Luxu solis.

Каждые новый глоток воздуха обжигает легкие сильнее предыдущего, почти создавая визуальную галлюцинацию мигающей красной кнопки «стоп», что ещё и кричит о необходимости выйти из пропитанного всевозможными запахами пространства, чтобы сделать хотя бы один вдох свежего воздуха, ведь ещё немного и организм просто не выдержит очередной порции ванильного никотина, что почти не приносит привычного удовольствия, создавая лишь ещё большую затруднёненность дыхания. Окруженный, тесно жмущимися, желающими его до побеления костяшек, хищниками, юноша чувствует лишь ту до боли необходимую легкость, от осознания насколько много восхищенных глаз направлено именно на него. Сладкая улыбка, раскрытые руки и движения, твердо заявляющие о том, что своих желаний омега не стесняется, позволяя особо понравившемся прикасаться к себе и шептать комплименты, к которым он уже даже слишком привык, лишь кокетливо посмеиваясь, когда чувствовал как в него, как бы в такт музыке, толкались прекрасно понятными уплотнениями, вызывающими лишь поднятие настроение и собственной самооценки, для которой небеса уже давно не были пределом. Редкого очарования внешность, дарованная природой и уверенность в себе пленяли всех и каждого, заставляя становится в ряды ярых воздыхателей, готовых на все ради внимания в свою сторону. Чимин жил этим вниманием, страстно желая большего, каждый раз разочаровывая собственные ожидания, ведь ни с одним не продержался больше пары недель. Омега насколько изголодался, что готов был без раздумий отдать всё прикованное внимание к себе кому угодно, лишь бы найти того, кто смог бы, выдержав его несносный характер и неизлечимый комплекс бога, подчинить себе и наконец успокоить, хоть и не спешил высказывать громкие слова о поиске той самой сопливой настоящей любви, в глубине души именно её и желая. Страсть накатывала на него сотни раз и каждый из причин этой страсти казался омеге «тем самым» лишь для того, чтобы уже через пару часов понять каким отвратительным был выбор, ведь за маской лимитированной сигары скрывался не более чем дешевый рассыпной табак. — Долго будешь игнорировать меня? — доносится наконец голос до слуха альфы, что сейчас всем своим существом был сконцентрирован на одном единственном человека на другом конце набитого людьми зала. Юноша, что бесспорно являлся центром всеобщего внимания и абсолютным идеалом внешности, для сидящего на диванах второго этажа альфы, сейчас позволял явно незнакомцу грязно тереться о себя и обнимать за изящную талию, чтобы наверняка дать почувствовать насколько возбужден, прекрасно зная о своей эффектной внешности и рассчитывающий, что она же и подействует на очаровательного. — Оставь его Хосок, это бессмысленно, — посоветовал голос одного из друзей, что прервался от заигрывания с двумя слишком откровенно одетыми омегами, забирая допрашивающего альфу к себе, позволяя без лишних раздражителей наслаждаться видом того, как очарование на первом этаже мягко выкручивается из настойчивых объятий, давая понять свою незаинтересованность. Удовольствие полученное при этом альфе показалось даже слишком сильным, поэтому решение было принято незамедлительно. — Чего желает самый сладкий мальчик вечера? — заигрывавший голос улыбающегося бармена не вызывал абсолютно никаких эмоций, ведь омега в очередной раз полностью разочаровался в проведенном времени, не достигнув даже той привычной высоты от внимания понравившихся. — Воды со льдом и твоего молчания, — переведя не выражающий ничего взгляд, но таким же нежным голос обратился омега к альфе, что без лишних вопросов выполнил сказанное, протягивая леденящий разгоряченное тело стакан. Мысли о том, учитывая время, неблагоприятность улова и усталость, уехать домой прошли в тоже мгновение, как, под впечатляющим переходом диджея, заиграла одна из самых любимых песен омеги. Душа потребовала продолжения, а отказывать ей Чимин никогда не собирался привыкать, поэтому уже после первых нескольких глотков вернулся к ещё более активной толпе, чувствуя прилив второго дыхания. Движения идеально совпадающие с громкими битами, взгляд туманный со слегка потекшей подводкой, но от этого не менее завораживающее и бесподобное тело, что получило подарок явно от высших сил, сейчас затмевали весь разум поднящегося на ноги и облокотившегося на балюстраду альфы, что не сводил пристального взгляда с яркого очарования, намереваясь вскоре спуститься и лишиться привычного местоположения, лишь бы оказаться в поле внимания танцующего. Мелодия разливалась все красивее, заставляя слегка подуставших людей с новыми силами пуститься в пляс, не имея никакого шанса затмить яркую улыбку и умелые движения новой одержимости альфы. Юнги за свои двадцать два навидался более чем множеством абсолютно разной красоты людей, ведь, в силу профессии одного из главных визуальных редакторов модельного агентства, имел возможность работать как с начинающими в жестком мире моды энтузиастами, так и почти с ветеранами индустрии, что с многолетним опытом не уступали места инициативной молодежи. Сейчас же, когда глаза приученные замечать даже мельчайшие недостатки и достоинства, смотрели на очарование, хотелось расторгнуть контракты со всеми моделями агентства, ведь подобной красоты альфа в своей жизни не встречал. Та безграничная свобода и уверенность в себе исходящие от омеги даже на таком расстоянии пленяли слишком сильно, чтобы перевести внимание на что-либо другое, поэтому альфа даже не старался. Найти в толпе такого же пытливого обожателя викенда оказалось более чем легко, поэтому Чимин, разделяя удовольствие от очередного хита с незнакомым омегой, оказался повернут лицом к основной части зала, имея возможность мягко обвести её взглядом, невольно слабо запрокидывая голову, чтобы в самый любимый момент песни встретится взглядом с тем, кто заставил лёгкие выпустить весь возможный запас кислорода, заставляя омегу с приоткрытыми обворожительно