Химическая реакция

— Нет, — однажды говорит Аль-Хайтам, — Это невозможно. Любовь — лишь химическая реакция. Ничего больше.       Они сидят у них (да-да, Хайтам, у тебя, понятно, хватит) дома на больших диванах, на которых могла бы, казалось, поместиться добрая половина Академии. Кавех развалился напротив Аль-Хайтама, пьяно и грациозно попивая вино, пока его сосед спокойно дочитывает очередную книгу. Идиллия. Почти. — В смысле ничего?! — Кавех приподнимается и грозно поднимает бокал, — Как ничего?! Это совсем не «ничего больше». — Тебе подсказать соответствующую литературу? Думаю, Тигнари тебе в этом поможет. — Так Тигнари тебе, идиоту, и скажет, что это не просто химическая реакция. — С чего вдруг? — Хайтам устало убирает книгу в сторону. — На них с Сайно погляди. Кто-кто, а Тигнари об этом даже не подумает, поверь мне. — То есть, ты предлагаешь ему забыть про все исследования просто потому, что он сам поддался действию этой химической реакции? Если так, то какой из него выпускник Академии? — Аль-Хайтам оглядывает соседа и ехидно добавляет, — Собственно, как и из тебя, в таком случае. — Ты!.. — Кавех уже хочет надуться и обижаться до конца дня, пока сосед сам не поймёт, какой невероятной степени дурость натворил и не придёт с невероятно огромными и искренними извинениями (к слову, так было всего раз, но дайте помечтать), однако резко себя останавливает в своей идее, — Нет. Я тебе докажу, что это не так… — И как ты собираешься это сделать? — Я… — Кавех разглядывает полки рядом с ними, — Вот! Я устрою тебе свидание с кем-нибудь из Сумеру! Да!       Воодушевившись идеей, архитектор резко встал, чем и спровоцировал разлитие по ковру вина. Виноватое лицо посмотрело на Хайтама и неловко улыбнулось. — Во-первых, убирать будешь сам, — секретарь прокашливается, — Во-вторых, я ни на какие свидания не пойду. У меня множество задач, которые необходимо… — Это всего лишь вечер, Архонты, перестань быть таким занудой. В конце концов, развеешься, не обязательно же ходить на второе свидание. — Смею предположить, что если я откажусь от второго свидания, то ты мне найдёшь ещё одну кандидатуру на мою любовь, — Хайтам хмуро жмёт плечами. — Может и найду, но только после трёх «первых» свиданий. Если уж после третьего ты будешь фыркать на всё романтическое, то… — Кавех драматично тянет гласные, хитро поглядывая на соседа, — Так уж и быть, я признаю свою неправоту. Аль-Хайтам скептично смотрит на чужую самодовольную улыбку. Архонты, он действительно не шутил сейчас? — Хорошо, Кавех, я пойду на свидания с кем ты там выбрал, — секретарь отводит взгляд на пол, — Но убирать это безобразие всё равно будешь ты.       Первой оказалась Нилу. Когда Аль-Хайтам подошёл к месту, куда его отправил Кавех, и увидел смущённую красную голову, он даже не сдержал смеха. Это мог быть кто-угодно в этом огромном городе, и этот кусок плесенника выбрал бедную танцовщицу? Ситуация подобная анекдоту, не иначе. — П-Привет, — Нилу словила чужой взгляд на себе и покраснела, — Это так неловко. Никогда бы не подумала, что ты действительно влюбился в меня, когда мы свергали Главного Мудреца. Мне казалось, что ты, наоборот, недолюбливал меня.       Девушка тихо смеётся, пока секретарь приподнимает бровь в недоумении. — Я не влюблялся в тебя во время свержения Азара.       Именно в момент, когда Нилу, прокрасневшись, начала «Разве? А Кавех сказал…» Аль-Хайтам понял, насколько дубинноголовый всё-таки его сосед. — И ты ушёл?! — Технически, первой ушла Нилу. Я ещё остался в городе, чтобы купить продуктов на ужин. — Нельзя так просто прерывать свидания, Аль-Хайтам, это не по правилам! — Не по правилам придумывать невероятные истории любви о своём соседе другому человеку, чтобы тот согласился сходить со мной на свидание. Эта идея была изначально обречена на провал, ты прекрасно понимаешь мой характер, и я бы в жизни не стал поддерживать твою легенду после того, как узнал бы о ней. — Ты невыносим!.. — Кавех обречённо садится и зарывает пальцы в волосы, — Как мне по-твоему нужно было пригласить Нилу в таком случае? — Не нужно было приглашать её в принципе. Я