***
После инцидента с дверью под кодовым названием "Неудавшийся таран", Антон настолько сильно старался не попадаться на глаза Арсению, насколько это возможно при обитании в одном подъезде. Не то чтобы Шастуну хоть когда-то было не похуй на свои мелкие проебы, он вообще по жизни плывет на лодке из беспечности, однако данная ситуация послужила отличным примером исключения из правил. Антон дико загнался и уже начал рыть себе мысленную могилу, искренне прося всех друзей написать на его надгробии лаконичное "лох". Серьезно, он даже в четвертом классе куда солиднее выглядел, когда к учительнице подкатывал! Пусть у него тогда и не было шансов, но он хотя бы не пробивал лицом пол и не засовывал язык в жопу, как было с Арсением (жаль, что про язык и жопу было только образно). Антон понимает, что первый нормальный разговор с объектом его симпатии становится тем самым ублюдским случаем, который ты невольно вспоминаешь перед сном и потом всю ночь крутишься в кровати из-за нахлынувшего чувства позора вперемешку с мыслями по типу "Надо было сделать так...". Антону стыдно, Антону неловко, Антону хочется стереть из истории человечества тот проклятый день, а на деле Антон всего лишь строит из себя шпиона и (не)умело избегает Арсения до самого конца февраля. Все это время он каждый раз тратит лишние пять минут перед выходом из квартиры на предварительную разведку: проверяет двор из окна или с балкона, смотрит на лестничную клетку через глазок, прислушивается к шуршанию лифта перед тем, как его вызвать, и делает любую тупую хуйню, чтоб случайно не пересечься с Арсением. Конечно, желание увидеть столь красивое лицо велико, но чувство стыда в разы сильнее, а потому Антон продолжает следовать своей дурацкой тактике — убегает от проблемы до тех пор, пока она сама не рассосется (или пока воспоминание про падение на асфальт полностью не сотрется из памяти). Вся игра в детей шпионов заканчивается в один прекрасный солнечный день, когда Антон в силу своей природной беспечности забывает посмотреть в подъездное окошко перед выходом на улицу. Как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Загадочный постоянно встречающийся человек на то и постоянно встречающийся, чтобы попадаться на глаза в самые рандомные моменты жизни. Стоя около подъезда, Шастун с сигаретой во рту растерянно хлопает по карманам своей легкой куртки в поисках зажигалки. Со стороны выглядит забавно, но самому Антону чет нихера не весело. Лифт как назло сломался еще утром, а возвращаться на свой шестой этаж по лестнице Шасту не хочется от слова совсем. Он проверяет карманы джинсов и даже лезет под куртку к толстовке, но так и не находит заветной жиги. — Да еб твою мать блять, — от души ругается Антон. — Огоньку? Антон видит перед собой протянутую ему смешную зажигалку с красиво выведенным СССР во весь корпус. Ему хочется пошутить, не развалится ли она прямо у него в руках, однако слова почему-то противно застревают в горле и никак не хотят вылезать наружу. Антон моментально узнает того, кто именно протягивает ему зажигалку. Все его хитрые многоходовочки тот час рушатся похлеще карточного домика, на который подул злобный пятилетний ребенок, а так и не рассосавшаяся проблема опасно нависает над горизонтом, угрожая переломать Антону хребет очередной порцией жгучего стыда. Сцена с его смачным фейлом так и рябит перед глазами, Шастун помнит ее посекундно с доскональной точностью, а потому не имеет никакого желания смотреть в голубые глаза и видеть в них хотя бы намек на насмешку. — Спасибо, — слегка запинаясь, тянет Антон. Он старается выглядеть максимально уверенно, когда протягивает руку к зажигалке. Шастун никогда не видел, чтоб Арсений курил, поэтому вопрос происхождения этой смешной сссровской зажигалки остается тайной, покрытой мраком. Конечно, он мог бы спросить, завязать разговор, заставить Арсения остаться рядом подольше, но Антон слишком неловко себя чувствует для конструктивного диалога или подкатов, и единственное, чего он хочет, — это поскорее закончить с сигаретой, а потом скрыться за поворотом подальше от объекта своей