Небо в ладонях

      Все это произошло неожиданно, прямо во время пятьдесят восьмой вылазки за стену. Следовало разведать обстановку близ стены Марии и, возможно, они могли бы заделать брешь в стене, благо Йегер мог помочь с этим. Недалеко от Троста они столкнулись с парой титанов, но отряд умело миновал опасность. Эрвин выглядел, честно говоря, паршиво с самого утра. Это заметили многие из корпуса, но никто не осмелился сказать командиру это в открытую, поэтому сейчас все во главе Смита направлялись в Шиганшину.       Сладкий запах чувствовался не особо сильно, но большая часть корпуса, будучи альфами, почувствовали его и заозирались по сторонам. Ханджи, которая ехала близ Леви, тихонько рассмеялась. — Пахнет омегой,— задумчиво произнесла она и обернулась к отряду. — Кто-то из новобранцев обзавёлся омегой?       Аккерман проигнорировал её, лишь подогнал лошадь, чтобы добраться до Смита в начале колонны. Едкий запах здесь чувствовался острее, и Леви спешно прикрыл нос рукой. Омега. Пахнет омегой.       Силуэт Эрвина вдалеке казался слишком маленьким, будто тот скукожился от холода. Воздух словно насквозь пропитался сладким запахом полевых васильков и раскалённого мёда, голова закружилась, и Леви сжал зубы. Пахло не чьим-то омежкой, омега был среди них, прямо здесь, и он тек. — Эй, Леви! Ты чуешь этот чарующий запашок?— воскликнула Ханджи, догоняя его. — У нас счастливчик... — Он где-то здесь. Омега в отряде. Удивлённо раскрыв рот, Зоэ обвела всех присутствующих взглядом. — Такого не может быть! Кто допустит омегу до армии? Эй, Эрвин! Смит качнулся на лошади, едва не завалившись на бок, но Аккерман поймал его за плечо и вернул в исходное положение. Запах душил. — Ты пахнешь.       Заглянув в розовое, мокрое от пота лицо командира корпуса, Ривай буквально заскрипел зубами от злости, сталкиваясь взглядом с синими, горящими глазами. Эрвин был омегой и тек в данный момент, у него была течка, и запах, исходивший от него, возбуждал всех альф в округе. Где-то позади раздались довольные восклики Жана и Конни об этом чарующем запахе, и уже спустя пару минут альфы во всем отряде оживились, заводили носом. — Какого черта?— Леви зашипел на ухо Эрвину, придерживая того за плечо. — Ты омега.       Глаза Смита не выражали никакого осмысления, он просто смотрел и дышал ртом, как рыба на берегу, и то и дело облизывал розовые губы. Сейчас он выглядел как самый настоящий омега, но пару дней назад он покрамсал троих десятиметровых в одиночку. Эрвин Смит, капитан их разведывательного корпуса, омега с текущей дыркой. — Мы должны развернуться, — негромко произнёс Аккерман, чтобы Ханджи его услышала. — В таком состоянии он бесполезен. Омега в течке не принесёт пользы. —Эм, но, Леви,— неуверенно начала майор, — мы вернёмся и у начальства будут вопросы. Эрвин пойдёт под трибунал. — Ты думаешь я не понимаю? Он потек прямо сейчас, когда мы направлялись освобождать стену, кругом титаны, а наш капитан — течная дырка в окружении альф и бет! Разворачивай строй! Ханджи нервно поправила очки. — Нас посадят в тюрьму. Раздался тихий, едва слышный стон, и Эрвин, — большой, горячий, пахнущий потом и цветами,— тяжело привалился к его плечу. — Я сказал: разворачивай, Ханджи!— рявкнул Леви и потянул Эрвина на себя. — Сможешь удержаться?       Что-то невнятно пробормотав, Смит медленно сполз на соседнюю лошадь и обхватил горячими ладонями торс альфы. Он был очень горячим, потным, каким и должен быть омега в период течки; тяжело дышал в шею, пытаясь сдержать стоны. Расстояние до Троста они преодолели за рекордно короткое время. На пути встретился титан, и Леви пропустил вперёд часть отряда, чтобы они расправились с ним.       