В ту ночь он не видел кошмаров.
Когда он проснулся, то на улице светило солнце и никого не было, а на столе что-то лежало. Подойдя, Альберих заметил блюдо с рыбой и записку с красивым почерком:«Кэйа, это тебе. Поешь, но ничего более не трогай, пожалуйста. Альбедо»
Кэйа от такого подарка свыше улыбнулся, не зная, что Альбедо вообще умеет готовить. Позавтракав, Альберих как хороший гость помыл тарелку и положил туда, где ранее она стояла, и так же оставил ответ на листе:«Спасибо за приятный сюрприз. Вечером зайду с чем-нибудь к чаю. С уважением, Кэйа»
После рабочего дня Кэйа, как и обещал, подошёл к кабинету Альбедо с гостинцами и, снова постучавшись как в прошлый раз, зашёл. Как оказалось, у Альбедо гостила Кли, но Кэйю это не волновало и, даже наоборот, он был рад, так как эта девчушка стала ему как родная. — Братик Кэйа! — взволновано встретила вошедшего девочка в красном, подбежав к нему. — Мы тебя ждали! — Здравствуй, Кэйа, — спокойно проговорил парниша, так же подойдя ближе. — Привет-привет! Малышка, это тебе с Альбедо, — Альберих подымает на руки Кли и протягивает ей кулёк. — Тут конфетки и пряники, надеюсь, вам понравится, — легко улыбнулся парень и опустил девочку вниз. — Братик-братик, тебе же нравятся конфеты, да? — красная шапочка подбежала к алхимику и протянула мешочек. — Конечно, — отвечает он и садится на колени, — но перед этим я лучше сначала поставлю чайник, хорошо? — Ура! — прокричала малышка и начала прыгать.От этой атмосферы стало приятно и хорошо на душе, что даже не хотелось уходить. Но вечер не вечен — они разошлись.
После того дня-чаепития Кэйа стал часто захаживать в гости к алхимику, просто поговорить по душам, а иногда поспать на его уютном диване. Его всё так же мучили кошмары, но с алхимиком он забывал, что они вообще существуют. Они вместе гуляли с Кли, а могли и вдвоём уйти рисовать пейзажи. Стали друг другу друзьями. Кэйа очень сильно привязался к Альбедо, но боялся это признавать, боялся что сделают больно, снова. Он держался подальше от своих чувств и эмоций, скрывая всё от и до, но алхимик не дурак и видит всё насквозь. И в один такой день Альбедо спросил: — Кэйа, что у тебя на душе? — сказал парень, смотря прямо глаза и держа в руках чашку с чаем. — А? Ты о чем, Бедо? — у Альбериха от такого вопроса забегали глаза. Он сам не знал, что с ним и пока не хотел это обсуждать. — Не прикидывайся, я же вижу. Ты весь на нервах в последнее время, — Альбедо убрал напиток и взял ладонь капитана в свою, чтобы тот успокоился. Он хотел показать, что его не осудят. — Ох… Честно, мне бы тоже хотелось бы знать, что со мной. Я боюсь, но испытываю не такой страх, который ты знаешь. Ну… Это тот, который… Эх, я плох в объяснениях, — Кэйа прикрыл глаза и поник. Это самая неловкая сцена, которая когда-либо была у него. — Всё хорошо, не переживай, ладно? Если хочешь, мы можем посидеть в тишине, успокоишься и обдумаешь всё, — он приложил свою руку к смуглой щеке и легко улыбнулся. Тогда Кэйа понял.Это что-то новое. Это любовь. Ха-ха, он влюбился, какой кошмар.