пухлыми губами, в следующую же секунду их облизать, не отрываясь от глубины чужого взгляда. — I'm a motherfuckin' starboy, — хором вместе с многими, но для одного единственного на балконе, Чимин четко выговаривает слова, продолжая, с лишающей кислорода теперь уже Юнги, улыбкой, смотреть в глаза наблюдавшего. Чимин обладал удивительной способностью, не прилагая никаких усилий заставлять смотреть на себя, распаляя похотливые желания все сильнее, ведь получал от подобных взглядов в свою сторону одно лишь чистое удовольствие, а сложившаяся ситуация, когда похоже не полностью провальный вечер наконец подал ту ниточку, за которую стоило ухватиться, играла на руку. Желание вернуться взглядом к прожигающему его незнакомцу было невероятно сильно, но устроить маленькое представление для того хотелось в разы сильнее. Омега прекрасно чувствовал пристальный взгляд на себе, и совсем не мешал сердцебиению ускоряться от восторга испытываемых эмоций, когда мягко давил новоиспеченному другу между стройных ног, поглаживая волосы того и свободно позволяя оставлять на своей шее поцелуи, пока все такая же приторная улыбка привлекала все больше и больше внимания. Очередная обожаемая мелодия раскрепостив сильнее, словно возможно было быть ещё более свободным в своих действиях, подействовала своеобразным наркотиком, ведь Чимин мягко развернул их, так чтобы вновь иметь полный обзор на зал, совершая то, что стало последней каплей в чаще терпения его стороннего наблюдателя. — Позволишь? — обратился мягким голосом обольститель к наслаждающейся всей ситуацией омеге, укладывая ладонь на нежную кожу щеки того, чтобы слегка расслабить, не торопливо дожидаясь положительного ответа, что последовал почти сразу же. Взгляд омег был мягким и ласковым, словно он обращался вовсе не к незнакомцу, а к дорогому сердцу человеку, но этот самый взгляд сменился в ту же секунду как губы коснулись мягких омежьих. Чимин целовал неспешно, без грубости и чувственно, поддерживая за талию и все так же поглаживая выкрашенные в нежно-голубой пряди волос, но то, что не было видно податливому омеге — взгляд, полный вызова и наглости, что без капли стеснения был направлен в черные омуты Юнги, словно насмехаясь над ним. Легкую улыбку сдержать не удалось, поэтому как только омега получил нужную реакцию в виде залпом выпитого стакана в руке Юнги, наконец остановился, оставляя ещё несколько нежных поцелуев-бабочек на лице довольной Мальвины. — Собираешься уйти? Мы ведь только пришли, — привычно недовольно-хныкающим голосом, обратился к Юнги омега, чьё имя альфа так и не запомнил, ведь появлялся тот лишь на подобных выходах, пытаясь своей писклявой сладостью приблизиться к альфе максимально близко. — Хочу немного освежиться, — не без намёка на уже неприятный концентрат табака исходящего от омеги, Юнги, отцепив руки пиявки от себя и ведя внутреннюю борьбу, все же сдается сердцу, что было уже почти отдано в руки умело играющему с ним омеги. Стоило войти полноценно на первый этаж, альфа в очередной раз осознал причину постоянного выбора Хосоком второго, ведь представить себе расслабление в такой гуще весельчаков альфа вряд ли бы смог, но причина оправдает средства, поэтому собирая волю в кулак, тот все же пробирается к бару, что на удивление, оказывается самым свободным местом всего клуба. — Манхэттен, послаще, — отдал указания бармену альфа, получая уважительный взгляд и слова о скором выполнении, хотя на него даже не смотрели, ведь все внимание Юнги было обращено на все так же продолжающего танцевать виновника, полностью игнорирующего явно ощущающийся взгляд. — Не стоит тратить время, — не удержался от комментария, получивший ранее не самый теплый ответ от обладателя внимания, альфа, следя за реакцией Юнги, который все же отреагировал, повернув лицо к бармену с вопросительный выражением. — Он та ещё лисица, вертит хвостом пушистым и глазки очаровательные строит, но приблизиться даёт не всем, а если и приблизишься, то все равно будешь недотягивать до его самомнения, — объяснил выбранное прозвище альфа, убирая лед из бокала и переливая через сито уже смешанную жидкость алого цвета. — Сам не дотянул? — почти прямо намекнул на причину такого мнения Юнги, без особых эмоций выпивая приготовленный коктейль за пару глотков, чтобы не терять ещё больше времени, ведь, как показала практика, подобной роскошью располагать с этим омегой не получится. Успешно провернутая маленькая шалость, принесла поднятого настроения Чимину больше любого выпитого за сегодня напитка, вместе со всем вниманием к его персоне вместе взятыми, по причине чего, тот дарил теперь уже не незнакомому Сумину свою улыбку, с не наигранной грустью отпуская в уборную, продолжая игнорировать не прекращайся взгляд в свою сторону так, словно его обладатель был таким же посредственным как и взгляды всех. Изначально пришедшему в одиночестве омеге отсутствие кого-то знакомого рядом абсолютно не мешало, потому останавливаться смысла не было, особенно когда можно было насладиться некой передышкой от постоянно меняющегося освещения. Вновь оживившаяся толпа не мешала альфе мягко пробираться все глубже, словно хищнику к ничего не подозревающей жертве. — And I'll keep leading you on, — подпевал вместе с другими очередной музыкальный шедевр омега, прикрывая на пару секунд глаза и теряя бдительность, ведь безмерно любил звучащую песню. Пару шагов в сторону и хрупкое тело оказывается в захвате сильных ладоней, что не стесняясь прижимали желанную спину к своей груди, низким голосом с хрипотой не менее приятной музыкой разливая те же самые слова на чужое проколотое ушко, направляя собой в нужном направлении. Крупные мурашки на мягкой коже доставляли невероятное удовлетворение альфе, ведь сам он испытывал не меньшее их количество от ладоней омеги на своих. Ни капли сомнения даже не возникало в сознании Чимина, словно он своим существом чувствовал: человек так правильно