Симфония твоих чувств

Громкие крики учительницы слышны на первом этаже, потому сейчас заходить в класс — верх опасности, возможность получить крайне велика. Могут даже к директору попереть. За компанию с тем, кто насолил ей на этот раз. Хотя, догадаться, кто же эта индивидуальная личность, довольно легко. И не потому, что его имя звучит из кабинета 3.4, иногда проскальзывая меж руганиями и отчитыванием, а просто так, ведь только он способен настолько вредить учителям. Вероятно, Честер уже породнился с кабинетом директора и самой управляющей школы, а написание объяснительных стало его основным занятием. Ведь сам он — заядлый любитель сорвать урок, невозможный до дрожи шутник и, в принципе, идиот. Или, может, это только личное мнение Фенга, а остальные одноклассники считают шутки чем-то веселым и уникальным. Из всех семи уроков, что стояли в расписании на четверг, Честер мог попортить шесть и даже не смутиться. Сколько Фенг его помнит(а первое знакомство произошло еще в третьем классе), он был слишком резвым, общительным, глуповатым, всегда сотворял черт-те знает что. Фенгу было что вспоминать когда дело касалось Честера. И, не сказать, что все эти памянства были хорошими, скорее наоборот. Было то, когда Честер рисовал на листках неприличные вещи, свертывал их в самолётик и отправлял бумажный аэроплан на взлет по всему классу. Под конец ни в чем не повинный летающий объект оказывался на учительском столе, за что потом крашеный шутник получал по самое не хочу. Еще помнится, как тот спорил с учительницей биологии по наиглупейшим поводам, за что и без того злая преподаватель бессовестно лепила ему двойки. Либо же когда он пытался сварить соль с помощью спиртовки и деревянной палочки для сыпучих веществ. Даже гадать не стоит, что стало с несчастной деревяшкой при соприкосновении с жгучим пламенем. Кабинет химии потом ужасно пропах дымом, а весельчагу повели к директору и отчитывали. Изначально добродушная учительница даже не пускала Честера на пару своих уроков, настолько он ее вывел. Постояв минуту у двери, та резка отворилась, подтвержая все догадки Фенга и выпуская оттуда недовольного парня с какой то мятой бумажкой в руках. Он кинул на рядом стоящего быстрый взгляд и гордо,уверенно направился к лестнице на первый этаж, понятно зачем. Проводив Честера до проема взглядом, Фенг прошел в открытую дверь, возвращаясь на занятия, на которых временно отсутствовал. Кажется, должно было радовать то, что этот урок последний, и потом можно будет пойти домой чтобы отдохнуть. Но вот уж и нет, Фенг освобождался только в половину пятого вечера, потому что математика — единственный, самый нелюбимый предмет, что парню давался с невероятной сложностью. Она же вынуждала посещать дополнительные занятия, что длились до самого последнего звонка, пока школа не пустела, иногда и дольше. Финальный, резкий звон, оповещающий о конце школьного дня, заставлял все внутри ликовать, потому лениво поднявшись, Фенг вышел из кабинета, не забыв попрощаться с преподавательницей. Медленно продвигаясь по безлюдному коридору третьего этажа и подбираясь к лестничному проему, Фенг рассматривал классы, внутри которых находилась лишь разнообразная мебель, в некоторых сидели учителя. Лестница была также пуста, но то не удивляло. Все еще неспешно спускаясь по ступенькам, иногда перешагивая через две сразу, Фенг остановился у выхода на второй этаж — там всегда сидела начальная школа. Стены второго этажа были украшены различными рисунками, картинками, разноцветными цветочками. Прижатыми к этим же стенам находились мягкие пуфики. Фенг помнит, как сидел на них вместе с друзьями, когда их класс погнали дежурить. С ними тогда был и Честер, который доставал каждого встречного ему первоклассника, задавая тучу тупых вопросов по типу: "ты бабушка Хагги Вагги? Правда, что Евген Бро начал войну с Яриком Лапой?". Маленькие дети не совсем понимали, что хочет от них старшеклассник, потому либо молча убегали от того, либо давали невнятный ответ и после так же удалялись, не желая продолжать с Честером диалог. Глуповатая выходила картина. Вынырнув из внезапно нахлынувшего воспоминания, Фенг прошел внутрь коридора, позволяя себе внимательнее рассмотреть все рисунки. Проведя пальцем по одной из голубых лошадок со странной мордой, краем уха Фенг уловил негромкую музыку. Кажется, та играла где-то совсем рядом, словно в метре от самого парня. Чутливее вслушавшись в приятную мелодию и пытаясь понять, откуда