Закрывая гештальт

      Зачем только Ане дал два дня? Дёрнул же меня кто-то за язык. Кретином себя полным чувствую. В охапку бы взял и к себе увез, тогда точно бы не убежала. И думала бы, сколько влезет, главное, чтобы у меня на виду.       А теперь получается, что я один в пустой квартире и с диким похмельем. Оказаться бы в объятиях Савельевой. Уверен на все сто, что мне бы лучше стало.       Вчера не выдержал и написал Ане сообщение. А она до сих пор не ответила. Уже пять часов двадцать пять минут прошло, а она молчит.       Над ухом раздаëтся сигнал мобильника и не даëт мне ещё раз провалиться в сон. Не буду брать, откидываю его в сторону, а он жужжит и жужжит, испытывает последнее моё терпение.       Вспоминаю, как Соне в клубе нагрубил, когда узнал, что Аня сбежала. Вот умеют девчонки всё с ног на голову перевернуть. Ушли «носик попудрить» называется. Мы с Яриком пока языками чесали, моя красотка взяла и улизнула.       — Соня, а где Аня? — пытаюсь сдерживать себя, но получается не особо. Понимаю, что Лаврова не виновата, но вся эта ситуация вышибает почву из-под ног.       Ярик встаëт, подходит к Соне, берëт её за руку и плюхается на диван вместе с ней. Она молчит, но через какое-то время отвечает.        — Она домой уехала, — говорит тихо, будто хочет, чтобы я не услышал, но до меня прекрасно долетают все слова.       — Блядь, Соня! — срываюсь с места и покидаю випку.       — Стой! — кричит она, но я не обращаю внимания. Может, успею догнать Савельеву. Осматриваюсь по сторонам, мне отлично видны выход и танцпол с баром. Но нигде не замечаю необходимый мне силуэт. Ну вот что за невыносимый экземпляр мне попался? Даже на минуту нельзя оставить, чтобы что-то не напридумывала. Осознаю, что Аню я точно не найду, и возвращаюсь к друзьям.       — Как ты её отпустила? Твою мать, Соня! — окончательно теряю контроль от досады и срываюсь на крик. Злость, бурлящая внутри, заставляет перестать контролировать слова.       — Захар, ты поаккуратней с выражениями, Соня не нанималась в няньки, захотела — уехала, — Ярик защищает Лаврову, молодец. А мне самому себе хочется отвесить подзатыльник.       — Вспылил, — подхожу к столу, наливаю полный бокал и выпиваю.       Я сейчас на таком нервяке, что со мной попросту опасно находиться рядом. От непонимания не могу найти себе места. Объяснил бы кто-нибудь. Почему даже после обещания дать время всё обдумать, Аня сбегает от меня, как от маньяка?       — Слушай, она никуда от тебя не денется, просто нужно ей чуть свободного времени, ты же сам дал ей два дня, вот и считай, что отсчёт пошёл, — слова Сони успокаивают, и я сажусь рядом. — Я знаю, какие чувства она испытывает к тебе, просто ей нужно время разобраться со всей кашей, которая в голове.       — Ладно, пусть так будет, — сдаюсь и снова наполняю бокал.       От этого чувствую себя ещё более паршиво. Нужно с Яриком связаться и ещё раз попросить прощения через него. Подушкой голову накрываю и засыпаю.       По ощущениям проходит не больше минуты. Подскакиваю от того, что мне в бочину что-то твëрдое и холодное прилетает.       — Ай, бляя! — вскакиваю и пополам сгибаюсь от боли.       Глаза до конца открыть не могу, но сквозь пелену Женька вижу. Чтоб его!       — Эй, оболтус, хватит бока пролëживать! — кидает мне на постель ещё одну бутылку с холодной водой. — Чего на звонки не отвечаешь? Так, погоди, — подходит по мне и в глаза заглядывает. — Мдааа, кому-то вчера было очень хорошо, а сегодня охуеть как плохо?       Смеëтся, отходит к окну и открывает на проветривание. А я от холода сразу под одеяло ныряю.       — Я тебя ненавижу, Женëк, ты изверг!       — Ещё спасибо скажешь, — он одеяло хватает, сдëргивает, а мне приходится встать и в срочном порядке искать вещи.       Подбегаю к шкафу, худи со штанами вытаскиваю и натягиваю на себя. Всё равно холодно. Мяч с пола хватаю и кидаю в брата. Пока он ловит, прыгаю на кровать, затем на пол и окно быстро захлопываю.       — Вот видишь, как я тебя быстро отрезвляю, — заливается он хохотом и даёт обратный пас. — Лови, Роналду недоделанный.       — Да иди ты, — снова на кровать падаю и голову руками обхватываю. — И так хуëво, а ещё ты со своими подъëбами.       Слышу, как он на стул садится, и я начинаю понимать, что, собственно, он забыл в моей квартире.       — Это Ярик тебя прислал? Боится, что я что-то натворю?       