обнимающий его именно тот манящий незнакомец. Оба расслаблены и напряжены до предела одновременно, двигаются в один такт, понимая друг друга так, словно знакомы больше сотни лет, но нетерпение омеги все же дает о себе знать и он поворачивается в руках Юнги, несдержанно выдыхая в губы напротив, ведь красота альфы вблизи была действительно впечатляющей. — Будь аккуратней в следующий раз, — произнёс альфа под непонимающий взгляд Чимина, поднимая руку, чтобы утереть размазанный из-за недавнего поцелуя блеск, чувствуя как под пальцами мягкие, бесспорно сладкие губы, расплылись в довольной улыбке, скрывать которую не было причин. Шустрый язычок не упустил шанса вновь облизать губы, намеренно задевая чужой палец, смотря своими обворожительными глазами, добровольно позволяя утащить на дно, словно гипнотизирующих его глаз, ведь не мог оторваться, дыша намного быстрее обычного. — Позаботишься об этом? — не прекращая играть, Чимин по-собственнически уложил ручки на шею альфы, в привычной кокетливой манере не переставая следовать привычке, позволяя внутреннему огню неконтролируемо разгораться, ведь теперь этот альфа был обязан принадлежать ему. Сила, которую омега чувствовал от чужого тела, заставляла ноги мелко подрагивать, а затуманенный желанием взгляд выдавать все с неподдельной искренностью. Чимин хотел этих прикосновений, хотел ощущать жар исходящий от альфы ещё ближе и более всего, желал стать причиной этого жара, но не смотря на это не переставал выводить на эмоции сильнее, желая увидеть ранние стадии возможного предела. — Ответ тебе уже известен, — все так же серьезно, даже не думая сдерживать порыва и мягко обхватывая чужую шею, чтобы слабо сжать, ведь непокорная наглость в глазах напротив читалась слишком ясно. Восторг пронзил тело Чимина в ту же секунду, как крупная ладонь слегка сжала тонкую шею и приподняла подбородок, заставляя смотритель на себя снизу вверх, что раззадорило лишь сильнее. Прятать то, насколько довольным омега себя чувствовал, было бы просто невозможно, поэтому вместе с улыбкой мягко перешедшей в ухмылку, вновь показался язык, теперь уже кончиком смачивший уголок губ, чтобы после перенести руку на ладонь юнги и всего на секунду сжав значительно сильнее отпустить, выпутываясь из цепкой хватки. Очередная песня, очередной танец, очередной вызов, но теперь уже не всем, как было прежде, а одному единственному, что смотрит с гордостью и желанием и в тот же самый момент ели сдерживает эмоции, играя желваками лица, догадываясь что этим лишь сильнее распаляет огонь в омеге, что мягко ускользнув от протянутых рук Юнги, в очередной раз оказывается с незнакомцем, не переставая улыбаться и смотреть в горящие глаза. Омега намеренно испытывал выдержу альфы, одним лишь взглядом говоря «попробуй подчинить меня», желая испытать всю возможную власть над собой, когда терпению Юнги придет конец. Но отставать альфа не собирался, пользуясь секундой рассеянностью омеги, чтобы плавно пробраться сзади танцующего, прижимая к себе, в то время как незнакомый альфа пытался сделать тоже самое. Оказавшийся в коконе тепла двух ужасно привлекательных альф, Чимин чувствовал себя на вершине мира, вновь получая именно то, что хотел, одаривая вниманием обоих, бесстыдно выводя Юнги из себя все сильнее, когда мягко прогибался под двумя парами рук, получая наслаждение от каждой. — Так нравится, когда на тебя все смотрят с этой похотью и желанием? — вновь обжигая своим дыханием и с достаточной громкостью, чтобы сквозь будоражащую живот музыку омега его услышал, получая в ответ очаровательно привлекательный смех, дающий ответ лучше любых слов. Чимину слишком нравилось плавиться от прикосновения двоих, особенно когда каждый их них пытался присвоить его себе, а самый интересующий поддавался на игру, без стеснения дыша запахом омеги и оставляя достаточно заметные следы на шее от несильных укусов, заставляя мягко закусывать нижнюю губы и продолжать улыбаться. — Нравишься всем, всегда получаешь что хочешь и ведешь себя как надменная сучка, которой и являешься, — не стеснялся в выражениях альфа, чувствуя как усиливается запах Чимина, что лишь прибавляло дерзости в действиях, ведь омега попал в ловушку, которую сам и построил. Второй альфа видя вид начинавшего не на шутку возбуждаться омеги почувствовал себя королем мира, разводя стройные ножки, чтобы мягко надавить, собираясь поцеловать, ведь вид вечно облизываемых пухлых губ не мог не привлекать. — Но больше внимания всех, тебе нравится выводить меня, ведь ты всего лишь маленький капризный ребенок, — резко повернул к себе того Юнги, отталкивая свободной рукой настойчивого альфу, заставляя Чимина смотреть теперь лишь на себя, ведь терпения давно уже превысило все возможные края. Такой нуждающийся взгляд омеги, его учащенное дыхание и вид готового на все, лишь бы получить такое необходимое были лучшей наградой для Юнги, что специально не целовал раскрытые губки, теперь собираясь играть по своим правилам. Чимин впервые проиграл в собственной игре, признавая поражение под давлением возбуждения, что ударило в голову слишком сильно, заставляя слабо проскулить, когда его очередной рах лишили возможности поцеловать манящие напротив. Омега чувствовал себя определенно униженным, от чего возбуждался лишь сильнее, наконец найдя то, что так долго и упорно искал, ведь власть над ним, что была в руках Юнги, сводила с ума, заставляя самостоятельно прижиматься ближе к крепкому телу, — И тебе это нравится, — не терял своего характера омега, отвечая чистой правдой, ведь непокорность, что несмотря на уровень возбуждения, все еще пресутсвовала, заводила альфу сильнее любой открытой пошлости от всех прошлых омег. Два тела, что нашли необходимое друг в друге, сейчас играли с остатками выдержки, все еще борясь за победу, ведь ни один не собирался уступать. — Определенно, — наконец поднял уголки губ Юнги, не скрывая того, как его удовлетворяло само