думал, ты в курсе, что женщины меня не интересуют в сексуальном плане. — Тебе вообще никто не интересует, чёрствый ты кусок… — Кавех хочет продолжить жалобу, как резко останавливается, — Стоп, тебя не интересуют женщины? — По-моему, довольно очевидно, что я не гетеросексуален, только слепой способен это не заметить. — Мог бы и сказать, что ты гей, Хайтам, я бы не тратил на раздумья твоего идеального партнера так много времени! И вообще, я требую, чтобы это свидание не считалось! — Оно будет считаться. Мне пришлось выделить своё драгоценное время в моём графике, чтобы сходить туда, значит, попытка была уже совершена. Даже несмотря на то, что ты решил, что я и Нилу — хорошая пара.       Кавех дуется на Аль-Хайтама ещё несколько дней, пока не заявляет с удовольствием, что нашёл подходящего парня. Кимия — а именно так его звали, как выяснилось, — заведовал алхимической лавкой гильдии искателей приключений в Сумеру. Любил книги, священный призыв семерых и, удивительно, алхимию. Всё это оказалось ясным, когда он с Аль-Хайтамом сидели в питейном заведении. Что Кимия, что Аль-Хайтам, выпили совсем формально, только чтобы разбавить неловкость знакомства. И всё это оказалось для секретаря довольно…интересным.       Вернувшись домой, Аль-Хайтам даже не так сильно фыркнул на допросы Кавеха, а лишь выдавил удовлетворительную ухмылку. — И как тебе? — Он довольно интересный собеседник. — И.? — Кавех вытягивается ближе к соседу, окончательно задев чужие личные границы. — И всё. Следующее свидание во вторник. Надеюсь, ты доволен, — только архитектор хочет самодовольно улыбнуться, как его прерывают, — Но это не значит, что любовь — не химическая реакция. Меня он заинтересовал в сексуальном плане, до романтического там далеко. Даже если и мы станем парой, моего мнения этот факт не изменит. — Ой, ты ещё увидишь, что такое любовь, я уверен! И я утру тебе нос, безэмоциональный ты кусок паркета! И, казалось бы, опять идиллия, с оговоркой на их общий смысл понимания этого слова — ссоры, поддёвки, издевательства — но неожиданно для Аль-Хайтама, Кавех вовсе перестал поднимать эту тему. Мало того, чем больше близился вторник, тем он становился более хмурым и загадочным. За всё это время он лишь единожды спросил про Кимию, недовольно закатив глаза, когда секретарь рассказал про их переписку. — Ты слишком задумчивый, прекрати, — Аль-Хайтам говорит вслед Кавеху во вторник. Тот нервно отскакивает и добавляет: — Неужели запретишь в своём доме выражать эмоции даже мне? — Спасибо, что отметил, чей это дом. И да, запрещу, уж лучше хихикай от очередной сказки с аранарами, так хотя бы слезливей на тебя смотреть. — А сейчас почему не так? — Когда ты читаешь сказки про аранар, ты выглядишь просто идиотом, а теперь выглядишь недовольным идиотом, — заканчивает Аль-Хайтам и выходит. На свидание с Кимией.       Может, у них действительно что-то получится? И получилось.       После очередного разговора, Кимия начал аккуратно подводить руку к ноге Аль-Хайтама, касаясь её совсем невесомо.       А секретарь не отпрянул. Так и завертелось.       Вопрос, к кому домой пойдут, уверенное согласие, чужая квартира, наспех снятая одежда и трение друг о друга. Экспозиция, завязка и кульминация. Но никакой романтической развязки. Аль-Хайтам на утро вышел так же тихо, как и зашёл сюда. Даже не оставив записки.       Потому что Кимия был не тем. Он не сильно эмоционален, у него нет длинных пальцев на руках и кучи украшений в волосах. Кимия был не тем. А кто был?.. — И где ты был? — кричит из другого конца комнаты Кавех, завороженно занимаясь одним из миллиона чертежей. — Проверял твою химическую реакцию, очевидно, — Аль-Хайтам снимает сапоги и проходит вглубь. Тем временем Кавех то напрягается, то вновь опускает плечи, а после и вовсе, не поворачиваясь, ехидно добавляет. — Неужели такому плесеннику как ты кто-то дал? — Ты сам заставлял меня ходить на эти свидания, а потом удивляешься их исходу? — Я не этого просил! — Кавех возмущённо поднимается, — Ты с ним просто переспал! — Тебя вечно что-то не устраивает, я считаю, что вполне отделался этими тремя