Бал в нашу честь

Порывистый ветер раз за разом обрушивается на меня со всей своей сокрушительной мощью, но терпит позорные поражения. Он медленно отступает, копит свои силы, а я улыбаюсь этому упорному явлению природы, что уже загнало почти всех людей под величественные своды своего пристанища, а нас так и не смогло сломить, рождая забытое чувство, что уже ничто и никто на свете не сможет этого сделать. Зачем же она мне лгала и внушала эту хрупкую надежду? - Забавно, не правда ли? – спрашиваю я у неё, и тут очередной порыв воздуха хлестнул меня по лицу, а, может быть, это она распустила свои изящные ручки и сейчас стоит рядом, задыхаясь в собственном мимолетном гневе. – Помнишь, нашу первую встречу? Она пятиться, опять создавая между нами неприступную стену из молчания. Алое платье развивает мощный порыв ветра и, кажется, мы уже вместе тонем в волнах приятной на ощупь ткани, все дальше и дальше погружаясь в наше прошлое. Мы помним, мы все, конечно, помним, как года два назад, а, может, и больше, ветер за окном так же пытался сорвать со всех одежды, но в большом зале было во истину жарко. Какой-то молодой чудак формальный приём превратил в бал, заставив почти всех завертеться в головокружительном вальсе. Нет, не то... Я уже нахожусь в сладком желаемом бреду! Она появляется рядом и проводит рукой, показывая другую картину, напоминая, что пора балов давно прошла, и её уже не вернуть. В большом зале играет музыка, но никто не танцует. Все уже с начала приёма разбились по небольшим группам, обсуждая вечные «за» и «против». - Они говорят обо мне… - тихий голос меня пугает, заставляя обернуться. Точно, это же «бал» в мою честь. Я стоял в уголке и смотрел в сторону этих зверей, что убивают одним только словом, людей, облаченных в шикарные наряды, но уже гнилых и пустых внутри. «И кто из нас хуже?» - задавался вопросом, пока не заметил её: женщину у противоположной стены. Я тяну к ней руку, но сон мигом разлетается на мелкие кусочки. Она рядом, но где-то слишком далеко; между нами пустота, которую уж не заполнить словами и воспоминаниями, что яркими образами впились в сознание, не желая становиться серыми и невзрачными, как всё остальное. - Моя милая, лицо твоё было изрезано мелкими морщинками, а взгляд печален. Почему ты мне показалась певчей птичкой, которую выпустили на волю, но обрезали крылья? Молчишь… Как тогда, когда мы одни танцевали медленный танец, гонимые десятком голосов. Помнишь, что было дальше? Ты ушла, бросив на прощание своё имя… А дни летели, крутясь проклятым роем. Ты жила со своим горем, а я не мог унять свою печаль. Это же была любовь, да? Когда в груди всё сжимается только при одной мысли о той, что посчитал совершенством. Мы всё помним… Так зачем ты мне лгала?! Я всматриваюсь в до боли знакомое, любимое лицо. Лицо той, что хочу зла и счастья, той, что так люблю, но желаю бежать без оглядки подальше, как от огня, но всё равно каждый шаг всё ближе и ближе приближает меня к ней. Ладонь медленно сжимается в кулак, превращая каменные перила в гранитную крошку, но боли нет. Нечем заглушить то, что рвется и мечется внутри, просясь наружу. Она тревожно глядит, что-то там говорит… Да, может быть, я сегодня странен, но это состояние уже привычно. Каждый день выворачивать себя наизнанку перед ней, пытаясь показать то, что глубоко скрыто за каменным сердцем. - Ты же любишь его, так почему ещё здесь? – тихо спрашиваю я, чувствуя её нежные касания, теплый осадок от легкого поцелуя, призрачный запах духов. Она смотрит, как верная собачка не в силах ничего сказать, а я не понимаю… Прожив сотню лет, я думал, что всё подвластно мне. Но я не понимаю! Я ничего не понимаю рядом с ней!!! И этот бал в нашу честь…