Эрвин терся об него, Леви чувствовал это на протяжении всей дороги обратно: гибкое, сильное тело желало близости, Эрвин изгибался подобно змее, терся лицом об его шею, пачкая слюной. — Прекрати или я сброшу тебя с лошади! — рявкнул Аккерман, когда чужой язык коснулся его кожи. — Оно происходит само, — захныкал омега, шаря ладонями по груди Леви. — Я не контролирую это. Прости... Тяжело вздохнув, Ривай подогнал лошадь, надеясь добраться до корпуса быстрее. *       Он едва смог доволочь Эрвина до его комнаты, пока тот висел на нем тряпичной куклой. От него пахло ещё сильнее, и в замкнутом пространстве этот запах стал удавкой. Леви натянул на нос платок, стараясь не вдыхать этот нежный, но в тоже время тяжело оседающий в лёгких аромат.       Сбросив тяжёлое, горячее тело на кровать, Аккерман было направился к двери, но Эрвин ловко удержал его за запястье. — Не уходи, — шепнул омега. Закатив глаза, Ривай дернулся, но Эрвин вцепился в него мертвой хваткой, как утопающий за верёвку. — Отпусти, — приказал альфа, но, вопреки этому, его запястье сжали сильнее.       Эрвин был красивым. Он успел стянуть с себя куртку, верхние пуговицы рубашки оторвались уже давным давно, из-за чего взгляду открылись розовые большие соски. Леви, смотря на них, почувствовал, как кружится голова. Розовые, крупные, с тёмным ореолом вокруг, это смотрелось восхитительно. Кто бы мог подумать, что у Эрвина такие притягательные омежьи соски? Сейчас он действительно напоминал омегу: взмокший, вкусно пахнущий, широко разводил ноги, стонал. — Как ты скрывался все это время? — спросил Леви, чувствуя, как кружится голова от желания. Эрвин не отвечал, лишь потянул ремни, снимая их, расстегнул брюки и выгнулся, чтобы снять их с себя. — Пришёл сюда, чтобы тебя имели альфы? Хотел не защищать родину, а чтобы тебя натягивали? — Это не так,— всхлипнул Смит, обнажаясь полностью. — А как? — рявкнул Аккерман, склоняясь над ним. — Ты добровольно пришёл сюда, к целому корпусу альф и бет. Как это понимать? Эрвин отвернулся к стене, стыдясь себя, лицо пылало, а от близости альфы было ещё хуже. — Ты знаешь меня столько лет, неужели ты думаешь что я...— тихий вслип вырвался из него, и Леви в ответ тяжело вздохнул, отстраняясь. — Я погорячился,— чуть виновато шепнул альфа.       В ответ раздался ещё один тихий всхлип, и Ривай фыркнул, стягивая с плеч плащ и платок с носа. Внутри недовольно бушевал альфа, требуя помочь, успокоить, приласкать; но в груди щемила злость. Его держали за идиота долгое время, ему отдавал приказы омега, который сейчас лежал перед ним, полностью голый и плакал. Аккерман зло рыкнул, лёг рядом и вжался всем телом в омегу. Тот, кажется, стал ещё горячее, чем некоторое время назад, пах ещё острее, как разогретый мёд и отцветающие васильки. — Что ты... — Лежи смирно, Эрвин.       Чужая рука медленно скользнула под бедру, поднимая табун противных мурашек. Смит охнул, когда прохладная ладонь сжала его член, и выгнулся, откидывая голову на плечо альфы; он плавно двинулся бедрами вперёд, едва слышно, невнятно ругаясь себе под нос.       От Леви пахло дымом, потом, и немного свежеиспеченным хлебом. Приятно. Вторая рука альфы проворно скользнула к чувствительной груди и накрыла её, будто специально задевая соски. Те были горячими, твёрдыми, и Аккерман не удержался — сжал пальцами один из них, покрутил, из-за чего Эрвин, явно сходя с ума, прогнулся так сильно, что захрустел позвоночник. Хотелось тереться об него, кусать, вдыхать сладкий запах цветов, что Леви и сделал: уткнулся в крепкую шею и заводил носом сверху вниз, ощущая бархат кожи. Оставив член омеги, Аккерман неуклюже коснулся себя, двинул пару раз и тоже кончил, откинув голову на подушку. Удовольствие прошибало обоих, расходилось по всему телу, подобно молниеносному яду.       