Спасу тебя от своих чертей

*****

—Щелчок, и я ничего не помню. Я тебе отвечаю ничего. Ни че го. Нихуяшеньки, можешь себе представить? Мне мать говорит садись в автобус. Я села в зюзю в него и щелчок, я просыпаюсь в наркологичке. Офицеры, у вас что, такого не было? —Виолетта болтала ногами и смеялась во весь голос, потому что в этой самой наркологичке сейчас и сидела, рассказывая о своем состоянии психиатру который отвязал ее руки и пришёл посмотреть на состояние разбитой по рассказам копов девочки. Как морально, так и физически при чем — физически кожа на её ногах, руках, локтях была стерта. Но ей явно было не привыкать видеть такие ссадины и самой зализывать раны. Тяжело было судить, на сколько ей заебись. Ее забрали после того, как она разгромила в автобусе абсолютно все, а потом напала ещё на пять человек. Бесстрашно размахивая кулаками, по лицу получили абсолютно все. Но последней каплей стало то, что она плюнула в лицо копу. И добавила, что он ебаная помойка, которую никто никогда не уберёт, и что его рот гниёт. Вилка всегда славилась интересными стихами. А теперь она здесь: капающая вода из-под не до конца закрытого крана, которая действует на нервы. Обшарпаные стены и странные крики. Все странное. Она часто была в наркологичке, а именно в отделении рехаба впервые. Ей было все интересно. На автобусной остановке её фотография как опасного преступника. А почему напала в автобусе? Просто так, скуки ради, разбавить эту бальную атмосферу? Нет. Просто её назвали мальчиком и демоном с тату на лице. Диалог зашёл дальше, коснулся мамы, воспитания, неприятных флешбеков для Виолетты и, вот, она тут… Виолетту взяли за локоть, и повели в сторону палаты. Коридор давил и готов был заставить задохнуться от панической атаки. —А можно в палату номер шесть? —Вилка снова засмеялась, от чего её чуть не скрутили. Она извинилась, сказав, что все хорошо. И ее все-таки довели до палаты. Номер девять. Пройти с Виолеттой до пятой палаты уже стоило санитарке всех нервов. Поэтому санитарка пихнула её внутрь и закрыла за ней дверь. Да, снаружи. И если услышат какие-то звуки, то привяжут к кровати. Вколят снатворное. Если честно, Малышенко этого и ждала. Что зайдёт туда, где будут привязаны люди. Сторчавшиеся. Которые ей помогут взяться за голову и легче пережить дни, проведённые за наблюдением как в неё капает капельница. Её привезут чуть позже. Но зайдя внутрь, там оказалась одна свободная кровать и одна с бардаком. Возле неё стояла длинноволосая красивая девушка блондинка выше её ростом и чертила какую-то хуйню на стенах. Вероятно дни прибывания здесь. И это число было страшным. Достаточно, чтобы Малышенко испугалась. Синяки под глазами незнакомки ничто, по сравнению с этим числом. Но теперь этот путь им предстоит проходить вместе. —Привет, я Вилка. —. Она протягивает руку, которая тряслась. Последствие употребления наркотиков. Виолетта это хуй знает кто. Ви знает себя только как Вилку. Как Вивалетту. Или в худшем случае Матильда. Сначала она хотела представиться как Матильда, но потом поняла, что должна её изгонять. Должна быть выше этой хуйни. С сегодняшнего дня в её жизни начинается новая глава под названием «рехаб» с какой-то блондинкой похожей на отпетую, но накачаную футболистку. Кто знает, какая личность появится за этот период. Ви привыкла совмещать в себе больше чем можно себе представить на первый взгляд.        ****       /От лица Кристины. / Она находится здесь действительно страшное количество дней. Что-то вроде 99. В любой другой ситуации она бы хотела отпраздновать ближующуюся 100. Но в этой слишком глупо даже для неё. Двадцати семи летней девушки, попавшей сюда потому что она больше не может приносить боль своим близким. Потому что её бывшая, Лиза Андрющенко чуть не полезла в петлю из-за неё. Она держала в руках нож и просила её убить. Только для родной мамы она самая лучшая, даже если убьёт десять детей. Все остальные от неё отказались. И те с которыми была выпита первая банка пива. И те с кем не выходила с запоя. Теперь Кристина Захарова не выходит с рехаба, в который ее же бывшая её и упекла после передоза из-за ситуации с ней выше. Девяносто, почти сто дней назад. Но эти картинки такие свежие в голове, в отличии от всего остального, включая воздух в этом помещении. Он зловонный. Здесь она не встретила ни одного хорошего человека. Да кого она блять ждёт в наркологичке? Сама не святая. Сама пыталась убивать. Сама почти каждый день выбирает себе жертву и её отвлекает только флирт с некоторыми молодыми санитарками, которые устроились сюда как подработка после учёбы — или просто сердобольные дохера. Девушка уже шутила с санитарками, что ждёт от них подарок на святую соточку. Вот, ей и прислали. Чёрный кот с каре. Татухи на всем лице, длинные тоннели. Крис так редко слышала, как скрипит открывающаяся дверь, что не заметить приход казалось бы невзрачной девушки было сложно. Она даже со стороны похожа на обычного питерского торчка без будущего и имя у неё странное. Вилка. Хули не ложка блять? Но карие глаза такие глубокие, напоминающее нечто очень глубокое, заставили её потянуться к ней. К девочке в истерике. С каждым её смехом некий лёд в её глазах разбивался все больше. Виолетта ломалась здесь и сейчас, знакомясь с той, с кем будет в заточении. В аду лишь двое — ты и я. И демоны в голове Кристины. —Меня зовут Кристина Захарова. Но все называют меня Шумахер. Для близких Шума. —Хорошо, Шума.              **** После знакомства, они легли на кровати. Вилка заново её застелила, чтобы хоть чем-то себя отвлечь. Позже Кристина любезно представила ей кроссворды, некоторые из них были перечеркнуты нахуй. —Тяжко тебе? —Виолетта задрала голову. Невербальный контакт был для неё важен. Она легко находит общий язык со всеми, но это не значит, что у неё нет в крови страха который стынет в жилах. Ей было некомфортно и неприятно. Она тревожилась. И не понятно было: это истерика прятала тревогу или тревога истерику. У неё не понятно все. Начиная от рисунков на лице заканчивая потаемными уголками где-то в глазах. —Кроет иногда жёстко. —И как ты с этим говном справляешься? —во рту пересохло. Ви взяла кулер и начала наливать воду. —Трахаюсь с санитарками. Да я уже почти, скоро пташка полетит на волю. —Крис посмеялась и не сильно ударила кулаком об окошко на котором были решётки. Она так соскучилась по воле. —Мне сказали, что если для тебя это место заточение, типо ты ещё не поправилась. —Ви хмыкнула, смотря на улицу. В её глазах она шла по улице, заходила в автобус, а теперь тут. Вот как бывает. Забавная хуйня, если честно. —Что блять с тобой не так? Виолетту прижали к стене. То ли Крис хотела подтвердить, что ей тяжело, то ли заставить Виолетту убедиться в своих словах. Но буквально через пару секунд после этих слов повисла почти вечная тишина, в которой слышалось лишь сорваное дыхание обоих. Щелчок открытия двери. —Малышенко, Захарова, на уколы и капельницы!