***
Все плохо. Все очень плохо. Отец мертв и, кажется, его убила мама. Ким Докчу пугало, что он был не уверен в этом. Он возвращался в воспоминания того вечера снова и снова, будто перечитывая книжку, но восприятие оставалось будто в тумане. Очень хотелось верить, что отец умер сам. Но перед глазами стояла лужа крови, а в ушах слышались звуки капель. Ким Докча точно знал, что вечером не было дождя. Кажется, это была не вода. [– Докча. Прочитай это снова.] Мама в тюрьме. Мама сказала, что это она убила отца. Наверное, так правильно. Так будет лучше. Но что теперь делать? Ким Докча не знал. Говорят, в интернете можно найти все. Так почему бы не попробовать? [Как выжить, когда твой мир разрушен?] Ким Докча медленно прокручивал страницу, пока взгляд не зацепился за строку. Три Способа Выжить в Разрушенном Мире. – Хм, может быть это оно? – прошептал себе под нос Ким Докча и кликнул на ссылку.***
– Нам всем порой нужен эскапизм, – неопределенно ответил Докча, отгоняя воспоминания. – Хорошо, я согласна с этим, – вымученно кивнула Хан Суён, – но почему именно Ю Чонхёк, почему именно этот придурок? – Хан Суён! – недовольно и слегка напугано возмутилась Ю Сана. – Да-да, это мое имя, – раздраженно ответила Хан Суён, пока взгляд Ю Саны скользнул за спину ее собеседников, но никто не обратил внимания. Ким Докча вздохнул. – Вынужден признать, что ты права – он придурок. – Вот! – торжествующе воскликнула Хан Суён. – Знаешь, первый шаг к решению проблемы — это ее призна- – Он расчетливый, бессовестный, жестокий и безэмоциональный, – Ким Докча перебил ее, будто не слышал. – Он слабый, склонный к депрессии, временами ведет себя, противореча собственным убеждениям, а еще иррациональный. Хан Суён нахмурилась. Ким Докча даже не смотрел в ее сторону. Он взял в руки небольшой кусок арматуры, что лежал неподалеку, и стал ворошить им костер. Глядя на взлетающие искры, Ким Докча продолжил говорить: – Знаешь, он меня бесит. Меня бесит, что из регрессии в регрессию он совершает одни и те же ошибки. Меня бесит его неэффективность. Меня злит, что он весь – это какие-то эмоциональные качели. Иногда мне казалось, что автор специально прописывала ему нестабильный характер, чтобы угодить фан-базе. Но есть проблема: вся его фан-база – это один я. Ким Докча странно ухмыльнулся, продолжая гонять искры. – Я даже возмущался в комментариях. Помню, я тогда был совсем пацаном. В том возрасте любят... всесильных. Ну знаешь, супергероев. Те, у кого сразу все получается. Я не был исключением, – Докча недовольно поджал губы и его лицо перекосило презрение. – Ты был всего лишь ребенком, – ласково сказала Ю Сана. Ким Докча кивнул. – Я ненавижу Чонхёка, – спокойно констатировал Ким Докча. – Потому что при всей его слабости и этих сюжетных глупостях он все равно был сильным. Я завидовал ему, его силе воли… Он раз за разом проваливался, его близкие умирали, его компаньоны его предавали, его жизнь ломалась раз за разом, а он все равно… Докча замолк и прикрыл веки. К горлу почему-то подступил ком жалости к себе. «Я больше не тот мальчик. Я другой. Это в прошлом», – мысленно сказал себе Ким Докча. «Это больше не важно», – эхом в голове раздался собственный голос. – На его фоне, – продолжил Ким Докча, – со всеми своими проблемами я был слабаком. Подумаешь, всего-то отец мертв и мать в тюрьме, – парень произнес это с кислой усмешкой на губах. – Ю Чонхёк боролся с созвездиями и побеждал. Я же не был способен встать утром с кровати и пойти на учебу. Ким Докча резко