симпатии. Он осторожно подносит зажигалку к краю винстона с двумя кнопками, чиркает огнивом и... Ебучие жиги с колесиками. Антон пробует еще раз, а потом еще и еще. Колесико крутится, мечет искру, а огня все никак не появляется, словно воды вместо бензина в бак залили. Шастуну хочется провалиться сквозь землю прямиком в ад, потому что там ему явно не будет так неловко, как здесь, напротив Арсения. — Ща, — Антон на нервной почве начинает бормотать, — Ща-ща, ща сделаю. Характерные звуки чирканья становятся настолько частыми, что больше походят на сигнал SOS по азбуке Морзе. Большой палец стремительно немеет от столь яростных попыток зажечь огонь, Шастун уже не уверен, что зажигалка вообще работает. Вряд ли бы сам Арсений сунул ему бракованную херню, правильно? Антон не собирается проигрывать, а потому продолжает бой с колесиком, из-за чего выглядит еще большим идиотом. Кажется, что хуже уже не будет, но бесконечность не предел, так и знайте, Базз Лайтер хуйни не скажет. В следующее мгновение зажигалка падает в весеннее снежное месиво под ногами мужчин. Шастун прикрывает глаза в попытке убежать от реальности. — Блять, — на выдохе шепчет Антон, глядя на желтые буквы СССР среди черных луж снега. Плинтус пробит, ниже некуда, можно хоронить. Он слышит тихий смешок со стороны Арсения, который реагирует куда быстрее самого Антона и почти сразу поднимает зажигалку с асфальта. Слегка встряхивает ее, чтоб избавить от грязных капель, а затем подносит к зажатой в Антоновых губах сигарете. У Арсения все получается с первого раза. Ничего удивительного. Дым упорно не хочет тянуться из раковой палочки, из-за чего Антон тратит еще добрые полминуты на раскуривание сигареты. Его взгляд невольно падает на лицо Арсения (он правда-правда не хотел на него смотреть, так получилось) и тут же теряется. Губы мужчины растянуты в мягкой улыбке, совсем доброй и без намека на злую насмешку, что ожидал увидеть Шастун. Так улыбаются, когда смотрят на малюсеньких щенков, играющих с собственным хвостом и неизбежно путающихся в своих коротеньких лапах. Антон, конечно, не собака, но ради такой эмоции на чужом лице готов и потявкать немножко. Неожиданно весь стыд волшебным образом собирается в кучу и покидает бренное тело Шастуна, не оставляя после себя и следа. Антон уже помнить не помнит, с каким позором пизданулся и как кринжово пытался зажечь сигарету минуту назад, он вообще соображает с большим трудом, только пялится без устали на Арсения, глаз отвести не может. Слюни хоть не пускает, уже великое достижение. — Я, э-э, спасибо. И прости. Ну, за то что уронил, — Шастун кивает на зажигалку. Сделав секундную паузу, он решает, что данный диалог — лучший момент для нормального знакомства. — Я Антон, кстати. — Арсений, — он снова кивает, прям как в тот раз, когда его взбалмошный сосед по подъезду старался выбить входную дверь своим лбом. На лице мужчины до сих пор играет легкая полуулыбка, а глаза кажутся настолько живыми, что сердечко бедного Шастуна заходится в скачке горного барашка. Ну, если быть до конца честным, то оно уже давно работает со скоростью реактивного реактора, а сейчас еще и скакать начало. Главное, чтоб скорую вызывать не пришлось из-за приступа острой аритмии. — А насчет зажигалки не парься, — успокаивает Арсений, закидывая жигу в широкий карман пальто. — Она вообще не моя, так что не жалко. Антон глупо хихикает, хотя никакой шутки и в помине не было. Ему от чего-то становится так легко, словно ему этот мир абсолютно понятен и здесь он ищет только одного — покоя, умиротворения и вот этой гармонии рядом с уже более-менее знакомым незнакомцем Арсением. Он не понимает, откуда вообще взялась столь резкая смена настроения с тревожно-беспокойного на благовейно-удовлетворенное, но его такой расклад дел чертовски устраивает. Они еще стоят так какое-то время, аккуратно рассматривая друг друга как будто исподтишка, пока Арсений вдруг не вспоминает, что у него, вообще-то, есть дела. — Я пойду, — с неким сомнением говорит он, делая небольшой шажок к металлической двери подъезда. — До встречи. — Пока, — Антон не удерживается от ебейших комментариев напоследок. — Зажигалка все равно крутая, хоть и не твоя. Чудо, что не развалилась. Арсений откровенно хохочет с нелепой шутки, скрываясь в темноте подъезда. Антон взглядом провожает его фигуру, довольный до пиздюлей от того, что смог рассмешить такого сногсшибательного мужика. Может нужно начинать записывать монологи? Станет популярным, разбогатеет и тогда точно Арсения охомутает.***