Капитан раскраснелся, но не стал убирать руку, уж слишком она была мягкой. Алхимик заметил изменения в его лице, но не стал давать комментарии по этому поводу. — Давай вот так посидим… Немного совсем… Альберих разнежился от ладони и прикрыл глаза. Через некоторое время светловолосый продолжил диалог: — Слушай, я всё понимаю, но у меня рука уже затекла, да и сидеть так неудобно, — Альбедо всем видом показывает, что ему не очень. — Да? Тогда сделаем так, — этот хитрюга взял и просто посадил алхимика себе на колени, положил обратно его руку себе на щеку. — У тебя очень мягкие руки, засыпал бы с ними… — похоже, его не смущала такая поза, в отличии от Альбедо. Он, весь красный, с выпученными глазами, смотрел на хитрое лицо капитана кавалерии. Они не знали, сколько так просидели, пока в один момент не начал говорить Альбедо: — Кхм… Слушай, уже поздновато, тебе бы уже пойти домой… — он пытался это сказать максимально вежливо, но получилось как обычно. И правда, на улице уже давно стемнело. — Хотя, я могу тебе предложить у меня остаться, не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось в такое время. — Тогда ты спишь со мной, — да, Кэйа на полном серьёзе сказал это, чем вызвал у алхимика гору негодования. — Да, я понимаю, что это странно, но послушай… Думаю, ты знаешь историю с моим приёмным отцом, да? Так вот, после этого я поссорился с Дилюком, и этот день мне теперь снится в кошмарах. Я этого не хочу, а ты какой-то нейтрализатор этих снов. Когда я засыпаю у тебя на диване в лаборатории, мне становится так легко и ничего не снится, так что прошу… Я не хочу всю ночь не спать только из-за этого. Из-за доброты Альбедо, капитан кавалерии остался у него ночевать. Его уже не волнует то, что им придётся спать в одной кровати, особенно после рассказа Кэйи. Возможно, это была легкая манипуляция от него, но об этом не хочется думать. Алхимик дал ему старую рубашку, которая почему-то была женской. Парня это смутило, но ему сразу объяснили, что это вещь принадлежит Алисе. Альбериху было всё равно в чём спать, так что он принял её. Они спокойно легли в кровать, и Альбедо с легкостью уснул, но не Кэйа. Он смотрел на эту светлую голову и не понимал, как так получилось. Может, его чувства взаимны? И парниша так это показывает, говоря: «Хей, смотри, я тебя люблю и знаю, что ты тоже меня любишь». От этих мыслей не становилось легче. Капитан вздохнул и решил, что отличной идеей будет взять и обнять его. Видимо, ему не хватило той ситуации на диване. Придвинувшись ближе, он обнял его одной рукой со спины и закрыл глаза. «Ох лишь бы он не проснулся…», — промелькнуло у Кэйи в голове. Надо было об этом изначально думать, а не когда уже сделал дело. Через короткий промежуток времени он уснул, так и обнимая свой объект любви. Уже утром Альбедо открыл очи и, ещё не понимая кто он и где он, почувствовал под собой что-то очень твёрдое. Проснувшись окончательно, он увидел, что это «что-то» была грудь Кэйи. Он мило сопел и его, видимо, не волновало то, что на нём лежали. Алхимик запаниковал, думая, что это сделал он, но она была такой упругой… Стоп, что?! Ох, у светловолосого явно уже рассудок падает, так что он осторожно сполз с Альбериха и вышел из комнаты, чтобы всё обдумать. «Что это было? Почему я лежал на нём? Это точно нормально? А что, если он не спал и всё чувствовал? Что он обо мне подумает? Хотя, погодите-ка… Я же во сне это сделал, я надеюсь, он примет эту отговорку и мы—» — Доброе утро, Лучик. Как спалось? — Альбедо вскрикнул от неожиданности и не на шутку рассердился, из-за того, что его напугали. — Ты какого хрена так подкрадываешься?! Я испугался до усрачки! И как ты меня только что назвал? — ха-ха, сейчас он как ураган, и Кэйа уже думает, что его «Лучика» подменили. — Воу-воу, ха-ха-ха, успокойся. Я, честно, не хотел тебя пугать. И, да, советую надеть что-то на ноги, ведь ты светишь своими красивыми труханами, — Альберих хитро улыбнулся, ему очень понравилась