перепёлкина большой при большой «привет». — увернулась от ответа коллежский секретарь.   — Умеет же о себе напомнить! Он хоть и чудак, но друг прекрасный… — Земцова слегка посмеялась. — Так, что у вас с этим французом? Сбежал после первой же ночи? Так и знала!   — Нет-нет! Шарль никогда бы так не поступил! — остудила её фон Дорн. — Дело в другом… — собеседница ждала ответа. — Мы друзья и ничего больше. Он догадывается о моих чувствах, но я пытаюсь всё скрывать… Дело в том, что после того как война закончится, он уедет обратно, во Францию.   — Пф, а ты как думала? — фыркнула Маргарет и села на край своей небольшой кровати. — Он - французский журналист, оставаться он здесь и не собирался. Ты уж думала он будет ждать вечно, пока ты будешь решаться на то, чтобы сделать первый шаг? Ладно, ты боишься, он то что?   — Три дня назад хотел поговорить о чём-то, но я уже должна была ехать к Мизинову, а потом к вам, поэтому разговор не состоялся. — промямлила девушка.   — Да твою мать! — возмутилась Земцова. — Вы оба издеваетесь друг над другом! Одна мямля и второй не может прямо сказать. Таким образом, дорогуша, он просто свалит на родину, и вы оба потом будете ныть близким о том какие вы несчастные! — её гнев можно было услышать даже в госпитале. — Вот скажи мне, ты его любишь? До бабочек в животе там? Или что ещё может быть… Румянец, стеснение, улыбка? Это у тебя хотя бы есть?!   — Да… Давно, — фон Дорн будто бы боялась такого напора от собеседницы.   — Он как на тебя реагирует? Улыбается, обнимает? Комплименты?! Я тебя что? Пытать должна?! — Маргарет пыталась охладить свой пыл.   — Он со мной очень вежлив… Его улыбка меня просто сводит с ума, а когда он говорит, что моё общество делает его счастливее… Он просто чудесный. — неловко улыбаясь ответила Мария.   — Тебя не в ту сторону понесло, но ладно… Ты от него без ума, он от тебя вроде тоже. Чего медлить то?   — Боюсь я, что это для него это просто развлечение или отвергнет вовсе. — промямлила девушка. — Да и… Неуверенна я в том, что у меня к нему и правда чувства, а не просто благодарность из-за того, что он меня защищал в первые дни.   — Да господи! Ты издеваешься? Он должен бояться, что ты его отвергнешь, а не наоборот! — Земцова вздохнула. — Знаешь как я проверила свои чувства к Зурову? Когда он мне в любви признался… Вот эти ощущения тепла и спокойствия я никогда не забуду. Я не спорю, у меня было много мужчин, но этот единственный кто заставил почувствовать, что я не одинока в этом мире. У тебя три варианта. Либо молчишь, а он уезжает навсегда, либо ты собираешься всё, что у тебя есть от слова «уверенность» и говоришь три слова. Ну или же… Ждёшь слов от него и думаешь надо оно тебе или не надо. — Вы не знаете всей ситуации, Маргарет. — И чего же я не знаю? ***   Поезд прибыл в Эдирне ближе к ночи. В нынешнем положении такой способ перемещения опасный, но он самый быстрый. Скорость для нее сейчас была самым важным аспектом, ведь уверенность в своем поступке могла улетучится моментально, а она этого не хотела.   Скорость для нее сейчас была самым важным аспектом, ведь уверенность в своем поступке могла улетучится моментально, а она этого не хотела. Девушка стояла на перроне и пыталась высмотреть в толпе журналиста, который утверждал, что встретит её с распростёртыми объятиями. Она пыталась прорваться сквозь толпу, чтобы найти француза и это у нее получилось. Они пересеклись взглядами, мужчина приветливо улыбнулся и поправил шляпу на своей голове. Фон Дорн застыла в паре метров и сжала в своих руках ручки небольшого рюкзака. Она глубоко вздохнула и, оценив журналиста взглядом, улыбнулась. Француз уже хотел сам подойти к девушке, но та резко побежала к нему. Бросив рюкзак на пол, фон Дорн кинулась на шею