После кинематографической сцены про сигареты с зажигалкой из СССР все встало на свои места и случайные встречи в рандомных местах около дома снова вернулись в ежедневный круговорот событий. Антон перестал скрываться и шкериться по углам, теперь он приветствовал Арсения искренней улыбкой каждый раз, как тот попадался на глаза. Иногда они даже могли обменяться скупыми "Здравствуй" или "Привет", но чаще всего каждый из них был слишком занят для светских бесед о погоде или прочей херне, которую обсуждают все типичные соседи. Антон не был дураком, он прекрасно осознавал, что Арсений давно перерос звание "загадочного постоянно встречающегося мужчины, к которому я иррационально испытываю симпатию" и стал чем-то большим. Новую должность для него Шастун так и не смог придумать (краш все еще подходит, просто звучит слишком скучно), потому остановился на самом простом, а заодно и лаконичном — Арсений. Без лишних выебонов и пафосных сравнений, чтоб сразу было понятно, о ком идет речь. Собственно, друзьям после такого апгрейда действительно стало проще слушать рассказы Антона, потому что теперь вместо "того самого мужика из подъезда" был четкий Арсений. Арсений. Слишком уж часто за последнее время это имя всплывает в голове у Антона, и не сказать, что сам Шастун шибко против. Как там люди говорят в таких ситуациях? Горит сарай, гори и хата? Антон ныряет в омут с головой и грозится в нем утопиться к ебене матери. Благо, у Шаста есть спасательный круг по кличке Дима, который как всегда вовремя оказывается рядом. Позов с нечеловеческой отвагой выслушивает все нытье влюбленыша Антона, в нужные моменты дает советы и просто всячески поддерживает своего дружбана, не забывая время от времени постебаться над ним и его тупыми проебами (чего стоила бомбическая реакция на рассказ про падение в ноги Арсению, он тогда ржал без остановки около получаса и только слезы успевал вытирать). Димка Позов вообще эталон понимающего человека, его бы фотку из паспорта распечатать, да приклеить в словаре напротив понятия "друг" с припиской "лучший". И вот сегодня благородный Дмитрий соизволил нанести скоромный визит своему дражайшему товарищу и отведать вкуснейшего немецкого хмельного напитка под матч любимой сборной. Дима знает прекрасно, что даже футбол не спасет его от нытья Антона, потому в сообщении пишет про шесть банок пива вместо привычных трех. Шастун не может не согласиться и просит взять себе семь. Перед приходом друга Антон решает по-быстрому заскочить в магазин, а именно в любимейшую Пятерочку у самого дома. Чипсы с сушеными кальмарами — это, конечно, пиздато, но что можно противопоставить вкусной домашней еде? Правильно, ничего, поэтому Шастун решает немного покрасоваться и ебануть на ужин греческую мусаку, чтоб у Поза жопа отвалилась от его кулинарных навыков. За вкус Антон не ручается, он ведь не шеф Баринов со звездой Мишлен, однако рекорды Огузка побить вполне в состоянии. Примерно с таким настроем Шаст ходит по овощному отделу в поисках свежих баклажанов. Все остальные продукты в виде картошки, яиц и прочей чепухи валяются у него на кухне в шкафчиках и холодильнике. В интернете какая-то тетя Люда писала, что с панировочными сухарями вообще разъеб кабины получается, пальчики не просто оближешь, а откусишь к чертям собачьим, но Антон не стал рисковать и остановился на суровой классике. Зачем мудрить, когда само название блюда уже замудрено донельзя? Мусака... Звучит, как интеллигентное оскорбление для недальновидных идиотов. Схватив парочку самых привлекательных баклажанов, Антон почти вприпрыжку шагает к кассе. Настроение невъебенное, за окном конец марта и теплое солнышко, которое своими