доносится приятная нежная песня, Фенг направился в ту сторону, где она звучала громче всего. Осенившись, что на втором этаже есть музыкальный класс, а там многочисленные инструменты, парень подорвался и скорой походкой добрался до нужного кабинета. Мысли Фенга подтвердились, серенада доносится именно из того кабинета, но тот, кто создавал ее — вот, что в действительности удивило его. Закашлявшись, парень протер глаза, надумав, что ему точно показалось, и что в том кабинете кто то иной, но никак не Честер. Может, у него уже начались галлюцинации? Правда, неизвестно, от чего именно. Или, все таки, ему просто кажется? Ведь, что-что, а Честер и игра на таком инструменте, как пианино — несовместимые вещи, и то, что Фенг видит пред собой сейчас, через вставные стекла двери, не может быть. Вновь с силой утерев кулаком глаза,даже легко стукнув себя по руке, Фенг точно убедился, что ему не кажется подобное, и зрелище, что сейчас предстало перед ним, настоящее. Но, в таком случае, появляется рой вопросов, ответы на которые заполучить будет крайне сложно. Почему это такого хулигана, как Честер, заинтересовала музыкальная деятельность? Может, его туда насильно отправили, пытаясь наладить поведение? Но тогда почему он в кабинете один? Это все крайне странно. Стоя у дверного косяка, размышляя и одновременно пытаясь самостоятельно отрыть ответ на такое поведение со стороны давнего знакомого, Фенг сначала и не понял, что мелодия прекратилась. Будет не очень хорошо, если прямо сейчас он встретится с шутником. Придется оправдываться перед ним, а это парню не нужно, потому он, выругиваясь, наскоро покинул второй этаж, направляясь в раздевалку и желая прийти первее липового музыканта. Он точно знал, что вернётся к тому классу в тоже самое время. Лучики майского солнца нежно падают, через тонкий тюль и старое школьное окно оставляя от себя небольшие квадраты, внутри которых вихрем летала едва заметная пыль. Фенг снова стоит у прозрачной двери в класс и глаза его направлены на человека, что играл на пианино. Мысли в который раз начали плутать при виде таковой странной картины. Вопросы, что мучали его при самой первой встрече с Честером в этом месте, до сей поры не отпали, их даже прибавилось после немногих размышлений Фенга о этой ситуации. Сделав глубокий вздох, он решительно отворил дверь, проклиная ее за чертову скрипучесть. Звуки клавиш пианино утихли, тонкие пальцы с крашеными в черный лак ногтями, ранее бьющие по инструменту, остановились, а Фенг, замерев на месте, стал поджидать, пока Честер соизволит повернуться к нему лицом, просто чтобы посмотреть, кто решил прервать его музыкальную балладу. Но, похоже, тот и не спешил встречаться взглядами. — Привет, — поздорвался он, и Фенг готов был поклясться, что именно в тот момент его губы развратила ухмылка. — И чего это ты тут забыл? — А ты? — еще давно парня учили, что в большинстве случаев стоит отвечать вопросом на вопрос, тогда будет возможность выпытать больше информации. — Я играю. — не повышая тон своего обычно громкого голоса Честер одним пальцем зажал клавишу соль второй октавы, и та издала звук, что был предназначен ей. — Видишь же, и ноты, и пианино. Что еще можно делать, как не играть? — А зачем играешь? — Фенг задал еще один вопрос, ощущая, как напряжение, что было в комнате, как только парень вошёл в нее, потихоньку рассеивается. Вероятно, от чересчур тихого и спокойного голоса его собеседника. — Уже пять вечера, все ушли домой...А ты сидишь тут. — Мне нравится это. Через музыку можно легко избавиться от стресса и... — Честер умолк, перебирая многочисленные бумаги с нотами в поисках нужной. — выразить свои чувства. Выразить свои чувства? — мысленно спросил у самого себя Фенг, рассматривая спину своего собеседника и все еще ожидая, пока тот повернется к нему лицом. Он говорил последнюю фразу на выдохе, негромко, и словно вкладывая в нее какой-то свой личный смысл, непонятный многим, разве что ему самому. Фенг ведь всегда считал, что у того имеются сдвиги, а у душевно нездоровых свой ход мыслей, не так ли? — Каким образом можно выразить то, что ты ощущаешь? Бреньканьем по клавишам пианино? Шутишь? — завалил интересующими его вопросами парень, чувствуя как по неизвестным причинам по телу прошелся рой мурашек, после продвинулся вперед, усаживаясь на свободный стул и слегка отодвинув его, чтобы быть ближе к собеседнику и слышать, что тот говорит. Честер замолчал, будто намеренно выдерживая