"Семейка изгоев"
16 марта 2023 г. в 14:28
Я не кинокритик и вообще не критик, но мимо сериала «Уэнсдей» пройти не смогла. Человек, как вы знаете, слаб, а потому падок на хайп, эпатаж, слухи, вирусные видосы и многочисленные восторженные отзывы уже посмотревших. Феноменальный успех сериала и самого готичного образа дочери четы Аддамс привлек мое пристальное внимание, о чем я нисколько не жалею: D
«Ваниль для малолетних дрочеров», как его окрестили «маститые кинокритики» из академии продавленных диванов нашей необъятной родины, зашла на ура. Сериал мне однозначно понравился. Нет, он не восхитил, не поразил в самое сердечко, не перевернул мое мировоззрение и взгляд на киноискусство и кинопродукцию подобного рода. Этот сериал мне просто понравился, что случается со мной нечасто.
Не будучи любителем сериалов, я редко усаживаюсь смотреть что-то из данной категории. Многосерийность не привлекает, наоборот — отталкивает, заставляя задумываться о затянутости сюжета, скуке и потраченном без особой пользы драгоценном времени. Хотя тенденция прослеживается четко — сериалы от Amazon, HBO и Netflix уже обогнали голивудские фильмы по количеству поклонников, окупаемости и востребованности, а в последнее десятилетие и качество этого кинопродукта по многим показателям заметно улучшилось.
В «Уэнсдей» я нашла для себя то, что мне нравится видеть в картинах для юной аудитории, повествующих о тинейджерах. Хотя сама я давно вышла из пубертата и могла бы поспорить с тем, что данный продукт предназначен именно для подростков (не забываем о возрастном рейтинге 16+ из-за обилия сцен насилия, расчлененки и жестоких убийств). Хотя, о чем я? Наши подростки уже в 11-12 лет видели такие сцены, по сравнению с которыми проделки монстра, Крэкстоуна и Лорел Гейтс вместе взятых — просто невинные детские шалости.
Как бы там ни было, проблемы «нежного» возраста мне все еще интересны. Я не понаслышке знаю, что значит быть ученицей элитной гимназии для особых детей, и хорошо помню себя в пятнадцатилетнем возрасте. Наверное многим в эти годы свойственно испытывать чувство собственной неповторимости, непохожести на других. В этом я не была оригинальной. А потому меня, что называется, триггернуло — в «Уэнсдей» мы видим очень специфическую героиню с ее необычными проблемами. Именно уникальность делает Уэнсдей Аддамс интересной вдумчивому зрителю и заставляет лопаться от скрытой зависти зрителя-потребителя контента, не желающего задумываться над смыслами, отсылками и прямыми цитатами, которыми сценаристы нашпиговали содержимое каждой серии. Для последнего Уэнсдей — всего лишь возомнившая о себе невесть что Мерисьюха, в угоду которой прогибается созданный декораторами и бутафорщиками киномир. А первая категория зачастую узнает в Уэнсдей или ком-то из ее однокашников в «Nevermore» самих себя или товарищей по учебе.
Выделяющаяся даже среди крайне необычных сверстников, Уэнсдей как будто рада неприятностям, трудностям и проблемам. Во всяком случае, все подобные каверзы мисс Аддамс предпочитает встречать, глядя им прямо в лицо, оставаясь невозмутимой, решительной и бесстрашной. Она не бежит от опасностей и зловещих загадок, напротив — ищет их. Для нее они — повод заняться чем-то, отвлекающим от вечной нигилистической скуки, пища для ее изощренного ума, причина доказать что-то самой себе, пройдя через еще один занимательный опыт. Ведь детективные истории — ее страсть. Разгадывание загадок (и желательно мрачных, связанных со смертью) для Уэнсдей — одно из немногих по-настоящему увлекательных времяпрепровождений, наряду с проникновенной игрой на виолончели.
Разумеется, в сериале есть место для дружбы, доверия, взаимовыручки, соперничества, желания показать себя, благородства и первых романтических опытов. В жизни подростков многое из вышеперечисленного играет ключевую роль, а потому обойти стороной эти животрепещущие темы режиссеры и сценаристы просто не могли.
