Второе дыхание

      Я осмотрелся по сторонам. Генри рядом со мной не было, а на полу валялся его пистолет. Я поднял его. Также заметил, что при мне не было камеры и зажигалки. — Нет, не нужно, не надо! — истошно закричал ребёнок где-то в глубине здания.       Я дёрнулся, сжав пистолет. В этом здании есть ребёнок? Не доверяя этой аномалии, точно не зная, что меня ждёт, я направился в сторону, откуда был крик. — Я не буду! Я больше не буду! — вновь закричал ребёнок, будто специально указывая мне дорогу.       Шёл я не долго. Голос привёл меня к двери. По пути я пару раз выкрикнул имя своего напарника, но он так и не отозвался. Решив, что мне нужно просто продвигаться дальше, я вошёл в комнату, откуда доносились крики боли и страха. То, что я увидел ужаснуло меня.       Забившись в угол, в комнате был беловолосый ребёнок лет десяти. Подняв взгляд на меня, он лишь сильнее зарыдал, крепко прижимая к груди колени. На его руках и ногах я наметил гематомы, а под глазом синяк. В этом ребёнке я узнал… — …Генри? Почему ты стал маленьким? — удивлённо спросил я, подойдя ближе.       Но Генри прикрыл голову руками, начиная кричать от страха. Я подметил, что его шрама на глазу ещё не было. — Я больше не буду, не бейте, не хочу, я не могу! — до боли в горле кричал малыш, вжимаясь в угол, словно загнанный хищником зверь. — Приятель, я не причиню тебе зла, пожалуйста, не плачь, — мягко, успокаивающе сказал я, медленными шагами продвигаясь к Генри, — расскажи мне пожалуйста, что случилось?       Лэмптон агрессивно замахал головой. — Нет, я не буду! Вы всё расскажете отцу! Вы все — твари, я ненавижу вас, я не буду говорить с вами! — кричал малыш, пока из его глаз реками текли слёзы.       Я не понимал, что делать. Да и вообще, что происходит. Почему в этой комнате находится маленький Генри, и почему он рыдает? Но я точно решил, что успокою его. — Приятель, ты можешь доверять мне. Я не скажу твоему отцу ни слово. — Вы так говорили, говорили! Но он всё равно всё узнал! Почему… — он всхлипнул, вытирая ладонью слёзы, сильнее натирая и так красные глаза, дрожащим голосом продолжая. — Почему вам так нравится видеть, как меня избивают?.. — жалобным шёпотом спросил Лэмптон, поднял голову, смотря красными глазами на меня.       Я вздохнул, аккуратно прикоснувшись к плечу ребёнка. — Я правда ничего не расскажу. Я даже не знаком с твоим отцом. Считай меня незнакомцем, который хочет помочь, — я легко улыбнулся ему. Я плохо умел поддерживать и подбирать нужные слова. Но, кажется, я смог пробудить к этом сломленном ребёнке доверие.       Шмыгнув носом, вновь вытирая слёзы, он вздохнул. — Я провалился, опять. Не выполнил поручение отца, не смог быть идеальным. Мы поссорились, и я рассказал няне про то, что я зол на него, и что я хочу ударить его так же, как он меня, — на глазах вновь появились слёзы, но он вытер их. — А она, она… — он всё же заплакал вновь. — Она ему всё рассказала! И он вновь избил меня, крича, что так он просто воспитывает из меня выносливым и вообще крутого наследника его компании! А я устал! Я хочу играть на улице в игры с другими детьми! Смеяться и радоваться! Я не хочу наследовать его компанию! Я… — он вновь прикрыл голову руками, продолжая плакать.       Мне стало не по себе. Я словно видел прошлое Генри, его путь становления тем холодным и расчётливым мужчиной. Было невероятно больно наблюдать всю эту картину. Хотелось прижать к себе этого ребёнка, укрыть от всех бед. Но поздно. Он вырос и стал тем, кем является сейчас. — Я понимаю… Твой отец поступает ужасно и… Это точно нельзя терпеть, — было сложно. Я делал большое паузы между словами. Просто не мог подобрать правильных слов, чтобы в такой ситуации успокоить ребёнка. Поэтому я просто резким движением крепко обнял его, прижимая к себе.       