существо омеги, не говоря уже о длинном языке и явно сложном характере. Настойчивый альфа, что посчитал личным оскорблением подобное присвоение омеги, не сдавался, вновь возвращая руки на манящее тело, пока Чимин, не показывал абсолютно никакой неприязни, даже наоборот мягко ведя бедрами, дал добро на более нижнее расположение рук, желая увидеть реакцию сводившего с ума альфы, что не заставила себя ждать. — Сучка, — повторил слишком подходящее омеге альфа, получив довольную сладкую улыбку и горящие огоньки в хитрых глазах, ведь альфа действительно отреагировал незамедлительно. Одну из рук незнакомца альфа притянул к себе и пользуясь замешательством того, оттянул в сторону, намеренно делая больно с целью предупредить, чтобы на этом всё и закончилось, ведь силы жалеть бы не стал. И всё бы ничего, но сдаваться уже не такой и привлекательный в глазах Чимина альфа не собирался, решив устроить целую сцену, слишком самоуверенный из-за оказанного омегой внимания. Достаточно сильный удар ладонью пришелся по спине Юнги, когда тот вернулся в объятия омеги, не удержав равновесия наваливаясь на того и лишь благодаря людям сзади не становясь причиной падения Чимина. Злость, не до конца успевшая утихнуть, разгорелась сильнее прежнего в несколько раз, заставляя потеряв контроль, отпустить теперь уже полностью омегу и повернуться, не медля нанося удар прямо по довольно ухмыляющемуся лицу, не жалея не силы, не ярости, пока с восторгом наблюдающий сзади омега тяжело дышал, смотря лишь на свое новое обожание в лице Юнги. Упавший на колени наглец поднялся не сразу, но когда встал на ноги, уже с красным от злости лицом прошелся по еще в детстве поврежденному плечу, словно знал слабое место того, но не рассчитывал, что после одного получит еще несколько теперь уже кулаком, спасаясь лишь благодаря, пришедшей по зову бармена охраны, что увидев очередной замах несчастного посчитала его главной причиной произошедшего, уводя сопративляющегося и кричащего о несправедливости, пока Чимин мило помахав тому ручкой, без капли стыда поднял глаза на своего защитника, раскрывая руки, чтобы обнять. — Думаешь заслужил объятья? — скорее несерьезно задал вопрос альфа, ведь омега лишь посмеялся, уже через пару секунд получая ответные объятья, ужасно довольный всем произошедшим, чувствуя завистливые взгляды в их сторону, что нравились не меньше, а даже отчасти больше привычного внимания лишь к его персоне. — Пойдешь со мной? — очередной вопрос, но в этот раз абсолютно серьёзный, полный настойчивости, словно мягко намекающий на то, что задан лишь ради приличия и решение давно уже приняли. Чимин слегка отстранился, заглядывая в смотрящие с достоинством глаза, тяня время только из-за своей игривости, в конечном итоге соглашаясь легким поцелуем в чужой уголок губ, чтобы после взяв альфу под руку идти рядом с ним, чувствуя как забирает главный лот ночи, о котором мечтали многие, продолжая смотреть на Чимина, что дышал этим ощущением превосходства над всеми, которое усиливалось благодаря правильному выбору. Привычный путь к выходу из клуба оказался пройден другой дорогой, что удивило омегу, ведь тот рассчитывал на то, что его увезут подальше от всех и подарят заслуженное наслаждение, но вместо этого его повели на второй этаж, к почти самому концу, откуда открывался прекрасный вид на всю ширину и именно туда, где впервые встретились их взгляды. — Юнги? Я был уверен, что ты уехал, — голос Хосока удивил омегу еще больше, ведь вместе с ним он увидел двух других, оторвавшихся от флирта альф, что по привычному оценивающе почти раздели взглядом Чимина, рассчитывая смутить, но получили лишь надменный взгляд и полную уверенность в себе, пока все происходящее сложилось в одну полноценную картину. — Решил мной похвастаться? — с ухмылкой обратился Чимин к альфе, имя которого только узнал, проходя вместе с ним к одному из диванов, с которого встал Хосок, уступая место новому члену их компании. Прикованные к омеге взгляды вызывали теперь уже не злость, а некую гордость и удовлетворение у Юнги, ведь Чимин сел рядом с ним, вольно опуская руку на колено альфы, как бы давая понять всем в ком именно заинтересован. — Таким грех не похвастаться, — включился теперь уже Намджун, что с обольстительной улыбкой протянул руку омеге и принимая аккуратную ладонь в свою оставил легкий поцелуй на мягкой коже, смотря на абсолютно спокойного Юнги, что теперь прекрасно понимал вкусы Чимина, от того и не выражал никаких эмоций. — Можно узнать имя новой жертвы твоих чар? — поинтересовался Намджун, отпуская руку совсем не впечатлённого омеги, что смотрел с уверенностью на сидящих неподалеку омег, ведь те были не в восторге от появления такого конкурента, перенявшего все внимание обожаемого ими Намджуна. — Чимин. Пак Чимин, — ответил с секундной паузой омега, облокачиваясь на мягкую спинку дивана, почувствовав руку Юнги под своей головой, что вызвало довольную улыбку у него и слишком взволнованный взгляд у той самой омеги, что так старалась уже не впервые привлечь внимание Юнги. — Чимин значит, звучит подходяще такой сладости. Ким Намджун, очень приятно, — представился альфа, наблюдая легкий смешок на лице Чимина, что слегка развел ножки, показывая все свое неуважение под одобрительный взгляд Юнги, что все сильнее утопал в омеге, заполнившем своим присутствием все его сознание. — Взаимно, — в наглую врал омега, смотря непоколебимым взглядом в чужие, абсолютно не стесняясь забирать все внимание себе. — Намджун-и, помнишь ты рассказывал про того байкера, что чуть не попал под твои колеса. Вы смогли с ним поладить? — подал голос один из омег, получая внимание в свою сторону лишь спустя пару секунд, ведь Намджун все еще смотрел в глаза Чимина с невольным восхищением. — К сожалению, да. Мы поладили даже слишком хорошо для тех, кто чуть не убил друг друга, — с негромким смехом ответил альфа, рассеивая легкое напряжение, что сам и создал. — Чон