его же подколка. Алхимик успокоился, но всё равно смотрел хмуро. Ведь пару минут назад он лежал на нём, и у него всё еще прокручивается этот позор в голове. —Аргх, тебя волновать не должно, как я хожу дома, это раз. Во-вторых, ты сам щеголяешь в том же, в чём и я. В-третьих, будешь завтрак? А ещё пойдешь сегодня со мной гулять на Мыс Веры, хочу с него написать картину с Храмом Тысячи Ветров. Плюс, я бы хотел, чтобы на той картине был ты, — Альбедо, после такого сна на Кэйе, хотелось запечатлеть его тело, так ещё и на фоне такого прекрасного места. Да и что скрывать, он просто этим монологом отвлекал капитана, чтобы тот ничего не заподозрил. — Как же ты быстро меняешься в эмоциях, ужас. Так, подожди, переварю всё то, что ты сказал… Хм, первое, я буду завтрак. Второе, да я согласен на прогулку, — Альберих обрадовался, что его не выгнали за его вчерашние выходки в виде руки на щеке и объятий. Ведь, когда он проснулся, он понял, что Альбедо спит на нём и, скорее всего, это сделал именно он. Видимо, эти двое не рассматривают вариант, что они оба во сне «сговорились» спать так. После завтрака они сразу же начали собираться, чтобы быть на месте ближе к часу. По пути они мило беседовали. У обоих остался осадок от утра, но они пытались забыть его. На Мысе было очень ветрено, но Альбедо не переживал, потому что взял с собой малярный скотч и спокойно приклеил холст к этюднику, хоть это и странно выглядело. После всех этих махинаций, он начал «мять» капитана в позу, подобно глине. Установив его, как прекрасную статую, он принялся делать набросок на отдельном листочке, пока не заметил изменения в погоде и лице Альбериха. — Хей, Кэйа, всё хорошо? Ты помрачнел… Как и погода, — Альбедо не подозревал, что у него страх грозы.Когда маленького Кэйю оставили одного, грязного, на обочине, рядом с винокурней «Рассвет» шла гроза. Когда умер Крепус шла гроза. Когда Дилюк оставил ему шрам на глазу и он получил свой Глаз Бога, шла гроза. Всё плохое происходит в грозу, и Кэйа боится как в маленький ребёнок.
— Бедо, давай пойдем домой, у меня плохое предчувствие, прошу, — он начал учащенно дышать и смотреть испуганными глазами. Алхимик засобирался, увидев панику его друга. Вдруг прогремел гром. Капитан вскочил, подбежав к горе-художнику. — Бедо, милый, не отходи от меня, мне страшно… — он трясся как зайчишка или осиновый лист. — Слушай, если ты так боишься испортить себе прическу, то пошли в ближайшую пещеру, — Альбедо не мог понять, что вызвало такой страх у него, ведь он не знал всей ситуации. — Хорошо, если только там будет тихо и побыстрее, Бедо! — он уже на повышенных тонах говорит, давя на светловолосого, пока у него в голове крутится: «только не снова, только не снова. А вдруг с Альбедо что-то случится. Я не хочу терять свою любовь, прошу нет…» Алхимик оглядывается вокруг себя и видит крохотную пещерку. Начинает немного подкапывать. Снова прогремел гром, сверкнув своей молнией. — Кэйа, всё хорошо, я нашел пещеру, побежали! Схватив этюдник-чемоданчик и руку Альбериха, он рванул в сторону «углубления» в скале. Оказавшись там, капитан свернулся калачиком, закрыл уши руками и тихо заплакал, задыхаясь. И только тогда алхимика осенило. У него паническая атака. Он осторожно присел рядом. — Кэйа, ты слышишь меня? Посмотри сюда, — он не отвечал. — Кэйа, дай мне свои руки. Всё хорошо, я рядом. Тебе ничего не угрожает. Я тебя защищу. Дыши со мной, — спаситель Альбериха взял его руки в свои, тем самый обратив на себя внимание. — Дыши, слышишь. Давай со мной. Вдох… Выдох. Давай-давай. Вдох… Выдох, — спустя несколько минут таких вдохов он успокоился, но слёзы всё так же текли. — Кэйа, давай я тебе слёзы вытру? И повязку сниму, чтобы было удобней, — короткое «угу» со стороны собеседника было таким хриплым. Он снял с себя повязку и показал, что за ней. Но Альбедо оставил без комментариев его шрам, чтобы ещё больше не загонять его. — Одну секунду, где у меня был чистый платок… О, вот