Атмосфера повышенной влажности

Осенний закат умирает на горизонте. Лучи теряют яркость, кухня заляпана тускло оранжевым светом. Кисаме моет посуду и кривится на ошметки еды в раковине — мерзко. Вода бьет несильным напором, он губкой трет до блеска и скрипа. Пальцы сморщены от влаги. Пожрать за пять минут, чтобы пятнадцать убирать за собой. Раздражение из-за упущенного времени копится с каждой новой тарелкой — надо было заказать еду. Проверяет стакан, подставив под остатки лучей, — кристально чисто. Стоит босиком, ступни нагрели под собой область пола. Он старается не отступать даже на миллиметр, чтобы не словить холод. Летает в своих мыслях и чувствует — в ногах расползается что-то мокрое. Смотрит вниз — вода. Резко выключает кран, матерится, открывает шкафчик под раковиной и перекрывает всю воду. Знаний, как исправить протечку, абсолютный ноль, зато знает, как убрать пятна крови начисто. Лужа расползается ровно в том месте, где нагрет пол. Он стоит над ней, ловит свое отражение вместе с бликами солнца и поджимает пальцы на ногах. Вся хуета происходит всегда не вовремя, через два часа ехать на встречу. Кисаме нервно берет мобильник и вызывает сантехника, ему сообщают время ожидания — около часа. Блядство. Пока ждет, успевает покурить три раза и наследить немного в квартире, но радует, что был без тапочек, не намокли. Звонок в дверь точечно запикивает нецензурное слово из включенного видео на ютубе. Кисаме сам себе улыбается и открывает дверь. Две секунды ошеломления, три секунды, чтобы проморгаться. — Сантехника вызывали? — Вызывал. А почему пришла проститутка? Стесняться в выражениях для слабаков. Кисаме — эталон наглости. Девушка выглядит нелепо и смешно: черное обтягивающее платье, каблуки и огромная сумка со всеми рабочими инструментами. Он надеется, что в сумке действительно инструменты сантехника. Это похоже на заказное убийство или начало порно. — Произошла внештатная ситуация, меня вызвали в мой выходной. — Она не говорит, она шипит. Лоб нахмурен, рука сжата в кулак, неверное, слово и он может впечататься в челюсть. Это первый способ, чтобы мужчина был у твоих ног. Кисаме щурится, ухмыляется и говорит: — Не смею вас задерживать на работе, проходите. Он пропускает ее в квартиру, она легко сбрасывает туфли и топчется на месте. — Вперед и налево, — кивает ей в указанную сторону. Розовые волосы ныряют под раковину, поза — стойка на коленях, упор на локти. Платье намокает от лужи, которую Кисаме не старался ликвидировать. Он стоит позади и наблюдает за картиной. То, что это выглядит не возбуждающе, — полный пиздеж. Закрадывается вопрос, чем она занималась в свой выходной и точно ли это выходной. Может, перескочила с работы на работу? Вряд ли, с одной стороны, она выглядит скромной. С другой — очень сексуальной. Кисаме извращенно лыбится, когда девушка вслепую пытается нащупать нужный инструмент, бедра покачиваются от движений. Солнечные лучи облизывают ее открытые ноги. Он плавно подходит ближе, наугад достает какой-то ключ и кладет ей в руку. Она выныривает из-под раковины, смотрит на него вопросительно. — Тебе на двенадцать или на пятнадцать? — спрашивает насмешливым голосом, указывая на двусмысленность фразы. У него мысли совсем не про размер ключа. По крайней мере, не того, что у нее в руке. Она злится. Глаза сужаются, губы поджаты, а лицо все равно продолжает быть милым — мечта для аниме-задрота. Если она даст ему ключом, то будет права. Если просто даст — это станет одним из лучших дней его жизни. День абсурда. — Спасибо за помощь, — натянуто улыбается, — мне поджать один маленький, — выделяет слово, — болтик, и работа сделана. Она снова пропадает под раковиной. Кисаме лапает ее взглядом по оголенным плечам, лопаткам, выгнутой спине. У самого ключ твердеет, и он тоже не прочь прочистить трубы. Мысли очень мерзкие, но приятные. Он испытывает голод, но не по еде. Его фантазии прерывают резким хлопком шкафчика. Она уже стоит над ним, наклоняется, чтобы упаковать инструменты в сумку и, видимо, чтобы Кисаме залип взглядом