Смит расслабленно завалился на бок, а Леви, медленно выдохнув, обтер испачканную руку об одеяло и медленно встал. Смерив широкую белоснежную, без единой родинки или шрама, спину, Ривай поднял свой плащ с пола, отряхнул и накинул его на омегу. Тот вздрогнул от неожиданности, но ткань не отбросил. — Я пришлю Ханджи к тебе. Нужно обсудить дальнейшие действия. Наказания тебе не избежать. Эрвин промолчал. *       Через три дня течка закончилась. По коридорам еще витал сладкий запах мёда и васильков, но уже не столь удушающий. Ханджи периодически заходила к Смиту, относила еду, сменную одежду. Утром четвёртого дня прибыли люди из военной полиции. Эрвина было приказано доставить в Эрмих для заключения под стражу. — Они посадят в тюрьму омегу?       Весь корпус собрался на улице во главе с Ханджи, а Леви стоял у входа, готовясь, в случае чего, резать глотки ублюдкам из военной полиции. Желание защищать Эрвина от людей в данный момент было сильнее, чем защищать его от титанов.       Смит вышел наружу спустя какое-то время, в кандалах на тонких бледных запястьях, на его широких, крепких плечах висел плащ Аккермана, все ещё пахнущий течкой и немного самим Риваем.       Похудевший, с синяками под глазами, благоухающий так нежно и терпко, он взглянул на всех присутствующих из-под ресниц и несмело улыбнулся. Боялся. Боялся осуждения.       Вопреки всем разговорам в городе о том, что капитан Смит пошёл в армию только для того, чтобы иметь постоянный трах с альфами, никто из корпуса не верил в это. Эрвин был командиром, сильным мужчиной, хорошим человеком и то, что он омега, нисколько не отталкивало людей вокруг него. Достойный омега, спасший тысячи людских жизней. — Все будет в порядке, — широко улыбнулась Ханджи, ровняясь с капитаном. — Твои заслуги бесценны, ты проявил себя хорошим управленцем. Они ничего не имеют против. — Я омега. И я это скрыл,— голос, чуть охрипший, заставил Леви вздрогнуть. Смит говорил спокойно, медленно, будто смирился с неизбежностью того, что сгниет в тюрьме. — Не хотел опозорить наш отряд, но... — Эрвин!— воскликнула Ханджи. — О каком позоре идет речь?! Ты величайший капитан! — Это меня не спасёт.       Он неспешно зашагал к повозке, звякая цепью при ходьбе. Леви сжал руки в кулаки, злясь, что ничего не может сделать. Следовало перерезать этих ублюдков, ведь это не они, а чертов Смит, омега, воюет за внешними стенами против титанов, пока те отсиживаются в безопасности, в тепле и сытости. — Эрвин. Омега замер, а затем неуверенно обернулся, сталкиваясь нос к носу с Леви; тот потянул его за шею к себе и приблизился к чужому уху. — Только попробуй не вернуться, — шепот обжег мочку, и Эрвин мелко задрожал, щёки начали приобретать алый румянец, сползающий за ворот рубашки. — Вбей в голову этим сукам, что ты незаменимый капитан. Не давай себя в обиду, омега.       И, прежде чем отстраниться, Аккерман осторожно лизнул местечко на шее, там, где трепетала сонная артерия. Эрвин, казалось, впал в шок, но спустя мгновение моргнул и отстранился. Его глаза горели решительностью, желанием бороться. Леви был уверен, что он вернётся. *       Леви скучал и переживал. Время тянулось неумолимо долго, а из Эрмиха не было никаких новостей. Он злился. Чертовы собственнические инстинкты не давали покоя, он пару раз собирался отправиться за омегой, но Ханджи ловила его у самых ворот. — Если бы его приговорили к тюрьме или, того хуже, смерти, то мы узнали бы. Успокойся, Леви,— говорила она постоянно, но Аккерман не мог успокоиться. В какой момент ему стало не все равно?!       