он. Придвинься поближе, — нежными движениями он начал стирать остатки панической атаки, успокаивая своими руками, ведь вчера он понял, то как Альбериху они нравятся. — Тебе не страшен мой шрам…? — он наконец-то подал признаки жизни. — Нет, абсолютно. Тебе даже идёт он. Ты прекрасен. Не важно, с шрамом или без него, — художник приблизился к лицу и легко чмокнул в лоб. «Надеюсь ему так станет легче. Он так похож на меня в такие моменты…», — промелькнуло у него в голове. — Если ты уже отошёл, то можешь объяснить, что случилось? Что тебя так напугало? Но если что, я не давлю на тебя, расскажи, когда захочешь, — на улице всё ещё шла гроза, но они уже не замечают. Они сосредоточены друг на друге, и их никто не волнует. Кэйа долго рассказывал всю свою историю, которая переплетена молниями и тучами. Альбедо молчал, давая ему высказаться и выплакаться. Спустя несколько часов Кэйа окончил свой монолог. Успокоившись, он поняли, что гроза всё ещё идёт. — Слушай, нам надо домой, уже поздно… Давай побежим под дождем? Тебя же не пугает то, что ты намокнешь, ха-ха, — алхимик поднялся на ноги и болезненно застонал. Все конечности затекли, пока он сидел с капитаном. Его это рассмешило и светловолосому было всё равно, что мышцы болят, самое главное, что Кэйе уже легче и это невольно улыбнуло самого мученика. Альберих согласился, что надо бы уже уходить, ведь дождь мог продлиться и до следующего дня. Выбежав быстро из норы, прикрывшись этюдником и пиджаком, они двинулись в сторону города Свободы. Они уже приближались, все мокрые уставшие и голодные. — Кэйа! Как придем домой залезем в горячую ванную! — кричит художник парню, который находится чуть поодаль. — Ха-ха! Давай уж вместе, раз спали в обнимку! — Альбедо после этих слов резко затормозил и раскраснелся. — Так ты не спал тогда! — возгласы и смех звучат от этих двух и им комфортно вместе.
Теперь и наш художник понял, каково это любить. Теперь он понял, почему ему так хорошо рядом с Кэйей.
Придя домой, они быстро начали снимать с себя мокрую одежду. Оставшись в одних трусах и рубашках, художник стал искать полотенца, а капитан набирал воду. — Бедо, вылези ты уже из рубашки и вытри волосы. У тебя в квартире холодно, продует. — Кэйа уже был готов. — Секунду! — послышался из какой-то комнаты чих и шмыг, а после и появился источник этих звуков со всем нужным. — Ещё и босиком, Бедо. Сто процентов заболеешь… — он запустил обмороженного в ванную и принял все сухие вещи. — Так, разденься полностью и залезай. Я тебе голову и спину помою, — они так и раньше делали, когда после работы шли в парилку с другими солдатами, но сейчас это чувствовалось более интимней, ведь они только вдвоем и оба влюблены. Алхимик залез в воду, а за ним следом и Кэйа. Парень притянул к себе ноги, пока чувствовал, как к его спине прижимается чужое тело. Он попытался забыться, чтобы не сойти с ума от такого контакта, пока его голову поливают из ковша. Альберих начал нежно намыливать волосы. Постепенно он расслабился и уже спокойно подставляется под руки, как кот ластясь. — Мне кажется, что дождь ещё долго будет, так что тебе стоит остаться у меня, — первым подал голос художник после длительного молчания, пока ему тёрли спину. — А ещё у меня какое-то плохое предчувствие, что что-то произойдёт скоро. — Альбедо глянул через плечо на свой объект обожания и бегло осмотрел. «Прекрасен» — пронеслось у парней в головах. — А, кстати… Я всё. Теперь твоя очередь мыть меня, — Кэйа сразу же расцвел после этих слов и заулыбался. — Эх, ладно. Садись. После долгих ванных процедур и маленькой войны водой они вытерлись полотенцами и вышли в ночных рубашках из ванной комнаты, направляясь на кухню. Там они разговорились и думали, что будут делать завтра. Остановились на походе с Кли к древу Венессы и пикнике, Альбедо наконец-таки сможет нарисовать Кэйю. — Кстати, ты снова будешь спать со мной сегодня? — Алхимик вспомнил, что вообще-то у него человек ночует и его бы пора