«Сильнее смерти»
«Счастье возможно лишь там, где схожие люди любят друг друга»
«Пока я не любил, я… тоже отлично знал, что такое любовь»
— Чёрт! — возмутилась она, когда стопой наткнулась на смятую полную пачку сигарет. — Я не курю, — произнесла она в пустоту комнаты, поднимая находку с пола и открывая её. — Все на месте, — зачем-то констатировала она и закрыла, аккуратно выпрямляя упаковку. Пройдя мимо стола, девушка положила сигареты на край, нехотя отпуская их из тонких пальцев. Прощеголяв до кухни, она мягко нажала на черную кнопку электрического чайника и, достав одну кружку, небрежно бросила в нее чайный пакетик и оставила на столешнице, открывая холодильник. «Явно пора закупиться», — сказала она, когда нашла на стеклянных полках только пару яиц и ненужный помидор, умерший ещё в прошлом месяце. Еды не было, как и желания её переваривать. Последнее время девушка питалась только завтраком, заряда от которого ей хватало на весь день. Она понятия не имела, с чем было связано такое пищевое поведение, но никакого дискомфорта ей это не доставляло. Взяв последние два яйца, девушка достала из-под столешницы сковородку и включила газ, а после принялась готовить уже привычную и почти пресную яичницу. «День сурка», — подумала она, когда желток обыденно треснул под маслом. Глаза слепило от яркого солнечного света, назойливо проникающего сквозь тонкие оконные занавески, поэтому девушка искренне надеялась побыстрее уйти с пёстрой кухни в темное пространство небольшой комнаты в глубине коридора. «Жарьтесь быстрее», — произнесла про себя, а после налила в чашку горячей воды и начала водить по ней пакетиком, заваривая черный чай. Последнее время ей часто хотелось убежать, скрыться, исчезнуть с чужих глаз и хоть на минуту почувствовать себя в спокойствии, не прячась под маской весёлых доспехов. Иногда даже самая маленькая ситуация может стать сильным ударом для неокрепшей психики. Но не ей рассуждать об этом. Она просто хотела тишины и спокойствия, какого-то потайного умиротворения, которого не получалось почувствовать на протяжении долгого времени. Интересно, а как работает опыт отсутствия, когда желание пересиливает волю, бросая человека в одиночестве на раскаленный асфальт? Он выжигает тонкие колени и заставляет истерично хохотать от боли, разъедающей грудную клетку. Мир тесен настолько, что можно задохнуться, но сделать это ещё проще, когда твоя собственная вселенная указывает тебе на скованность.Раскрепоститься.
Раскрыть огромные белоснежные крылья и выпорхнуть из надоедливой пучины. Сбежать и вырваться из рутины, что так долго сдавливала уставшие, пульсирующие виски, наброшенные на охлажденный песок. Если выбор — решение, то почему желание — закон? И почему потребность в ком-то может переломить первое, заменив вторым? — Блядская натура! — крикнула девушка, когда, вырвавшись из своих мыслей, обожгла пальцы о раскалённую сковороду. Яйца на ней благополучно сгорели, превратившись в нечто сухое, безжизненное и совершенно безвкусное. Выключив газ, она грустно надула губы и убрала сковородку с конфорки, буквально бросив в огромную раковину. Идея того, что потом ей придется в прямом смысле отдирать еду с покрытия, не пугала ни капли. Так, немного давила на мозг. «Ты не должен понимать. Ты должен просто верить. Верить в судьбу» — донеслось назойливо с телеэкрана и девушка подошла к проигрывателю, чтобы выключить картину.Надоело.
