***
Солнце пробивается сквозь шторы, крадётся по покрывалу, пробегается по обнажённым плечам, играет в отросших спутанных прядях. Ты рядом, и я замираю на миг, умоляя несуществующих богов, чтобы он длился дольше. И нам не пришлось вставать, завтракать, собираться на работу, общаться с коллегами и ждать, бесконечно и терпеливо ждать окончания очередного дня. Всё ради того, чтобы вечером снова остаться вдвоем, слушать тишину и делать — или не делать — всего, что пожелаешь, не ограничиваясь никакими догмами. Не боясь косых, осуждающих взглядов и порицания. У нас и секса то, как известно, «нет», а уж с тобой, Харитон — с тобой исключительно «рабочие отношения». В твоём исполнении эта фраза звучит особенно смешно, когда ты повторяешь её перед сном, после того, как мы позволяем себе всё, что не могли позволить днём. Рабочие отношения, Дима, это отношения, которые работают! А раз работает — не трогай! Но я трогаю. И ты тоже — ты повсюду. Твои руки, широкие тёплые ладони, мягкие губы, хитрый блеск в глазах, юркие настойчивые пальцы — всё это здесь, всё это со мной, это не сон. Горячее дыхание, шелест простыней, ритмичный скрип дивана, мои сдавленные крики — это та часть нашей реальности, в которой уже неясно, где кончаешься ты и начинаюсь я. Мы переплелись, как лианы в оранжереях 3826. Я сдаюсь, растворяясь в ощущениях, тая, как хлóпок в керосине. Стремительно и без сожалений. Мне пока ещё не о чем жалеть.***
Палец замирает над клавиатурой. >*Вы уверены, что хотите удалить данные? * >Да/Нет Рука дрожит, спина покрывается холодным потом. Данные — твоя память — содержат не только светлое и чистое, то, что было между нами, но и твои последние минуты, наполненные страхом и болью. То, что произошло в тот день в лаборатории, захватывает твоё сознание в ловушку безысходности. Ты помнишь, как я покинул тебя, побежал за помощью, но не успел. Помнишь, как эти клятые железяки разрывали тебя на части, помнишь все оттенки отчаяния, что отразились на моём лице, когда я нашёл тебя там, растерзанного. Знаешь, что меня же и обвинили в твоей смерти? Некоторые считают меня чуть ли не убийцей. Но это ерунда по сравнению с тем, в чëм я виноват на самом деле. >*Да/Нет*? >*Да* Палец почти соскальзывает с пожелтевшего пластика кнопки, но всё же нажимает. Глухой, еле слышный щелчок взрывается смертельным выстрелом. Прощальным салютом на несостоявшихся похоронах. То, что остается от твоего тела, я уничтожаю лично, чтобы никто — слышишь, Захаров, никто — не воспользовался твоей оболочкой для будущих экспериментов. Перчатка с усиками называется ХРАЗ, и в каждой букве названия — осколок моего прошлого. Да, теперь только моего. >*Да/Нет*? >*Да* Момент нажатия кнопки снится мне в кошмарах — я сотни раз прокручивал его в памяти, искал лазейки. Мог ли я поступить по-другому? Мог ли оставить тебя в живых? Или это был бы уже не ты? А только едва теплившееся сознание в уже мёртвом теле?***
Ты стоишь на балконе и куришь, глядя на город в лучах рассвета. Оборачиваешься, улыбаешься одними глазами, и солнечные блики, пойманные наручными часами, мечутся по стенам, словно зайцы. Дым уносит ветер, и вместе с запахом исчезают минуты, отпущенные нам. Тогда я ещё этого не знаю, я молод, беспечен, счастлив и полон идей. Солнце прячется за чередой туч, и в комнате темнеет.***
П-3 — наивный мальчишка, пострадавший в операции, защищён, как никто другой. Защищён от самого себя — он даже не представляет, насколько. Я постарался сделать так, чтобы ни одно самое страшное воспоминание не причиняло ему боль… ХРАЗ способен позаботиться об этом. Не знаю, что будет дальше, я слаб и живу прошлым. Может, когда-нибудь я справлюсь и запру осколки былого на самом дне сознания, и перестану возвращаться к ним снова и снова, вскрывая незаживающую рану. ХРАЗ не даст тебе, Серёжа, путаться и переживать то же, что и я. Смерть близких, боль расставания и огромную, давящую на плечи вину. Я смотрю на П-3 и счастлив за него — у него есть завтрашний день и ещё много-много дней, наполненных солнечными бликами. Слушаю твой голос, Захаров, и надеюсь, что никто больше не причинит вам двоим зла. Очень хочется верить, что я не ошибаюсь. /из никому не рассказанного/