Краски души

Уилл скрещивает ноги, усаживаясь на траве поудобнее. Тёплый ветер перебирает его волосы между собой, пока он, сантиметром глаза поглядывая на подругу, вырисовывает штрихами ее черты лица на тонком листе альбома. Обладатель темных волос уже давным давно перестал считать дни, сколько они знакомы. Ещё в далёком детстве они по-случайности нашли общий язык в песочнице, так и зародилась их дружба: изначально они делили ведерки, машинки, а на сегодняшний день сигареты. За эти тринадцать лет их взаимоотношения укрепились, двоица стала ни разлей вода, будучи готовыми постоять друг за друга. Уилл знал о ней абсолютно все, даже то, чего даже не подозревали ее родители. Курение, безусловно, было только частью всех этих темных тайн. Ведь именно в эту секунду, Макс вертится из стороны в сторону, зажав между своими розоватыми губами сигарету. Рыжие локоны вьются на плечах, переливаясь неким сиянием при ярких лучах солнца. Она давно сбросила свою тканевую кофту на молнии, усевшись на неё, ибо трава после вчерашнего дождя была достаточно мокрой и мало кто хотел видеть на своих джинсах грязное пятно. А верх и так имел чёрный цвет, поэтому, можно было считать, что ему ничего не грозит. Макс выдыхает едкий дым никотина, медленно поворачивая головой из стороны в сторону. Ресницы смешно подрагивают при тяжести закрывающихся век, пока Уилл в спешке старается запечатлеть греющий душу момент на бумаге. Он хватает серый оттенок и кружевными движениями создаёт авантюру дыма, прерывая тишину в округе: — Если ты, Макс, продолжишь извиваться из стороны в сторону, то можешь не сомневаться в том, что получишься уродиной. - Натягивает улыбку Уилл, приподнимая брови. Ему особенно нравилось, когда та начинала спорить с логичными факторами, недовольно надувая щеки со своими пухлыми губами. Она уж было хочет что-то возразить, скрещивая руки на поясе, но вынуждает себя остаться в привычном положении, шумно вздыхая. Макс тушит сигарету об землю, затаптывая подошвой кроссовка, окончательно расставаясь с ней. Дым давным давно растворился в воздухе, поэтому он не мешал второму продолжить работу над портретом, вырисовывая лепестки сирени позади. Сад, в котором они частенько убивали часы своей жизни, был наполнен запахом различных цветущих растений, которые смешивались в единый запах поздней весны. — Ну, ты там скоро-о-о? - Уже устало тянет рыжеволосая, чуть запрокидывая голову вниз. В молчании этот процесс казался ужасно скучным, по крайне мере, когда ее товарищ был чрезмерно сосредоточен на своём деле и прикусывал язык, лишь бы с ней не говорить. — Ты хочешь , чтобы на рисунке у тебя получился такой же горбатый нос, как у девочек из старшей школы? - Вопросительно взглянул на собеседницу Уилл , свободной рукой ища более бледный цвет для кожи. — Во первых, - Начала Рыжеволосая подвигаясь к нему поближе. — Я сама старшеклассница. Макс издала громкое «кхм», словно мать отчитывает своего сына после того, как тот провинился. А ведь действительно, так порой и было. Рыжеволосая в любой момент могла начать шуточно выделывать из себя мамочку, которая держит бедолагу под опекой, говоря не сидеть на мокрой траве или что-то на подобии. — А во вторых, нельзя осуждать бедных девочек за их носы! - Хмыкнула Макс. Сейчас ей лишь бы было найти вещь, за которую можно зацепится и указать другу на его неправоту. Уилл лишь усмехнулся на это, разглядывая рисунок со всех сторон, прищуривав глаза. — Тебе напомнить, что ты пару недель назад сказала про нового бойфренда Нэнси? - Он перевел взгляд на девушку и вновь расплылся в довольной улыбке, подмигивая ей. — Это не считается, брось! - Отмахивалась Макс , недовольно скрещивая руки на груди и шумно вздыхая. Он всегда ей