Хосок - лучший друг этого олуха, — представился теперь уже обладатель самого приятного для омеги голоса после, конечно же, голоса Юнги, улыбаясь и протягивая руку, чтобы без всякого пафоса пожать ее, вызывая у Чимина только положительные эмоции и искреннюю улыбку. — Действительно приятно, — показательно добавил омега, слушая пререкания альфы о том, что Юнги уже достал его вечными исчезновениями без всяких, даже малейших, объяснений, но конечно сегодняшнее исчезновение тот ему простит, только благодаря такой прекрасной компании в виде Чимина, на что Юнги закатил глаза, вызывая у омеги лишь мягкую улыбку. — Юнги-я, милый, не познакомишь нас? — обладатель, объективно, достаточно красивой внешности омега обратился к альфе, показно виляя бедрами, пока подходил ближе, что сесть во другую сторону от Чимина, так же укладывая руку на колено альфы и получая почти сразу же тяжелый вздох под внимательный взгляд Чимина. — Уверен твое образование позволит сделать тебе это самостоятельно, — с нотками того раздражения, что может вызвать приставучая летающая муха, Юнги убирает чужую руку со своего колена, получая очередную довольную улыбку Чимина, что ожидал представления от обладателя права называть альфу «Юнги-я, милый». — Не будь таким грубым, Юнги-я, — с переигранной обидой, улыбаясь ответил позднее представившийся как Таён, продолжая стараться начать разговор с Юнги, чтобы выведать отношения с сидящей по ту сторону омегой, не получая ничего кроме еще большего раздражения. Хосок стал единственным, кто нашел общий язык с омегой, ведь не старался стоить из себя то, чем не являлся, оставаясь собой, от того Чимин и тянулся к нему, чувствую в альфе что-то сродни дружеской искре, ведь общих интересов у них оказалось не мало, начиная от профессиональных занятий танцами и страсти к птицам, заканчивая неописуемой любовью к острой пище. — Не могу поверить, что наконец нашел человека, кто не путает стрижей с ласточками, — с каждой новой минутой Хосок готов был расцеловать лучшего друга все сильнее, ведь найти такое сокровище в виде Чимина мог только он. То с каким неподдельным интересом Чимин интересовался жизнью Хосока и слушал о каждой мелочи, делясь не меньшим подкупало альфу слишком сильно, заставляя все больше пропитываться чувством радости за Юнги, ведь тот впервые знакомил их с кем-то, выйдя из своей зоны комфорта, чтобы сделать первый шаг. — Лучше бы ты со мной так ладил, — делая недовольный вид вмешался в разговор Юнги на очередном смехе Чимина, ведь чувство юмора Хосока было отменным. Хосок закатил на комментарий глаза, а Чимин в секунду переключившись на своего обольстителя, повернулся к альфе всем корпусом, смотря своим невозможным взглядом и улыбкой довольного кошака. — А разве мы уже не поладили? — прекрасно понимая о чем говорил альфа и специально переводя все в другое русло, омега поднялся на ноги, только чтобы удобно усесться на чужие колени, под приглушенный Хосоков смех. Юнги подсознательно знал, что именно это омега и сделает, а потому был готов, притягивая Чимина ближе к себе за великолепнейшие бедра, вновь позволяя зарождаться новому огоньку. — Уверен мы бы поладили лучше наедине, — удержаться от очередного захвата чужой манящей шеи казалось невыносимым, а отказывать себе не было никакой нужды. Чимин ластился ближе, идеально заполняя пространство, вынуждая проявить к себе капельку желанной грубости. — Разве вокруг нас кто-то есть? — вопрос, что не требовал ответа, ведь Чимин смотрел на единственного человека во всем клубе с таким желанием и восторгом, плавно двигаясь ближе, лишь бы получить такую долгожданную награду. — Пожалуйста, Юнги, — собственное имя из чужих шепчуших губ звучало настолько будоражаще, что даже под страхом смерти альфа не смог бы отказать тому, кто просил так искренне и нежно, заставляя сердце трепетать от одних прикосновений к мягкой коже слегка румяных щек. Терпеть сил не осталось, а очередной поцелуй на внутренней части, держащей за румяную щеку, руки Юнги стал решающим. Описываемые миллионы взрывающихся галактик в момент поцелуя с тем самым были пустыми словами, не передающими и половины испытываемых чувств Чимина, что несдержанно простонал как только ощутил горячие губы на своих, отвечая с таким рвением и страстью, словно вот-вот лишился бы долгожданной награды. Юнги направлял рукой на шее омеги, беря всю инициативу на себя, без стеснения углубляя поцелуй, ведь испытывал чистый восторг от умелого языка и податливости Чимина, что желал быть еще ближе, не сдерживаясь двигая бедрами, вместе с ручками, что поглаживали затылок альфы, мягко оттягивая пряди волос, вновь невольно выпуская больше сладкого феромона, позволяя Юнги дышать лишь собой. — Ты слишком бесстыден, — слова лишь для одного, что сейчас тянется ближе, всем видом прося не остановливаться, ведь не был способен вновь останавливаться, когда все тело горело от прикосновений альфы, что по иронии занял все мысли Чимина. — Весь для тебя, — с привычной довольной улыбкой, принимаясь самостоятельно целовать губы альфы, теперь уже без спешки, с некой осторожностью и трепетом, ведь чувствовал себя слишком хорошо, перенося обе ладони на щеки альфы, чтобы аккуратно удерживать, направляя в нужную для себя сторону. — Уйдешь со мной? — слегка изменил формулировку альфа, смотря абсолютно ясно в очаровательные глазки, что выражали согласие на все, лишь бы оставаться с ним подольше. — Уйду, — наконец произнес заветное согласие, так искренне, с той самой серьезностью, применить которую мечтал уже так долго, чувствую себя так, словно перевернул страницу собственной судьбы, используя теперь лишь горящие ярким пламенем чернила. Прощаться с кем-либо никто не собирался, ведь мысли были заняты лишь тем, как побыстрее оказаться наедине друг с другом, когда ни одна живая душа не сможет отвлечь и помешать от единственного важного. Рука омеги, что так правильно ощущалась в крупной ладони, все