Последний лучик света

— Ребята? Все целы? — Хотшот, прокашлявшись, тут же принялся оглядываться по сторонам, пытаясь найти среди обломков подорванной крыши своих друзей. Откуда то слева послышалась грубая брань, огромная плита тяжело отодвинулась и из под нее вылез Ведж. Заметив встревоженный взгляд пожарного, он лишь молча кивнул, без слов говоря о том, что все в порядке. В нескольких метрах от них Хойст поднимал другую плиту, помогая Вирл выбраться из под нее. Фем, кашляя, отряхнулась, после чего, поблагодарив товарища, тоже принялась в панике искать остальных ребят. Хотшот, вовремя это заметивший, помахал рукой и крикнул. — Вирл! Хойст! Мы здесь! — Хотшот и Ведж пошли им навстречу. От главного зала, где проходили все торжественные церемонии, остались лишь руины. В крыше, перейдя на стену, зияла огромная дыра, через которую было видно ночное небо, но из за поднявшейся пыли и дыма звезд не было видно. Это лишь еще раз напомнило рекрутам о том, что сейчас в их академии, которая была для них вторым домом и самым безопасным местом, творился настоящий кошмар. — Где Медикс? Он же был с вами? — на ходу спросила Вирл, заглядывая Хотшоту и Веджу за спины, но, не увидев там знакомый силуэт, в ее янтарной оптике появилась тревога. У Хотшота внутри все похолодело. Ведь действительно, где Медикс? Перед тем, как произошел взрыв, Хотшот видел его возле статуи Оптимуса, и последнее, что он слышал, был его предостерегающий крик. Сейчас же белого бота нигде не было видно, и это сразу же вызвало панику у всех остальных. — Он должен быть где то здесь! Нужно все обыскать! — как можно увереннее сказал Хотшот, хотя внутри мотор бился от страха. Если его не подводит память, медбот находился ближе всего к эпицентру взрыва. А что, если.. — «Нет, нет, это же Медикс, он бы успел убежать» — Хотшот тряхнул шлемом, пытаясь отогнать страшные мысли, после чего побежал в совершенно случайном направлении, как и другие выкрикивая имя товарища. Громче всех в аудиодатчиках звучал голос Вирл. Обыскав все ближайшие места и обломки, Хотшот кинулся к тому месту, где находилась статуя Оптимуса Прайма, символа их академии. Того, под чьим крылом они находились, и кто гарантировал им полную безопасность в этом месте. Здесь лежали самые крупные обломки плит с крыши, образовавшие подобие преграды на пути к памятнику. Хотшоту пришлось воспользоваться бластерами, крикнув уже не столь воодушевляющее «включение и запуск!». Но от того, что он увидел за обломками, энергон похолодел в каждой жилке, в каждой мелкой микросхеме. Казалось на один миг все системы отключились, после чего вспыхнули с такой силой, что Хотшота качнуло и он едва не упал, издав какой то глухой звук, отдаленно напоминающий короткий крик. На полу чуть ниже, на небольшом пяточке среди обломков, прямо перед остатками статуи, в луже энергона лежал Медикс. — Ребята! — Хотшот сам поразился тому, насколько громко прозвучал его крик. Не дожидаясь никого, пожарный кинулся к белому боту, но почти сразу в ужасе отпрянул, уже вблизи разглядев ужасную картину. Начиная от груди, вдоль всего корпуса и до живота проходила длинная, кривая и глубокая рана. Она была настолько глубокой, что было заметно поврежденные внутренние системы и схемы. В бирюзовой оптике белого бота застыл ужас и безумный страх, он жадно хватал ртом воздух, но каждый вдох отзывался бульканьем в горле и энергоном, что вытекал изо рта и пачкал фейсплейт. Хотшот на ватных ногах приблизился к Медиксу, упав на колени возле него. Его всего сковал ужас, страх и непонимание того, что делать. От этой ужасающей картины Хотшота отвлек отчаянный крик. Судя по голосу, он принадлежал Вирл. Фем в два счета оказалась рядом с ними. Она что то отчаянно кричала, бегала рядом, пока в один момент не наклонилась к Хотшоту. — Вызови Блейдса! — ее крик был полон злобы и страха. Судя по всему, она уже не первый раз просит Хотшота об этом, но он услышал ее только сейчас. Напротив стояли Ведж и Хойст. Голубой бот сделал полшага назад, в панике смотря то на рваную рану, идущую почти через весь корпус Медикса, то на Хотшота, то на кричащую Вирл. Ведж, кажется, не слышал никого, не отрывая взгляда от