Молчит, и я встаю через силу. А так хорошо лежал до этого. Стоит вертикальную поверхность подпереть, как новая волна похмелья накатывает.       Смотрит на меня и улыбается во все свои тридцать два. Но потом резко в лице меняется: взгляд сосредоточенный, и от улыбки не остаётся следа. Что же ему Белов такое нарассказывал, что он прилетел сюда? В эти выходные вроде ехать куда-то собирался. За город, по-моему.       — Рассказал, что ты на девчонку запал. Обидно даже, Зах, я тебе брат старший или шутка какая-то? — вижу, что и правда загрузился.       Давно я его таким не видел, лет пять точно. Когда с Лазаревой расстался. Расставание с первой любовью далось ему очень тяжело. Он месяца два провëл в депрессии. Неужели из-за моего увлечения так загоняется? Что-то мне не нравится это всё.       — Слушай, а что говорить? Переспал я с ней пару раз, признался в симпатии, а она ничего в ответ не говорит, только в голове своей красивой всё крутит, — поджимаю губы и цежу каждое слово сквозь зубы. — А я чувствую себя придурком, потому что сам дал ей два дня, а теперь места себе не нахожу. Лежу, страдаю диким похмельем, а голова готова взорваться от дурацких мыслей.       Мой бесконечный поток слов выплескивается на брата. Женëк держится стойко и даже не закатывает глаза. Задумывается только больше. Сейчас непременно что-то умное задвинет. Он мне всегда помогает советом. Может, хорошо, что приехал, и я хрени не натворю.       — Иди в душ и к ней поезжай, чего ждëшь? — с первых слов ошарашивает, и я не могу ничего ответить на это, рот тупо открываю и глотаю воздух. — Яр мне только сказал, что ты втюхался и можешь хуйни нагородить, а я ж знаю тебя. Ты напролом всегда прëшь. Так что давай подумаем, как Аню тебе покорить, а не шокировать. Хотя немного можно и шокировать.       Конечно, он круто всё придумал, но всё же что-то умолчал. Я же его как облупленного знаю. Женëк на моих проблемах концентрируется, хотя видно, что чем-то озадачен.       — Давай, колись! Что случилось? — не отстану, пока не выпытаю правду.       Смотрит удивлëнно, видимо, не ожидал, что замечу.       — Да Лазарева случилась. Вчера у большого театра встретил, — говорит и от переживания губы кусает.       Теперь-то точно карты все сходятся и вопросы отпадают. На горизонте появилась первая любовь, по которой сохнет уже больше десяти лет.       — А Настюха же в Питере жила? Слышал, что открывала там танцевальную студию, — это даже больше не вопрос, а констатация факта.       Кивает, и вижу, что совсем бледнеет. Что же такое случилось?       — Ага, уезжала, а теперь вернулась и через пару месяцев за Пашку замуж выходит, — договаривает и на мгновение замолкает, а я в шоке и не знаю, что сказать. — Так, ладно, не об этом сейчас, нужно с тобой решать. У меня есть один вариант, только ты, блядь, высоты боишься, но он вообще беспроигрышный.       Не решаюсь сейчас ещё больше на больное давить, но позже обязательно к этой теме вернëмся и тогда придумаем, что делать. Помню, что он в своё время облажался и вовремя не сказал ей о своих чувствах. Потом только от общей знакомой узнал, что Настя от него первого шага ждала. Но почему-то Женëк в Питер к ней не поехал, хоть я уговаривал. А сейчас слышу в каждом его слове боль.       Объясняет мне, что придумал, а я только его фантазии удивляюсь. И ведь не скажешь, что так топить в пол может. Что ж тогда сам пятнадцать лет тормозил? Ладно, про это потом подумаем, а сейчас мою красотку навестить нужно.       — Всё, иди, в человеческий вид себя приведи и поезжай к Ане. Такси только возьми, а то тормознут ещё, — договаривает и начинает кому-то звонить, — Анин адрес скажи.       Отвечаю, а после решаю прислушаться к совету брата и иду в душ. Вещи скидываю, встаю под горячие струи, а то Женëк меня в конец заморозил. В мыслях прокручиваю его предложение и понимаю, что меня уже сейчас волнение накрывает с головой. Но я должен показать Савельевой, что умею ухаживать: цветы, сюрпризы, все дела. А то получается, что мы только в лежачем положении общий язык находим. Я так не хочу! Мне она вся нужна. Чтобы её тараканы меня тоже приняли и жить без меня не могли. А то сидит она там сейчас одна, и мало ли что в её дурную голову придëт. Может, опять придумает тысячи причин, почему нам вместе нельзя быть.       Выхожу из ванной комнаты, быстро одеваюсь и перевожу на брата ошарашенный взгляд. До меня только сейчас доходит.       — Сука, Женëк, она же на пятом живëт, — слегка заикаюсь на номере этажа, а эта скотина ржать в голос начинает. — Так и скажи, что от брата избавиться решил. Кстати, это уже не первый раз.       — Да ладно тебе, — пытается остановить приступ истерики и сквозь хохот продолжает. — Признайся уже, что прыжок с парашютом — самый лучший подарок в твоей жизни.       Смотрю на него и прибить хочу, но мне нужно, чтобы он ещё всё организовал для Аниного сюрприза.       — Надеюсь, в этот раз без нашатыря обойдусь, — хмыкаю обиженно и направляюсь к выходу.       По пути вызываю такси и открываю дверь. Притормаживаю, ещё не переступив порог, и спрашиваю у брата.       — Ну что? Всё на мази?       — Да, через тридцать минут весь комплект доставят и транспорт, — на последнем слове вновь смешок пропускает, а я отмахиваюсь от брата и выхожу.       Стараюсь сейчас не думать о том, что предстоит сделать. Представляю мою красотку и то, как она окажется у меня в объятиях. Конечно, если впустит. Но о другом ходе событий мне лучше не задумываться, а то прямо в такси скончаюсь от страха.       Водитель попался молчаливый, что не может не радовать. Пытаюсь собрать мысли в кучу и думаю, что скажу красотке. Только, наверное, моя речь не пригодится, потому что как Аню увижу, все слова вмиг вылетят из головы.       Доезжаем быстро, без пробок, и я уже замечаю в окно машину с подъëмником. Непроизвольно сглатываю ком, вставший поперëк горла. За поездку расплачиваюсь картой и выхожу.       Вот что-то я сейчас себя совершенно принцем на белом коне не чувствую. Самое главное — не смотреть вниз, а представлять Аню, что она дома окажется и сразу внутрь пустит.       Перевожу взгляд на её окна и понимаю, что балкон у Савельевой застеклённый. Ëбаный в рот, это ж мне через окно лезть придëтся! Встряхиваю головой и прогоняю прочь волнение. А то сейчас пошлю всё на хер и через парадный завалюсь.       К водителю дикой штуковины подхожу и представляюсь:       — Добрый день, я от Жени Павлова, он с вами связывался, — жму руку и убираю ладони в карман, потому что они, сука, трясутся пиздец как.       — Да, всё остальное у меня в машине. Пойдëм, тебя подбросим, а то видок, будто сейчас передумаешь. Не ссы, парень, мы тебя плавненько закинем, — ухмыляется и из соседней машины достаëт большую связку шариков, букет роз и огромного кремового медведя с меня ростом.       Нужно потом Женьке спасибо сказать, что подсуетился. Только как с этим всем я в окно влезу? Ума не приложу.       — Мы тебя вплотную к окошку поднимем, не переживай, — хлопает по плечу, а я уже дышу от волнения тяжело.       — Ладно, погнали! — показываю ему, где Анины окна. Он мне на бандуру залезть помогает и всю красоту передаëт.       — Бляяя, Женëк, ничего другого придумать не мог? — бормочу себе под нос, и машина едет вперëд.       Вокруг скапливается народ. Всем интересно посмотреть, и я тоже лучше бы с земли понаблюдал. Водитель вплотную к подъезду подъезжает и что-то мне из кабины кричит. Ничего не разбираю. Но через мгновение корзина, где я нахожусь, начинает подниматься.       Теперь понимаю выражение «земля из-под ног ушла» и «вся жизнь перед глазами промелькнула».       — Будь дома, будь дома, солнце, будь дома… — твержу, как мантру, а самого потряхивает знатно.       Третий этаж… Четвёртый, ещё немного… Поднимаюсь на уровень пятого этажа. Держаться об поручни нечем: в одной руке медведь переросток, а в другой букет роз и шарики. Надеюсь, её инфаркт не стукнет, а то я так и останусь тут, и врачей вызывать нам обоим придётся.       Заглядываю в окошко и вижу Аню. Она лежит на диване и смотрит какой-то фильм. Такая домашняя и уютная. Быстрее бы оказаться рядом с красоткой. Сегодня ещё ветрено, как бы меня с шарами никуда не унесло. Хорошо, что медведь противовесом служит, тяжëлый зараза.       Набираю в грудь побольше воздуха. От волнения кружится голова. На мгновение задержав дыхание, делаю над собой усилие и стучу в окно. Аня с дивана подпрыгивает и оборачивается резко. Не каждый день тебе в окно на пятом этаже кто-то стучит.       Я себя Карлсоном ощущаю, а она на меня глаза свои и без того выразительные таращит и на месте замирает. Стою, как болван улыбаюсь. Как только Аню вижу, даже про страх забываю.       Она приходит в себя и к окну бежит, торопится открыть, ручку вверх дëргает и на себя тянет.       — Привет, красотка! Я вот тебя проведать решил. Пустишь в гости? Только решай скорее, а то я пиздец как высоты боюсь.