Извечные «отцы и дети» также сопровождают нас на протяжении всего сериала. Каждый из сколько-нибудь заметных героев-учащихся Академии «Nevermore» и их сверстников, не являющихся «изгоями», имеет определенные трудности в отношениях с родителями. Сценаристы, намекая на идею, что на смену старому, отжившему свой век (поколению), должно прийти новое, прогрессивное, целеустремленное и готовое строить будущее, буквально впечатывают зрителя в бетонную стену сюжетного конфликта. Конфликт поколений — неизбежная классика. Конфликт прошлого и настоящего — idem. Но у талантливой, независимой и строптивой Уэнсдей есть и свои глубинные противоречия.
Связь и схожесть главной героини с матерью сразу, с первых минут сериала, заявляет о себе через внутренний конфликт Уэнсдей, который ей предстоит разрешить. В сериале этот конфликт — дочки-матери, (не всегда односторонний и не всегда сугубо внутренний), показан не только через отношения Уэнсдей и Мортиши Аддамс, в исполнении загадочной, коварной и интригующей Кэтрин Зета-Джонс, но также и через отношения между Бьянкой Барклай и ее матерью, а еще между Энид Синклер и ее мамой Эстер, не желающей принимать дочь такой, какова она есть.
Тема семьи, семейных уз и их важности в жизни подростка, на мой взгляд, наряду с поиском себя неординарной творческой личностью (каковой является Уэнсдей), выступает одним из основных лейтмотивов сериала. Нам показывают не только семейку Аддамс, но и демонстрируют в фоновом режиме другие семьи, которые, как известно еще со времен выхода «Анны Карениной», несчастливы каждая по-своему.
Мортиша Аддамс — именно она, заботливая мама, является истинной главой семейки, а заодно и автором идеи устройства Уэнсдей в Академию «Nevermore». В то время как дочь всеми силами стремится доказать и показать себе и Мортише, что она другая, не как мать, ничем не похожа на нее, а следовательно, не обязана во всем следовать ее примеру и идти по ее стопам. Уэнсдей уверена, что Мортиша, сама окончившая эту школу и бывшая лидером среди учеников и негласной королевой «Невермора», специально заточила ее туда, чтобы показать, насколько крутой она была в ее возрасте. Самой же Уэнсдей претит роль заводилы и души компании. В отличие от матери, она предпочитает индивидуализм, спокойствие и одиночество, обладая всеми задатками лидера и способностью верховодить даже пациентами психушки.
Поначалу она отвергает материнскую заботу. Даже оберегающий медальон в виде первой буквы своего имени «W», которая, если ее перевернуть, превращается в «M» — первую букву имени матери, Уэнсдей принимает с отчужденной холодностью, а уж с Вещью, оставленному в стенах школы, чтобы приглядывать за ней и помогать, и вовсе обращается по-началу сухо и сурово.
Родители отдают ее в пансион для «изгоев», словно в наказание отлучая от дома, хотят над ней посмеяться, унизив сравнением с ее матерью, и, наконец, скрывают от нее темные тайны своего школьного прошлого — вот, что думает о своих родаках мстительная и вечно хмурая Уэнсдей. Так в ней проявляются подростковые кризис и бунт. Воистину, в начале сериала Wednesday’s child is full of woe а героиня Дженны Ортеги — горечи от творящейся с ней несправедливости, злобы на сей бренный мир и обиды на родителей… Разумеется, по ходу развития сюжета положение меняется к лучшему.
Гомес Аддамс — любящий муж и отец. В сцене в изоляторе временного содержания, куда Уэнсдей приходит навестить его, чтобы узнать подробности смерти Гарретта Гейтса, она говорит отцу, что он обучил ее многим полезным вещам (фехтование, плавание с акулами, разделывание гремучих змей). Гомес научил дочь быть сильной и независимой, добиваться своего в мире, полном предубеждений, всегда оставаться верной самой себе, а также способствовал формированию ее самооценки. В шестнадцать лет эта гротескно-отчужденная девушка-одиночка уже неплохо осознает — папа дорожит ею.
