Ночь уже давно опустилась на Йокогаму. В баре, в котором Чуя сегодня решил провести время, был наполнен донельзя. Кругом шманали туда-сюда пьяные и не очень люди, кто-то танцевал, а кто-то сидел за столиком в окружении дам. Вокруг стоял шум и запах крепкого и дорогого алкоголя вперемешку с нотками парфюмов. Однако Накахару это совершенно не отвлекало и никак не беспокоило. Он восседал за барной стойкой, уставившись в очередной бокал красного вина. Его мысли витали где-то далеко, а разум уже был достаточно затуманен, чтобы забыть о происходящем вокруг.
Прошло уже достаточно времени с тех пор, как он остался один, ведь Дазай покинул их организацию. Нет, не то что бы в мафии не с кем было работать, просто Чую не покидало чувство утраты. Этот придурок притащил его в мафию и сделал его жизнь такой, какая она есть сейчас. Кто знает, может, он так и остался бы в трущобах, если бы он не пришел тогда. Дазай его раздражал поначалу своим приставанием, иногда это вообще походило на заигрывания, но парень отметал подобные мысли. Со временем он привык к такому поведению своего напарника, что уже каждый день неосознанно ждал очередного задания от Мори-сана. Но все изменилось, когда Дазай перешел к детективному агентству. По идее, он должен был чувствовать облегчение от избавления этой занозы в заднице, но все произошло совсем наоборот.
— «
Вот козел, засел в моих мыслях и не собирается из них выбираться, бесит», — пронеслось в голове у рыжеволосого, после чего тот сделал добрый такой глоток из своего стакана.
Чуе сложно было признать, но Дазай стал не просто напарником для него, он стал опорой и единственным другом, на которого он мог положиться. И даже он покинул его. Нет ничего больнее, чем осознание того, что ты теряешь того, кто был с тобой постоянно рядом.
Накахара фыркнул и сжал ладонь в кулак, разозлившись на себя же. Он мафиозник, а сидит тут нюни распускает, как маленькая девочка, которую бросили на первом свидании.
Он залпом допил то, что оставалось в его бокале и хотел было уже подозвать бармена, как тут буквально в паре метров от него он услышал до боли знакомый голос, от которого сердце ухнуло вниз. Он тут же обратил свой взор в сторону звука. Это была первая реплика, привлекшая его внимание за этот вечер.
— Добрый вечер, мне как обычно.
Дазай расположился через один барный стул от Чуи. Он был одет как обычно в свой плащ цвета кофе с молоком, которое пьют по утрам, а на его лица красовалась доброжелательная улыбка. Очередная из его масок, которую он натягивает на публике. Бармен поставил перед ним стакан с напитком янтарного цвета и большим круглым кубиком льда.
— «
Какого хрена ты здесь делаешь, чертов Дазай?» — Сердце Чуи зашлось бешеным ритмом, ему стало немного трудно дышать.
Неужели поблизости другого бара не нашлось? Вот ведь засада. Надо было сваливать отсюда, и как можно скорее. Иначе еще пара бокалов, и Чуя подойдет и вмажет ему со всей силы, выплеснув все свои эмоции. Бармен явно не оценит такой жест.
Тихо встав со стула, оставив оплату и чаевые, Накахара накинул на себя свой пиджак и шляпу и стремительным, но тихим шагом направился в сторону выхода. Скорее уйти, нужно скорее уйти. Его переполняли чувства, которым он пока не мог дать названия, но они ему явно не нравились.
— Куда-то опаздываешь, а, Чуя?
Парень резко остановился, его глаза расширились. Он замер настолько, что в какой-то момент перестал дышать.
— Чу-у-я? Але, гараж, — детектив повернулся на стуле и с озадаченным видом пощелкал перед глазами бывшего напарника.
— Не трогай меня, Дазай, — прорычал парень, после чего направился к выходу еще более быстрым шагом. Осаму остался позади.
Бывшему мафиози не было понятно поведение Чуи. Он привык, что тот часто рычит на него и орет, но такое происходило явно не в такой обстановке. Его взгляд выглядел… грустным? Чуя бы послал его куда подальше, будь он в обычном расположении духа. Это очень удивило Дазая, от чего тот решил последовать за парнем. Интерес плескал через край, однако за этим интересом скрывалось и другое чувство: беспокойство.
Чуя к тому времени уже выскочил на улицу и вдохнул полной грудью. Вот же ж блин, Дазай не тупой и явно почувствует что-то неладное. Но сейчас это уже было неважно, ведь парень направлялся в сторону своего дома.