белого бота. Его оптика потемнела, и Хотшоту показалось, что он что то вспомнил. Что то неприятное и очень схожее с тем, что происходило сейчас. — Это срочно! Блейдс? Блейдс, вы на связи?! — Хотшот говорил громко, но его голос заметно дрожал. От вида хлещущего энергона из раны его мутило. — Хотшот, эта линия для срочных вызовов, а не для всякой ерунды! — грозный голос Хитвейва был сейчас как красный платок для быка, — Неужели вы сами.. — Медикс ранен! — неожиданно зло и громко крикнул Хотшот, но его голос дрогнул и он замолчал, тяжело и сбивчиво дыша. На той стороне стало тихо. Рекрут слышал лишь то, как шумно выдохнул Хитвейв, замолчав. Только через несколько секунд тот заговорил вновь, но теперь его голос звучал тише. — Мы скоро будем.. — только и смог ответить старший пожарный, после чего отключился. — Ребят?.. — голос Медикса, полный страха, дрожащий и с помехами, заставил всех рекрутов вздрогнуть. Вирл тут же опустилась позади него, медленно и со всей осторожностью приподнимая его голову, чтобы уложить себе на колени. Дрожащими манипуляторами она осторожно оглаживала его лицо, совсем не боясь пачкаться энергоном. — Все хорошо, Медикс, все хорошо.. Мы рядом, слышишь? — в один миг голос Вирл стал тихим и нежным, но из за этого дрожь в ее голосе было слышно еще больше. Приглядевшись, Хотшот увидел, как ее оптика заблестела. — Я не чувствую тело! Что со мной? П-почему? Почему я не м-могу.. Шевелиться?.. — голос Медикса был полон помех, из за которых он запинался и некоторые слова было тяжело распознать. Он в ужасе бегал взглядом по своим товарищам, пытаясь найти в их оптике ответ или помощь, каждый раз дольше всего задерживаясь в необычайно теплом, добром, и полном боли взгляде Вирл. Та не переставала оглаживать щеки белого бота, едва заметно улыбаясь. Ее губы дрожали, и Хотшот буквально прочувствовал, с какой болью ей дается эта улыбка. — Маленькая царапинка.. Просто царапинка, не бойся, — Вирл врала, оглаживая дрожащими манипуляторами перепачканные энергоном щеки белого бота, — Сейчас придет Блейдс и починит тебя.. — голос фем дрогнул и она поджала губы. По ее щекам потекли первые слезы. Медикс попытался сказать что то в ответ, но смог выдать лишь неразборчивые звуки вперемешку с помехами. Послышались тяжелые, быстро приближающиеся шаги. Хотшот поднял голову, и, завидев выбежавших из за угла преподавателей, в его искре наконец поселилась надежда. Блейдс здесь. Сейчас он все исправит, закроет рану, они вместе отнесут Медикса в безопасное место и.. Но оптика Блейдса была пуста. Несколько секунд в ней был один лишь ужас, но потом все будто погасло. Хотшот ждал до последнего, ждал, когда их старший медик наконец подойдет к ним, попросит расступиться, скажет, что все еще можно исправить и наконец начнет действовать. Заместо этого он лишь покачал головой, не издав ни слова. Его оптика была полна боли и сожаления. Хотшота, кажется, пронзила тысяча мечей. Он посмотрел на Вирл. В ее взгляде было столько надежды и веры в лучшее, что юному пожарному хотелось выть от безысходности. Он готов был даже соврать, сказать что угодно, сказать, что все будет хорошо, лишь бы не видеть, как в оптике самой светлой и жизнерадостной фем в их команде гаснет последняя надежда. Но он не мог. Он едва заметно качнул головой и тут же пожалел об этом, увидев, как Вирл скорчилась от боли, зажмуриваясь. — Р-ребята.. Ребята, я н-не могу.. Я не могу умереть!.. Я единственный б-бот м-медик, я не могу умереть!.. — в голосе Медикса было столько страха и отчаяния, что у Хотшота внутри все сжалось до боли. Даже сейчас, находясь на полпути к Великой Искре, Медикс не переставал беспокоиться за команду и всех остальных. От этого стало еще больнее. Ведж тоже опустился на колени, опустив голову и не поднимая ни на кого глаз. Хойст попытался коснуться Вирл, надеясь так оказать ей поддержку, но та лишь одернула руку, без слов прося всех не трогать ее. Сама она еще ниже наклонилась к белому боту, через боль улыбаясь, и по ее щекам побежали слезы. — Ты не умрешь.. Мы все рядом, мы не позволим этому случиться. И я не позволю.. Я рядом с тобой.. Все будет хорошо, милый, — прошептав это, голос фем