Он много думал о том, почему за столь долгое время он не смог рассекретить в Смите омегу. Почему он не замечал его длинные тонкие пальцы, красивые ровные брови, крепкие бедра... Почему он, будучи взрослым и опытным альфой, не смог понять, что Эрвин омега? Это злило.       Спустя десять дней Эрвин вернулся. Один, без кандалов. Леви тренировал юнцов, когда услышал счастливый возглас Ханджи, и сначала решил, что чокнутая Зоэ открыла какой-то новый секрет о титанах, но спустя мгновение перед носом вознила всхлипывающая Криста. — Капитан Смит вернулся!       Леви не помнил, как пальцы онемели от волнения, и как он выронил свои клинки. Помнил лишь, как бежал по коридорам, как буквально налетел на Эрвина, сжимая его в своих объятиях. Сейчас от того пахло сыростью, потом и лошадью, и в другой бы ситуации Аккерман брезгливо скривился, но не сейчас. Сейчас хотелось держать Смита в объятиях и не выпускать никогда. Его альфа сходит с ума. Чёрт. Эрвин же не сдержал смешка, неуверенно сжимая Ривая за плечи. — Я вернулся, как ты и просил, альфа, — произнёс он.       После ужина Ханджи открыла несколько бутылок вина, найденных в старых погребах, невесть сколько лежавших там, но весь корпус поддержал идею выпить это подозрительное пойло, ведь повод какой подходящий. Эрвин рассказал о том, как проходили разбирательства, как его хотели отправить в бордель, чтобы обрюхатить и чтобы он, как и положено омегам, рожал новых воинов. Это отвратительно.       К счастью, заслуги Смита перед своим народом помогли. Он был капитаном долгое время, провёл множество вылазок за стену, смог найти примение титанической силе Йегера. Он единственный капитан-омега. За ним идут и ему доверяют жизни, поэтому Ханджи оказалась права. Их капитан лучший.       Леви весь вечер смотрел, не отрывая взгляда, но Эрвин явно игнорировал его внимание, общался с юнцами, рассказывал какие-то сказки, лишь изредка они сталкивались взглядами, но омега быстро отворачивался. — Эй, Леви, не делай такое лицо,— возмутилась Ханджи, доливая себе в чашку вина. Она уже порядком поднапилась, раскраснелась, и почти не говорила о своих титанах. — Тебе хватит,— устало произнёс Аккерман и забрал у неё почти опустошенную бутыль. — Эй,— воскликнула Зоэ, — нельзя быть таким серьёзным. Твой омега вернулся к тебе, а ты сидишь здесь и прожигаешь в нем дыры. — Он не мой! Пьяненько закатив глаза, Ханджи плюхнулась рядом. — Не заливай, Ривай. Пялишься на него весь вечер, а ваше прекрасное прощание, твой поцелуй в шею и ваши объятия сегодня! Глупый альфа,— пробубнила она. — Эрвин мой капитан, — возразил Аккерман. — В первую очередь он омега,— пожала плечами девушка. — Ты отрицаешь это, но не можешь отрицать что вы стали ближе, чем раньше. — Я просто волновался за него. — Оу, наш Леви способен испытывать чувство переживания, — захныкала Зоэ, хлопнув в ладоши. — Какие же очаровашки! Не моргай, иначе твоего омегу уведут, он единственный на целый корпус.       Вокруг Смита действительно кружили юнцы, причём многие из них так и пытались коснуться его плеч или шеи. Зло цыркнув, Леви поднялся и уверенно направился к заветному столу. — Ривай, что такое? Леви склонился над ним быстро, тот даже не успел встать с лавки. — Если не желаешь, то оттолкни.       