ещё учащённое дыхание теперь уже от спешки и те слащавые бабочки, что проснулись стоило им попасть под дождь, как только крупные двери клуба раскрылись. Прохладный весенний воздух позволяет сделать такую необходимую передышку, когда все чувства обострены, а неслабый дождь лишь усиливает эффект происходящего. Ожидание вызванного такси оказалось не меньше чем маленькой смертью, ведь Юнги продолжал целовать так горячо и умело, не смотря на крупные капли дождя, что уже проникли под легкую одежду, оставляя след не только на тонком материале, а на их оголенных сердцах, что отдались друг другу без остатка так, словно нашли то необходимое, что так долго искали. — Такси здесь, — оторвавшись от искусанных и уже опухшие губ омеги всего на секунду, Юнги впервые за все время вместе по настоящему прошептал, смотря в дымчатые глаза напротив, что давали понять все без слов, продолжая обнимать и прижимать к себе, делаясь своим теплом и забирая чужое. Альфа не был способен больше выносить мучения отсутствия комфорта, поэтому потянул Чимина на себя, открывая тому дверь, чтобы уже через пару мгновений, как только машина тронется с места, оказаться вновь под омегой, что вернулся на крепкие бедра, словно на свой пьедестал. — Такое нетерпеливый, — не удержался от комментария альфа, улыбалась от вида такого нуждающегося омеги, что весь вечер был тем, кто заводил, а не заводился сам, как сейчас, раскрывая душу для похоже полностью достойного.  — Помолчи, — голос звучал совсем иначе, ведь слабо подрагивал от прохлады влажной одежды, приклеившейся к телу, что доставала ещё больше дискомфорта. Беспорядочные поцелуи, смущение взгляды водителя в стекло заднего вида и слабый кашель того же, ведь Чимин в своих желаниях не стеснялся, не сдерживая усиливающийся феромон, в ответ дыша тем, что позволял вдохнуть Юнги, испытывая физическую нехватку, ведь того было слишком мало. Руки оглаживали крепкую грудь, продолжая целовать с удивительной пылкостью, которую альфа перенимал, с каждым новым глотком кислорода в их секундных передышках, углубляя и позволяя таять в своих руках, когда те грубо сминали мягкие бедра, намеренно сжимая максимально сильно, чтобы наверняка оставить синяки. — Я не выдержу, — очередной шепот в чужие губы, такой искренний и беззащитный, ведь альфа действовал на омегу с необъяснимой силой, превращая в совершенно другого человека, не менее завораживающего и лишающего дыхания. — Постарайся, детка, мы скоро приедем, — соприкасаясь своим лбом с влажным напротив, Юнги усмиряет пыл омеги, теперь уже не желая силы оставляя укусы на сладкой шее, вдыхая все больше ставшего таким привычно необходимым феромоном. Таксист свое дело понял ещё когда парочка села в машину, поэтому гнал на максимально допустимой скорости, благодаря часы, ведь дорога была полностью свободной, позволяя побыстрее доставить подверженных страсти молодых. — Сократите на следующем повороте, — просьба, звучащая скорее как приказ, ведь собственное терпение подходило к опасной грани, когда никто и ничто не остановило бы от желаемого. Чимин продолжая подрагивая в горячих руках, плавно потираясь о жесткую ткань чужих брюк, слабо скуля в губы Юнги от степени возбуждения. Водитель выполнил просьбу, сокращая путь и увеличивая ещё больше скорость, ведь сам не выдерживал такую сильную концентрацию сладкого феромона, учитывая что каждое окно было наглухо закрыто из-за усилившегося дождя. — Ты такой молодец, детка, осталось немного, — успокаивал скорее себя альфа, продолжая отлаживать, бесспорно сладкие, бедра Чимина, теперь уже не давя, чтобы расслабить, а не завести сильнее, ведь собственное возбуждение отдавалось тупой болью по всему телу. Благодаря высшие силы за существование электронной оплаты, Юнги наконец открывает дверь, умудряясь выйти из машины с омегой на руках, лишь после ставя его на ноги, не позволяя вновь поцеловать себя, зная чем это закончится. Почти уже ливень намочил их насквозь, заставляя почти бежать к крупному зданию, чтобы охрана открыв двери, пропустила внутрь. — Горячий и богатый, мне повезло? — прокомментировал омега с довольной улыбкой проходя к лифту, чтобы подняться на тридцать третий этаж пятидесяти этажной новостройки. Переполненный людьми клуб и присутствие постороннего в машине не мешали их утехам, а пустой зеркальный лифт не стал бы подавно. Прижимать хрупкое влажное, не только от воды, тело к стеклянным дверям оказалось даже слишком приятно, ведь Юнги почти не помнил себя, целуя с накатившей новой волной страстью, отдаваясь с такой же силой, какую получал от очаровательного. Чимин не мог думать ни о чем кроме этих губ, что целовали его так умело, заставляя землю из под ног уходить, а их самих неконтролируемо дрожать от силы возбуждения. — Не смей опускать меня, — не просьба, а чистый неоспоримый приказ, что звучит из болезненно красных губ омеги, когда Юнги поднимает лёгкое тело на руки, наконец открывая дверь, заставляет альфу почувствовать тот жар, что пронзил его в тот самый момент, как их взгляды впервые пересеклись. Опробовать на прочность стены спина Чимина не отказалась трижды, ведь силу воли дойти до спальни альфа дошел лишь с третьего раза, помогая омеге снять с себя пиджак, а вместе с ней и промокшую сорочку, давая пару мгновений теперь уже лежащему на мягкой постели омеге насладиться манящим телом, невольно сводя ножки от голодного хищного взгляда на себе. То, когда омега останется почти полностью обнаженным, было лишь вопросом времени и Юнги решил, что ближайшие пару минут идеально подойдут, чтобы наконец ощутить чужую кожу под своими пальцами. — Такой сладкий, — куда-то в ключицу, после неконтролируемой волны поцелуев по всей груди, ели отрываясь от очаровательных розовых сосков, что оказались предельно чувствительными, заставляя альфу довести Чимина буквально до хныканья от напора. — Не мучай меня, — не сдерживая сладких стонов, прерываясь иногда на влажный