паузу, не желая разговаривать, скорее просто вслушиваться в тишину, что воцарилась сейчас в невеликом музыкальном классе. — Хочешь, попробую сыграть то, с чем ты у меня ассоциируешься? И не успел было Фенг возразить, сказать что нибудь, либо просто вздохнуть, как Честер откинул все бумажки с пюпитра, убирая их в рюкзак, что валялся на полу, и коснулся несколькими пальцами пары клавиш, издавая нежные звуки. Слушать его игру прямиком в кабинете было гораздо приятнее, чем за дверью, особенно когда он посвящал ее самому Фенгу. Чем дольше Честер бренькал по пластинкам, тем сильнее по всему телу растекалось странное, нежно-тревожное тепло, от осознания, с какой чудной песней у Честера были ассоциации. Откинувшись на стул и не пропуская ни единого звука, Фенг перевел свой взгляд на музыканта, пребывая в личных размышлениях и не сразу замечая, как тот уже закончил свою сиренаду, и пилил Фенга взглядом в ответ. Светлые глаза ярко блестели на солнечном свете, а на тонких губах играла улыбка. — Фенг, что ты чувствуешь? — словно шепотом пролепетал Честер, подвигаясь ближе к своему собеседнику и встречаясь голубыми глазами, в коих сверкал игривый огонек, с карими взглядом. Плечи дернулись, глаза округлились, а щеки покрыл алый румянец, показывая все смущение от близости Честера. Фенг сейчас совершенно не знал, что можно ответить на вопрос юноши, сидящего рядом с ним. Знал бы он сам, что чувствует. Заметив смятение и некое нежелание давать ответ на вопрос, Честер вобрал одну ладонь собеседника в свою, переплетая собственные теплые пальцы с чужими, отчего то холодными. Двинувшись еще ближе к Фенгу, он свободной конечностью прибрал прядь шелковых волос за ухо, спутывая их, перемещая подушечки нескольких тонких пальцев на шею и осторожно, словно пугливо, касаясь кожи на ней и чувствуя на своих губах, что были крайне близко к чужим, сбитое дыхание. Интересно, от чего оно такое? Вздрогнув от неожиданной нежности со стороны шутника, Фенг почувствовал, как начинает краснеть еще сильнее и в самой глубине сердца по совершенно непонятным причинам начинает теплиться счастье, смешиваясь с нездоровым чувством безумной симпатии к тому, кто сидел напротив. Не стягивая со своего лица легкой и приятной улыбки, коя была не присуща Честеру ранее, — в основном то была ухмылка — парень выдохнул, словно готовился к чему-то серьезному, обжигая губы Фенга теплым воздухом и позволяя ощутить запах дешевых сигарет вперемешку с конфетой, имеющей, по всей видимости, вкус сладкой ягоды, неясно какой конкретно. От ощущения того, что рядом находится Честер, сердце билось неимоверно быстро, казалось, будто прямо сейчас, именно в этот момент, оно пробьет грудную клетку и выскочит наружу от переполняющих чувств и эмоций. — Хотя...Я, наверное, знаю, что именно.... — жарко прошептал Честер, резко двигаясь еще ближе,по случайности встретившись с Фенгом "коленями к коленям". Крайне громко сглотнув накопившуюся во рту слюну, он решительно толкнулся лицом к чужому, прильнув губами к губам Фенга и втягивая обоих в мягкий поцелуй. Кажется, весь мир остановился. Все вокруг исчезло, остался только кабинет с музыкальными инструментами, сам Фенг, и Честер, что ныне целовал его. От каждого нежного касания до собственных губ все вокруг начинало казаться чересчур радостным, под закрытыми глазами от восхитительных ощущений взрывались салюты, разлетаясь во все стороны разноцветными искорками. Пусть в самой глубине сознания таится некий страх, что сейчас кто либо да войдет в музыкальный класс, заметив их в такой компрометирующей позе, Фенг сейчас, пожалуй, слишком занят, чтобы глубоко думать о подобном. Все же, собственный первый поцелуй(да еще с кем!)важнее. Просто его губ, кажись, не хватает вовсе, потому Фенг высвобождает ладони и тянет руки, заключая Честера напротив в ласковые объятья, стараясь коснуться целиком и полностью, навсегда запомнить, каково на ощупь его тело. Руки уже разгорячены от чужого тепла, губы приятно ноют от долгих поцелуев, а сам Фенг ликует от того, с какой легкостью и неожиданностью можно ощутить себя поистине счастливым. Отстраняясь от чужого лица, Честер, все еще находясь крайне близко, порывисто дышит, ладонями касается раскрасневшихся щек, а мягким окончанием своего носа трется о светлую кожу на чужой шее. — Я чувствую...что люблю тебя, Честер. — шепчет Фенг прижимаясь ближе, хотя куда еще. И, кажется, от только что произнесенных слов солнце стало светить ярче.