на декольте. И он залип. Дикое желание прикусить ее молочную кожу. Но нельзя. Это же не подобает порядочным людям. Он не из них, но борется сам с собой, непонятно для чего, и война закончится победой, только когда она уйдет. Она это и делает. Торопливо проходит в прихожую, возвращает каблуки на ноги и разворачивается лицом к Кисаме. — Еще что-нибудь нужно? Он в открытую пожирает ее взглядом, стояк прикрыт длинной майкой. По ней видно, что она догадывается об очевидных вещах, о которых он думает. Настроение: чтобы ее ловкие руки провели по всей длине члена. Некоторым женщинам нравятся грубые и наглые мужчины. Кисаме спиздит, если скажет, что этим не пользуется. Он хищник, а жертвы сами идут к нему, стоит только оскалиться. — Работа выполнена… удовлетворительно, — он делает акцент на последнем слове. — Спасибо, приходите еще, — его лимит на насмешки не исчерпаем. — Если все удовлетворило, то оставьте чаевые. — Она пробегается по нему взглядом, чуть дольше задерживаясь в области паха, резко разворачивается к двери и дергает за ручку, но закрыто. У Кисаме сейчас образуется новая причинно-следственная связь: вызов сантехника — секс. Это действительно похоже на сюжет порно, а она ему подыгрывает. Или показалось? Стоит проверить, насколько игра реальна и кто финиширует первым. Может, оба? Кисаме подходит к ней со спины, между ними минимальное расстояние, чтобы она не почувствовала его стояк. Он без стеснения забирается рукой ей в декольте, оставляет там деньги. Медленно убирает, проводит по плечам, чувствует, как она покрывается мурашками, но не отстраняется, не дергается. — Оставил, — наклонившись к ней близко, говорит полушепотом. С ее стороны глубокий вдох и выдох. Он понимает — она тоже хочет. Первое впечатление о ее порядочности обманчиво. Кисаме не считает, что переспать с незнакомым человеком грязно и неприлично. Как считает она — ему похуй, но кажется, их взгляды сходятся. — Вы можете заболеть, у вас платье мокрое. Руки чешутся проверить на влажность не только платье. Его нужно или полностью намочить, или снять. Никакой золотой середины. Кисаме нравится второй вариант. — Может, снимем его и высушим? — Я не привыкла раздеваться у незнакомых людей, поэтому… — она поворачивает голову, смотрит на него из-под ресниц и подается бедрами назад, соприкасаясь с членом, — …меня зовут Сакура, приятно познакомиться. Лукаво улыбается, губу закусывает. Вот так авантюра, не каждый день такая везуха. — Кисаме, — отвечает с ухмылкой. — Мы можем стать еще ближе, без лишних разговоров, и сэкономить кучу времени. — Надеюсь, в прелюдиях вы время не экономите, а растягиваете. Сакура жмется ягодицами ещё сильнее и слегка трётся о стояк. Жар накатывает волной, а она наигранно невинно продолжает: — Подруга говорит: после расставания с мужчиной чувства нужно выбивать другим мужчиной. Вы отличный кандидат. — У вас хорошая подруга. И много перебрали кандидатов? — Вы первый. — Постараюсь сделать все, чтобы вы остались довольны своим выбором. Сначала ублажить словом, потом тактильно. Ей нужно освободиться от близости с каким-то хером через секс. Кисаме нужен секс. Они подходят друг другу. Этот день насквозь пропитан водой, влага везде, а Сакура плавит все взглядом до образования пара. Кисаме сейчас тоже растопит. Она поворачивается к нему лицом к лицу, заламывает свои худые руки за спину и всем видом говорит: делай со мной что хочешь. Кисаме облизывается, ведёт рукой от бедра и выше, скользит по мелкому шву платья, огибая талию. Наблюдает за ее мимикой, заводится ещё больше. Она прикрывает глаза с тихим вздохом. Мурашки по ее коже передаются и ему. Неправильность происходящего возбуждает обоих. Наверно, так работает абсурд. Святости в этой квартире не найти. Похоть висит паутиной по углам, отражается в расширенных зрачках. Сакура кладет ладони ему на грудную клетку, как два дефибриллятора. Разряд пробивает до мозга, до эйфории. Она наваливается телом плотнее, Кисаме держит ее за талию, делая шаг назад. Она наступает, он пятится. Голова точно трезвая, но