Сумерская помада

Лиза давно наслышана о качественной сумерской косметике, но шанс заказать что-то выдался только сейчас. Как только вся шумиха с проделками академии и появлением там одного из предвестников Фатуи улеглась, торговые караваны восстановили свою работу. Выбор Минси пал на расхваленную торговцами помаду, что, по их словам, заставляла влюблять в себя толпы кавалеров. Конечно, в подобную чушь поверить было невозможно, но сама помада была как нельзя кстати. Библиотекарь рассматривает мягкий стержень, что слегка торчит из колпачка. Такая яркая, такая красная и очень стойкая. Она идеально ложится на губы словно монохромом. Лиза уверена, ещё лучше она будет ложиться на губы магистра. — Джинн, у меня к тебе важное дело, — произносит она с таким официозом, словно решается судьба всего Мондштадта. — Что такое, Лиза? — голубые невинные глаза поднимаются на входящую ведьму и, стоит им столкнуться с любимым взглядом, смягчаются, обретая цветочную нежность. — Мне нужен пробник для новой помады, — не церемонится, подходит сразу вплотную. Смотрит на дрогнувшие в улыбке губы своей девушки, на её руки, что всё ещё будто в работе. — Ты ведь не против? — голос ластится, забирается прямо под синюю мантию. В руках Минси вертит небольшой чёрный предмет, привлекающий внимание аристократки. — А разве у меня есть возможность отказаться? — Джинн ухмыляется, изображает невинность, а сама откидывается на спинку высокого стула, готовая к испытаниям своей ведьмы. — Верно. Ты не увильнёшь от этого, дорогуша, — в пальцах громко щёлкает колпачок, падая на поверхность рабочего стола. — Дай мне минуту, — Лиза виляет бёдрами, прекрасно зная, что на неё смотрят. Осторожно наносит, приоткрывая губы, заполняет алым, не жалеет материал. В зеркале её встречает игривая женщина, озорно подмигивающая сама себе. Судя по глухому стуку сапог, магистр потеряла терпение. Девушка появляется за спиной почти бесшумно, вежливо и, будто спрашивая, помещает свои ладони на талию библиотекаря. — Минута уже прошла, — Лиза задаётся вопросом внутри себя - Гуннхильдр настолько нетерпелива сейчас или по обыкновению излишне пунктуальна? — Так хочется побыть пробником, львёнок? — поворачивается, чувствуя, как на ней не разжимают рук. Жмурит изумрудные глаза, ловя на своих губах оценивающий взгляд. — Мне она нравится, тебе подходит этот цвет, — из магистра льётся влюблённость, просто беспрерывно вытекает, не способная удержаться в кровавой чаше сердца. Каждый жест, каждый вдох, каждый взгляд Джинн наполнен лишь любовью и обожанием. — Я уверена, тебе он подойдёт лучше, — кладёт ладони на тонкие скулы, тянет осторожно на себя, не торопя момент, но направляя скромную девушку. Мажет прямо рядом с губами, пачкает, не попадая, встречает недовольный стон. Руки Джинн становятся твёрже, сжимают требовательно, двигают податливое тело ближе к себе. Гуннхильдр тянется за желаемым поцелуем, но натыкается лишь на указательный палец в бархатной перчатке. — Ты хитришь, милая разбойница. Не забывай, это важное дело, а не развлечение, — добавляет в голос строгость, зная, как это действует на рыцаря. Следующим на очереди становится тонкий нос Гуннхильдр, который теперь украшает красный отпечаток. Джинн выдыхает, балансируя на грани спокойствия и полного счастья, ловит каждое мгновение, запоминает, чтобы прокручивать это в памяти после вновь и вновь. — Она ведь потом отмоется? — спрашивает, не подозревая, без напряжения, доверяя. Лиза устрашающе молчит, украшает алыми следами висок и переносицу. — Лиза? — зовёт уже более настороженно, однако остаётся неподвижной. Ведьма заботливо убирает золотистую чёлку со лба, метя прямо в середину. — А теперь посмотри, — улыбается так широко, будто создала свою лучшую работу. Хватает немного грубо за подбородок, потерявшись в озорстве, поворачивает лицо Джинн к небольшому настенному зеркалу, что всё это время висело напротив. — Архонт меня храни... — загораясь, словно уличный фонарь, румянцем, шепчет Гуннхильдр, наблюдая, как её лицо тонет в следах губ, бережно оставленных во всевозможных, а главное, видных местах. — Мне кажется, такого магистра точно будет рад видеть народ, — Лиза совсем тихо смеётся, закрывая свой преступный рот ладонью. Джинн хмурится, но непроизвольно улыбается, не в силах противостоять ситуации. Складывая руки на груди, она вопросительно-весело смотрит на ведьму. — Она не стирается, — почти утверждает, зная о подобных проделках не первый год. Магистр делает шаг ближе, хватаясь за чужое тонкое запястье, намекает, что очень скоро наступит расплата. — Тебе придётся постараться, чтобы убрать моё художество, милая, — не ждёт наступления Гуннхильдр, сама приближается к лицу, смыкая губы. Её Джинн послушна и терпелива, а за такое нужно награждать.