Он замедлил шаг, свернув за угол от бара, и засунул руки в карманы брюк. На улице было темно, этот переулок освещали парочка фонарей, от чего тени вырисовывали на стенах зданий различные сюжеты. Накахара решил остановиться, чтобы успокоить свои чувства, которые очень хотели вернуться к идиотскому напарнику.
— Так и знал, что ты пойдешь домой этой дорогой, — промурлыкал голос сзади. Дазай все-таки последовал за ним.
Чуя невольно вздрогнул и обернулся, оскалившись.
— Ты меня плохо расслышал? Я сказал тебе отвалить! — голос непроизвольно сорвался на крик, от чего Дазай лишь озадачено склонил голову набок.
Ему не хотелось сейчас разговаривать с Осаму, он мог сказать абсолютно все, что угодно. Алкоголь притупил его самоконтроль, и поэтому это было не лучшей идеей.
Однако сам Дазай так не считал. Разговорить Чую о том, что у него на душе, можно было только с бутылкой хорошего вина, а парню было необходимо знать, что происходит с его другом. Несмотря на то, что он давно уже покинул портовую мафию, он все еще считал Чую важным для себя человеком. А важных людей не бросают в таком беззащитном виде.
— Чуя, я вижу, что что-то не так, — детектив подошел ближе, от чего Накахара случайно прижался к стене. — Поделись со мной.
Рыжеволосый зарычал.
— С какой такой стати я должен с тобой делиться тем, что я чувствую? Вали уже отсюда к своему агент…
Парень тут же заткнулся. Вот, черт. Вылетело само по себе. Это спустило чувства Чуи с тормозов, и он уже не скрывал того, что он чувствует. Хочет узнать все? Что ж, пусть будет так. Все равно он рано или поздно убьет его.
Дазая такой ход позабавил. Видеть Чую таким эмоционально обнаженным — это ли не прелесть.
— К агентству? Боюсь, Куникида не особо будет рад, обнаружив меня спящим в офисе. Не думал, что ты меня ревнуешь, Чуя.
Бесит. Ужасно бесит. Чую раздражало то, как Дазай играется с его оголевшими, словно провода, чувствами. Он замахнулся, чтобы отвесить знатную пощечину парню наотмашь, но тот поймал его руку. Но Осаму не держал его грубо, наоборот, он впервые за много месяцев почувствовал в этом жесте тепло. Его обхват был нежным, но крепким, чтобы рука не сорвалась, и ему реально не досталось.
-З-замолчи, сейчас же, — Чуя опустил голову. Голос его дрожал от гнева и отчаяния, которое захлестнуло его с головой. — Ты не в праве говорить о какой-то там ревности, ведь это не я покинул тебя в тот день! Ты насмехаешься надо мной, будто я идиот, который злится на тебя просто так!
Глаза Дазая расширились от удивления. Он не думал, что его уход из мафии так ранил его напарника. Он впервые почувствовал укол совести от того, что он оставил его тогда. Он знал боль утраты, ведь потерял своего наставника, но Осаму даже не предполагал, что для Чуи уход станет таким болезненным.
Сейчас или никогда, нужно все выяснить. И поставить точки.
— Ты злишься на меня из-за того, что я покинул портовую мафию? Но почему? Что произошло в тот день?
Чуя попытался вырвать руку и ударить парня в этот раз уж точно, но Дазай крепче взялся за его запястие.
— Хах, злюсь? Да я был безумно рад! — Ложь. Наглая ложь, за которой Чуя пытался скрыть свои истинные чувства. Он посмотрел на парня, и Дазай впервые заметил, что его голубые глаза полны слез, которые готовы вот-вот выплеснуть, а лицо его раскраснелось от ярости и выпитого алкоголя. — Я даже купил бутылку дорогого вина тогда, чтобы отпраздновать!
Дазай был ошеломлен. От игривости не осталось и следа. В этих словах было столько боли, что парню невольно захотелось прижать к себе друга и никогда больше не отпускать. Он впервые предстал перед его взором таким беззащитным.
— Чуя… Твои глаза…
— Заткнись, твою мать! — послышался тихий всхлип, парень снова опустил голову, чтобы скрыть эмоции.
Дазай обхватил второй рукой другую руку парня и прижал их ладонями к своей груди. Маленький жесть, от которого сердце Накахары забилось еще чаще.
— Я вижу твои слезы, Чуя, не надо их скрывать от меня… — голос Дазая стал нежным и бархатистым. Он одновременно вызывал бурю эмоций и успокаивал рыжеволосого. — Скажи мне все, как есть.