припоминал такие случаи, которые за считанные секунды устраняли любой спор, ведь победителем выходил Уилл. Рыжеволосая часто удивлялась, откуда у ее товарища такая память, но на деле, он помнил отнюдь все: какая на вкус и цвет ее кожа, сколько ей понадобится времени, чтобы обида стихла, в каком месте ее конечности горячее, а в каком холоднее. Скорее именно благодаря этому их связывает одна красная нить, ибо кто бы был для неё Уилл, если бы он не встречал ее у себя дома с порцией фисташкового мороженого? И вот он вновь возвращается к драгоценному портрету. Эта работа для него была важнее всех, что рисовались в этом блокноте, ведь он меньше всего хотел разочаровать свою рыжеволосую подругу. Она была как лисица — такая же хитрая и остроумная. Изначально ее характер может казаться невыносимым, холодная и бесчувственная ко всему живому, но если найти к ней более дружелюбный подход, то кто знает, что в может поменяться в ее расцветающей душе? Макс на коленях подвигается к нему, начиная внимательно разглядывать почти готовый рисунок. Если говорить на чистоту, то девушка чувствовала себя с ним по-настоящему живой. Ибо вокруг ее преследовали одни проблемы: сводный брат, который бесконечно держал ее под опекой, вечно издевающейся над ней задиры, не оставляя лисицу в покое. Рядом с ее другом она вела себя по другому, если в школе Макс была дерзкой и считалась редкостной грубиянкой, то с Уиллом словно душа открылась наружу. Она спешила открыть ему все, что чувствует, свободно вдыхая воздух в лёгкие, ощущая проходящую по телу свежесть. — Я помню того бульдога, которого ты нарисовал для меня в шестом классе, - Хихикнула та и посмотрела прямо на парня, который упорно продолжал добавлять темные тени цветов. — Как бы сказал мой брат: от косоглазых бульдогов до усовершенствованной версии Моны Лизы. - Пускает тихий смешок Уилл и поворачивает к ней голову. Сердце бешено бьется, а в жилах застывает нечто горячее. Он слышит ее дыхание, как ветер с неосторожностью сдувает ее локоны, закрывая взор на чарующие , подрагивающие губы. Уилл внимательно засматривается на свои ладони, похожие на смесь различных красок: красного, оранжевого, зелёного. Яркие цвета постепенно переходят в более тёмные оттенки, будто бы он рисовал не захватившую его сердце девушку, а что-то похожее на очередного супергероя. Помнится , в детстве он не любил рисовать по чьей-то просьбе, поэтому молчал о таланте к искусству многие годы, а после карты раскрылись сами собой. Он нарисовал множество людей за эти годы, но Макс была той девушкой, чью красоту нельзя было заменить никем. Кладя разукрашенную ладонь ей на щеку, Уилл примыкает к сладким губам, отчего по телу рыжеволосой идут приятные мурашки, но она с лёгкостью прикрывает веки, расслабляя тело. Руки девушки поднимаются к его плечам, устраиваясь там и притягивая предмет обожания ближе к себе. В это мгновение все застыло, весна уже начала казаться бесконечной и словно распускались не закрытые бутоны тюльпанов, а сердце девушки. Оно пребывало столько времени в молчании, что успело завять, но сейчас вновь расцвело, заиграло новой мелодией. Ощущение, будто бы тебе только что удалось починить скрипящую скрипку и теперь ноты не плывут мимо друг друга, и мешаются в кучу, а встают ровной, приятной мелодией. Макс отстраняется первой, стараясь вдохнуть в лёгкие долгожданный пахучий воздух, дыхание ее неровное, вместе с колыхающим сердцебиением. Казалось бы, сам Уилл услыхал его, но он лишь убрал свою ладонь и заметил, что на бледной щеке девушки остался разноцветный отпечаток его ладони, отчего та захохотала и вновь примкнула к сладким губам Уилла. Ей наконец-то удалось прочувствовать цветущую весну, пусть уже и довольно позднюю.