скул, ведь для альфы тело Чимина было чем-то божественно бесподобным. Хотелось молиться на каждый сантиметр в действительности сладкой кожи, которая взывала с каждым укусом и поцелуем все больше. Чимин имел возможность лишь сжимать в ручках почти не охлаждающую жар его тела простынь, выгибаясь навстречу умелым рукам, что слишком хорошо понимали как приносить удовольствие, от которого хотелось не меньше чем плакать. Альфа развел чужие ножки с удивительным трепетом, избавляя того от последнего элемента гардероба, с восхищением устраиваясь удобнее меж призывно разведённых, осыпая внутреннюю часть бедер множеством поцелуев, оставляя как можно большее количество следов благодаря несильным укусам. — Только посмотри на себя, детка, — восторг испытываемый альфой перед телом омеги, что так манило к себе одним лишь влажным взглядом и трепещущими ресницами, был непередаваемым ощущением, заставляющим почувствовать себя так, словно он нашел скрытое миром сокровище. — Идеальный, весь для меня, — повторил сказанные Чимином слова, чтобы уже в следующую секунду наслаждаться чистыми нотами омеги, что выгибалась навстречу горячему языку, творившему с почти течным невероятное. — Я задыхаюсь, Юнги, — не стесняясь своей слабости, очарование расставляло шире ножки, позволяя умелым навыкам альфы доставлять ему удовольствие, что сносило голову. Альфа заглатывал аккуратный член Чимина глубже, уделяя внимание каждому сантиметру, пока пальцы, теперь уже влажные от того количества смазки, что выделяло тело омеги, медленно проникали в горячее нутро, оглаживая слегка припухший стенки, мягко давя, получая от подготовки не меньше удовольствия, чем сам Чимин. — Прекрати мучать меня, — почти раздражённо, но с такими же скулящими стонами, ведь альфа довел до пика, лишая края удовольствия в последние секунды, не давая бешено бьющему сердцу переживать маленькую смерть. — Считаешь это твой мир и все должно происходить как хочется тебя? — оторвавшись от поистине сладкого тела, альфа проникает дополнительно двумя пальцами, давя без волнения, наслаждаясь видом закатанным глаз и приподнятого подбородка. Руки омеги были закреплены над головой того, крепко удерживаемые крупной ладонью Юнги, что причинял такую желанную легкую боль. — Ты этому подтверждение, — со сладким выдохом, но с все ещё слишком наглой улыбкой, хоть и говорил правду, ведь альфа сейчас лишался всего здравого смысла от одного взгляда на горящие тысячами звёзд глаза. — Бесстыжий, — звучит в раскрытые губы, что уже в следующую накрывают, безбожно терзая их, что принимают с наигранной покорностью, показывая характер намеренными болезненными укусами, за что омега получает неприятное ощущение пустоты внутри. Выдержка Юнги походила к тому краю, после которого ничто бы его не остановило от получения желаемого, поэтому позволяя себе, пока он ещё может, насладиться видом разгоряченного, почти волшебного, омеги, альфа отстраняется, вставая на ноги, чтобы самостоятельно избавиться от нижнего белья, нарочито медленно, следя за каждой реакцией на сокрушительно красивом лице. Чимин сглатывает скопившуюся слюну восторга, с удовольствием наблюдая наверняка каменный, блестящим от предъякулята член, с улыбкой медленно вновь разводя ножки в приглашающем жесте, не опуская рук и облизываясь, вновь выводя пошлостью, которая делала его лишь более желанным. — Сука, — не сдерживая заводившее омегу оскорбления, альфа с силой притягивает омегу за стопы ближе к краю постели, чтобы иметь полный контроль над всем телом Чимина, что всем своим видом просил заставить забыть собственное имя. Медлить больше не было необходимости, поэтому альфа проводя ладонью по влажной промежности омеги и размазав её по всей своей длине, наконец приставил головку, проникая в раскрывающему под давлением узость медленно, лишь бы подольше насладиться видом нетерпеливого ёрзающего омеги. — Такой влажный, даже без меня, — в отместку на чистой воды издевательство со стороны альфы бросает комментарий Чимин, вскрикивая в ту же секунду, ведь слишком резко ощущает в себе всю длину, позволяя паре капель скатиться с зажмуренных глаз. — Попридержал бы свой язык, — все сильнее оседавшим от возбуждения голосом, Юнги позволяя привыкнуть к такой заполненности не больше пары секунд, полностью выходит, чтобы ещё дважды повторить тот же трюк, искренне наслаждаясь такими красивыми яркими стонами, что после вскоре набранного темпа приносили не меньше удовольствия, чем испытываемое физически. — Блять, как же хорошо, — прикусывая до крови нижнюю губу, омега не сдерживался в выражениях, смотря полуприкрытыми в хищные напротив, видя собственное разрушаемое отражение, ощущая себя самым желанным на свете, что позволяло душе летать. Растрепанные каштановые прядки волос, почти полностью смазанная подводка, оттенявшая яркие глаза, делая их еще более заметными, невероятной красноты полные губы и взгляд искреннего наслаждения кружили голову Юнги с каждым новым толчком все сильнее, заставляя сдаться очарованию с поднятыми руками и белым флагом, ведь тот был готов сделать все, лишь бы присвоить омеге себе. — Спрятал коготки, как только получил желаемое? — с ухмылкой насмехающейся, хоть оба понимали кто в чьей власти оказался, альфа ускорялся, намеренно поддерживая один идеальный угол, ведь чувствовал реакцию Чимина, что слабо сжимался, добавляя напряжения. — Замолчи, — с нежностью в голосе и слабой улыбкой, но все ещё не сдаваясь власти над собой, отрицать которую было бессмысленно, ведь все существо омеги дышало альфой, выделяя лишь больше смазки и феромона. — Назови меня по имени, — потребовал Юнги, чувствуя как оба приближаются к тому необходимому пику, ведь стоны омеги участились и слегка прерывались из-за постоянных глотков воздуха, которого все равно катастрофически не хватало. На услышанную просьбу Чимин лишь ухмыляется, абсолютно не собираясь делать сказанного, что прекрасно показал теперь полностью