Красный

***

Такао не слепой. По началу он думал, что ему просто показалось, но ближе к концу второго года, ему стало предельно ясно — у Мидоримы фетиш на красные волосы и психов. Первым был Акаши. Такао даже не приходилось вглядываться, чтобы заметить как Шин-чан на него смотрит. Исподлобья, с легким намёком на восхищение и какой то горечью на губах. Такао это не нравилось. Не нравилось, что Шинтаро отнекивался и сразу переводил тему, стоило только начать. Что он сам даже себе не мог признаться в этом. Но Такао не был слепым. Он замечал эту полуулыбку на губах от потрясающих финтов императора. От огненных горящих глаз, в которые Мидорима вглядывался как в воду, но молчал. С Акаши, даже Такао понимал, что Шину ничего не светит. Появившиеся Кагами внёс не малый вклад в рост Мидоримы. Теперь он сражался более ожесточённо и яростно. Если так вообще можно сказать про Шин-чана. Красные волосы Тайги навечно отпечатались в памяти и не хотели выходить. Такао пытался развить эту тему после зимнего Кубка, но взгляд Мидоримы заставил закрыть рот. Шинтаро реагировал на Тайгу совершенно противоположно чем на Акаши. Если на Сейджуро взгляд был слишком возбуждённый, внимательный и восхищённый, то ас Сейрин получал насмешки, гнев и высокомерие. Такао не понимал, почему Мидорима так горит и вымещает всю злобу и раздражение на ни в чем неповинном парне. Всём было очевидно, что они на дух друг друга не переносят. Новость об уезде Тайги в Америку воспринялась Казунари как самая лучшая за весь год. Наконец-то он не будет мелькать перед лицом и раздражать Шин-чана. И когда он уже порывался отметить это дело, заметил как Мидорима странно смотрит. Горько, затравленно, расстроенно? Тут то до Такао дошло, что всё это время Мидориме нравился Кагами, настолько сильно, что он любыми способами пытался привлечь его внимание. А теперь он уехал. Возможно навсегда. Такао выл на луну волком, и пытался растормошить друга. Эффекта не было. Только жгучая болезненная апатия и взгляд в пустоту. Казунари почти отчаялся привести его в чувство. Но появилась Акане. Красноволосая бестия с чёрными как уголь глазами и пылким характером. Мидорима залипал на неё как ребёнок на бабочек и сжимал мяч до треска. Акане Маки была их менеджером. Пришла в начале второго года. Она гоняла Шутоку так, как не гоняли в прошлом году Мияджи и Кимура. Такао подумалось, что она напоминает ему тренера Сейрин Рико и в целом не ошибся. Тренер Накатани хвалил её за железную хватку и дисциплину, закрывая глаза на её самодеятельность. Парни в раздевалке однажды пошутили, что Маки как необъезженная лошадь и следует преподать ей урок. Такао тогда просвистел ушами, ему в принципе было всё равно кто, что говорит, но не Шин-чану. Он громыхнул вминая кулаком шкафчик этого шутника, а потом взяв за гудки тряханул. Парень аж побелел от страха и сразу же свалил со своими друзьями. Такао смотрел во всё глаза на Мидориму и неожиданно в голову пришла глупая шутка. — Шин-чан, я тут подумал покрасить волосы в красный, что скажешь? Шинтаро в гневе выглядел как долбанное божество. Сверкнул ядовито-зелеными глазами и прижал Такао к стене. В отличие от того парня, Казунари не боялся его. Он лукаво глядел из-под чёрной челочки и гаденько улыбался. — Не шути так. — Рыкнул ас. — Чего ты так разозлился Шин-чан? Мидорима шумно выдохнул отпуская его и отвернулся. Такао чувствовал, что что-то с ним не так. Но понять не мог. В голове прочно уселась эта тупая мысль. Казунари решил поддаться порыву и завернул в парикмахерскую после тренировки. Мидорима таращился на него будто бы он умер, а потом воскрес. Такао с хитрым взглядом переодевался и выслушивал комплименты по поводу новой стрижки и цвета волос и боковым зрением видел его. Он заметил как тот часто задышал и отвернулся пряча за очками румянец. Как дрожат его руки, пока он развязывает бинты. Как дико пялиться на сегодняшний талисман дня — красный лак для ногтей. Такао понимает, что фетиш на цвет волос был только верхушкой айсберга. И пока всё заняты обсуждением сегодняшней тренировки, ловко ворует флакончик из-под носа аса. В туалете не удобно красить ногти, да он никогда раньше не делал этого. Всего распирает от смеха и предвкушения. Как же Шин-чан отреагирует на эту шутку? Тренировка сегодня идёт идеально. Мидорима словно сам обрёл соколиные глаза. Видит Такао везде, словно у него нет плохого зрения и слепой зоны. Яркие волосы манят Мидориму. Он слишком часто их треплет, молча хваля свою тень. Такао мурчит под рукой и смущает его ещё больше. Их пас получается таким чистым, как будто он играет с Акаши. И только тогда когда Мидорима его так окликает он понимает, что наделал. Он сидит в туалете и пытается стереть горькие слезы, что не хотят останавливаться. Хочется умыться, стереть с лица это недоразумение. Мидорима заходит тихо, подходит со спины. В его глазах чувствуется вина. Он извиняется. Кладёт голову на плечо Казунари и нежно его обнимает. Он видит красные ногти и легонько их касается, рассматривает. Такао ведёт от такой неожиданной близости. Его ноги почти не держат, а губы искусаны в кровь. Шинтаро смотрит в их отражение в зеркале, видит эту алую струйку крови. Его лицо без эмоционально, почти. Он даже сам не понимает как поворачивает лицо и целует Такао. Ему выдыхают в рот шумным стоном и разворачиваются. Теперь Мидорима прижимает его к раковине. Он мельком смотрит в отражение и видит себя и красноволосого парня. Он почти прогоняет мысль, что обновлённый Такао уж слишком сильно похож на Акаши. Ему становится смешно. Неужели по мне было так заметно? Но мысль не развивается. Всё занято лишь мягкими губами Казунари и его потрясающими ногтями. Мидорима проскальзывает ему в рот, очерчивает узоры по небу и тонет. В этой алой, почти чёрной пучине. Почему то становится всё равно какого цвета волосы у Такао. Теперь важно только это горящее чувство разделённое на двоих. Казунари жмётся ближе, хватает за руки, стонет. Мидорима задыхается. Его будто накрывает огромной волной. Он не видит ничего кроме янтарных горящих глаз. И ему так хорошо, что он не сразу понимает, что уже вгрызается в шею парня. Казунари уже не выдерживает. Его коробит от ощущений и того насколько Шин-чан горячий. Он никогда не видел настолько безумное животное желание его коснуться, впитать, стать одним целым. Такао трогает. Пока можно, пока тот слетел с катушек. Он целует повсюду. Держит Мидориму так, словно отпусти и он рассыпится, исчезнет. Мидорима открывает кабинку туалета и вваливается туда не прекращая целовать и обнимать Казунари. Их дыхание прерывается, они почти задохнулись, пытаются отдышаться. Взгляды встречаются. Мидорима стоит улыбается, а Такао смущён до помидорного состояния. Они нравятся друг другу, приходит мысль в голову. И Такао не слепой, тянется за новым поцелуем.