куда-то пристроить. — Ха-ха, ну, если ты предлагаешь, то я не смею себе отказать в таком удовольствии, — капитан лукаво улыбнулся и вприпрыжку побежал наверх в спальню, пока Альбедо смотрел на него как на идиота. Пройдя в комнату после Альбериха, он закрыл дверь и плюхнулся лицом в подушку. — Ты так будешь спать? — короткое «угу» в подушку не заставило себя долго ждать. — Ну и ладно. Спокойной ночи, Лучик, — потушив свет, проговорил Кэйа. — Не называй меня так, — художнику явно не понравилась эта кличка, так что он отвернулся от шутника и укрыл себя с головой одеялом. — Спокойной ночи, — капитан не хотел останавливаться. Он придвинул этот «комок» к себе и обнял. Альбедо возмутился от такой выходки, но в итоге он обвил его в ответ. Так они спали часа четыре, пока капитан кавалерии не проснулся от тяжелых вздохов у уха. Он уже подумал, что алхимик без него развлекается, так что мигом открыл глаза и увидел, как на его друга падает лунный свет, показывая, что ему плохо. Его всего трясёт. Тут даже дурак мог понять, что у него жар и температура. — Бедо, Бедо, Лучик! Ты весь горишь! Бедо, у тебя есть какие-то лекарства? — в ответ лишь прозвучал кашель и чих. — Кэйа, мне плохо… Холодно… Дай лекарства… — он честно пытался сохранить рассудок, но когда у тебя в глазах плывёт, а голова тяжелая — трудно. — Я не знаю, где они. Так, давай я тебя сейчас заверну в одеяло, чтобы было тепло, а после пойду искать жаропонижающее, — Кэйа уже хотел встать, как его схватила горячая рука. — Нет… Я сам, не нужна помощь… — он начал вылезать из одеяла, как его остановили. — Лучик, ты болеешь очень сильно, и я бы хотел тебе помочь, как ты мне в пещере. Не стоит делать всё самому, — Альберих поцеловал его в лоб, уложил обратно в кровать, завернул в одеяло и убежал искать среди всех его склянок жаропонижающее и полотенце, чтобы сделать из неё компресс. «Зачем мне помогать… Мне никогда не помогали с моими проблемами, я был всегда один», — пронеслось у больного в голове. А ведь и правда, ему никогда не помогали, да и он не просил, но он не понимает эту заботу со стороны Кэйи и ему стало стыдно за эту беспомощность. Он свернулся в калачик, пока не услышал как к нему зашли. — Бедо, ты как? — обеспокоено подлетел к нему капитан. — Почему ты мне помогаешь? — резко сказал Альбедо. —А? — не ожидая такого вопроса, Альберих встал в ступор со смоченной тряпочкой в руках. — Э… Потому что ты мне дорог и я не могу стоять просто в стороне и смотреть, как ты увядаешь на глазах, — положив полотенце на лоб, он налил лекарство на ложку. — На, выпей. Если хочешь, могу ещё сделать горячий чай, а можем пойти дальше спать. — Если я скажу, что хочу чай ты снова пойдёшь и сделаешь его, не слушая, что я могу и сам, почему? — он выглядит таким грустным, он правда не понимает, что происходит. — Потому что ты болеешь, а я хочу позаботиться о тебе, так что прошу, позволь мне помочь тебе. Ты просто приболел, но с моей заботой и твоей стойкостью мы её победим, хорошо? — Кэйа присел на кровать рядом с ним и начал гладить волосы, успокаивая его. — Я же правильно понял, ты хочешь чаю? — Да… Пожалуйста. Кэйа сразу же встаёт и бежит на кухню. Придя туда, он тут же поставил чайник на печь и решил, что можно ещё сделать горячий бутерброд с ветчиной и сыром. «Ох, я знаю, как ему сейчас морально и физически тяжело… Где же я так проморгал и не заметил, что ему плохо», — обеспокоенно стоял парень и нарезал продукты, попутно готовя чай. Через некоторое время он вернулся в комнату и поставил поднос на тумбу. — Я сделал тебе бутерброд, надеюсь, тебе понравится, — нежно улыбаясь, сказал Кэйа. — Спасибо, не стоило, — Альбедо чуть привстал и взял в трясущиеся руки кружку чая. Заметив это, Альберих взял его руки в свои, придерживая. — Стоило, я просто сделал тебе приятно, за это не надо платить тем же. Бескорыстно, хорошо? — он осторожно приблизился к лицу художника и прошептал: «Потому что люблю тебя». От такого признания у болеющего