Надоело всё это слушать, сколько можно? Сколько потребуется ещё осколков зеркала, чтобы заставить успокоиться? Она больше не могла и не собиралась. Игра с каждым разом становилась только лучше, но теперь девушка устанавливала собственные правила, в которых силы гораздо больше. Реальность — миф, тогда почему бы не изменить и не создать её под себя? В конечном итоге, имеющаяся власть может стать самым близким другом, хотя и там грань между пропастью слишком мала. Если ходить по тонкому канату, рано или поздно он непременно порвётся, но если делать шаги, не думая о последствиях, то падение будет гораздо веселее, пусть и безрассуднее. Да и кто мешает в порыве адреналина удержаться за часть каната, привязанную к горе? Иногда мозг действительно способен придумать тарзанку из нитки, зацепившись за нее желанием. — Девушка, Вам подсказать что-то? — спросил молодой человек лет двадцати трёх, когда увидел в руках посетительницы роман Ремарка. — Не знаю даже, — усмехнулась она, не поднимая на него взгляд. — «Жизнь взаймы» или «Ночь в Лиссабоне»? — Берите обе, — по-доброму произнес он, подавая девушке новое издание обоих романов. — Но по глазам вижу, что Вы их уже читали. Ищите кому-то в подарок? После его вопроса она медленно подняла взгляд, затем вынула из рук консультанта предлагаемые книги и довольно улыбнулась. — А как Вы поняли, что я читала именно их? — Потому что я читал их тоже, — немного помолчав, юноша опустился на корточки и пробежался пальцами по корешкам зарубежной классики, достав совершенно иную книгу. — Возьмите. «Госпожа Бовари» явно заинтересует. — Самоуверенно, — сказала девушка, ставя книги на место и освобождая ладони. — Уговорили, возьму её, как раз давно хотела прочитать. Внесу немного воздуха на книжную полку. — Задохнуться можно даже в кислороде. — И при всем этом люди потеряли уважение к смерти, — строго заметила девушка, процитировав героиню любимой книги. — Спасибо за помощь, — опустив глаза на бейдж с именем, она добавила, — Олег. — А Вы вернётесь? — неожиданно, совершенно окутывающе и тепло спросил парень, поправляя упавшую на глаза прядь кудрявых волос. Девушка, ничего не ответив, лишь ярко улыбнулась, покрепче сжав книги в ладонях и дёрнув плечами. Наверное, она давно не чувствовала себя настолько живой и необходимой. Как будто забранный кислород вернулся мощным потоком, заставив поверить в то, что от астмы есть лекарство, его просто нужно носить с собой. — Пятьсот шестьдесят пять рублей, — сказала вежливая дама-кассир, которой на вид было около сорока лет, сканируя книгу. Девушка, доставая карту из рюкзака, совершенно увлеклась процессом. В тот момент это напоминало сцену из сериала, когда героиня в своей бездонной маленькой сумочке ищет кошелек, превосходящий по площади. Несколько секунд активных поисков все же принесли свои плоды и ей удалось оплатить покупку. И все бы ничего: сейчас она спокойно купила бы книгу, прогулялись от торгового центра до дома и, заварив чашку огромного чая, уселась бы читать «Госпожу Бовари» на кровати под теплым одеялом, но планы были разрушены в момент, когда на ее хрупкое плечо опустилась тяжёлая рука, от которой девушка невольно дернулась и резко повернулась вправо. — Привет. «Как давно существует это слово?», — подумалось уставшему мозгу, когда девушка хлопала накрашенными ресницами. Она не знала, что сказать. Не знала, как. В груди будто бы открылась только заросшая рана и начала кровоточить, наполняя солёной жидкостью тело. Вены наотрез отказывались запускать кровь внутрь, хотели вытравить ее из организма, осушить. А кто говорил, что будет настолько эмоционально? — Привет, — постаралась сказать она, пока не утонула, не рухнула, как будто в пропасть, в карие глаза напротив. И как это происходит каждый раз? — Как ты? — настойчиво спросил он, при этом не убирая руку с ее плеча. Интересно, в этом есть широкий жест или она все себе придумала? — Все хорошо, — с улыбкой сказала она, поднимая взгляд и встречаясь глазами с его зрачками. Девушка не понимала, что видела в них, но определенно была уверена в том, что не просто так он смотрит на нее именно этим взглядом. Она слишком хорошо его помнит. И слишком хорошо знает хозяина этого взгляда. Она уже видела его на себе. Ещё тогда, полгода назад, и от нахлынувших воспоминаний ей тут же захотелось бежать. — А как ты? — добавила девушка, поправив кудрявые волосы. — Да тоже неплохо, — произнес он, улыбаясь краем губ. Она