рассмеялся и также резко стих. – Хах, я ненавидел Чонхёка, потому что завидовал ему. Я ненавидел его за то, что он живой. Я ненавидел его за то, что он после каждого падения и предательства способен подняться. Я ненавидел его за то, что он не сдался. Ким Докча с грустной улыбкой посмотрел в глаза Ю Сане, и той почему-то стало горько. – Потому что я сдавался каждый день. Хан Суён опустила голову. Наверное, не стоило спрашивать. Это была дурацкая идея. – Потом я перестал его ненавидеть. Это же глупо – ненавидеть персонажа. Он – это просто буквы в предложениях. Ким Докча перевел взляд на Хан Суён, и та чувствовала себя некомфортно. – Я решил, что если Ю Чонхёк способен справляться с дерьмом, которое встречал каждую регрессию, то я способен выйти из дома. Если Ю Чонхёк способен идти наперекор созвездиям, то я смогу столкнуться и пережить встречу с репортерами. Если Ю Чонхёк может продолжать дальше, когда потерял всё, то и я смогу пережить чертову школу. Ким Докча снова стал толкать поленья в костре, любуясь на снопы вылетающих искр. – Моя ненависть достаточно быстро переросла в интерес и восхищение. Ю Чонхёк спасал меня каждый чертов день, хотя был всего лишь строчками. Это глупо, но больше всего я благодарен Чонхёку за то, что он спасал меня от диалогов с матерью. Ким Докча глупо хихикнул, но его смех был больше похож на кашель. – Он стал бесконечной темой, когда мы с ней виделись. Забавно, как личность из новеллы со временем стала мне ближе и понятнее, чем родная мать. Хан Суён смотрела за спину Ким Докче. Тот продолжал ничего не замечать, все также вороша костер и продолжая свой монолог. – Когда сценарии начались, все были в ужасе, помнишь, Ю Сана? Ю Сана кивнула, но Докча даже не смотрел на нее. Он продолжал говорить. – Но не я. Я предвкушал это. Мне не было страшно, мне было волнительно. Хан Суён, – девушка слегка дернулась от обращения, – ты как-то сказала, что после признания твоего плагиата и бума популярности новеллы, ты почувствовала себя важной. А я почувствовал себя важным тогда. Я почувствовал себя протагонистом, даже на пару минут поверил, что я – Ю Чонхёк, представляешь? Ким Докча снова усмехнулся. – Позже я понял, что произошло, и что настоящий главный герой поблизости. Черт, я одновременно был в ужасе и восторге. Единственная причина, по которой я не шел на встречу Чонхёку, это потому, что был уверен – он меня убьет. – И как мы знаем, он попытался, – продолжила за него Хан Суён, глядя куда-то в темноту. Ким Докча кивнул. – Я на него не в обиде. Это было логично. Никто не любит новые переменные в практически решенном уравнении. На некоторое время воцарилось молчание, тишину которого перебивал лишь стук перемешивания поленьев. – А сейчас? – вдруг спросила Ю Сана. Ким Докча посмотрел на девушку со сложным выражением лица. – Как ты относишься к Ю Чонхёку сейчас? Ким Докча устало вздохнул. – Мне правда нужно говорить? – Я бы хотела удостовериться, – Хан Суён кашлянула в кулак, всем видом показывая, что практически уверена в ответе. Ким Докча снова поднял сноп искр в воздух. – Он спас меня много раз еще до того, как начались сценарии. Не думаю, что я протянул бы до 28-ми без «Путей». Все что я хочу сделать сейчас – это отплатить ему тем же, – спокойно заметил парень. – Даже если это будет стоить мне жизни. Лицо Хан Суён выражало раздражение. – Это глупо, – возмутилась Хан Суён. – Да. – Ты ведешь себя как дурак. – Да, – Ким Докча улыбнулся. К этому моменту Докча уже успел прийти в себя и натянуть привычную маску. Вечер