журналиста, мужчина подхватил её на руки и удивлённо посмотрел на неё. Мария не дала ему даже опомниться и, не задумываясь, прильнула к устам д’Эврэ. Не уверенно и неумело она целовала эти столь желанные губы. Тело бросило в жар, дыхание сбилось, а сердце хотело выпрыгнуть из груди. Журналист скользнул рукой от талии до волос девушки. Пальцами он зарылся в её кудрях, аккуратно оттягивая их. Фон Дорн нехотя отстранилась от журналиста и посмотрела в его, полные удивления, глаза. — И что это значит, Мария? — сглотнув, спросил д’Эврэ. Она ничего не ответила и лишь вновь поцеловала его губы, а мужчина вновь отвечал взаимностью. На этот раз нежно и ничтожно мало. Когда девушка отстранилась на неё лице был заметен румянец. — Должен кое-что признать… Ваша застенчивость делает вас краше, пусть она и вредит вам порой. В своих шагах вы очень осторожны и делаете всё обдуманно, даже сейчас. За это я вас и полюбил… — А я вам уже давно хотела сказать, что вы своей галантностью сводите меня с ума. После нашего разговора, когда вы меня из клуба вытащили, я поняла, что… — фон Дорн замялась. Нужно ли это? Ведь один раз уже призналась и в итоге пожалела… Хотя, бежать некуда. За талию её держит д’Эврэ, поэтому пути назад нет. — Что вы мне очень нравитесь… — Я это знал… Ещё, когда вы сказали это, позвонив мне. Я лишь хотел убедиться в этом и подтвердить взаимность своих чувств. — журналист оставил нежный поцелуй на её губах и мягко улыбнулся, посмотрев на смущённую фон Дорн. ***  Офицеры с журналистами приняли решение отправиться на поезде в Константинополь, мол турки не подумают, что Соболев решился на такую авантюру. Правда их план провалился, пришлось остаться там где сейчас находится Гродненский полк под командованием генерал-аншефа фон Дорна, а именно в Султан-Капуце. Константин и не ожидал, что увидит столько знакомых лиц спустя столько времени.   — Вы вообще уверены, что Константин именно здесь? — поправляя фуражку, спросил Соболев.   — Ваше высокопревосходительство, он мне говорил о том, что полк близ города. Не нужно меня торопить и громить Султан-Капуце! — в темноте девушка пыталась рассмотреть лица, стоящих в линию гусаров.   — Караул остаётся здесь и меняется только утром. Если увижу, что опять за турчанками кто-то ухлёстывает!.. — фон Дорн ходил вдоль строя гусаров и осматривал их грозным взглядом.   — Узнаю старого Константина… — вздохнув, сказал Соболев. — Константин Илларионович, можно вас на пару слов? — громко выкрикнул мужчина. Старик с таким же грозным взглядом посмотрел на новоприбывших офицеров и журналистов, а когда увидел среди них свою внучку тот час же растаял, приказал подчиненным разойтись и медленно подошел к этой группе. Фон Дорн оценил всех взглядом, а затем, улыбнувшись, поднял на руки внучку и, покружив её, потрепал по макушке, почти сбросив фуражку.   — Что ж вы не предупредили меня, Михаил Дмитриевич? — улыбаясь, спросил Константин. — Я бы подготовился к вашему визиту, а не этих олухов в чувства приводил! Ай, ладно, пойдемте я вас проведу в лагерь проведу, а то здесь нас жители и так не любят, хотя и пригласили для собственной защиты. Странные они люди…   — Разве вы не занимали город?.. — удивился Соболев.   — Нет, мы тут недалеко были. Только, когда город кто-то бомбить начал, нас сюда сами местные пустили. Чтоб мы их защитили, меня ж турки уже бояться. — ответил фон Дорн.   — Я же вам говорила!     Оставаться здесь они долго не планировали, нужно было ехать в Константинополь, да только поезд они пропустили… Так ещё на воде появились корабли английского флота, а разведка доложила, что на окраине Султан-Капуце были замечены также английские беспилотники. Это что же… Помимо войны с Турцией и восстания на ближнем востоке Николаю третьему придется разбираться ещё с Англией?    ***   На утро фон Дорну доложили о прибытии титулярного советника из Константинополя и двух гусаров из Плевны. Константину это, мягко говоря, казалось странным. Вчера ночью прибыли офицеры с журналистами, теперь ещё титулярный советник с гусарами. А когда он узнал, что один из гусаров - Зуров… Сомнения о чём-то дурном не ушли, а только продолжили наполнять его.   — Посылал два разъезда починить телеграфную линию - тоже не вернулись. — сообщил один из офицеров, возвращаясь в штаб. В дверном проходе показались знакомые фигуры. Два гусара в синих мундирах и молодой человек в красной феске.   — Фандорин, Земцова, Зуров? — слова Соболева будто бы окатили холодной водой коллежского секретаря. Бумаги из её рук упали на стол, а сама она повернулась, чтобы убедиться в личностях гостей. На лице медленно поползла улыбка. Девушка сорвалась с места и кинулась на шею молодого сыщика. Юноша опешил сразу же и даже не мог пошевелиться.  — Живой… — посмотрев в глаза молодого человека, прошептала фон Дорн. — А говорили, что ты из госпиталя сбежал и…   — Всё хорошо, не переживай… — заикаясь, сказал Фандорин, погладив подругу по спине. Впервые за долгое время она проявила столько нежности. Девушка отпустила юношу из объятий только тогда, когда вспомнила, что в комнате слишком уж много людей. Им обоим было неловко, а гусары позади лишь тихо посмеивались и поглядывали на них. — Кхм, здравствуйте, господа.   — Эраст Петрович! Какими судьбами? — пожав руку сыщику, спросил Митя.   — А что это вы турком? — указал взглядом на феску молодого человека Соболев. — Да и зачем раненного не так давно графа Зурова с собой приволокли?   — Ваше высокопревосходительство, это было моё желание. Не мог же я таких близких людей одних отпустить. — ответил за друга гусар.   — Ему просто в госпитале надоело лежать. — пояснила Земцова.   — Я из Константинополя, вам нужно немедленно уходить. — проговорил Эраст. — Вы даже не представляете…   — Я поршень поменял, и всё работает. — похвастался Гриднёв.   — Эраст, что значит «уходить»? — удивилась Мария.   — Соболев не отступает. — холодно сказал Михаил.   — Да и не на чем… Поезд-то ушел. — сказал Перепёлкин, посмотрев на монитор с картой.   — Господин генерал, вы понимаете, что вы натворили? — сыщик пытался выбраться из объятий д’Эврэ, который был очень рад его видеть.   — Подпалил бороду турецкому султану, тем более здесь уже был Гродненский полк. — невозмутимо ответил генерал.   — Я вам говорил, что нас сюда для защиты пустили, а это вы уже город заняли… — уточнил Константин.   — Скорее, бакенбарды Государю Императору. Вот видите? — подойдя к окну, сказал Фандорин.   — Вижу. Царьград. — ответил Соболев.   — Нет же, вон там. — юноша указал на английские корабли. - Это английская эскадра. Согласно секретному англо-турецкому протоколу, стоит хотя бы одному русскому солдату войти в Константинополь, эскадра открывает огонь. Англия объявляет войну России! Наша армия и без того обескровлена. Это катастрофа, генерал.   — Я могу остаться здесь, в Султан-Капуце.   — Да уж не пристало герою Шипки и Плевны назад пятиться. — бросил Еремей.   — Господи, как же мне вас… — в комнату вбежала Варвара Андреевна.   — Что? — поинтересовался Фандорин.   — Как же мне вас расхваливал генерал Мизинов… — отмахнулась Суворова. — Сказал, вы в Лондоне.   — Я был в Константинополе. Когда услышал, что Маша здесь подумал, что и генерал Соболев… — Эраст замялся. — Извините. — он отошел к Михаилу. — Генерал, мы не можем воевать с Англией. Малейшая оплошность и…   — Чёрт! — перебил его Соболев. — Отходим! Трубите сбор!   — Как в Константинополе? А разоблачить Маклафлина? — спросила Варвара.   — О каком разоблачении вы говорите? — встряла в разговор фон Дорн. — Вы знали, что с Эрастом всё в порядке и не сказали мне?   — Не думала, что вам это важно. — бросила девушка. Коллежский секретарь скрестила руки на груди, а её взгляд будто бы наполнился возмущением.   — Маш, спокойно, потом об этом поговорим. — успокоил подругу сыщик. — Маклафлин не Анвар. — после этих слов на юношу обратили внимание почти все присутствующие.   — И кто тогда Анвар? — как можно спокойнее спросила Мария.   — Да вот он. — Фандорин посмотрел на Перепёлкина, который мило беседовал с Маргарет.   — Перепёлкин? Эраст, тебя в госпитале случаем не травмировали? — удивилась фон Дорн. После её слов капитан обернулся.   — Что?..   — Нашли время шутки шутить. — равнодушно сказал Соболев. Перепёлкин глядел на всё это в глубоком удивлении.   — Эраст, голову напекло? — в защиту друга сказала Земцова.   — Сначала я подозревал д’Эврэ. — на эти слова юноши Мария возмущенно фыркнула, а журналист подошел ближе, чтобы всё расслышать.   — Меня? — он даже попытался спросить это по-русски, но с акцентом.   — Да. — ответил Фандорин. — А потом вижу- все линии в одну точку сходятся только доказательств не было.   — В какую точку, Эразм? Говори яснее. — из-за раны Зуров сидел на небольшом стуле.   — Я тоже долго не мог понять. Неудивительно, вы настоящий виртуоз. Вас подбросили к нашему разъезду под видом пленного офицера. Для убедительности даже оцарапали кожу выстрелом. Вы слышали, как я говорил генералу про Плевну. И подменили шифровку. Вам достаточно было выманить Яблокова из комнаты запиской. Потом вы избавились от лишнего свидетеля. — от таких обвинений д’Эврэ придвинул к себе коллежского секретаря, вдруг что… — Затем вы заманили наши войска в капкан, устроив целую инсценировку с ложным Анваром. Перед вторым штурмом вы завербовали проигравшегося в карты полковника Лукана. Потом избавились и от него весьма ловким образом, ещё и вызвав жалость у госпожи Земцовой и получить её доверие. — вспомнив дуэль капитана и Лукана, Зуров встал со стула и притянул к себе за руку девушку, подальше от подозреваемого.   — Меня Христос спас, я и стрелять-то толком не умею. — перепугано Перепёлкин снял с носа очки.   — Вы же сами это видели! Ваше высокопревосходительство, вспомните его мишень! — не веря словам сыщика, сказала Маргарет.   — Но главный ваш трюк - убийство Казанзаки и неудачное убийство Зурова. Вспомните, госпожа Земцова, лицо капитана, когда живого Ипполита в госпиталь доставили. — продолжал обвинения Эраст. — Благодаря чему Плевна снова устояла. Вы подстерегали следующего за вами гонца в кустах. Стреляли вы издалека, так как знали, что Маргарет, пусть и с опозданием может последовать за Зуровым и увидеть вас. Да, вы могли её убить, но до этого заметили у неё рацию, а значит, увидев вас, она сначала передаст наводку в лагерь, а вам этого не хотелось. — подходя ближе к Еремею говорил юноша. — Подкинув Маклафлину информацию о якобы капитулирующем Осман-паше вы чуть было не дали туркам прорвать блокаду. Если бы не Варвара Андреевна…   — Где Маклафлин? — нетерпеливо спросила Суворова. А капитана уже окружили почти со всех сторон.   — Убит. — отрезал Фандорин. — Я думаю, у диверсантов на его счет была особая инструкция. Труп спрятан или изрублен на куски, чтобы сделать опознание почти невозможным.   — Нет-нет… У вас нет никаких доказательств. — д’Эврэ также не верил всем этим обвинениям, но продолжал держать коллежского секретаря недалеко от себя. — Да, мистер капитан мог всё это сделать, но этого недостаточно.   — Да не мог я. Не мог. — страх будто бы улетучился из его голоса.   — Вы правы. — согласился с французом юноша.   — Я за Россию кровь проливал… У меня вся грудь в крестах. — оправдывался Перепёлкин.   — Доказательств не было, но теперь есть. — сыщик достал из пиджака небольшую фотографию. — Одно, но неопровержимое - фотография Анвара. Вилинский губернатор Юсуф-паша обещал Анвару уничтожить снимок, но пожалел. Оставил для потомков. — Эраст бросил фото на стол лицом вниз. Еремей снял с себя фуражку, прикрыв ей пояс, и достал из-за него небольшой нож. Пока все, кроме журналиста, бросились рассматривать фото, капитан замахнулся на Фандорина своим маленьким оружием. Д’Эврэ выкрикнул что-то и прикрыл собой юношу. Нож попал ему в живот. Правда, повезло в одном… В пиджаке лежала толстая записная книжка, которая спасла журналиста от ранения. Фон Дорн тут же спохватилась и перепуганно пыталась понять, что турецкий шпион сотворил с её возлюбленным.  — Фандорин! — перепуганно выкрикнул Соболев. Резко закричала Суворова. Перепёлкин достал пистолет и, не задумываясь, выстрелил в приближающегося Митю. Пуля попала в шею парня. Кровь брызнула из его раны, и он почти сразу упал на пол.   — Митя! — проверяя состояние француза, выкрикнул Фандорин.   — Стоять! — в гневе закричал настоящий шпион приближающимся офицерам.   — Не стреляйте! — предупредил всех сыщик.   — Стоять! — продолжал кричать Анвар.   — Не стреляйте! Не стреляйте! — подняв с пола д’Эврэ, останавливал офицеров Фандорин.   — Это правильно, заденете даму. — мужчина сжал горло Варвары своей рукой, а второй приставил рукой пистолет к её виску.   — Еремей, успокойся! Мы можем всё решить мирным путём! — положив пистолет на пол, выкрикнула Маргарет.   — Она права. — сглотнув, сказала фон Дорн и с поднятыми руками вышла чуть вперед. — Хотите взять заложника? Вы сами знаете, что в заложники выбирают кого-то ценного, а не простую, уж простите за грубость, Варвара Андреевна, слабую бабу. Здесь есть много кто слабее вас, но ценные её. Хотите ей прикрыться? Пожалуйста. Да только вот мой дед, пусть и человек с состраданием, уже целиться вас, несмотря на угрозы. Он её не знает, не видит ценности. Да, его будут осуждать многие, но шпион будет устранен.   — Что же вы тогда предлагаете? — сжимая горло девушки ещё сильнее, спросил мужчина.   — Я слабее вас, но ценнее Варвары Андреевны. Дочка тайного советника, внучка генерала. Чувствуете уже приближающуюся власть над положением? — Мария медленно достала пистолет из кобуры и положила его на пол.   — Маша, отойди назад и не делай глупостей! — выкрикнул Константин, готовясь выстрелить.   — Мария, прошу вас отойдите назад! — достав оружие турка из своего пиджака, сказал д’Эврэ.   — Маша, не делай глупостей. — дрожащим голосом сказал Эраст. Он попытался притянуть подругу к себе, но та смогла отмахнуться и отойти ещё дальше от близких.  — Отпустите Варвару Андреевну и возьмите в заложники меня. — дрожащим голосом сказала фон Дорн. Турок молча швырнул Суворову в толпу и, притянув за шею коллежского секретаря, попятился к железной двери сзади. Генерал-аншеф уже хотел спустить спусковой крючок, но Анвар оказался быстрее. Он поспешно открыл дверь своей спиной и скрылся за ней.   — Послушайте, Перепёлкин, или как вас там, Анвар! — в гневе выкрикнул Соболев. Титулярный советник, журналист и два генерала бросились к двери, чтобы попытаться её открыть.   — Если хоть один волос упадет с её головы, я вас собственными руками!.. — Константин уже пытался выбить дверь, но он сам понимал, что это бесполезно.   Изнутри турок уже закрыл эту дверь на ключ и повернул дополнительный винт для надёжности.   — Что вы на меня так смотрите? — равнодушно спросил Анвар, отойдя от двери. — Обычно заложницы кричат, да плачут, а вы с вашим то характером спокойны.   — Выдержка от деда. Может я и неуверенная в себе, но с такими, как вы знаю как себя вести ещё с расследования «Азазеля». — её голос дрожал от страха, но зато Варвара была спасена.   — Хах… Не беспокойтесь, мадмуазель. Всё скоро кончится. Как вы и сказали, вы очень ценный заложник, поэтому ничего не помешает Соболеву остаться здесь, в Султан-Капуце. — говорил Анвар, расхаживая по комнате. — Соболев - рыцарь, он даму в беде не бросит, как и господин д’Эврэ.   — Причём тут Шарль? Вы ведь… Нет…  — Вы верно думаете. — ответил турок. — Я участвовал в вашей с д’Эврэ влюбленностью. Я ему сказал, что вы испытываете к нему чувства, поэтому он вас и защищал.   — Но зачем?.. Да, это было и остаётся правдой, но для чего вам это?..  — Зачем-зачем… Бдительность вашу ослабить. Ваше с Фандориным расследование «Азазеля» разлетелось очень быстро, поэтому нужно было вас отвлечь.   — Бесполезно, здесь под обшивкой сталь. — снаружи всё ещё пытались открыть эту дверь.   — Динамит давай. — приказал Соболев.   — Нет! — почти одновременно выкрикнули д’Эврэ и Фандорин.   — Мы взорвем обоих… — посмотрев на генерала, сказал Эраст.   — Фандорин, что же вы раньше своего пашу найти не могли? — проверяя Митю, спросил Михаил. Юноша был мёртв.   — Юсуф-паши в Константинополе нет. Я проездил зря. — отойдя от двери, ответил Фандорин и снял пиджак.   — А кто же на фотографии? — удивился Соболев.   — Это был блеф! — сыщик бросил феску на стол и убежал из штаба. Генерал взял фотографию со стола и повернул её к себе лицом. Действительно не Анвар… На снимке была фон Дорн в выпускном платье.   — Что ж вы все влюбляетесь в друг друга! Молодёжь! — Соболев кинул фото на стол и поспешно ушел из штаба.   — Дальше то что? — отходя от турка на несколько шагов, спросила фон Дорн.   — По плану, скоро здесь будет полк Султанской гвардии. — ответил Анвар. — Великого и Грозного Соболева, самого «белого генерала» зацапают, как мышонка. И Англия наконец поймет, что русских бояться нечего. — он достал очки в серебряной оправе с синими стёклами и надел их на нос. — Мы ещё повоюем, гамбит будет разыгран до конца.   — Тоже мне… Игрок в шахматы. — она бросилась к окну, пока шпион отвлёкся. Девушка открыла форточки и закричала изо всех сил. — Берегитесь, турки на подходе! — неподалеку от неё пролетела черепица с крыши. Либо турки, либо к ней идут на помощь… Нужно тянуть время. — Берегитесь, турки на подходе! — стоящий на улице Соболев обратил на её слова внимание.   — Я спасу вас, слово офицера…  Анвар грубо оттащил девушку от окна за волосы и швырнул на пол. Сам же мужчина подошел к форточке и прицелился в генерала, пока офицеры и гусары в суматохе отбивались от турецкого полка. Турки лезли с крыш домов, пока кто-то лез к этому же окну с помощью сточной трубы.   — Наша берет. — холодно сказал Анвар.   — Я в вас, предателе, и не сомневалась! — сказала фон Дорн, встав с пола, и, подойдя к турку со спины.   — Пять патронов - пятеро русских. — мужчина снял пистолет с предохранителя и прицелился в генерала. — Живьем. — он снял очки и выстрелил в Соболева. Благо попал в плечо.   — Гнусный предатель! — выкрикнула девушка и набросилась на шею турка сзади. Она попыталась его удушить, но Анвар грубо откинул её назад. Фон Дорн с грохотом упала на пол. Генерала уволокли в штаб, а турок, откашлявшись, выстрелил во второго солдата. На этот раз убил… Наповал.   — Один. — он перезарядил пистолет и выстрелил ещё раз. Ещё один убит… — Два. — снова перезарядка, но офицеров нигде не видно… Анвар выглянул в окно и попытался увидеть кого-то ещё.   — Гнусность нельзя делать даже во благо отечества - это раз. — зачем она это говорит?.. Что хочет этим сказать? Мужчина игнорирует. — Никогда не думайте, что идет по вашему плану - это два. И наконец… Не будьте такими наивными при выборе заложника - это три.    