диэтиламид лизергиновой кислоты

Еще раз упорюсь, и все станет хорошо. Ненадолго но станет Эта мысль преследует Руслана уже третий месяц. Всю эту четверть года он сидит на ЛСД. Большинство наркозависимых, сидящих на кислоте, впоследствии оказываются клиентами психиатрических клиник. И Тушенцов отчаянно надеется что станет одним из них. Что его накачают чем-то сильнодействующим и привяжут к кровати. Неоднократные бед-трипы, панические атаки, потеря в пространстве, но все это снова приводит к тому что он гонится за кайфом. Гонится за тем чтобы почувствовать то, что он чувствовал рядом с этим рыжим бесом. Марки ложатся на язык, такие цветные и весёлые. Боже, как же это выматывает. Под глазами бликуют темнеющие полукруги, густые волосы спутанные падают на лоб, прикрывают черепушку исхудавшую. Он ждёт. Высчитывает минуты до того, когда снова окажется в иной реальности и забудется там, погрузившись в небытие. Перед глазами все начинает плавающе мелькать, руки слабеют. Тело, как выпотрошенная туша животного, падает на прогнувшийся диванчик. Пальцы чуть подрагивающие находят сенсорный, открывают заметки. Видимо, время пришло. Огромный текст, мольба о помощи, зияет размыльчато на экране. Покрывается жёлтым оттенком. Он переписывал его раз 15, возможно и больше. Все слова подобраны в склад, все вылизано до невозможности. «Скопировать». Чистый отныне чат открывается уже на рефлекторном уровне. Нужно успеть пока руки совсем не ослабеют, а сознание не погрузится в другое измерение. «Вставить». «Привет. Прости что снова объявляюсь, но это правда важное сообщение для меня. Надеюсь, ты его прочтешь в скором времени. После твоего ухода из моей жизни, у меня началась жирнейшая черная полоса, и я боюсь, что она закончится только если я помру. Мне безумно тяжело без тебя, без наших разговоров не о чем, без посиделок у меня дома и твоих баек, от которых я каждый раз удивляюсь по новой, сколько бы раз ты их не рассказал. Сейчас я упиваюсь нашими фотками совместными, голосовыми в сохраненных и видео, просмотренными и выученными наизусть как мой личный гимн. Чтобы почувствовать хотя бы что-то приблизительно похожее, на то, что ощущал с тобой, я начал употреблять. Это продолжается безумно долго, я уже и не помню как пришел к этому, и вспоминать не хочу, но даже наркота мне не дает тех эмоций. Я гроблю себя с каждым днем все больше, и это только моя вина. Мне без тебя безгранично плохо. Если бы у меня только была бы возможность вернуться назад, и не делать всего того, что натворил, я бы ей воспользовался, и плевать чего бы мне это стоило. Думаю, я люблю тебя, и это даже стыднее того что я марафоню. Я скучаю, Дань. Если можешь, приедь ко мне. Ты и представить не можешь как я буду тебе благодарен. Ты мне нужен как кислород, может даже больше. Извини за всё что было, за излишнюю сопливость и за то что ты вообще получил это сообщение» Текст звучал так тошнотворно, так жалко. Чувство стыда накрыло, неполноценности какой-то. Не ощущать себя собой без человека которого нет в твоей жизни два года - это вышка. Сердце сжимает от воспоминаний, кажется, накрывает. Все видно невнятно, мысли такие спутанные, тягучие. Видится в комнате что-то заоблачное, прежние предметы интерьера изменились до неузнаваемости. Перед ногами колышется море чистое, песок перебирается ветром хрустит. На ветках неземных птицы что-то щебечут, так умиротворенно и нежно. Вдруг море сворачивается в комок чего-то похожего на бумагу, разлетается мишурой новогодней, пищит, скрепит. Глазам снова видеться квартира знакомая. Она стала так темна и душна за это время. А сколько времени