Генри напрягся, собираясь оттолкнуть меня, но осознав, что я делаю, он робко положил ладони мне на лопатки. Ещё пару секунд и он прижимается ко мне. — Я просто хочу, чтобы это закончилось… Неужели я заслуживаю это?.. — шептал он. — Нет, точно нет. Такого отношения точно никто не заслуживает. Это всё закончится, поверь мне. Твой отец не сможет постоянно терроризировать тебя. Когда-то ты точно будешь свободен. А когда этот день настанет, решать только тебе.       Я услышал, как Генри вздохнул. Миг — и ребёнок просто распадается на мелкие жёлтые частички. Я резко вскочил на ноги, смотря на угол, где только что сидел Генри. Ничего, он просто исчез. Повернувшись в сторону, я заметил, что вся комната изменилась. Теперь она была похожа на спальню, в стиле минимализма — холодные строгие оттенки, кровать, рабочий стол, кресло и гора разных учебников. На кровати, читая книгу, сидит Генри, которого только что видел, но без побоев. Он выглядел довольным, пока в комнату не ворвался мужчина в возрасте. На нём был чёрный деловой костюм. Белые короткие волосы, видимо ранее уложенные, теперь торчали в разные стороны, а на лице — чистый гнев. Он яростно захлопнул за собой дверь. Генри отложил книгу, старательно скрывая накативший страх. — Мелкий сучëнок, я делаю для тебя всё: лучшая школа, одежда, воспитатели. Всё для того, чтобы ты вырос успешным человеком! А ты ходишь и трепаешь всем, какой у тебя ужасный отец! — он быстро подошёл к кровати, хватая сына за майку, начиная трясти его — Значит ужасный, да?! — раздался громкий шлепок. Генри ударили по щеке, отчего остался красный след. Мальчик хотел было вырваться, но крепкая хватка отца мешала сделать это. — Да я из кожи вон лезу, гадина ты такая, а ты платишь мне этим?! — новый удар. Генри начал рыдать. — Не реви, как девка! Ты мужик или баба какая-то?! — новый удар. — Ты портишь мою репутацию, понимаешь?! Я столько лет строил её, чтобы ты всё разрушил?!       Удары становились всё сильнее, а крики всё громче. Отец продолжал кричать что-то про свою компанию, пока сын вымаливал прощения. Я не мог смотреть на это, поэтому подошёл к отцу Генри, желая оттолкнуть его. Но я не смог. Моя рука прошла сквозь него, а моего присутствия он не заметил. Словно меня тут и не было. Или же они просто иллюзия… — Если бы мамка твоя не умерла, я бы родил ещё одного. Он бы точно вышел нормальным, — именно с этими словами, сказанными с чистой неприязнью, отец Генри вышел из его комнаты, оставив сына на кровати.       Вдруг картинка зависла, словно показ был остановлен. Я подошёл к мальчику, попробовал коснуться его, но вновь ничего не получилось. Он был иллюзией. А вдруг это место просто обманывает меня? Я ведь почти поверил, что это было с Генри на самом деле.       Дверь немного приоткрылась и из коридора послышалось громкое: — Нет, уйди, не трогай!       Но уже голосом взрослого Генри. Я сглотнул. Не хотелось вновь видеть, как моего любимого человека избивают. А судя по крикам, там было что-то… Ужасное. Но я также понимал, что в эту игру я должен был сыграть. Иначе не выбраться. Поэтому, вздохнув, я вышел из комнаты, вновь идя по голосу, который вёл меня коридорами. Так сложно было показать всё это в соседней двери?       