его ведет из стороны в сторону. И так до кровати. Из всех вариантов, как расположить Сакуру горизонтально, он выбирает толкнуть. Она отпружинивает от матраса и застывает. Лежит, глубоко дышит, платье задралось, волосы растрепаны — изящно, возбуждающе. Кисаме смотрит на нее сверху. Очень вкусно. Лучше, чем дешевки в порно. — Я поработала на вас, ваша очередь поработать на меня. — Сакура поднимает ноги вверх, медленно снимает туфли без помощи рук, отбрасывает в сторону. — Или на мне. Ну просто заебись. Она катализатор глобального потепления. Кисаме скалится, успевает подхватить ногу, пока она ее не опустила. Матрас прогибается под его весом, он располагается между ее ног, закинув одну себе на плечо. Влажно целует косточку, чуть прикусывает. Щекой проезжается по ноге до внутренней стороны бедра. Сакура обмякшая, расслаблена, только наблюдает за ним таким же хищным взглядом. Чистая провокация. Кисаме нависает сверху, почти соприкасаясь с ее кончиком носа. Волосы цвета бабл-гам, губы пахнут вишней. Она как мороженое из шариков с разными вкусами. Плавится, тает, только бы успеть попробовать. Их дыхание смешивается, губы встречаются в глубоком поцелуе. Тесно, душно, влажно. Кисаме нащупывает замок платья на спине, Сакура выгибается, предоставляя к нему доступ. Расстегивается с легкостью, снимается тоже. Поразительно, как ему хватило терпения не разорвать его. Повредить платье было бы кощунством. Нижнее белье исчезает так же быстро. Он неохотно отстраняется от Сакуры, чтобы стянуть с себя ненужные тряпки, и снова нависает над ней, упирается членом в ее промежность. Она громко дышит в ожидании, закусывает губу, когда Кисаме входит наполовину. Как же влажно, блядь. Когда он впечатывается несколько раз в нее до основания, Сакура не сдерживается и подается ему навстречу. Короткими ногтями оставляет отметины на его плечах. Ее стон — чистый, громкий и для него. Никакой романтизации, животный секс. Кисаме ставит ее раком, выдалбливает из нее стоны с каждым толчком. Она же хотела забыть какого-то хмыря, Кисаме поглотит все ее мысли. Сам не замечает, как его сознание плывет. Удовольствие в каждой клетке тела, особенно в нижней части. Сакура накрывает ладонью руку Кисаме на своем бедре. Сжимает, переплетая пальцы, и ведет к клитору. Он понимает без слов. Наклоняется, прикусывает молочную кожу на спине, сдерживается, чтобы не до крови и садизма. Рукой массирует ее эрогенную зону и продолжает входить толчками. Она не отпускает его руку, бесконтрольно гладит ее, царапает и обрывками говорит: — Я скоро… Кисаме чувствует, как она сжимается внутри, и мысленно сыплет проклятиями. Он хочет увидеть ее мимику при оргазме, но понимает, что тогда сам бы кончил первее. Сакура хороша спереди, хороша сзади. Мебель, потолок, пол, Кисаме — все только что услышали ее стон оргазма. Он просто ахуенный. И только скомканная подушка видела в этот момент лицо Сакуры. Кисаме ей завидует. Дрожь удовольствия по ее телу подгоняет его финиш. Через пару толчков он изливается ей на спину. Плюхается рядом с тяжелым дыханием. — Думаю, в следующий раз мне предусмотрена скидка. — Он стирает с ее спины свой победный выстрел куском простыни. Сакура поднимает голову и поворачивает в его сторону, вопросительно подняв бровь. — Если вам нужна причина, чтобы переступить мой порог, то я сломаю все трубы и устрою аквапарк. — Его губы медленно растягиваются в коварную улыбку. — Вам доступен вход без приглашения. — Как приятно быть вип-персоной. Надеюсь, соседей не затопим. Кисаме слышит, как на кухне телефон разрывается от звонка. Вспоминает о проебанной встрече, но расстроенности не испытывает. Лежащий рядом сюрприз вообще перечеркнул все негативные эмоции. Он приятно опустошен. У вселенной есть чувство юмора. Стоит проветрить комнату от похоти и разврата. Кисаме не успевает собраться с мыслями, как чувствует мягкие поглаживания на прессе. Сакура выводит какие-то линии и спускается ниже. Наблюдает за своими движениями, прикусив губу. Кисаме думает, что, кажется, соседей они затопят.