прошло? А сколько времени прошло? А сколько времени прошло? Закат плывет по небу, краснючее солнце освещает облака скомканные. Яркий, золотой луч, просачивается в комнату, течет по полу, льется струйкой нежной сквозь форточку. Оранжевая, вязкая жидкой заполняет пространство с каждым морганием все больше, с каждым мимолетным отводом глаз. Она уже обжигает щиколотки ярким своим цветом. Ноги вытащить Руслан уже не в силах. Жижа втягивает все плотнее и плотнее, не давая и шансу на спасение. Пульс сбивается, грудь сковывает страхом. Он сейчас умрет? Следующая секунда. Тушенцов пытается поплыть, открыть дверь, сделать хоть что то, но тело не поддается. Шатен тонет, и с каждой новой попыткой спастись, в лице начинает просматриваться все большая безнадега. Рот открывается, в глотке застывший крик. Оранжевая слизь вливается в него, ротовую полость обволакивает. Из глаз брызжут слезы. Они сливаются с рыжей массой вокруг него. Жижа с каплей воздуха уже попала в бронхи. Он сейчас умрет. Глаза закрываются, а сердце сковывает болью жгучей. Видимо, в него уже проникла вода. Очухивается Руслан уже на кровати. Укрытый одеялом, на подушке пуховой. Глаза забегали обеспокоенные по комнате. Чужая? Нет. Нет, нет, нет, совсем не чужая, она Данина. Очи округлились. Снова галлюцинации? Сон о прошлом, снова пробуждающий слезы? В дверной проход суется он. Та самая рыжая бестия, вестник памяти. В голове происходят быстрые, замыленные крупицами опьянения наркотического, размышления. -Дань? -вырвалось недоверчиво с губ подрагивающих. Тело ослабло, шатен чувствует себя так измучено физически и до невозможности воодушевленно морально. Адреналин выработался моментально, его наследник- сердце, сбивающееся с ритма вновь и вновь. -Доброе утро, долбаеб - Кашин присаживается на край кровати, разглядывает лицо шокированное, ухмыляется. Музыкант выдавливает что-то на матеренном через силу, закрывает лицо. Снова на слезы пробило. -Ну и почему ты это начал? С твоим букетом заболеваний, тебе не то что употреблять, тебе пить нельзя - Рыжий смотрит так осуждающе, но от этого не менее тепло. Глаза необычайные блестят на свету тусклом. Он тихо дышит в тишине -Прости -Звучит неуверенно, зажато. Туга за голосом родым давит на душу. -Да что мне то твои извинения? У себя прощения проси, у организма своего, но точно не у меня. Воздух теплый заполнился смущением, дискомфортом. Больше нет этого чувства привычной уверенности перед веснушчатым. -А почему я у тебя дома? - Переводя спешно тему бормочет Тушенцов, разглядывая волосы огненные сквозь слезы, всматриваясь в черты лица родные, по складкам на одежде мешковатой бегая. Кашин кажись и не собирается останавливать парня в его изучении. Он все прекрасно понимает. -Я увидел твое сообщение. Писал, звонил пару раз - нет ответа. В итоге решил поехать к тебе, а ты на полу лежишь, дергаешься. Поднял тебя на диван, скорую вызвал. Они тебя повертели, покрутили, сказали что жить будешь. Просидел я с тобой так часов 6 потом, в квартире даже успел убрать. К слову, все что нашел у тебя, все выкинул. Ну, в конце решил что сидеть так дальше бессмысленно, а оставлять тебя одного - ужасная идея. Так тебя сюда и притащил. - Карие глаза уже на лоб лезут. Почему все так спешно меняется? Он точно не лежит сейчас на самом деле на полу комнаты своей, с пеною изо рта? Почему вообще Данилу стал так волновать бывший друг? Вопросов множество, ответов на них шатен даже знать не хочет. -А почему тебе было не похуй? - переводя взгляд на скомканное в кулаках одеяло, мямлит нечленораздельно Тушенцов -Не задавай глупых вопросов. Я тоже скучал