Но парень молчал. Эту историю ему хотелось вспоминать меньше всего. Однако Дазай решил, что сейчас он узнает все в мельчайших подробностях и извиниться перед ним.
— Расскажи мне, что случилось в день, когда я ушел…
И тут Чуя не выдержал. Что ж, раз уж раскрывать все карты, так идти в ва-банк. Он вдохнул поглубже, чтобы успокоить свой дрожащий голос, и начал:
— Вечер начинался как обычно…
***
Вечер начинался как обычно. Закатное солнце пробиралось в помещение сквозь панорамные окна, задевая некоторые предметы своими золотыми лучами. Чуя собирался уже идти домой: очередной день с Дазаем в паре его немного вымотал, но в глубине души он был очень рад, что именно этот заводной паренек достался ему в пару.
Однако внезапно его уход прервал Мори.
— Чуя, подожди немного, нужно кое-что сказать. — голос мужчины был спокоен и холоден, впрочем, как обычно. Что еще ожидать от главы мафиозной организации.
Парень обернулся, слегка поклонившись.
— Что-то случилось, Мори-сан?
Огай прокашлялся и сказал фразу, которая сокрушила Чую настолько сильно, что у того аж земля ушла из под ног:
— Ты больше не работаешь в паре с Дазаем с завтрашнего дня. Он уходит из Портовой Мафии.
Накахара завис Его ноги стали ватными, хотелось упасть, не в силах держать собственный вес. Он оперся об стену. Уходит?
Как так, уходит? Они же буквально пару часов назад завершили очередное задание! Он не мог поверить в слова мужчины. Сердце замерло на какой-то промежуток времени, а потом снова зашлось бешеным ритмом, словно птица забилась в клетке. От этого у парня слегка затряслись руки и проступили капельки холодного пота на лбу.
Мори, заметив такое странное для Чуи поведение, окликнул его:
— Все в порядке?
— Какого черта этот идиот вообще уходит?! — вырвалось у рыжеволосого. Он еле сдерживал свои эмоции.
— Ты же знаешь Дазая, — мужчина пожал плечами, — если он что-то решил, то его не остановить. А дорогу ему лучше не перебегать.
Ну и хрен с ним. Раз Осаму наплевать на мафию, то Чуе будет наплевать на него. Парень натянул на лицо свою обычную ухмылку.
— Ну пусть и катиться, куда хочет. Без него будет меньше проблем. Я пошел.
После этих слов Чуя стремительно вышел в сторону лифтов. Он научится жить без Дазая, и не покажет боссу, что его уход его ошарашил.
Он направлялся в сторону винного магазина: раз уж его напарник ушел из мафии, это стоило отпраздновать. Чуя по дороге убеждал себя в том, что ему наплевать на то, что он будет работать без этого парня, что он спокойно сможет смириться и что это даже некий праздник. Ведь правда, никто больше не будет стебать его за низкий рост, подтрунивать над ним. Накахара наконец-то сможет спокойно работать!
Парень, зайдя в винотеку, прошелся мимо стеллажей с различными видами вина и выбрал самое дорогое. На душе аж потеплело.
— «
Вот приду домой и выпью в честь такого», — пронеслось у него в голове.
Раньше бы он не смог позволить себе даже одной десятой такой бутылки, но мафия полностью его изменила. И он был благодарен судьбе за это. Правда эту судьбу звали Дазаем. От такой мысли Чуя аж зарычал, сжав пакет с драгоценным вином в руках.
Выйдя из магазина, Накахара поспешил домой, стараясь не прокручивать в голове какие-то фрагменты, потому что все они сейчас сводились к одному и тому же человеку.
Квартира парня была довольно просторной: небольшой коридор от прихожей открывал взор на кухню, совмещенную с залом, где расположился удобный диван. Сумерки уже опустились на город, поэтому, когда он зашел и закрыл за собой дверь, в квартире было достаточно темно, однако еще можно было различить очертания мебели и не сломать ногу при входе без света.
Однако стоило закрыться двери, Чуя оказался в полной тишине. Он больше не мог контролировать свои мысли и эмоции, и они волной накрыли его. Он один. Он совсем один, не просто в квартире, а в жизни. Дазай был единственным человеком, который хоть как-то интересовался жизнью паренька, который его поддерживал. Совсем недавно они сидели здесь, в его квартире, издеваясь друг над другом и искренне улыбаясь. Сейчас на этом диване не было никого. И больше никогда не будет, потому что они не будут оставаться перед заданием у него.
