Февраль, очевидно, стал отвратителен Сигме с самого первого для: ни с того, ни с сего добрая часть постоянных клиентов перестали захаживать в «Небесное Казино», администраторы путают цифры в отчётах, на официантов периодически поступают жалобы разного формата, от не сдержания субардинарности и хамства в сторону гостей, до жалоб на неподобающий внешний вид.
«Дорогой Сигма-кун, это уже невозможно терпеть! Ваш официант, видимо, за время отпуска разучился правильно общаться с посетителями. Прошу, примите меры.»
«Уважаемый Сигма, я больше не могу это терпеть. Прошу, разберитесь с рабочей формой ваших официантов. Я не чувствую себя в порядке при виде коротких платьев девушек-официантов. Мне нравится Ваше Казино, я Ваш постоянный посетитель, но эта проблема – единственное, что напрягает меня последнее время.»
Подобного рода письма появляются на рабочем столе директора «Небесного Казино» с периодичностью в день-два. Это уже переходит все границы.
Сигма
устал.
Сигма так больше не может.
Ночь. Свет исходит лишь из открытого окна. Он сидит за обеденным столом, и старается плакать тише. Ему не хотелось беспокоить Дадзая, который сейчас уставал не меньше, чем он сам.
Слёзы медленно стекают по щекам, с трудом выходит сдерживать всхлипы. Глаза застилает пелена, мысли не помогают рассредоточиться, но Сигма и так думает, что больше не может. Найти выход невозможно. Исправить ситуацию сейчас не предоставляется никакой возможности.
Это
крах. Это
проигрыш. Сигма
проиграл.
Выгорание близко. Все силы на исходе.
Мысли о трудностях, легших на хрупкие плечи, добивают окончательно. Юноша падает лицом в сгиб локтя. Он больше не может держаться.
Он начинает кричать. Это была самая настоящая истерика.
Это было бы самое настоящее начало конца.
И вдруг, его трясущихся плеч касаются такие родные, грубые руки. Его обнимают, гладят по плечам, и прижимают ближе к себе, ближе к крепкой груди. Успокаивают поглаживающими движениями и дарят невесомый поцелуй в лоб.
Дадзай не спал всё это время. Часы показывали начало четвёртого. Всё это время шатен ожидал переломного момента. Момента, когда Сигма уже не смог бы справляться сам.
И, услышав приглушённый крик, Осаму пришёл.
Сразу. Укрыл своими руками от всех бед. Прижал к груди и спрятал от всех мыслей.
Поцеловал, и заставил забыть, как думать. Что это такое, «думать»?
Лёгкое касание губ, и Сигма плывёт. Плывёт по океану всех чувств, что испытывает сейчас. Внутри него гром и молния. Внутри него шторм. Внутри него почти тонет корабль, что он своими силами строил так долго.
Но в объятиях Дадзая шторм уходит. Волны становятся меньше.
Море успокаивается. Сигма
успокаивается.
- Я-я.. Разбудил тебя, ‘Саму? – юношу ещё потряхивает, но слёз больше нет. Есть лишь пустота. Он и Осаму. Отрешённость и отчаяние. Любовь. И пустота.
Да, это пустота, но почему так тепло?
- Ни в коем случае, Звёздочка. Я хотел выпить воды, в горле пересохло. Но теперь я понимаю, что мне нужно помочь тебе, - Дадзай соврал. Он изначально хотел помочь Сигме справиться, стать опорой для него. Повысить степень доверия. Довести их отношения до нового уровня. И поэтому сейчас Дадзай прижимает младшего крепче к себе, кладя свою голову поверх его, - пошли спать? Я сделаю так, чтобы тебе стало легче.
Сигма лишь шмыгнул пару раз, но говорить ничего против не стал. В глазах всё ещё плывёт, и он еле поднимается с места, чуть пошатываясь и хватаясь за Дадзая, как за последнюю надежду.
Шатен нежно обнимает младшего одной рукой за талию, второй же подцепив его подбородок, с тихой мольбой в глазах упрашивая посмотреть на него сейчас.
И Сигма смотрит.
Он выглядит вымотавшимся, уставшим: то ли от слёз, то ли от недосыпа под глазами образовались противные мешки; дорожки слёз, ещё не успевшие высохнуть, отражались на его лице. Взгляд был пустым, потухшим.
В таком состоянии Осаму ещё не видел своего возлюбленного, а потому бережно направился вместе с ним в сторону ванной комнаты, дабы умыть и подарить какую-никакую свежесть его лицу. Осаму включает кран и чуть наклоняет голову любимого к раковине.
Холодная вода отрезвляет. Сейчас Сигма ощущает боль. Безысходность. И отчаяние.
С каких пор он стал таким слабым? Почему позволил себе расплакаться, ещё и при Дадзае? Уму непостижимо.
Как же он никчёмен.
Тем временем Осаму, уже закончив с поздними водными процедурами, вновь обнял любимого и направился в спальню, попутно выключая свет в ванной комнате и, неожиданно для партнёра, ухватывает Сигму под коленями, и поднимает.
Сигма чувствует себя чуть лучше. Он в безопасности. Тёплые руки Дадзая, его запах.. Всё дарит чувство нахождения дома, в своём комфорте.
Они лежат в обнимку: нога Сигмы лежит поверх ног Дадзая, руки шатена обнимают Сигму, укрывая от всего плохого. Младший всё ещё шмыгает, его всё ещё трясёт. Ему всё ещё тяжело.
Но Осаму любит его. Сейчас Осаму хочет сделать Сигму счастливым. Осаму укачивает младшего. И начинает петь.
/советую включить песню Smash Into Pieces feat. Moncho – Lullaby, для атмосферы./
Неторопливо напевая мотив, из уст старшего доносятся первые строки.
«Я спою тебе колыбельную
Своего детства, когда я был, как ты сейчас.»
Дадзай гладит младшего, пальцами цепляясь за мягкие пряди.
«Пусть это ласковое “баю-бай”
Укачает твой мир этой ночью, мой невероятный.»
Осаму прижимает ближе к себе и нежно гладит спину, продолжая медленно покачиваться. Сигма, зачарованный хриплым, сонным голосом старшего, перекатывается со своего места, оказываясь поверх Дадзая.
«Пока звёзды сияют и мы говорим “Спокойной ночи”,
Я буду рядом с тобой, напевая колыбельную.»
Лёгкое прикосновение к щеке Сигмы, и шатен продолжает напевать.
«Я поцелую тебя в щёку и ты уснёшь
Под это мелодию,
Этой колыбельной..»
Осаму повторял эти строки, не переставая легко покачиваться из стороны в сторону.
«Колы-колыбельной, колыбельной..
Я рядом с тобой, малыш, не плачь.»
Вскоре старший уже не слышал всхлипов, Сигма прижимался к нему, и тихонечко сопел, обнимая партнёра за шею и вдыхая такой родной запах его кожи.
Ещё один поцелуй в щёку, и Дадзай замолкает. Одной ладонью он обнимает Сигму за спину, придерживая его от возможного падения на пол, а вторую руку укрывает в густых космах младшего, массируя голову того на мотив «массажа».
Он прижимает его ближе, закрывает глаза, и засыпает вместе с младшим.
Завтрашний день будет не легче, чем сегодняшний, но теперь Сигма знает, что можно давать слабину, поскольку Дадзай.. Он всегда рядом. Всегда готов поддержать.
Сейчас Сигме хочется только обнимать и целовать своего возлюбленного, напевая те самые строки.
«Колы-колыбельной,
Колыбельной,
Колыбельной.
Баю-бай, осуществи свои мечты»..