знала, что сейчас в его голове. Ей казалось, что сейчас она находится в дешёвом сериале, где бюджет ушел на локацию, одежду и даже укладку, но никак не сюжет. И кто сценарист? Этого девушка уже не знала. Знала она одно: Две загадки, встретившись однажды, захотят быть отгаданными. Две вселенные, встретившись под луной, поверят в существование друг друга и больше не смогут забыть. Два огромных луча, свет от которых сойдется в единой точке, образует длинную и яркую дорогу, играющую на нотках самобытности. Если каждой твари по паре, то почему нет тварей, зато есть пары? — Прогуляемся? — с искренней улыбкой спросил молодой человек, указывая головой в сторону выхода. Девушка могла бы долго раздумывать, пытаться прогадать шаги и слова наперед, но это было не нужно. Это был не тот человек, с которым можно соображать головой, ибо со своими людьми она предпочитала общаться сердцем. — Прогуляемся.*****
Ночь, улица, фонарь и тысяча звёзд, разбросанных по черному небосклону. Что кроется за ними? Быть может, каждая звёздочка — кусок чьей-то жизни? А вдруг падающая — умирающая? А мерцающая — счастливая? Кто устанавливает правила и следует им? Кто заставляет звёзды верить в то, что небосклон им подвластен? Что, если нарушить правила и создать новые? Что будет, если воссесть над игрой и взять управление в свои руки: анархия, свобода или любовь? А если они не могут существовать друг без друга, то тогда как жить, соблюдая правила для других, но оставив кусочек каждого для себя? И если в левой руке — кинжал, то в правой — сердце? — Смотри, что покажу, — сказал парень, вставая у девушки за спиной и аккуратно касаясь ее плеч. Ей казалось, что она ощущала его прикосновения даже через ткань куртки, по которой тоже бежала стая мурашек. Спустившись к предплечьям, он аккуратно сжал их, а после обнял, кладя голову на плечо к ней. — Вон там, — произнес молодой человек, указывая пальцем в небо и обрисовывая форму Большой медведицы. Сейчас как раз было лучшее время для того, чтобы наблюдать её. — Заинтересовался звёздами? — иронично спросила девушка, улыбаясь во все тридцать два, снова ощущая его одеколон в собственной копне волос. — Что-то вроде того, а что ты там говорила про Вселенную? — Когда? — голос её зазвучал несколько озадаченно. Девушка вопросительно изогнула левую бровь, а после повернулась в его руках, оказываясь снова наедине с глазами напротив. Сбежать не получится. Дорожка догнала обоих и сойти с нее уже невозможно. Эта история хуже самого сильного наркотика, ибо ноги прочно привязаны стальными цепями, избавляться от которых желания ни с одной стороны нет. — Да давно. — Не помню, — усмехнулась она, чувствуя невесомое тепло. — В каком контексте? — С планетами связано. Задумчиво уводя взгляд в сторону, девушка активно старалась вспомнить, при каких обстоятельствах затрагивала подобную тему, но на ум приходили только короткие отрывки из совершенно иной ипостаси.Вспомнила.
Вспомнила и сердце пропустило несколько громких ударов, которые, как ей тогда казалось, отразились в его ушах долгим эхом. Не подав ни единого вида, она вновь вернула свой взгляд на него и лукаво улыбнулась, восстанавливая пазл по крупицам. — Вспомнила, — констатировал он в момент, когда ресницы девушки слегка дрогнули под его дыханием. — Всё может быть. Громкий смех, раздавшийся вдоль ночной улицы, буквально разрезал и очертил пространство иным, непохожим на другой оттенком. Будто бы серость и плесневелость тусклого города превратилась в нечто живое и упругое, скачущее по раскланненой дороге, выложенной горящим асфальтом, не приносящем больше никакой боли. Будто бы коленки перестали красоваться синими печатями, а ладони гореть под наплывом огня. Язык человека жесток, но язык пламени ещё жёстче. И даже в нем можно найти выход. Бездна — не конец, а только начало, так же как и правила игры, установленные ранее, не имеют власти над освободившимся. — И что ты думаешь об этом? — спросила она, задорно улыбаясь, как раньше. Как в тот момент, когда ещё не было больно.Как раньше.
— Что между разумом и сердцем надо выбирать сердце, — незамедлительно ответил парень, поднимая глаза и смотря на то, как проносится падающая звезда со скоростью неукротимого света. — В тандеме они тоже неплохо работают, — заключила девушка, чувствуя, как кольцо из рук сжимается сильнее, а она ощущает полную защиту. — Но все же сердце чаще подсказывает нужные ходы, его слушать надо. — Поэтому я здесь.