Вылезшего, на половину из окна, турка схватил за шею, спустившийся по сточной трубе, Фандорин. Пистолет выпал из рук Анвара. Теперь он безоружен. Юноша пытался забраться внутрь и не упасть, а турок пытался его скинуть с себя. Фон Дорн подбежала сзади и, схватив шпиона за ноги, заволокла обоих внутрь комнаты. Двое против одного… Должно сработать. Анвар и Фандорин почти сразу же сцепились друг с другом. Турок закинул юношу себе на плечо, кинул на пол и ударил кулаком по лицу. Сыщик резко развернулся и хотел с помощью локтя ударить противника, но тот перехватил руку Эраста и вновь отбросил его с помощью удара кулака. Фон Дорн вновь набросилась сзади, на шею и начала душить, но Анвар вновь скинул её на пол и, схватив её за шею, швырнул в ту же сторону, что и молодого человека. Фандорина почти сразу наполнил неконтролируемый гнев от такого обращения с дамой. Пока турок приходил в себя, юноша без остановки бил его кулаками по лицу, пока его удар не перехватил мужчина и не швырнул сыщика в проход. Пусть против шпиона и было двое, но они были явно слабее. Отдышавшись, Эраст вновь начал наносить удары по наглому лицу Анвара. Он промахивался, а мужчина продолжал наступать. Ещё один выпад рукой. Шпион хватает руку Фандорина, бьёт коленом в живот и швыряет молодого человека в стол где стояла золотая посуда. Турок подошел к почти бессильному юноше и, схватив рукой шею, начал душить. Воздуха не хватало… В глазах потемнело… Фон Дорн подоспела вовремя. Она набросилась на лицо турка и попыталась ногтями выколоть глаза этого наглеца, но он быстро швырнул девушку в сторону. Коллежский секретарь при падении задела ящик, из него выпало несколько золотых слитков. Фандорин хотел оглушить противника золотой миской, но Анвар инстинктивно повалил юношу на пол. Эраст попытался сбросить с себя турка, но тот несколько раз ударил молодого человека по лицу, а затем мёртвой хваткой вцепился в шею. Попытки Эраста вырваться были четными, Анвар душил ещё сильнее. Титулярный советник попытался ртом схватить хотя бы глоток ценного воздуха.   В глазах фон Дорн уже плыло, а голова кружилась. Девушка рукой нащупала один слиток. На ватных ногах она поднялась с пола и медленно, чтобы не упасть, направилась к Анвару. Сыщик уже почти потерял сознание. Каждая секунда была на счету. И когда, казалось бы, нужно было прощаться с жизнью, шпион падает на пол. Девушка стоит перед кашляющим Фандориным и не может поверить, что всё это закончилось.   — Благодарю… — откашлявшись, сказал Эраст.   — Я же сказала, что не дам тебе сдохнуть. Даже если придется проломить гению шпионажа череп. — Мария бросила золотой слиток на пол и присела рядом с юношей. Она вытерла рукавом кровь со лба  сыщика и улыбнулась. — Слышишь?   — Не стреляют… — приподнявшись на локтях, ответил Фандорин.   — И кто победил?.. — они прислушались.  — Ты куда прёшь, ядрёна мать?! — из открытого окна послышался крик Зурова.   — Ядрёна мать… — она засмеялась и упала без сил на пол. Смех перемешался с всхлипом. — Угораздило же меня вместо серьёзной службы вляпаться в очередную авантюру с тобой, да ещё и влюбиться в француза. Дурак ты, Фандорин…   — С этим уж, спорить не буду. — потрепав девушку по плечу, сказал Эраст.  *** Ещё только, когда стало известно о том, что сыщика отправляют в Турцию, фон Дорн поспешила вернуться из Парижа, куда уехала после новости о свадьбе друга и Елизаветы.   Девушка хотела постучать в дверь небольшой, капсульной квартирки, но она была открыта. Фон Дорн прошла внутрь. Юноша сидел на малюсенькой кровати. Вещи в этой небольшой квартире были раскиданы, как после ограбления. Рядом с дверью лежала большая сумка. Рыжеволосая кинула свой рюкзак на пол и кинулась к Фандорину, на котором лица не было.   — Боже, mon cher! Что с тобой? — она присела рядом и обняла юношу за плечи. — Эрастушка, что с тобой?..   — Все… Все кто мне дорог умирают… — заикаясь, говорил Эраст. — Сначала мама, потом отец, теперь Лиза… Я не смог даже помочь им! А теперь… Теперь вместо того, чтобы посадить этого Орлова, я еду чёрт знает куда… Из-за его прихоти!   — Тише-тише… Всё будет хорошо… — фон Дорн провела рукой по спине друга и поцеловала его в макушку. — Я слышала про Ближний Восток и Турцию… Деда тоже туда отправляют… Знаешь, я всё решу. Я попытаюсь поговорить с дедом, чтобы твоё пребывание на войне было необязательным или тебя вовсе не годным посчитали. Всё будет хорошо!..   — Маша, не стоит… Я сам… Не подвергай себя опасности…   — Эраст, ты мой лучший друг! Я должна хоть как-то помочь тебе, да и я… Не важно… *** Наконец эта война закончилась. Офицеры возвращаются домой на поездах, чтобы наконец увидеть семью. Они принесли мирное небо над головой и теперь могут отдохнуть. Варвара Андреевна вместе со своим женихом Петром Яблоковым уже садились на поезд. Большая половина их общих знакомых уж давно разъехались кто куда, остались только самые близкие. Суворову и Яблокова провожали гусары, Фандорин с, теперь уже, с надворным советником фон Дорн и господин д’Эврэ. Они не хотели прощаться, привязались уже к друг другу, считали друзьями. Судьба ведет их по разным дорогам и теперь надежда встретиться вновь медленно от них уходит. — За что вы себя так корите, Эраст Петрович… Если б не вы, уж не знаю, что с нами было бы. — говорила Суворова. — Полностью согласен с дамой. — делая глоток минералки, сказал Зуров. — Тебе лишь бы поддакивать. — улыбнулась Земцова. — Я… Мне Мизинов говорил тоже самое. Сулил любую награду, какую бы я пожелал бы. — говорил Фандорин, заикаясь. — И что же пожелал наш, Эразм Роттердамский? — поинтересовался гусар, закрывая бутылку воды. — Я?.. — он замялся, а друзья смотрели на него в ожидании ответа. - Уехать как можно дальше. — Куда? — подавившись, спросила Маргарет. — В Японию… Дальше, кажется, некуда. — ответил Фандорин. — Вот закончится переговоры… — Варя! — из вагона вылез Яблоков. — Варенька! Меня увезут без тебя. Мы отправляемся. — Я сейчас. — ответила Варвара Андреевна. — Получается… Вы бросите всех нас? — Почему же брошу… Я просто уеду, как и… — попытался ответить Эраст. — Как и я с Шарлем. Всё же я поддалась на его уговоры улетать во Францию. — улыбаясь сказала фон Дорн. — Любовь, знаете, штука такая… Заставляет идти на всякие глупости. — Забирать даму с поста и потом оправдывать её перед генералом Мизиновым, например. — д’Эврэ приобнял барышню за талию. — Кстати о глупостях… Варвара Андреевна, подержите. — Зуров передал Варваре бутылку воды. — Дорогая Маргарет, за эти месяцы я с тобой столько натерпелся, а сколько инфарктов могло случиться… — Ипполит, не драматизируй. — закатив глаза, сказала Земцова. — Не драматизирую вовсе. — офицер встал на одно колено перед своей любовницей. — Ты мне нервы своими приключениями трепишь также, как и Эразм, да только ему я такого предложить не могу… — Ипполит достал из куртки бархатную коробку. Он быстро открыл её. На небольшой подушечке лежало кольцо с солитером… — Маргарет, ты выйдешь за такого оболтуса, как я? — девушка застыла на одном месте и не могла проронить ни слова. Земцова только спустя несколько мгновений пришла в себя. — Знаешь, Зуров, да, ты оболтус и в жопу ужаленный дурак… — усмехнулась Маргарет. — Да, я согласна. — Оказывается граф не только жулик, но и вор. — прошептал на ухо своей возлюбленной француз. — Предложение на вокзале было моей идей, которой я любезно поделился с ним. — Это сейчас было предложение руки и сердца? — ошарашено шепнула Мария, посмотрев в голубые глаза журналиста. — Может и оно. — хитро улыбнулся Шарль. Теперь только вопрос времени, когда они встретятся вновь.