Как он мог оставить мафию? Как он мог оставить его? Он не понимал. Отчаяние захлестнуло парня с головой, от чего тот, опустив пакет на пол, медленно скатился по стене, уставившись невидящим взглядом в пустоту. Его руки сильно дрожали, и, совершив над собой усилие, он посмотрел на них, однако перед глазами стало мутно. Почувствовалось что-то мокрое на ладонях — это были слезы.
— Подонок… Ублюдок… Ненавижу…
С каждым новым вылетающим оскорблением в душе Чуи загорался гнев. Ему необходимо было выплеснуть все эмоции, которые душили его. Он медленно поднялся на ноги, оперевшись о стену, и с глазами, полными слез, прошел на кухню. Он осмотрел стол на предмет бесящих его вещей, и уже через секунду все содержимое стола, а это: чашки, ваза, корзина с фруктами, лежало на полу, вдребезги разбитое.
Парень начал кричать от отчаяния, разбрасывая вещи и кидая все, что было на его пути: стулья, стол, тарелки. В квартире воцарился хаос: кругом была разбитая посуда, щепки от мебели, царапины на стенах от встречи с той самой мебелью. Он ненавидел Дазая. Настолько сильно ненавидел, что осознавал — он бесится из-за того, что искренне полюбил своего напарника и не хотел, чтобы тот покидал его хоть когда-либо. Сквозь ор парня проступали всхлипы, и вскоре он успокоился, опустившись на пол и схватившись за голову. Он навзрыд впервые за много лет заплакал.
В этот день Чуя напился вдрызг до беспамятства.
***
Дазай стоял ошарашенный рассказом парня. Он догадывался, что Чуя мог разозлиться на его уход, но чтобы до такой степени… Ему и в голову не могло прийти, что он доставил столько боли далеко не чужому для него человеку. Совесть грызла изнутри, заставляя сердце болеть с каждым стуком все сильнее. Осаму все время, пока парень рассказывал, периодически прерываясь, держал его за руки, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ладоней, сам того не осознавая.
— Чуя, я…
Накахара рыкнул, впервые за все это время посмотрев на старого друга.
— Захлопнись, я и так много тебе сказал. Что, неужели совесть проснулась?
В его речах было столько боли и обиды, что внутри Дазая все сжалось. Он думал, что Чуя огрызается на него все эти годы как обычно, потому что он его раздражает, а оказалось совсем не так. Впервые он просчитался, да и еще так сильно.
— Ты можешь высказать все, что думаешь обо мне, Чуя. — Дазай готов был принять весь гнев парня и получить даже ногой в живот, лишь бы другу стало легче.
Накахара глубоко вздохнул.
— Я обижен. Безумно обижен. Ты бросил меня, и с тех самых пор делал вид, будто все, как всегда, но это не так. Ты причинил мне боль, я чувствовал себя одиноким! Ты мне дорог, Дазай, так какого, мать твою, хрена, ты ушел?! Какого хрена оставил меня одного?!
Чуя хотел освободить свои руки из хватки парня, но тот не позволил. Вместо этого Осаму схватил его запястья одной рукой, а второй прижал к себе за талию, от чего рыжеволосый чуть ли не стал в цвет своей прически.
-Т-ты… Какого хрена творишь?! — Накахара весь напрягся, но от этих действий парня ему на душе стало тепло и спокойно. К нему пришло осознание, что именно такого он ждал, а не простого «прости».
— Прости меня, Чуя, я не хотел причинять тебе такую боль…
После этого Дазай осторожно коснулся своими губами губ Чуи. Парень опешил от такого, но вскоре расслабился, вырвав наконец-то руки из хватки Осаму и обвив его шею. Поцелуй был нежным, в нем скрывались все те извинения, которые нельзя было выразить словами. Тонкая грань дружбы треснула, и это означало только одно: с этого момента они и не напарники, и не друзья. Они стали нечто большим.
Дазай отстранился, его губы тронула улыбка, когда он заметил румянец на щеках Чуи. Он осторожно, с легким трепетом коснулся лица парня.
— Я никогда больше не оставлю тебя одного, обещаю.
Чуя кивнул, посмотрев в глаза Дазая, а затем чуть охрипшим голосом произнес:
— Идем домой.
Дазай улыбнулся шире.
— Да, конечно, идем. Тебе нужно поспать.
И они направились в сторону квартиры Чуи. Наконец-то он больше не будет одинок. Наконец-то та квартира, которая когда-то была разрушена от утраты, снова будет приносить парню радость, ведь там будут они вдвоем.