Произнеся эти слова, Аккерман мягко коснулся чужих губ своими, обвел кончиком языка приподнятые вверх уголки и уверенно углубил поцелуй. Эрвин замер, напрягся весь, словно увидел перед собой титана, но после осторожно скользнул руками по чужой спине и ответил: мягко, неумело. Отряд пьяно заулюлюкал, бросая комплименты в сторону командиров, раздались хлопки.       Леви, напоследок проведя языком по нижней губе, отстранился, но Эрвин притянул его обратно к своему лицу. — Приходи ко мне через полчаса,— шепнул он в губы альфы и мокро облизнулся. Сглотнув, Леви шепнул в ответ: — Приду.       И он действительно пришёл к заветной двери спустя полчаса. Вошёл, не стучась, потому что его ждали. Эрвин стоял у кровати, полностью обнажённый, и аккуратно складывал рубашку. Облизнувшись, Леви обвел взглядом могучие плечи, крепкую спину с выпирающими лопатками, плавно переходящую в узкую талию и ладные бёдра. — Так и будешь там стоять? Леви фыркнул, приближаясь к нему. — Я мог бы уже наброситься на тебя. Ты же не чай пить позвал? Хмыкнув, Эрвин сел на постель и откинулся на подушки. — А если чай? — Шутки шутить вздумал? — Аккерман навис сверху большой мрачной тучей, смотря в голубые глаза напротив. В ответ раздался тихий вздох, и Эрвин мягко потянул альфу на себя, вовлекая в поцелуй.       Леви целовал жадно, напористо, шаря ладонями по чужой взмокшей спине, жался ближе к горячему омежьему телу. Эрвин же отвечал не менее пылко, при этом его проворные пальцы ловко расстегивали пуговицы и ремни на чужой форме. Когда голая раскалённая кожа коснулась друг друга, Эрвин мягко провёл по груди альфы пальцами, заставляя того прервать поцелуй. — Возьми меня. Я готовился, пока ждал,— прошептал он, отводя взгляд. Смутился. Леви довольно улыбнулся. — Омега ждал меня, чтобы я повязал его? Эрвин залился румянцев до самых ключиц. — Я такого не просил,— прошипел он, прикрывая лицо руками.       Ничего не произнеся в ответ, Аккерман ловко перевернул его на живот, вскинул крепкие бёдра вверх и сунул сразу три пальца в дырку; внутри захлюпало от смазки, и Леви довольно зарычал, толкаясь вперёд. Эрвин зажмурился и уткнулся мокрым лбом в подушку, когда альфа вошёл ещё глубже, словно хотел пробить в нем дыру.       Колени разъезжались, но Леви придерживал его за живот одной рукой, а другой ласкал так полюбившиеся ему соски. В ушах звенело от давления, и единственным звуком, который слышал Эрвин — это чужое, хриплое дыхание.       Аккерман тяжело дышал ему в шею, изредка проводя языком по лопатками, собирая солёные бусины пота, и продолжал вбиваться в горячее нутро. Его руки шарили по груди, животу, бёдрам, ласкали кожу везде где только можно, и Эрвин просто терялся в ощущениях. Было невероятно хорошо.       В ушах сильно зазвенело, когда Леви провёл пальцем по головке члена, и омега задушено застонал, падая на постель.       Узел разросся неминуемо быстро, и Ривай упал на него сверху таким приятным, тёплым, тяжёлым телом; мягко чмокнул омегу в шею и потерся в этом месте носом. Их запахи, смешиваясь, давали невообразимо резкий запах жженого поля и сладкого хлеба, и это был восхитительный аромат. Когда узел спал, Леви сполз на бок и лёг рядом с Эрвином. Тот лежал щекой на подушке и смотрел на Аккермана мягким, сонным взглядом. — Я хотел вернуться к тебе, — устало произнёс он. — Сжимал твой плащ в руках, пока сидел за решёткой и хотел к тебе.       Леви посмотрел на него серьёзно, затем взял его ладонь и переплел их пальцы. — Теперь ты здесь, со мной.       Эрвин смог только улыбнуться, прежде чем его глаза закрылись.