Комфортики

– Я совсем не думаю, что я погорячился! Кавех с напором произносил слова, смотрел на Аль-Хайтама перед собой. Тот как всегда равнодушно смотрел на него, будто Кавех был идиотом. И это всегда его бесило. Кавех сложил руки на груди и смотрел прямо в чужие зелёные глаза. Его брови зло опустились, а медные глаза сверлили дыру в объекте напротив. — Ты ведь сам решил не возвращать ключи. Если так мечтаешь, чтобы я жил в другом месте — я съеду как можно скорее. Ноги моей здесь не будет. Он обиженно отвернул голову. — Кавех, — и вот опять. Мягкий баритон ласкал его уши, щекотал внутренности. Почему Хайтам такой? Любит поиздеваться над ним. Разве смешно, что ему приходится из-за этих шуток стоять под дверьми целый вечер, переживать из-за утери вещей, так ещё когда столько проектов на носу. — И ты опять меня не слушаешь, — Хайтам подошёл ближе, Кавех отшагнул назад и соприкоснулся спиной с прохладным камнем. Он так зол на Хайтама. Аль-Хайтам приблизился к его уху. — Перестань дуться на меня. И я не прошу съехать тебя, — огрел дыханием кожу так, что когда перестал шептать, Кавех ощутил мочкой холод. Его обида и желание прийти к здравому поступку сбивали его, не позволяли обижаться долго. Он таял. Хайтам дотронулся губами до хряща уха и сомкнул их на нём. Его руки потянулись к талии Кавеха. Он мягко положил ладони на его бедра, поглаживая. Кавех ощутил себя неловко, вся его ярость мигом спала, а в паху начало тянуть. Он зажмурил глаза, когда встретился взглядом с Хайтамом. Его глаза затягивали омутом, что пугало. Глубина была слишком большой. Кавех зажмурился. — Кавех, не прячься. Когда его бедра начали мять, он ещё более растерянно начал вертеть головой туда-сюда. Он положил руки на грудь Хайтама, в надежде, что сможет оттолкнуть, однако они обмякли и просто легли на упругие мышцы. Его и пугала и возбуждала та холодная страсть, что теплилась в Хайтаме. Его откровенные прикосновения, большие жаркие ладони говорили больше слов о его выдержке. Как он был внешне спокоен, но действия говорили о пожаре внутри. Кавех честно смущался. Он не мог быть открытым. Он тот, кто будет много шутить, часто пошло, но даже при этом краснеть. Больше как ребёнок, нахватавшийся с улицы глупых анекдотов про секс. Он напрягался телом, стоило потенциально начать атмосфере двигаться в сторону серьёзности. Пугался, прятался и неловко сжимался, потому что не знал, как стоит поступить. А глаза начинали накапливать влагу. От возбуждения и будто неправильности всего происходящего. — Спокойно, — Хайтам решил перестать его пугать, положил одну руку на талию, другую поверх рук Кавеха, — мы не спешим. Ты волен думать столько, сколько захочешь. Кавех открыл глаза. И кивнул. — Могу я предложить поцелуй? — спросил Хайтам. Кавех опять молча кивнул. Аль-Хайтам примкнул губами к его, каждый вечер бережно мазанными гигиеническим кремом, чтобы те не пересыхали от вечного покусывания. Не лопались от холода. И углубил, медленно играя чужими губами, будто был котом.