Наконец дойдя, я открываю дверь, а в ней — полки со множеством банок. И лишь подойдя ближе к одной из них я понял, что находится внутри. Глазные яблоки. Искусственные, слава богу, но я всё же испугался. Комната ввела меня в ступор. Я совсем не понял, что мне нужно делать. Осмотрел глаза, которые были разных цветов и оттенков, некоторые банки взял в руки, осматривая на предмет записок или других элементов загадки. Но ничего. Вдруг ко мне в голову пришла идея — найти глаз, который был у Генри. Я давно заметил, что он не настоящий, так как совсем не двигался. Это оказалось несложно. Я часто смотрел в эти глаза и мог узнать их из тысячи. Поэтому на поиск того самого мне потребовалось десять минут, всё же их было много. В итоге я нашёл два серых глаза, пытаясь найти между ними отличия. И всё же нашёл. Вставной глаз Генри был с металлическим холодным отливом. А второй был просто серый. Так я и узнал его. Поставил второй на место, открыл банку с глазом Лэмптона. Достал его и повертел в руках. Но ничего не происходило. Вещь не распалась на жёлтые частицы, в комнате ничего не появилось. Я поднёс глаз к своему, будто смотря им, и наконец нашел отгадку. Прямо сейчас я смотрел от лица Генри, как мне казалось. Мы находились в гостиной, стены и пол которой были в крови. Мы лежали на полу, смотря на какого-то монстра. Это был женский силуэт без одежды, с серо-коричневой кожей и чёрными волосами, которые парили в воздухе. Руками с длинными когтями она вспарывала живот отцу Генри, пока тот кричал от боли. Вокруг был хаос: сломанные и разбитые вещи, следы от когтей на стенах. Мы лежали и молча смотрели на всё это, словно в горле застрял ком, который мешал говорить. Вдруг крики утихли. Отец Генри мёртв. Существо медленно повернулось на нас. Её красные глаза горели ненавистью. Она медленно подошла к нам, пока Генри пытался отползти. — Я убью всех, кто дорог вам, — низким демоническим голосом медленно проговорило существо, занеся когтистую руку. Момент — и Генри прикрывает ладонями левый глаз, пока из него сочится кровь. Существо занесло вторую руку, но вдруг остановилась. — Именно ты будешь расплачиваться за грехи своего отца, — после этих слов существо растворилось, передумав просто убить Генри.       Перед своим глазом я стал видеть глаз Генри, который мешал обзору. Видение закончилось. Именно так он получил свой шрам. Это… Было ужасно. Он пережил столько боли и страдания, но при этом продолжает быть сильным и стойким. Невероятный человек. Да, я был уверен, что вижу прошлое Генри. Всё складывалось. Люди заходили в это место, видели травмы друг друга и именно поэтому они либо улучшали свои отношения, либо сильно ругались. Но… Сколько ещё таких сцен я увижу? Было сложно смотреть на мучения любимого человека, когда ты не можешь помочь. — Я любил тебя! — вновь послышалось из коридора. Новое видение.       Я вздохнул. Положив глаз в банку, поставив её на полку, я отправился на новое испытание.       То, что я увидел удивило меня. Следующая комната была заполнена бумажными деньгами. Рубли, доллары, евро, воны. Их были горы, а сама комната была большой. Я сразу понял, что мне нужно что-то найти среди этих денег. Но что? Начиная раскопки, я слабо представлял, что ищу, поэтому обращал внимание на всё, что мог. Но спустя долгие пятнадцать минут, или даже больше, я так ничего и не нашёл. Психанул и встал на ноги, осматриваясь. Может я делаю что-то не правильно? Может мне нужно пересчитать их? Я измученно вздохнул. Горы денег это, конечно, хорошо, но считать всё это я точно устану. Вдруг я зацепился за что-то красное в углу комнаты. Что-то торчало. Я быстро подошёл и откопал… Сердце. Сейчас в моей ладоне было маленькое красное сердце, которое слегка треснуло. Сердце Генри? Я улыбнулся, прижимая его к себе. Теперь твоё сердце под защитой, дорогой. Я точно позабочусь о том, чтобы оно больше не треснуло. Комната вновь изменилась. Значит я сделал всё правильно. Я осмотрелся. Я находился в гостинной. Уже не той, которая была в прошлом испытании, совсем в другой. На диване сидела девушка модельной внешности — высокая, с ровными длинными чёрными волосами; длинными, острой формы, красными с необычным дизайном ногтями. Её коричневые глаза смотрели в телефон, пока рука поправляла