Уэнсдей любит отца, хорошо его знает и готова защищать, доказав его невиновность в смерти Гейтса. Она абсолютно уверена — Гомес не способен на убийство, о чем буквально кричит шерифу Галпину, когда тот вытаскивает из-под слоя пыли дело тридцатилетней давности, стараясь засадить за решетку несимпатичного ему типа.
Не всем героям повезло иметь таких отца и мать, какие есть у Уэнсдей. Но, как известно, что имеем — не храним… Однако, помимо родителей, у нашей не моргающей и неулыбчивой героини, напоминающей аутичного вундеркинда-переростка, есть и другие родственники…
Пагсли Аддамс — классический младший брат, служащий подопытным животным в сестринских изощренных экспериментах и испытуемым для изобретенных старшей сестренкой пыток, но ревностно охраняемый от посягательств из вне. К игре юного Исаака Ородонеса у поклонников семейки было немало вопросов. Роль хоть и эпизодическая, а все ж таки важная — брат «главной нитакуси». На сеансе семейной психотерапии именно Пагсли первым говорит, что скучает по Уэнсдей.
Кстати, о психотерапии… Создатели сериала ненавязчиво намекают зрителю, что семейные и личные проблемы (комплексы, детские травмы, конфликты, различные навязчивые состояния и прочее) можно решить с помощью психолога, коим в истории выступает Валери Кимботт. Малоприятная особа, которую почему-то не слишком жалеешь в конце. Уэнсдей доктор Кимботт, в конечном итоге, не слишком помогла, скорее раздражала и путалась под ногами, мутя воду и затуманивая мозги как «изгоям», так и подросткам городка Иерихона (ну, в смысле, «Джерико»).
Вещь — это существо для Уэнсдей равнозначно члену семьи. Он всегда готов протянуть ей руку помощи. Но об истинном его значении для привыкшей подавлять положительные эмоции героини мы узнаем только в момент, когда дядя Фестер пытается реанимировать несчастного после полученного ножом сквозного ранения. Готовая разрыдаться, Уэнсдей не хочет мириться с кажущейся смертью Вещи и настаивает на продолжении «реанимационных мероприятий», а потом сама берется зашивать рану.
Дядя Фестер… Сколько говна и грязи узколобые «поклонники» семейки Аддамс и «эксперты» по творчеству Тима Бертона вылили на его лысую голову! Бездарная игра, «не тот» типаж, неуместность появления и многое другое… А ведь он, как и вездесущий и незаменимый Вещь, олицетворяет для Уэнсдей связь с семьей, такую важную для подростка семейную поддержку. Поверьте, я знаю, о чем говорю. У меня у самой двое дядей. И они поддерживали и заботились обо мне с раннего детства и до начала моей самостоятельной жизни после университета. Дядя Фестер — это также и отсылка к временам старой доброй «семейки». Что бы там ни было, а для Уэнсдей семья все еще значит очень много. Это объясняется тем, что семья у нее, хоть и странная, по меркам обычных людей, зато, по меркам «изгоев», вполне благополучная и любящая.
Гуди Аддамс — ведьма, в семнадцатом веке отправившая на тот свет зловещего борца с «изгоями» Джозефа Крэкстоуна, и дальний предок Уэнсдей, с которым у нее магическая связь посредством внезапно приходящих к Уэнсдей видений. Это не просто часть «семейки». В сериале Гуди названа прародительницей. Она же и своеобразный персонаж-проводник, дающий героине подсказки в расследовании преступлений монстра-Хайда, а в самую тяжелую минуту спасающий ее жизнь.