свиданиями, и смею заявить, что любовь — всё ещё химическая реакция. Как и сексуальное влечение, соответственно. — Да ты даже не любишь его! Вы два дня виделись! — А ты думал за три свидания можно в кого-то влюбиться? Глупо. — Сам ты «глупо», Аль-Хайтам! Ты даже не способен на подобие любви, что в тебе люди находят! — Ты же что-то нашёл… — невпопад отвечает секретарь и видит, как Кавех чуть не сжался до размеров атома. Он резко замолчал, уткнулся в пол и заговорил лишь, когда Аль-Хайтам подсел рядом. — Откуда ты узнал? — Что узнал? — Что узнал. Откуда? — Что я узнал? — Хватит строить из себя дурака! — Кавех изнеможённо истерит, — Ты прекрасно понимаешь, о чём я! — Не понимаю. И действительно не понимал. Таким одновременно раздражённым и запуганным Кавеха Аль-Хайтам ещё не видел. — Что я устраивал все эти свидания, чтобы понять, что всё-таки безразличен тебе! Что я влюблён в тебя похлеще и Нилу, и этого… — Кавех раздражённо фыркает, — Кимии!       Стоп. Снято. Или же нет? Теперь и на лице Аль-Хайтама появилась какая-то эмоция — удивление. Брови резко выгнулись вверх, не оставляя ничему другому и шанса. Даже слова не находись. А ведь такого никогда и не было. Было точнее. Но точно не с Кавехом. — Я… — Аль-Хайтам говорит тихо и с трудом, — не знал. — Не знал… — Кавех выглядит потерянным, — То есть я?.. Я? — он недоговаривает и молнией проносится в свою комнату.       А в это время в голове Аль-Хайтама вспышка. Вот они: эмоции напоказ, длинные пальцы на руках и куча заколок в волосах. Разговоры до ночи о чём-то совсем отдалённом, но все эти вечера так дороги в сердце, что, кажется, даже амнезия не способна их стереть. Наконец, Аль-Хайтам понимает, почему Кимия был не тем. Он не был Кавехом. У него не было длинных светлых волос, такой же яркой улыбки и любви ко всему, что движется и не очень. Наконец, Аль-Хайтам понимает, что испытывает: вспышку, желание быть всегда рядом и защитить от всех катаклизмов.       Химическую реакцию, короче говоря.       Аль-Хайтам стучится в чужую комнату. Раз. Два. Три. Нет ответа. Ни шуршания, ни криков. Ничего. — Кавех, я зайду?       Ничего. — Кавех, ты не можешь просто прятаться от меня тут.       Ничего. — Кавех… — Аль-Хайтам неуверенно продолжает, — Пожалуйста?       И тихое «заходи» проносится из двери.       Кавех лежит у себя на кровати, даже не накинувшись одеялом, и дырявит взглядом стену. На миг даже стало страшно подходить к нему. Он же как белка: помашет хвостом, развернётся и убежит опять невесть куда. — Кавех? Мы можем поговорить? — О чём нам разговаривать? — сопливо отвечают с кровати, — Если хочешь, я могу съехать, только дай мне пару месяцев, прошу, я возьму ещё больше заказов, и… — Не надо никуда съезжать, — устойчиво говорит Аль-Хайтам и садится рядом с соседом, — Я…Архонты, как это всё тяжело. В общем, я говорил о том, что любовь — химическая реакция. И, эм, — секретарь осторожно пытается подобрать нужные слова, — И эту химическую реакцию я испытываю с тобой, Кави.       Кавех резко поднимается и с распахнутыми до небес глазами глядит на соседа. Тот выглядит серьёзно. Даже слишком серьёзно. Его напряжение выдаёт лишь сконфуженность взгляда, но ничего более. Даже руки ровно вдоль ног. — Ты же не шутишь? — Нет.       Кавех подползает ближе и вопросительно глядит. Аль-Хайтам соглашается. И вот, снова. Вспышка, желание защитить, и лишь трогать нежную кожу, которую не скрыла рубашка. Лишь бы Кавех не отстранялся и не переставал так нежно и кротко целовать. Лишь бы не уходил. Это, казалось сейчас, было бы самым страшным кошмаром.       Но архитектор не уходит, а, наоборот, тянется ближе, отстраняется на секунду, чтобы вдохнуть воздуха и снова прилипает к чужим губам.       Когда они заканчивают, то смотрят друг другу прямо в глаза. На лице Аль-Хайтама ни грамма красноты: лишь сердце бьётся-бьётся. Кавех же был схож цветом со своими заколками. И сердце тоже билось-билось. — Так что…? — неуверенно начинает архитектор. — Любовь — всё ещё химическая реакция, — и только Кавех хочет вновь взорваться, Аль-Хайтам добавляет, — но лучшая из всех, которые я встречал.