дорогое на вид платье. Кажется, она куда-то собиралась. Тут в комнату входит Генри. Его лицо было мрачное. Он подходит к дивану сзади и отдает девушке свой телефон, показывая какое-то видео. Я встал рядом с мужчиной, смотря в телефон. На видео эта девушка занималась сексом с какими-то мужчинами. Пока она прыгала на одном члене, другому она делала минет. Съемка же происходила тайно, из-за угла. — Мы встречаемся всего неделю, а ты уже изменила мне? — холодным тоном спросил мужчина у своей девушки, забирая телефон. Та напряглась, поворачиваясь на своего партнёра. — Всё не так, как ты думаешь! — начала оправдываться она, но Лэмптон прервал её. — На видео всё четко видно или ты хочешь сказать, что это монтаж? — Я… Ну нет, но послушай!..       Генри прервал её вновь, выставив ладонь в знаке «стоп». — У тебя есть десять минут, чтобы собрать свои вещи и уйти отсюда.       Девушка вскочила с дивана. — Ты не можешь бросить меня! Дай мне шанс! — закричала она. — Тебе ведь нужны были только мои деньги, верно? — Генри собирался уходить, но всё же повернулся на свою, уже, бывшую. — Нет! — Видимо да. Знаешь, ты ведь не первая, — Генри хмыкнул, — но те играли дольше, чем ты. Ты смогла продержаться всего неделю. Отвратительный результат.       И мужчина ушёл, оставив девушку одну в комнате. Я зло нахмурился. Как такого человека можно любить только за деньги? Генри ведь разносторонний, интересный человек. И так просто изменить ему! Хотелось ударить эту особу женского пола, но я всё ещё осознавал, что это была иллюзия. Генри, милый Генри. Так хотелось показать этому мужчине чистую любовь. Но как же было сложно признаться ему. Вдруг он подумает, что я с ним тоже только из-за денег? А вдруг он совсем никому не доверяет и отвергнет мои чувства?.. — Снова, это произошло снова… — вновь послышалось из коридора.       Новая загадка. Не думая, я просто вышел из комнаты, направляясь в комнату, куда меня вёл голос.       Войдя в новою комнату, я совсем растерялся. Всё, что я увидел — пьедестал с каменной табличкой, на которой было нацарапано слово «Клятва», а рядом — молоток и кувалда. Казалось логично — разбить табличку кувалдой. Но я всё равно сомневался, думал, что это неверное решение. Ведь ни в какой из комнат я не рушил ничего. Но походив и подумав минут пять, я всё же пришёл к решению. Нужно разбить эту табличку. Понимая, что молотком это будет долго, я взял кувалду. Она была тяжелой, но я всё равно справился с ней. Замахнувшись и ударив пару раз я разломал табличку на множество кусочков. Вот только ничего не происходило. Я испугался. Кажется я сделал что-то неправильно, сломал загадку. Стало страшно за наказание, которое последует за ошибкой. И вот… Комната начала меняться. Я облегченно выдохнул. Пронесло. Я находился где-то на улице возле высокого здания. Генри, оперевшись о стену здания спиной, курил, пока рядом с ним стоял мужчина в костюме. Я уже видел его, это был его агент. Они молчали, пока Генри, выдохнув дым, не начал разговор: — А я ведь вновь нарушил свою клятву. — У Вас появился человек, которого вы полюбили?       Генри кивнул. Кажется этот агент был близок с мужчиной, раз он рассказывает ему такие подробности своей жизни. — Этот человек… Просто замечательный. Но вот… — Вы переживаете из-за своей «особенности»?       Мужчина затянулся и вновь выпустив пар, кивнул. — Я обреку этого человека на муки, если он сам не бросит меня…       После этого люди застыли. Показ прекратился. А меня что-то неприятно кольнуло в сердце. Генри… Любит кого-то? Или любил? Какие события показала эта аномалия? Я начал путаться в догадках. Меня больше никто и никуда не звал, поэтому я остался в комнате со своими мыслями. Вдруг он любит меня? А вдруг это было в прошлом? Как же… Сложно…