Семейственность, преемственность поколений, кровные узы — все это переплелось в характерах и судьбах героев сериала «Уэнсдей» и отразилось в зеркале подросткового и «взрослого» видения. Пресловутая сепарация героев от их родителей только-только началась (или вот-вот должна начаться). А процесс это не быстрый и не всегда безболезненный. Уэнсдей, на первый взгляд, — полностью автономная личность. Она мрачно одевается и любит быть одна, строчит детективные романы на раритетной печатной машинке и не выносит, когда до нее дотрагиваются, а когда смотрит на однокашников, кажется, что вот-вот процитирует бессмертное «Печально я гляжу на наше поколение!». Но при всем этом Уэнсдей, как и обычные, менее талантливые подростки, нуждается и в друзьях, и в поддержке, и в любви, и в семье… Да, по жизни героиня Дженны Ортеги — одиночка, рассчитывающая лишь на себя (и немного на Вещь, если тот под рукой), но даже самым отъявленным одиночкам, ищущим свою дорогу во взрослой жизни, иногда требуется надежный тыл в виде готовой поддержать семьи.
Мельком читала в какой-то статье, что сериал больше зашел поколению миллениалов, чем зумерам, на которых делалась основная ставка, как на целевую аудиторию. Пожалуй, соглашусь, ибо основные идеи и ценности, о которых повествует «Уэнсдей», вложенные Бертоном и двумя его коллегами-режиссерами, ближе по сути и по духу к поколению подростков начала-середины 2000-х, да и непременная сейчас повесточка подана изящно, без тошнотворной навязчивости и откровенных перегибов, а как бы в разумных дозах.
Мы все понимаем и не ошарашены, слыша о «мамах» Юджина Оттингера, воспитываемого лесбийской парой, не удивлены, узнавая, что отец Ксавье Торпа холоден к сыну и не желает вовлекаться в его воспитание, не ахаем, видя, как шериф Галпин не может говорить с Тайлером о его покойной матери, и не даемся диву, замечая, что мать Бьянки цинично потешается над ней, шантажирует, стремясь использовать дочь для достижения своих нечестных целей. Есть еще дружная семейка Гейтсов — фанатиков, последователей Крэкстоуна, люто ненавидевших «изгоев», есть непутевый сынок мера Уокера, считающий, что ему и его прихвостням все всегда сойдет с рук, есть Энид, вступающая с матерью в противостояние в попытке заставить ту принять ее, перестать искать недостатки и пытаться улучшить.
Вот такие интересные и разнообразные «семейки изгоев» нам предлагают сценаристы. Семья Аддамс на их фоне выглядит классикой патриархального уклада. Что немудрено — семейка родилась в далеком 1938-м, как комикс внутри журнала «Нью-Йоркер», а тогдашние семейные ценности в США даже на официальном уровне тяготели к традиционным.
Скажу честно, я порадовалась тому, что сценаристы не сделали Уэнсдей небинарной, бесполой, андрогинной или еще какой-нибудь особенной в этом плане. Отрадно видеть и остальных Аддамсов вполне соответствующими оригинальным образам в том, что касается характера и основных черт.
Старый добрый гет по-прежнему в тренде… В Джерико и Неверморе мальчикам, как и тридцать два года назад, когда там учились родители Уэнсдей и директриса Уимс, нравятся девочки. И это взаимно: D Хотя, не думаю, что кого-то возмутило бы, если бы какой-нибудь молодой «изгой» завел интрижку с одноклассником. С другой стороны, пуританский уклад и наследие городка Джерико (названием отсылающего нас к библейскому Иерихону), доставшееся от Крэкстоуна и первых колонистов, не располагают к чрезмерным проявлениям пропаганды сами-знаете-чего.
Подводя итог данному рассуждению, отмечу, что пережив приключение с охотой на Хайда, безумной Лорел Гейтс, восставшим из ада маньяком-Крэкстоуном и став спасительницей школы, Уэнсдей взрослеет, меняется. Она становится более открытой к дружбе (более контактной)), осознает и признает свою неправоту по отношению к Ксавье, преодолевает обскурантизм и начинает пользоваться смартфоном… а еще приобретает первого преследователя!)) Остальная семейка, как всегда, с гордостью и радостью поддержит своего «скорпиончика» во всех его темных и опасных начинаниях.
Что же касается конфликта Уэнсдей с матерью, то первый сезон завершился на стадии хрупкого перемирия. Второй сезон, думается, внесет в отношения Мортиши с дочерью свои коррективы. Остаётся только дождаться…