раскрытыми глазами с привычным вызовом и более яркими стонами, что так ласкали слух альфы. — Назови, — не сдерживая инстинкта подчинить полностью, освобождая сжимающую до этого изящную талию, чтобы перенести на быстро сокращающее горло, давя на слегка выпирающие венки, отпуская силу, с удовольствием наблюдая за тем как все большее отсутствие кислорода приносило омеге слишком много удовлетворения. Сладкая улыбка не скрывала эмоций, а закатывающиеся глазки смотрелись слишком порочно на том, кто вынуждал делать то, что хотелось ему в какой бы ситуации не оказался. — Юнги-я, — передразнив голос одной из приставших к альфе омег, Чимин получая ещё большее сжатие связок выгнулся максимально сильно, чувствую как совсем скоро наконец вновь почувствует себя на вершине мира, от чего яркая сладкая улыбка вернулась на очаровательное лицо. Но играть по желаниям омеги Юнги не собирался, грубо перехватывая член Чимина у основания, вновь лишая его такого желанного за пару мгновений, довольно наблюдая за своим успехом, ведь жалобное хныканье вернулось, влажные глазки раскрылись с нуждающейся мольбой, вынуждающей сказать заветное. — Самый настоящий избалованный ребёнок, — прокомментировал вид омеги Юнги, с все таким же восхищение наблюдая за последними каплями не прекращающего сопротивления, что покидали тело Чимина с каждым новым толчком и сжатием горла.  — Прошу тебя, Юнги, — спустя всего минуту, без единой нотки надменности, искренне вверяя себя в чужие руки, омега отпустил себя, позволяя слезам скатываться по покрасневшим щечкам, вновь нуждающееся скуля. — Моя умничка, — довольный альфа, вновь набирает темп, проникая в трепещущее нутро с особенной силой, наконец отпуская член омеги, вместе с его горлом, чтобы схватившись за лежащие над головой омеги ручки, сжать их, позволяя с усилием хватать губами воздух, разделяя его между высокими стонами наслаждения, ведь наконец получил заслуженное. Оргазм накрыл Чимина настолько сильно, что имя альфы непрекращающимся потоком слетало с порочных губ, пока сам омега не осознавая даже того что делает, прижимался к Юнги, в поисках защиты, почувствовав себя до невозможного уязвимым, не имея сил остановить скалывающиеся слезы удовольствия, получая лишь такой же поток поцелуев и необходимой похвалы, что приносила омеге необходимое спокойствие. — Моё сладкое очарование, так хорошо постарался для своего альфы, — шептал на чужое горящее ушко Юнги, получая мягкую улыбку и то незнакомое чувство тепла, что не было сродни ни страсти, ни возбуждению, когда омега так доверчиво прижимался ближе, постепенно восстанавливая дыхание и успокаиваясь, пока полностью смещавшиеся запахи окутывали их от всего мира так, словно Чимин был прав и это был его мир, вызывая довольную улыбку. — Почему очарование? — слыша впервые подобное в свою сторону, поинтересовался омега, мягко перемешаясь вместе с наконец вышедший из разнеженного тела Юнги на кровать, ведь это было единственным на что им хватало сейчас сил. — Потому что светишься как звезда на ночном небе, но обжигаешь сильнее самого настоящего солнца, — после небольших раздумий ответит Юнги, что не мог сдержать мягкой улыбки от одного вида полностью расслабленно тела Чимина, что было с пят до макушки расписан его метками, что будут проходить не меньше пары дней. На услышанное Чимин поднял взгляд, хотя до этого выводил на чужой груди лишь ему понятные узоры, чувствую себя в полной безопасности с тем, кого искал так невозможно долго. Сказанное заставляло сердце непривычно трепетать, разливаясь приятным теплом, что заставляло слегка смутиться и вновь опустить взгляд. — Неужели мистер «я получаю все, что хочу» умеет смущаться? — дразнился Юнги с яркой улыбкой, ведь удивлялся этому омеге все больше, падая на самое дно проснувшихся чувств, которые были такими чуждыми, но желанными одновременно. Омега предпочел спрятаться кончиком носа в вкусно пахнущей шее альфы, чтобы скрыть непонятное даже для него самого смущение, что накрыло с головой от осознания собственных чувств и сильной симпатии. — Ну же, покажи мне свои очаровательные щёчки, — пытался смутить сильнее и увидеть алые, решив применить грязный ход в виде щекотки, что вызывала абсолютно полярный от прежнего, почти по-десятки искренний смех у Чимина, что ужасно боялся щекотки с самого детства. Слух альфы по-истине наслаждался очередным открытием, пока решивший взять бразды правления в свои руки омега, поднявшись на колени, изящно уселся на чужие бедра, абсолютно не стесняясь своей наготы, зато действуя на альфу успешно отвлекающе. — Солнцу нет дела до того, кто слепнет от его света, — использовал омега против Юнги его же слова, с улыбкой принимая чужие руки на своих бедрах, пока сам альфа принял сидячее положение, облокотившись на мягкую спинку кровати, чтобы притянуть ближе к себе обладателя такой прекрасной улыбки, укладывая его ручки себе на плечи. — Я готов рискнуть, — прошептал в чужие губы, сразу после чувственно целуя, без спешки и поглотившей их ранее страсти, позволяя прочувствовать каждую эмоцию и бабочек в животе, что свободно размахивали крылышками. Чимин чувствовал себя в чужих руках до дрожи в конечностях правильно, словно был рожден для того, чтобы сидеть на этих крепких бедрах и целовать губы, что не жалели, ослабевшее рвущееся наружу, сердце. — Не боишься быть обожженным, но что будет когда солнце осветит другого, а ты останешься в тени? — поддерживал их маленькую игру омега, отрываясь от полюбившихся так скоро губ, заводя прядь волос Юнги на его ухо, уже готовый к тому, что ему не захочется светить для кого-либо другого. — Это солнце будет светить лишь мне, — без раздумий, с искренней серьезность, давая понять свои намерения абсолютно ясно, заставляя омегу нежно улыбнуться и подарить ещё один сладкий поцелуй, который сам же углубил, все так же без спешки, плавно двигая бедрами, когда руки альфы спустились ниже, мягко оглаживая нежную кожу.