Закрывая гештальт

      Уже несколько дней не могу с Владом обсудить увольнение, он словно специально по всяким встречам мотается и созывает собрания. Но сегодня не увильнëт. Он добился, чего хотел, теперь и я могу свои условия выставлять, терять-то мне уже нечего. Стоит мне о нем подумать, как Дьяконов заходит и направляется к себе.       — Влад, давай поговорим, — останавливаю его в дверях, хочу, чтобы знал, что я не желаю с ним вместе работать.       Подхожу к Дьяконову и опираюсь ягодицами о стол. На удивление, решимость внутри зашкаливает, и я веду себя уверенно. Голос совсем не дрожит, взгляд Влада изучающий выдерживаю и даже спрятаться не хочется.       Приняла реальность, сердце на амбарный замок заперла и больше никого туда не впущу. Не желаю еще раз влюбляться, чтобы вновь не страдать. Влада тоже никогда не прощу, пусть поймёт, что таким способом невозможно человека удержать. Я не вещь, которую можно на тумбочку для красоты поставить. К этому человеку остались лишь ненависть и презрение, но я перешагну через них и пойду дальше. А вот ему будет тяжело из болота своей лжи выбираться.       — О чём поговорить хочешь? — руки ставит на поверхность стола по обе стороны от меня.       Противно от его близости, буквально наизнанку выворачивает, но вместо того, чтобы оттолкнуть, нос вверх вздёргиваю и продолжаю:       — Ты получил, что хотел. Я рассталась с Захаром, — вижу, Влад кивает на мои слова и довольно улыбается.       Поражаюсь, как мне раньше его ухмылка нравиться могла. Ощущаю, как от него самодовольством за версту несёт. Получил, чего хотел.       — Я увольняюсь! Сегодня напишу заявление, — продолжаю держаться невозмутимо, из последних сил стараюсь, чтобы не оттолкнуть Дьяконова, вытесняя его из личного пространства.       — Увольняешься? — запрокидывает вверх голову и задумывается. — А если я не хочу этого?       — А если ты не хочешь, то закон всё равно будет на моей стороне. Отправлю заявление письмом в бухгалтерию и через две недели я — свободный человек, — не на того напал. Что-что, а свои права я отлично знаю.       — Ты из-за того случая в квартире обиделась? Я не специально, просто взбесился, когда узнал, что ты меня на этого сопливого мальчишку променять хочешь, — Влад переносит одну ладонь с поверхности стола мне на бедро и скользит вверх.       Отталкиваю его руку, но он вновь её возвращает, непроизвольно смотрю на дверь. К счастью, она оказывается не заперта.       — Не смей меня трогать, — ударяю его в грудь, на что Дьяконов лишь смеëтся.       — Анют, ты снова ничего не поняла, да? — заправляет мне выбившуюся прядь за ухо, наклоняется, шепчет, и от этого всё тело напрягается.       Готова в любую минуту обороняться, в голове пытаюсь вспомнить, куда положила степлер или ножницы. От волнения каша в голове и карусель мыслей не дают сосредоточиться. Неужели вновь попалась в капкан? Радует, что мы на работе, а не в квартире, где мне точно никто не поможет.       — Отойди от меня, — продолжаю одной ладонью стучать Дьяконова по груди, а второй нащупываю что-то увесистое.       Но он понимает, что я хочу сделать, хватает за запястья и держит.       — Крошка, у меня есть одно предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Обрати внимание на последние слова: не сможешь отказаться, — притягивает к себе и целует в губы, мажет своими, но я ни за что не отвечу на этот поцелуй. Все внутренности от отвращения скручивает, и тошнотворный ком подкатывает к горлу. — Переспи со мной последний раз и катись на все четыре, но только не к Захару. Если к нему вернёшься, я же узнаю.       Проводит носом по щеке, а я дышать не могу, пульс на запредельный ритм выходит, и каждый вздох даётся с большим усилием. Как представлю Дьяконова и себя в одной постели, сразу паника начинается. Хочется бежать, не оглядываясь. А если потом не сдержит слово и что-то ещё придумает?       — Какая тебе разница, с кем я потом буду? И как мне понять, что ты перестанешь мной манипулировать? — вот теперь голос ярко выражает моё внутреннее состояние, дрожит, и мысли с трудом складываются в слова.       — Придётся поверить и проверить. У тебя просто нет выбора, — отстраняется и как ни в чем не бывало направляется к себе в кабинет.       — Дай мне неделю подумать, — закрываю лицо руками и, прежде чем дверь захлопывается, слышу насмешливое «Хорошо».       После разговора с Владом всё падает из рук, никак не могу сосредоточиться. Всё одну и ту же мысль гоняю. Как он может такое предлагать? Чувствую себя вещью, которой намерены последний раз воспользоваться, и от этого ужасно мерзко. Хочется в горячий душ залезть, чтобы смыть все его взгляды и слова, брошенные в мой адрес.       Как назло, сегодня все словно вымерли, только единичные звонки дают возможность переключаться от терзающих душу мыслей. Боевой настрой лопнул мыльным пузырëм, и теперь я похожа на маленькую мышку, попавшуюся в ловушку.       — Ань, зачем неделю ждать? Давай сегодня с долгами закончим и всё? — Дьяконов неожиданно появляется передо мной, или это я увязла в мыслях и не заметила его.       Вздрагиваю от неожиданности и послать его за такое предложение хочу, слова уже на кончике языка крутятся, но я не даю им слететь.       — Нет, неделю в любом случае нужно подождать, — придумываю на ходу причину. Неужели он не понимает, что я попросту отторгаю идею из-за её абсурдности? — У меня месячные, — приходится в лоб говорить, потому что по выражению его лица видно, что он не понимает намëка.       Сейчас бы не намëками его закидывать, а пощëчину за всё сделанное влепить и в полицию написать заявление за домогательство.       — Ясно, не вовремя, конечно, но ладно, подожду, — подмигивает и с вещами к выходу идёт. — Если кто-то будет спрашивать, то я на выездном совещании.       Наконец-то вдыхаю полной грудью, ведь остаток дня проведу без его прессинга. Не могу больше в себе всё держать, необходимо срочно с кем-то поделиться.       Знаю лишь одного человека, кто поймёт и не станет осуждать. Беру мобильный и пишу Соне сообщение.       «Приезжай, пожалуйста, вечером ко мне, нужна твоя помощь».       Ответ не заставляет себя долго ждать, смотрю на экран, а там в каждом слове чувствуется волнение:       Соня:       «Солнце, что случилось? Давай сейчас встретимся?»       Разрыдаться хочется от того, что Лаврова не рядом. Сейчас бы поплакала на её плече из-за несправедливой жизни и сразу в себя бы пришла.       Отвечаю на её сообщение:       «Нет, вечером. Не переживай, мне просто нужно выговориться».       На самом деле мне никто не сможет помочь, лишь словом поддержать. А из трясины реальности всё равно буду выкарабкиваться одна.       Получаю короткое «Ок» и обращаю взгляд на время. Оказывается, уже пять часов, а значит, через час домой. В голову приходит идея, как себя подстраховать.       Пишу заявление на увольнение и отправляю в кадры, на случай, если Влад слово своё не сдержит. Пускай тогда эти две недели начнутся с завтрашнего дня. Чувствую себя коровой, которую без её желания на убой ведут. Словно я уже согласилась на его предложение. Но от этой мысли сама подзатыльник хочу себе дать.       Завершаю всë, что было запланировано, прибираюсь на столе и ухожу домой. Соня примерно в это время заканчивает, так что тоже скоро приедет.       Такси оказывается быстрым, окольными путями вмиг добираюсь, но когда подъезжаю, замечаю подругу у подъезда с каким-то пакетом.       Рассчитываюсь за поездку, выхожу из машины и иду Лавровой навстречу. Вижу, что на ней лица нет: взволнованная и невыспавшаяся.       — Привет, не ожидала, что ты раньше меня доберëшься, — заходим в подъезд, вызываем лифт. — Сонь, у тебя всё хорошо?       Она грустно улыбается. Лифт приезжает, заходим в него, и я жду, пока подруга ответит на мой вопрос. Она медлит, слова подбирает, а может, вовсе не хочет отвечать.       — Лучше ты расскажи, что у тебя случилось, не хочу своей драмой тебя грузить, — давно её такой не видела.       — Не расскажу, пока ты не поделишься. Неужели ты думаешь, что я тебя в таком состоянии оставлю? — беру её за руку и даю понять, что беспокоюсь за неё.       Заходим в квартиру, снимаем верхнюю одежду и направляемся на кухню. Соня привезла мясо и вино. Это очень кстати, а то у меня кроме чая ничего нет. В последние дни совершенно не до готовки. Я планировала заказать что-нибудь доставкой.       Накрываем на стол, разливаем вино по фужерам, садимся, и я вновь прошу подругу поделиться.       Оказывается, у Сони с Яриком тоже не всё гладко. Она рассказывает о своих переживаниях, но потом опять на меня переключается. А мне не верится, что Белов обманывает её. Почему-то думаю, что есть этому объяснение, и у них скоро всё решится.       — Ань, давай уже рассказывай, хватит тянуть, — допиваем по второму бокалу, и Соня снова обновляет.       — Если честно, не знаю, как рассказывать. Всё так закрутилось. Как выбраться, ума не приложу, — смотрю на Лаврову и чувствую, что от вина эмоции снова захлёстывают и слёзы подступают. — Влад меня шантажирует.       Соня смотрит удивлённо и не понимает, о чём я говорю. Молчит и ждёт, когда продолжу.       — Ты уже наверняка знаешь, что Захар футболист успешный? — при мысли о нём тень улыбки проскальзывает на моём лице, но сразу стирается без следа.       — Да, для меня это было полной неожиданностью. Когда Ярик показал, я сперва глазам не поверила. Вижу, что для тебя это тоже сюрприз.       Киваю в знак согласия и рассказываю про то, что Дьяконов отпускать меня не хочет и заставил с Захаром порвать. Про момент в квартире до последнего тяну, самой противно даже думать об этом, не то что произносить вслух.       Соня сидит в шоке от услышанного и только бокал к губам подносит. Видимо, не знает, что на это сказать. Да и что тут говорить, когда выхода никакого нет?       — Вот же урод! Может, его припугнуть женой или ещё чем-то? — начинает перебирать способы давления на Влада.       — И проверить его слова в действии? А вдруг на самом деле Захару всю жизнь испортит? Не могу так с ним поступить, — смахиваю непрошеную слезу и закрываю лицо ладонями. — Сонь, я же влюбилась по-настоящему. Что делать-то? Но самое страшное то, что Влад все грани перешёл. Вечером перед матчем он меня изнасиловать пытался, — обхватываю себя руками, словно он где-то поблизости, и хочу от него спрятаться.       После этих слов подруга подлетает, сгребает в объятия, и вновь удушающая волна слëз берёт верх. Я никогда так часто не плакала, а в последнее время бью собственные рекорды.       — А Захар вообще ничего не знает?       — Если узнает, не отпустит. И так вчера весь вечер у меня под дверью просидел. Таких упрямых ещё не встречала. Говорю, что не хочу с ним быть, а он не понимает.       Остаток вечера Соня перебирала варианты решений, а я их отвергала. Нет выбора. Придётся согласиться на предложение Влада, а потом надеяться, что не обманет и отпустит.       Но даже если после этого и появится возможность к Захару вернуться, то я не смогу. Потому что я предам не только словами наши чувства, но и, переспав с Владом, поставлю на них огромное мерзкое пятно, которое не вывести временем.       — А ещё мне Дьяконов предложение сделал: переспать с ним. И потом он перестанет меня удерживать.       После этих слов Лаврова совсем теряет дар речи и начинает наворачивать круги по гостиной.       — Ань, ну ты же откажешь, да? — завершая четвертый круг, она останавливается и бросает на меня сосредоточенный взгляд.       — Наверное, придётся согласиться, но я пока не решила точно, — сама не верю, что это говорю, но и правда считаю, что выбора у меня нет.       — Я Захару позвоню, он не даст этого сделать. Дьяконова прибьёт. И представь, я даже не расстроюсь за Влада!       Притягиваю её к себе, Соня садится на диван, а я калачиком сворачиваюсь рядом и кладу голову на её колени.       — Не скажешь, потому что понимаешь, что у меня выбора нет.