откровений закончен. Компании будет легче с веселой, пусть и лживой, версией его личности, чем с раскисшим реальным Я. Кажется, Ю Сана почувствовала эту внутреннюю перемену его настроения и попыталась выхватить последний искренний ответ. – Это потому, что ты его любишь? – будто невзначай спросила Ю Сана. – Мне казалось, это уже общеизвестный факт, – хмыкнул Ким Докча, очевидно устав отпираться. – И потому я веду себя как дурак. Если вам станет легче, то ради Ли Кильёна и Син Юсон я тоже буду вести себя как дурак. Хан Суен недовольно прыснула. – Тебе не нужны поводы, чтобы вести себя как дурак, – огрызнулась Хан Суён, – ты и без них отлично справляешься. – Я тоже тебя люблю и ценю, Хан Суён, – улыбнулся Ким Докча. – Врешь, – спокойно заключила Хан Суён, – Если бы любил, прибил бы Чонхёка еще после четвертого сценария. Но ты, как мы выяснили опытным путем, скорее сам помрешь, чем дашь Чонхёку умереть. Ким Докча хмыкнул. – Да, так и есть. Знаешь, если бы Ю Чонхёк из 1863-й регрессии не умер, я бы помог ему завершить сценарий и там. – И ты не вернулся бы к нам? – расстроенно спросила Ю Сана. – Я бы постарался вернуться после завершения. Просто знаешь, тот Чонхёк… Я никогда его таким не видел. Я уже понимаю, что мое знание новеллы не дает мне всего понимания характера Ю Чонхёка, но тогда он был в абсолютном отчаянии. Ю Сана поинтересовалась: – Докча-сси, как тебя занесло в 1863-ю регрессию? – О, это когда меня не было три года. Мне пришлось заключить сделку со Скрытым Интриганом. Он хотел, чтобы я убил Чонхёка из той регрессии, и тогда он бы помог мне вернуться обратно. Ю Сана наклонила голову вбок, изучая лицо Докчи. – И ты согласился. – Я ответил согласием, но это же не значит, что я стал бы это делать, – недовольно пробурчал Докча, а потом улыбнулся. – На самом деле, я сделал все наоборот: местная Хан Суён уже разработала план, как убить Чонхёка, а я его разрушил. – И я повторю, что ты идиот, – вставила Хан Суён. Ю Сана нахмурилась. – Но по итогу ты вернулся… Так кто убил того Ю Чонхёка? – Технически, он сам себя убил. Вернее, одну часть себя. Нет, – Ким Докча замахал руками, прерывая следующий вопрос Ю Саны, – не спрашивай, я сам плохо могу объяснить, что произошло. Суть в том, что Чонхёк той регрессии мертв, а я вернулся, в общем-то все. Ю Сана кивнула, некоторое время размышляя над всем произошедшим. – Докча-сси, – Она внимательно посмотрела на парня, – Я думаю, что ты глупец. Ким Докча удивился, а Хан Суён усмехнулась. Ю Сана тем временем продолжила. – Ты говорил, что злишься на иррациональность Ю Чонхёка, но ведешь себя так же. Знаешь, ты и Ю Чонхёк вообще слишком похожи. В частности, вы оба дураки в общении с окружающими. – Не согласен, – запротестовал Ким Докча. – Я приятнее в общении, любой подтвердит. – И это не противоречит моему утверждению, – заметила Ю Сана. – Просто Докча-сси – приятный дурак, а Чонхёк-сси – грубый дурак. Хан Суён открыто смеялась. – Знаешь, Ю Сана, сначала ты мне не нравилась, но теперь я от тебя в восторге. Ю Сана не обратила внимание на похвалу и продолжила рассуждать. – Вы оба так хотите спасти всех, но наотрез отказываетесь дать спасти вас. По итогу, каждый из вас пытается пожертвовать собой. Возможно, проблема бы решилась, если бы каждый из вас стал ценить себя чуть больше. – Ким Докче кажется нерациональным рассчитывать, что до конца сценариев доживут все, – ответила Хан Суён, пристально глядя в лицо Ким Докче. – И поэтому он берет на себя ответственность оценить важность