дрогнул и она зажмурилась, уже не в силах сдерживать слезы. У Хотшота внутри все упало. Четырех последних слов было достаточно для того, чтобы он все понял. Он понял, куда убегали Вирл и Медикс ночами, и почему по утрам они выглядели такими сонными. Понял, почему они всегда держались рядом, почему после каждой миссии Медикс первым делом бежал осматривать именно Вирл. Понял, почему та всегда смеялась с его шуток, даже если они были не такими смешными, и почему всегда улыбалась, когда белый бот воспринимал все буквально и не понимал чужих шуток. Он понял то, от чего его искра готова была разбиться на миллион маленьких осколков. У Вирл и Медикса была не просто непонятная другим близкая дружба. Они были парой. Они встречались, очень умело скрывая свои отношения от других, и никто даже не предполагал, что между этими двумя могло быть нечто большее, чем просто дружба. — Он весь горит.. — прошептала Вирл, тем самым вернув Хотшота в еще более суровую реальность. Он осторожно коснулся руки Медикса и понял, что фем не врет. От его корпуса действительно исходил жар. Блейдс как то рассказывал, что такое явление является вполне нормальным для умирающего бота. Системы, отвечающие за перекачку энергона и охлаждение систем перестают работать, из за чего внутри все начинает нагреваться. Это был один из последних этапов перед тем, как наступает полная деактивация. — В-Вирл.. Вирл.. — голос белого бота стал гораздо тише. Он звал подругу, но взгляд его был направлен куда то в пустоту. — «Его зрительные системы отключаются..» — понял Хотшот и убедился в этом, когда Вирл со всей нежностью провела дрожащим манипулятором по щеке Медикса, стирая слезы и энергон, а тот так и продолжил смотреть куда то в пустоту. — Я здесь, солнце.. — прошептала фем, — Тебе нужно отдохнуть.. Поспи, поспи немножко.. Когда ты проснешься, все уже будет хорошо, ты будешь в своей комнате, целый и невредимый, а потом мы с тобой пойдем в сад.. Нам надо проверить розы, которые мы посадили, помнишь?.. А потом я помогу тебе перебрать все бинты, чтобы они лежали строго по алфавиту, и мы заполним аптечки для оказания первой помощи.. А вечером мы пойдем на наш обрыв и будем встречать закат.. Мы уже давно хотели это сделать, но все боялись отпроситься у Блейдса. Мы будем сидеть на траве, смотря на заходящее солнце, а ночью будем считать звезды. Ты будешь рассказывать мне о космосе, о других планетах, а я буду слушать тебя.. А потом я спою тебе ту песню.. Ты включил мне ее, когда изучал японский язык. Я ведь даже выучила ее для тебя.. Вирл говорила тихим, ровным, и спокойным голосом. Она держала на лице улыбку, в каких то моментах тихо смеялась, и ни разу не отрывала взгляда от Медикса. Она продолжала говорить, говорила обо всем, что, видимо, связывало их, чем они занимались, пока никто их не видел, и рассказывала о том, чем они будут заниматься, когда все закончится. Все рекруты молчали. Никто не перебивал синюю фем, даже дышали все как можно тише. Учителя, стоящие неподалеку, сохраняли такое же молчание, позволяя рекрутам провести эти минуты с Медиксом. Дыхание белого бота становилось все тише и тише. Вдохи становились все менее и менее заметными, паузы между ними становились все дольше. Начало светать, на горизонте уже виднелась алая полоса предстоящего рассвета. Вирл не переставала говорить. Надеялась, что ее голос сможет задержать белого бота в мире живых. Остальные рекруты сидели, опустив головы и следили за тем, как вздымаются и опускаются бока медика. Вскоре замолчала и Вирл. Единственным, что теперь можно было услышать, было тихое дыхание бота. Время тянулось мучительно долго. Разрушенная стена открывала вид на океан, ставший алым в свете зари. Вскоре показалось и солнце. Как только первый алый луч упал на пол, бока Медикса опустились в последний раз, после чего все затихло. Все было кончено. Некогда ярка, бирюзовая оптика потухла, стала серой, и ее безжизненный взгляд так и остался напрален в никуда. Корпус больше не двигался, энергон больше не вытекал из раны. Жизнь навсегда покинула тело их самого светлого, самого ответственного и самого доброго товарища. Теперь он воссоединился с Великой Искрой.