лучами банально выжигает весь негатив. Проходя мимо косметического отдела, Шастун цепляется взглядом за какое-то средство для губ, якобы помогающее от трещин и сухости, да еще и по нереальной скидке. Ну, о внешнем виде тоже нужно заботиться, думает Антон, а потому берет зеленый тюбик без единой задней мысли. Даже когда он выкладывает свои скромные товары на ленту, он не замечает никакого подвоха. В его глазах все радужно и безобидно. Улыбаясь во всю рожу, он спокойно ждет своей очереди, не сразу обращая внимание человека позади него. — Добрый день, — раздается около Антона, от чего тот слишком резко оборачивается. — Какая приятная встреча. Пришедший в магазин на недельную закупку продуктов Арсений неспеша выкладывает товары из своей корзины на кассу. Он коротко улыбается озадаченному Антону и зачем-то оглядывает мужчину с ног до головы, будто проверяет того на наличие оружия рентгеновским зрением. — Привет, — теперь Шастун не заикается при виде голубоглазого мужчины, уже прогресс! Он сам не замечает, как полностью зеркалит улыбку Арсения. Это что-то на подсознательном уровне, заложенное самой матушкой-природой, — тянуть лыбу, когда видишь кого-то нереально красивого. Антон этот инстинкт отработал на отметку пять с плюсом. Арсений заканчивает со своими продуктами, которые занимают уже добрую часть ленты, а потом откладывает красную корзинку под кассу. Он уже хочет что-то сказать, даже воздуха в легкие побольше набирает, но вдруг его взгляд падает на товары со стороны Антона, и он тут же захлопывает рот с характерным смешным звуком. Лицо мужчины искажается в непонимании с каплей удивления. Арсений долго смотрит на кассу, поднимает голубые глаза на Шастуна, а потом снова пялится на продукты. Антон по началу не догоняет. Тупит сильно, пока не догадывается тоже посмотреть на свои товары. На ленте лежат два баклажана с упаковкой вазелина. Для полной картины маслом не хватает только презервативов с полки напротив. — Это не то, о чем ты мог подумать, — моментально выпаливает Антон, выставляя руки в оборонительном жесте. По его щекам разливается стыдливый румянец. — Я ни о чем не думал, — поджав губы, оправдывается Арсений. Он всеми силами старается держать невозмутимое лицо, но уголки губ слишком явно дергаются от подавляемого смеха. — Я собирался готовить мусаку, там нужны баклажаны. А мазь я вообще для губ брал! Я даже не заметил, что это вазелин, — сбивчиво объясняет Шастун, честными глазами глядя на Арсения. — Если бы это было то, о чем ты думаешь, то я бы взял смазку. Пауза. — Блять, зачем я это сказал... — Молодой человек, пакетик брать будете? Все, закрывайте аллею позора, лучше уже не будет. Трипл килл, фаталити, многократный кринж и комбо из неловких ситуаций, Шаст открыл все достижения из стима. Антон стонет от безвыходности, Арсений тихо хохочет куда-то себе под нос, а кассирше абсолютно похуй на развернувшуюся перед ней драму, она с постным лицом протягивает ненужный пакет с логотипом Пятерочки и ждет ответа. Дрожащими руками Шастун вытягивает из заднего кармана джинсов банковскую карточку, старается как можно быстрее оплатить покупки, активно избегая прямого контакта со смеющимися голубыми глазами. Он даже на кассиршу лишний раз смотреть не хочет, хотя той явно плевать на подозрительный набор клиента с высокой колокольни. По ней видно, что она встречала вещи и похуже (чего только не происходит в Пятерочке). Запихнув баклажаны и вазелин под мышку, Антон исчезает из магазина так быстро, словно одолжил навык трансгрессии у самого Гарри Поттера. Арсений беззаботно посмеивается всю дорогу до дома.***
— И я прям такую хуйню и выдал, прикинь? Позорище ебаное. — Знаешь, если он после такого просто начал смеяться, а не осуждающе пилить тебя взглядом, то шансы куда выше, чем ты думаешь, — подводит вердикт Дима, открывая уже вторую по счету банку пивчанского. — Думаешь? — с сомнением тянет Антон. Остывший кусок мусаки грустно ждёт его на столе. — Уверен. — Точно-точно? — Заебал, дай футбол посмотреть.***