каждого в группе и пожертвовать тем, кто наименее ценен? – Не верно, – недовольно ответил Докча, – я всегда оцениваю, кто может справиться с проблемой наименьшим количеством потерь. – Ага, и почему-то это всегда ты и Чонхёк, – едко заметила Хан Суён. – Мы оба знаем информацию о будущем, это прагматичный подход… – Тогда почему бы не дать Чонхёку рискнуть? – Да потому что мне не нужен финал сценария без Чонхёка! – неожиданно грубо для себя ответил Докча. Хан Суён и Ю Сана замолкли. – А мне не нужен финал сценария без тебя, – раздался мужской голос за спиной Ким Докчи. – И вот мы снова в тупике. Ким Докча прикрыл глаза. «Твою мать», – подумал Ким Докча. Ю Чонхёк подошел и сел рядом с Ким Докчей. Ким Докча сглотнул и надел маску холодного равнодушия. – И много ты тут услышал? – Ты меня ненавидел, – констатировал Чонхёк, глядя в лицо Ким Докче. Тот продолжал не поворачиваться и игнорировать присутствие Чонхёка по левое плечо от себя. – Извиняться не буду. – Но я тебя восхищаю. – А вот это уже мне решать. – Меня слегка пугает, что твоя мать так много обо мне знает, – признался Ю Чонхёк. – А меня-то как пугает, – доверительно ответил Ким Докча. На некоторое время они замолкли. Хан Суён уже собиралась откровенно сбежать из-за гнета давящей на уши тишины, когда Ю Чонхёк спросил: – Ты правда собирался вернутся? – М? – отозвался Ким Докча. – Я про 1863-ю регрессию. Ты собирался вернуться? – Конечно я собирался вернуться, – огрызнулся Ким Докча. – У меня тут двое детей, мои друзья, Биё и… ты. Как я мог бы вас бросить? Ю Чонхёк отвернулся и посмотрел на Хан Суён. Та свела брови и практически незаметно кивнула. Ю Чонхёк тяжело выдохнул. – Я должен извиниться. Ким Докча удивленно посмотрел на Ю Чонхёка. – Прошу прощения? – Я неправильно все понял. Я получил от Скрытого Интригана ту версию событий, и я думал… Я думал, что ты выбрал ту ветку реальности. Я думал, что тебя насильно вернули обратно. Ким Докча кивнул. – Ты думал, что я вас предал. – Да. – Ты – тревожный дурак, – устало заключил Ким Докча и добавил: – А я – самоуверенный дурак. Ю Чонхёк поднял ладони и устало опустил туда лицо. – По крайней мере, вы оба это поняли, – миролюбиво сказала Ю Сана. – Думаю, вам надо это обсудить. Хан Суён, давай прогуляемся. – Идем, – девушка резво встала и пошла следом за уходящей Ю Саной. Когда шаги перестали слышаться в отдалении, Ю Чонхёк заключил: – Так больше не может продолжаться, Ким Докча. Хотя бы потому, что мне тоже не нужен финал сценариев без тебя. – Я не такая уж важная фигура, знаешь ли. – Я люблю тебя, дурень, – сквозь зубы признался Чонхёк. – Для меня ты всегда будешь важной фигурой. Ким Докча замер. – Знаешь, – задумчиво произнес Ким Докча, – а это объясняет твою чрезмерно острую реакцию на мои смерти. Ю Чонхёк злобно уставился на парня.***
– Не переживай, они будут в порядке, – спокойно сказала Ю Сана, глядя на нервную Хан Суён. – Может и будут, но зная этих придурков, не факт, что целиком, – ответила Хан Суён и скрестила руки на груди. Ю Сана улыбнулась. – Знаешь, Хан Суён, – девушка посмотрела на Ю Сану, – это даже очаровательно, как ты о них беспокоишься. – Да за ними глаз да глаз нужен, они же как дети, – устало пожаловалась Хан Суён. – Серьезно, временами Ли Кильён и Син Юсон более ответственные, чем эти двое. Затем девушка остановилась и угрожающе сузила глаза, глядя на собеседницу. – Скажешь им, что я забочусь о них – и я буду все отрицать. Ю Сана засмеялась. – Обещаю, я им не скажу. «Думаю, они и так это чувствуют»