J'aime Paris et toi

      В номер вернулись не так поздно, уставшие и довольные, Оля быстро разложила купленные вещи по полочкам, с удовлетворением отмечая, что Паша с переносом ее одежды ничуть не сплоховал и был вполне аккуратен, сам он уже успел натянуть купленную в подарок футболку и с довольной моськой завалился в постель. - Паша, ее сначала нужно постирать, мало ли кто ее надевал, мерил, - он сморщился и замотал головой - Я теперь всегда только в ней буду ходить, ведь это ты мне подарила - Что, совсем стирать не будешь? - Неа, - ясно, что шутит, но с каким воодушевлением он это говорил, как то и дело мял мягкий краешек подарка, довольно жмурился, будто вновь и вновь представлял ту сцену, где она вручила ему ее. Вспомнилась собственная неловкость от того, как просто он оплачивал ее покупки и его счастливое лицо, когда заглянул в пакет. Ради одной этой улыбки можно было бы, пожалуй, купить что-то и посущественнее. В мышцах до сих пор приятно ломило. Боковым зрением выловила столик, на котором они...сегодня днем...щеки слегка заалели, чтобы скрыть неловкость, быстро отвернулась, вновь обращаясь к полочкам с вещами. Так, что надеть на ночь...Кровать едва слышно скрипнула, освобождаясь от тяжелого тела. Неслышные шаги, лишь мягкое дуновение ветра, принесшее с собой его запах. - Ммм, - она замирает напряженно, чуть ниже груди обвивают теплые руки, кожу над ухом обжигает дыхание. - Может, ну ее, эту одежду, у меня там большая ванна есть...- медленно касается губами волос на затылке, прижимается щекой. Почему? Почему он такой нежный, ласковый, и веселый, и серьезный, и слабый, и сильный, и все...все понимающий...? Почему...? Разве бывают такие люди, разве возможно было вот так вот столкнуться и так быстро полюбить? Было ли ее сердце изранено мужем? Сделал ли он ее той, кем она стала, кем гордилась и кого, порой, изредка, втихомолку ненавидела. Ему понадобилось на это десять лет. Десять долгих лет кропотливой работы. И что сделал Паша за каких-то несколько дней...? Из сильной, серьезной, строгой заведующей подстанции превратил ее снова в юную девушку, что краснеет от мыслей о том, как горячо и ярко было на том столе. В капризную девочку, желающую лишь его одного, всегда и везде. - Пааш - М? - вопрос застрял в горле, вмиг показавшись до ужаса детским, несвоевременным, неприличным. Она сжалась еще сильнее, что, конечно, никак не могло от него укрыться. Мягко коснулся подбородка, повернул к себе, заглянул в глаза. На его губах играла ласковая улыбка, большой палец руки, все еще обнимающей ее, медленно поглаживал ложбинку между грудей. Он чуть наклонил голову и коснулся ее губ. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее расслаблялось тело. Вопрос окончательно затерялся в глубинах сознания. Она окончательно развернулась к нему, просунула руки под мышками, прижалась к груди. - Что с тобой сегодня? Столько нежности, - он смеется, легко, беззаботно. - А пошли, в эту твою ванну, только давай вина закажем в номер, - подняв глаза встречается опять с прохладным морем. Откуда же ему знать, что ее там волнует, но даже не зная, все равно умудряется успокоить. - Ты не пожалеешь, - вне всяких сомнений. - Едва он касался ее, как кожа начинала плавиться, словно он вот-вот достанет прямо до костей. До белоснежных крепких костей, что поддерживали ее всю жизнь до этого, являясь единственной опорой. Лишь с его появлением, с них спал недюжинный груз ответственности и жизненных горестей. Его горячий…- Паша с трудом сдержал смешок, затыкая себе рот рукой, стоически выдержал приличный пинок локтем по ребрам и вновь постарался сделать серьезное лицо, но стоило лишь вернуться к тексту, как все, что мог делать - сдавленно смеяться. Оля глянула на него осуждающе, сделала глоток из своего бокала с вином и попыталась встать. - Ну прости, прости, - она вернулась, вновь оперлась спиной о крепкую грудь, что все еще рвано вздымалась в попытках сдержать смех. - Между прочим, я читала ее не потому что желала насладиться каким-то литературным шедевром, - насупилась, отняла из рук свой телефон и положила на тележку, к бокалам и наполовину пустой бутылке вина. Сейчас уже трудно было сказать, каким образом они дошли до обсуждения своих предпочтений в книгах и способах расслабиться после тяжелого дня, но дав ему один из последних прочитанных любовных романов, быстро пожалела, что это не какая-нибудь заумная классика, чтобы даже не думал смеяться. - Ну вот скажи мне, что делаешь ты, когда хочется расслабиться? - Оля лихо перевела стрелки на него, задав вопрос с ноткой раздражения - Если ты имеешь в виду сексуальную разрядку, когда рядом нет подходящего человека, то я предпочитаю старые добрые видео с голыми людьми, - серьезность с которой он это сказал, заставила уже ее рассмеяться. - И тебя это, как я погляжу, ничуть не смущает? – пришлось задрать голову, чтобы увидеть, как он энергично мотает головой и наклоняется, касаясь губами ее влажного лба. - Прости, что смеялся, конечно, ты имеешь право читать все, что хочешь, но эта аллегория с костями, я не могу, как это можно было придумать, - с этим никак нельзя было не согласиться. - Ну тут ты прав, я, когда читала, тоже подумала, что ерунда какая-то, но честно сказать, мой разум был занят другими вещами, - над ухом необычайно тяжело выдохнули. - Я полагаю, ты о той части, где ее кожа плавится, а горячий…- она ловко извернулась и заткнула рукой, норовящий выдать неприличности, рот. Она не видела, что происходило с губами, но по глазам поняла, что он улыбается. Легко обхватил запястье, чуть отодвинул от себя и теперь полноценно поцеловал ладонь, отпустил. Коснулся щеки, мягко огладив скулу. - Не хочешь слушать? – отрицательно замотала головой. Зачем слушать, ведь можно…Ванна и правда оказалась довольно большой, он чуть оттолкнулся от бортика, позволяя ей сесть к себе на колени, обнаженная кожа и несуществующий барьер из воды. Ей так понравилось ерошить волосы на его затылке, особенно, когда они мокрые. Зачем слушать…ведь можно попробовать.