В апреле Антон понимает, что так продолжаться больше не может. Постоянные встречи и теплые улыбки, после которых на протяжении всего дня бабочки в животе порхают, — это, без сомнений, здорово и классно, но чертовски мало. Если Арсений вдруг обладает высшей степенью человеческой эмпатии, то он наверняка догадывается о неравнодушном отношении своего соседа по подъезду, однако первый шаг на сближение делать явно не собирается. Камон, он вообще выглядит как самый графский граф из всех графов, к которому нужно подъезжать на белом коне только для того, чтоб сделать комплимент, а на первое свидание вообще желательно вертолет арендовать, как горячо любимый мистер Серый для своей Настеньки. Антон пытается разработать план понадежнее швейцарских часов, но стратегическое мышление в который раз подводит бедного Шастуна. Он проебывает все подходящие для романтики моменты, глупо шутит про развалившиеся зажигалки и жестко тупит на протяжении всего месяца. Не помогают даже подробные советы от Димки, который в гейских отношениях разбирается едва лучше, чем в ядерной физике. На почве собственного ебланства Антон начинает постепенно терять весь боевой настрой. Тяжела и неказиста жизнь простого влюбленного соседа (да, не в рифму, и что? Зато звучит красиво). Видимо, кто-то сверху пристально наблюдает за жизнью Шастуна, сидя на мягких ватных облачках, глубоко соболезнует его переживаниям и в конце концов решает незаметно подкинуть бедному парнишке немного удачи со своего божественного плеча. Иначе произошедшее пятничным вечером Антон объяснить просто не может. А начиналось все совершенно обычно: Шаст возвращался с работы заебанный и предельно уставший, со злой миной на лице и херовым настроением. Даже прочеканный в вагоне метро паблик с анекдотами категории Б не вызывает у него снисходительной улыбки, настолько все плохо. Никаких планов на пятницу у него нет, как и нет прежнего подросткового задора, когда конец рабочей недели должен был быть обязательно отпразднован хотя бы чисто символической кружечкой чего-то слабоалкогольного. Все, чего Антон хочет, — это залечь на диван мертвым моржом, включить какой-нибудь тупой сериал от Нетфликса, чтобы залипнуть на часа четыре, прям до самой ночи. Было бы еще здорово, если дома был хоть кто-то, кроме него. И желательно тоже на букву "А", но это уже чистой воды фантазии. На подходе к родной металлической двери, Шастун немного притормаживает, потому что слышит чьи-то голоса. Он решает подождать, когда люди выйдут первыми, чтобы потом самому забежать в подъезд. Правила приличия все-таки, сначала выходят, затем заходят и все в таком духе. Дверь распахивается с неожиданно агрессивным подтекстом и чуть ли не заряжает Антону по носу, благо тот успевает отшатнуться назад на пару сантиметров. Из подъезда выходит, нет, скорее вылетает раздраженный Арсений, активно размахивающий руками и слишком явно с кем-то спорящий. Соседа на своем пути он, очевидно, замечает не сразу. — Сначала чмоки-чмоки, а потом чпоки-чпоки, что тут, блять, непонятного?! Антон даже сказать ничего не успевает, как мужчина на полном ходу врезается ему в грудь, не скоординировав вовремя свое направление. Слышится скомканное "Ой", и Шастун еле подавляет огромное желание передразнить Арсения, как тот сделал при первом их нелепом разговоре. Антон выше этого (реально выше, там разница точно больше пяти сантиметров). Повисает очередная неловкая пауза, во время которой Арсений так и продолжает стоять близко-близко к Антону, уткнувшись лбом в чужую грудь, а его друг, с которым скорее всего и происходила столь жаркая ссора, успевает выйти из подъезда. Высокий мужчина в круглых тонких очках сначала подозрительно оглядывает Шастуна, щурит глаза, а потом внезапно гаденько ухмыляется. Его лицо выглядит так, словно он знает все-все на свете, даже секрет построения Египетских пирамид. Антон уделяет очкастому от силы пару секунд, потому что заострять внимание на рандомном мужике, когда Арсений так крепко прижимается к его телу, было бы верхом тупости, а Антон не настолько дебил. Он уже не удивляется своей резкой смене настроения с отметки "отстаньте от меня все" до "жизнь прекрасна", потому