чуть не выпала чашка, благо её страховал капитан. — Что…? — испуганно спросил он. — Я люблю тебя, — уже уверенно сказал Альберих. Альбедо подскочил и крепко обнял его. — Эй, эй, подожди, не надо вставать резко, — он сразу же нагнулся в сторону кровати, становясь в горизонтальное положение вместе с алхимиком на плечах, не «отдирая» его от себя. Теперь эти двое очень долго обнимаются, пока чай с бутербродом не остыли. — Я тебя тоже люблю… — как какой-то детский секрет прошептал он на ушко Альбериха. Так они и уснули, не смотря на то, что художник чувствует себя очень помятым. На утро Альбедо открывает глаза и первое, что он видит, так это бутерброд и чашка. «Совсем забыли… Ну и ладно, зато выспались. Да и кто сказал, что я сейчас не смогу их съесть, но всё же чай я бы не пил, холодный». — Кэйа, вставай… Ты мне всё тело отлежал… Бесстыдник, — он сказал это не со зла. После этих слов проснулось красно-солнышко и его сразу же одарили поцелуем в лоб. — Доброе утро… Ты как? — капитан сейчас выглядит как человек, который совсем чуть-чуть поспал перед новой сменой. — Плохо. Жара нет, но вот моё состояние желает мне всего наилучшего. — Значит, мы сегодня не идём с Кли на пикник, так ведь? — Нет, да и это можно было понять ночью. Но мы можем отложить её на дня три… После выздоровления, — и после этих слов он очень громко чихнул. — И останусь без этих приколов. — Тогда я принесу ещё лекарства, окей? — Кэйа уже привстал с кровати, но всё равно ждал ответа, ведь узнал, что ему может быть неприятно. — Ох… Ладно, тебе можно мне помогать, — он мило улыбнулся и сразу же получил поцелуйчик в нос. Капитан кавалерии пошел искать нужные лекарства против вирусов без должного образования. Болезнь Альбедо затянулась не на три дня, как он обещал, а на неделю. И всё это время Кэйа чуть ли не носил его на руках. Он был очень счастлив, что его чувства были взаимны и он хотел отдать всего себя для него и Кли, которая иногда забегала увидеться со своим братом. Художнику было тяжело принять, что ему могут помогать с его проблемами, но он пытался понять, что всё хорошо, особенно с такой поддержкой, как его возлюбленный и сестра.Мы самая счастливая семья в Мондштадте.
Они оба об этом задумывались, хотя друг с другом встречаются всего неделю. И вот теперь алхимик стоит на ногах и они собираются на пикник, как и обещали. Они взяли еды, плед, Альбедо взял этюдник и то самое полотно с незаконченным скетчем. — А тебе зачем он? Мы же не на Мыс идём, — выглядывает из-за плеча Кэйа. — А, да. Просто идея мне разонравилась, а что добру то пропадать, сотру эскиз и всё, — после сказанного художник кротко поцеловал капитана в щёку. Собравшись они зашли за Кли в Ордо Фавониус. Девочка очень обрадовалась, что её брат больше не хворает. Предупредив Лизу о том что забрали её, они выдвинулись в путь. По пути девочка рассказывала, что с ней недавно произошло: она пошла вместе с Эмбер на патруль вблизи города и там они встретили Эолу с Микой, которые разбирались с хиличурлами. Девушка приказала Кли оставаться на месте и побежала помогать коллегам. Парни испугались за ребят, но она их успокоила, сказав, что никто не пострадал. Придя к древу Венессы они начали раскладывать плед и еду, а Кли бегать за кристальными бабочками. — Кли, Далеко не убегай! — прокричал Кэйа девочке, которая скрылась за ближайшим кустом. Художник улыбнулся такой милейшей картине, отпивая молоко, которое они ранее взяли у Сары. Через несколько минут вернулась Кли с кристальной бабочкой в руке. — Братик, это тебе! — она протянула свою маленькую ручку, которая уже перепачкалась. — Спасибо, Кли. Иди помой ладони в ручье и присоединяйся к нам, — девочка закивала и убежала. Когда она вернулась, то села рядом с Кэйей, а Альбедо в этот же момент встал, поставив свой этюдник и полотно на него. — Братик, ты будешь нас рисовать? — спросила девочка, смотря на парня, уплетая печенье. — Да, хочу запечатлеть двух людей, которых безмерно люблю.