что... Арсений. У него определенно была какая-то чудесная магическая аура, заставляющая людей вокруг расцветать аки ромашки на летнем поле в солнечную погоду. Вот и Шастун сейчас чувствовал себя цветком (что было крайне глупо, но тут уже нельзя поспорить). Пока Арсений осторожно отлепляет лицо от Антона, странный мужик с хитрющим еблом улыбается еще шире, как чеширский кот из Алисы в стране чудес. Антон, если честно, его слегка побаивался в далеком детстве. — Арс, друг мой, ну можно было и не так прямолинейно, — наигранно-сочувствующим голоском тянет мужчина в очках, чем, судя по всему, палит Арсения с потрохами. — Лучше свои желания озвучить в более укромном местечке. Арсений моментально смущается и отшатывается от Антона, как от чумного. Его голубые глаза бегают из угла в угол в явной панике, а рот смешно то открывается, то закрывается. Ему очевидно стыдно то ли за друга, то ли за самого себя, то ли за весь белый свет. Антон прежде еще никогда не видел на бледных щеках и намека на румянец, поэтому не может сдержать умилительной улыбки. Сознание неизбежно уплывает в далекие ебеня. — Андрей, еще слово... — шипит все еще краснеющий Арсений в сторону своего друга, но закончить угрозу не успевает. Антон его неприлично перебивает: — Я не против, конечно, — слова вылетают изо рта самостоятельно, Шастун совершенно не контролирует свою речь. — Только давай сначала сходим на свидание. Глаза Арсения в тот же миг округляются до размера космических орбит, а так называемый Андрей за его спиной начинает дичайше угарать. Романтики в этом моменте кот наплакал, однако Антон чувствует такое нереальное воодушевление, словно стоит на сцене вручения ебанного Оскара с золотой статуэткой в руке. Ему совсем не страшно, он уверен, что все обязательно получится. Спустя пару мучительных секунд Арсений совсем по-старчески прочищает горло, кашляет и тушуется, переминаясь на месте. От знойного загадочного незнакомца, каким Антон видел его последние несколько месяцев, не остается и намека. — Андрей, съеби, — сиплым голосом выдает он, и звучит настолько сурово и безапелляционно, что любой на месте этого Андрея моментально растворился в воздухе. Если б умел, конечно. Андрей театрально закатывает глаза, бормочет что-то про голубятню и тупого Арса, но просьбу (приказ) послушно исполняет, возвращаясь обратно в подъезд. Перед тем, как скрыться окончательно, он издевательски звенит ключами от квартиры и ехидно ухмыляется. Антон думает о том, что между ним и Димкой определенно есть что-то общее. — Так что там про чмоки и чпоки? — осмелев, спрашивает в лоб Шастун. — До конца жизни теперь будешь мне это припоминать? — Арсений дерзко вскидывает бровь. Он выглядит куда расслабленнее после ухода Андрея. Все-таки заниматься делами любовными при свидетелях занятие весьма смущающее. — Ага, то есть ты настолько далеко все распланировал? — Шастун смеется уже почти в голос, а внутри чувствует настолько сильное моральное удовлетворение, что, кажется, готов с минуты на минуту вознестись к небу от нахлынувшей легкости. — Да иди ты, — Арсений смотрит прямо в зеленые глаза Антона и солнечно улыбается, освещая собой весь долбанный двор вместо сломанного фонаря. — Я согласен на свидание. — Вот так просто? Серьезно? — Шаст искренне удивляется. — Я ждал этого с февраля! Прям с того момента, как ты упал мне в ноги. — Я могу повторить, если что, — Антон кокетливо играет бровями, а уровень навыков пикапа в его крови повышается до критической отметки. Так круто он еще ни к кому не подкатывал. — Обязательно, — мгновенно перехватывает волну флирта Арсений. — Но только после второго свидания, на первом я даже не целуюсь. Шастун расплывается в довольной улыбке и уже хочет позвать Арсения на свидание официально, со всем пафосом и прочими условностями, как вдруг их прерывает недовольный голос Андрея из-за подъездной двери, подпертой легендарным камнем. — Да кому ты пиздишь, мой хороший! Ты и без всяких свиданий ему дашь! Они смеются так громко, что закладывает уши. Оказывается, нелепые ситуации могут привести к счастливому (и очень смешному) финалу.